Гарри Поттер и Охота на Чемпионов

      Поход на кухню Гарри с Гермионой запланировали на первую же субботу сентября. Хотя до официального Дня Рождения подруги оставалось еще больше двух недель, Гарри решил разобраться с ее бзиком (похоже, таким же ежегодным, как и атака со стороны профессора ЗОТИ в конце каждого курса) как можно скорее.       Субботним утром к их пробежке присоединились и Невилл с Джинни, и Лаванда, заявившая, что ей все-таки стоит получше тренироваться — вряд ли Паркинсон простит и ей, и остальным такой позор.       Гарри кивнул и добавил побольше практики в конце тренировки.       После завтрака они с Гермионой быстренько сделали домашние задания, и Гарри повел подругу вниз, почти к самым подземельям Хаффлпаффа.       — Это здесь, — сказал он, указывая на красочный натюрморт с корзиной фруктов. — Видишь грушу? Надо ее пощекотать.       Гермиона нерешительно потерла пальчиком грушу, и та, хихикнув, превратилась в ручку, дернув за которую, они открыли появившуюся в стене дверь.       Кухня Хогвартса впечатляла. Она была размером с Большой Зал и, похоже, находилась точно под ним. На это же намекали и пять столов — четыре соответствовали столам Домов, а один — преподавательскому. Вдоль стен громоздились кастрюли, сковородки и котлы, а у дальней стены пылал гигантский очаг.       И, конечно, там были домовые эльфы — в чистых и аккуратных полотенцах с гербом Хогвартса, намотанных на манер тог, они суетились, что-то нарезали, чистили, жарили, парили — короче, готовились к ланчу.       Впрочем, хоть сколько-нибудь долго понаблюдать эту суету Гарри не удалось: мелкое, в половину его роста, существо налетело на него и в прыжке обхватило так, что Гарри забеспокоился о целостности своих ребер.       — Благородный Гарри Поттер, сэр! Хитрый Гарри Поттер, сэр! Добрый Гарри Поттер, сэр, пришел навестить Добби!       — Добби?! — ошарашенно воскликнул Гарри.       Он привык воспринимать ушастого засранца как мелкого пакостника (на врага домовик явно не тянул, несмотря на впечатляющие магические возможности), и такая буря чувств застала его врасплох.       — Да, да! Добби, сэр! Это Добби! — верещал голосок на уровне его пояса. — Добби так мечтал, так надеялся увидеть сэра Гарри Поттера, сэра, и сэр Гарри Поттер пришел к Добби в гости!       Гарри осмотрел эльфа, которого Драко Малфой освободил с его подачи. Он по-прежнему был в миниатюрной ливрее, но теперь эта ливрея была окрашена даже ярче, чем мантия Дамблдора.       — И что ты тут делаешь, Добби? — спросил Гарри.       — Добби здесь работает, сэр! Профессор Дамблдор дал Добби работу, Гарри Поттер, сэр!       — То есть, ты работаешь на Дамблдора? — а вот это было уже опасным. Если подкрепить волшебные возможности домовика достаточно толковыми приказами…       — Добби не работает на профессора Дамблдора, сэр! Добби работает на Хогвартс! Профессор Дамблдор взял Добби и Винки на работу, и Добби и Винки теперь могут работать на Хогвартс! — маленький эльф выглядел абсолютно счастливым.       — Винки тоже здесь? — удивилась Гермиона.       — Винки здесь! Винки пришла сюда вместе с Добби неделю назад! — подпрыгнул эльф. — Винки хотела умереть, потому что никто не возьмет сразу двух эльфов, так сказала Винки. Но Добби вспомнил про Хогвартс, и Добби сказал, что там есть работа для двух эльфов! И вот Добби и Винки здесь! Добби покажет!       С этими словами он потащил их мимо длиннющих столов к очагу, а эльфы, мимо которых они проходили, приседали и гостеприимно кланялись, тут же возвращаясь к работе.       — Винки, сэр! — произнес Добби, остановившись у кирпичного очага.       Винки сидела на табуретке рядом с огнем. Она была одета не столь ярко: короткая юбка, блузка и в тон с ними синяя шляпа с прорезями для ушей. На шее у нее болтался галстук мистера Крауча. Однако в отличие от Добби, имевшего чудаковатый, но чистый и аккуратный наряд, Винки явно не заботилась о своей одежде. Блузка в пятнах супа, на юбке прожжена дырка.       — Привет, Винки! — поздоровался Гарри.       Винки задрожала, и слезы фонтаном брызнули из ее огромных карих глаз, залив блузку. Точно так же было и после финального матча Чемпионата мира по квиддичу.       — Винки, — обратилась к ней Гермиона. — Винки, дорогая, не плачь, пожалуйста…       Но та зарыдала еще сильней, Добби же обратил сияющий взор на Гарри.       — Не изволит ли Гарри Поттер чашку чая? — громко пискнул он, перекрывая плач Винки.       — Э-э-э…. Спасибо, с удовольствием!       В мгновение ока позади Гарри запрыгали четыре домовика, неся большой серебряный поднос с чайником, двумя чашками, молочником и блюдом, полным пирожных.       Гермиона с сомнением посмотрела на них, но, наткнувшись на резкий взгляд Гарри, присела, налила обоим чаю (нацелившиеся было сделать это эльфы разочарованно вздохнули, вызвав недоуменный взгляд гриффиндорки) и с самого краешку надкусила пироженку. Правда, остановиться она потом не смогла — уж очень было вкусно.       — Добби так счастлив работать на Хогвартс, сэр! — продолжал тараторить маленький эльф. — Добби было так трудно найти новое место! Никто не хочет брать свободного эльфа, особенно когда свободный эльф требует зарплату!       При этих словах все эльфы, находящиеся поблизости — и работавшие, и исполнявшие, по-видимому, роль почетного караула, — вздрогнули, как будто Добби только что помочился гостям в чайник.       — Но ведь каждый труд должен быть оплачен! — возмущенно произнесла мисс Грейнджер. — Винки, ты получаешь зарплату? — спросила она.       — Винки не настолько опустилась, чтобы просить зарплату! Добби пал так низко, что получает целый галлеон в неделю, и еще один выходной в месяц! Пусть Винки и свободный эльф… — при этих словах домовушка разрыдалась еще сильнее, а потом упала на пол и стала колотить кулачками и головой по камням.       — Но… — произнесла мисс Грейнджер. — Но галлеон в неделю — это же так мало! На эти деньги невозможно прожить!       Гарри подумал, что сам бы он смог вполне прилично прожить на сорок фунтов в неделю, если бы в дополнение к этому ему предоставили еще и жилище, да и еда при кухне не была бы проблемой, но, разумеется, промолчал.       — Профессор Дамблдор предложил Добби десять галлеонов в неделю и два выходных! — попытался объясниться Добби. — Но Добби отказался, Гренжи-мисс. Добби свободный эльф, но Добби не нужно много денег, Гренжи-мисс! Добби просто любит трудиться, но Добби хочет получать зарплату и носить одежду!       — Добби должно быть стыдно за свою жадность! — подала голос с пола Винки.       — Добби не должен стыдиться! — уперлась Гермиона; Гарри тем временем упер с блюда еще одно пирожное, вызвав довольные гримаски на личиках домовиков. — Это мистеру Краучу должно быть стыдно, что он…       — Мистеру Краучу, сэру, не должно быть стыдно, — отчеканила Винки. — Мистер Крауч, сэр, хороший волшебник! Мистер Крауч, сэр, правильно уволил гадкую Винки!       — Но ведь мистер Крауч…       — Винки ничего не расскажет про мистера Крауча, сэра! Пусть Винки и не может заботиться о мистере Крауче, сэре, Винки никогда не будет говорить о мистере Крауче, сэре, плохо!       — Винки еще не свыклась со свободой, Гарри Поттер, сэр, — вздохнул Добби.       — А Добби может плохо говорить про Малфоев? Или про профессора Дамблдора? — последнее было Гарри намного важнее и, соответственно, интереснее.       — Добби может! — гордо произнес домовик. — Профессор Дамблдор, сэр сказал: Добби может называть профессора Дамблдора, сэра, старым, выжившим из ума чудаком и другими плохими словами, если хочет! Но Добби не хочет!       — А про Малфоев? — спросил Гарри.       — Добби хочет, — вопреки словам, Добби был не слишком уверен. — Малфои больше не хозяева Добби! Бывшие хозяева Добби… — он задрожал, — бывшие хозяева Добби — плохие, темные маги!       На какой-то миг Добби застыл, дрожа от собственной дерзости. Затем бросился к столу и что было сил забился об него головой, приговаривая:       — Добби плохой! Добби плохой!       Гарри схватил домовика за шиворот ливреи и оттащил от стола.       — Добби благодарит Гарри Поттера, сэра! — с придыханием воскликнул Добби, потирая голову.       — Ты и сам еще не свыкся со свободой, — сказал Гарри.       — Добби не свыкся, — покачал головой со сведенными в кучку глазами домовик. — Добби проводит доброго Гарри Поттера, сэра, и его Гренжи-мисс? Добби надо работать, Добби готовит ланч для школьников и профессоров! И… И Добби хотел спросить… Добби может спросить? — казалось, еще немного, и домовик снова начнет биться головой об стол от собственной смелости.       — Конечно, Добби может! — успокоил его Гарри.       — Может ли Добби иногда навещать Гарри Поттера, сэра?       — Разумеется, Добби может, — возможно, это и было ошибкой, но терять из вида источник информации, пусть и слегка ненормальный, Гарри не хотелось. С другой стороны — а что, если это ходячее недоразумение привяжется к нему? Следовало принять превентивные меры.       — У Добби очень красивая ливрея, — сказал Гарри. — Но Добби ходит босиком. Добби не нравятся носки?       — Добби очень, очень нравятся носки! — заверещал малыш. — Добби думал, что он получит хотя бы один носок, но вместо носка Добби получил целую ливрею!       — Тогда держи, — Гарри разулся, снял оба носка — гриффиндорский и слизеринский — и протянул их Добби.       — Гарри Поттер, сэр, добрый и щедрый! — пропищал домовик, он прижал носки к груди и хлопнулся в обморок от избытка чувств.       — Гарри Поттер — умный волшебник, — пробормотала Винки, — Гарри Поттер сразу дал Добби целых два носка, чтобы Добби не рассчитывал стать эльфом Гарри Поттера! Никому не нужен свободный эльф! Никому не нужен Добби! Никому не нужна Винки! — и она снова зарыдала.

***

      Гарри прихватил собранную домовиками корзинку с пирожными, и они с Гермионой направились в лабораторию.       — Эльфам очень повезло, что у них в качестве примера есть Добби! — воодушевленно обратилась к своему парню Гермиона.       — Я бы не назвал Добби примером в хорошем смысле слова, — задумчиво возразил Гарри, — мне кажется, что они относятся к нему, как к ненормальному. И к тому же у них есть контр-пример — Винки.       — Я надеюсь, что Винки свыкнется со своей свободой хотя бы так же, как Добби, — вздохнула Гермиона, откусывая от еще одного пирожного.       — Ну, ты же видела, что Добби свыкся со своей свободой не до конца. Кстати, ты заметила? Винки точно так же не получает зарплату, как и остальные эльфы, хотя и работает в Хогвартсе, но по-прежнему называет себя свободным эльфом, так же, как и Добби, — задумчиво произнес Гарри. — А остальные эльфы так себя не называют. То есть дело все-таки не в зарплате.       — Да, в этом надо разобраться, — вздохнула Гермиона, — я думаю… Я думаю, что я схожу на кухню еще несколько раз и попытаюсь понять, что за всем этим кроется. Но, в конце концов, бесплатный труд в любом случае возмутителен! И я намерена…       —?! — поднял бровь Гарри.       — Я намерена основать общественную организацию по освобождению эльфов от рабства. Я назову ее Гражданская Ассоциация Восстановления Независимости Эльфов, и… и что-то я подозреваю, что ты не рвешься в нее вступить, Гарри Джеймс Поттер!       — Я вообще не рвусь вступать в ГАВНЭ…       — Скотина! — на этот раз мисс Грейнджер всерьез обиделась и даже отвернулась и от Гарри, и от оставшихся пирожных.       — …Пока не разберусь, зачем это ГАВНЭ нужно, кому от этого ГАВНЭ станет хорошо, а кому плохо!       — От свободы не может стать плохо! — Гермиона вскочила, ее глаза метали молнии, да и в волосах тоже проскочило несколько разрядов.       — Винки, — пожал плечами Гарри. — Ты слышала, что Винки хотела умереть, и именно после того, как мистер Крауч даровал ей свободу?       — Она просто не понимает…       — И, по-моему… — продолжил Гарри. — По-моему, насильственное освобождение Винки мистером Краучем выглядело самым мерзким из того, что он сделал. Остальное, конечно, тоже… пованивало. Я бы никогда не послал на вышку никого, так боящегося высоты, да и майор тоже… Но это освобождение…       — А по-моему, это освобождение — единственная правильная вещь, которую он сделал! Теперь, когда Винки привыкнет к свободе… И вообще, Гарри Джеймс Поттер… Оставь меня одну, пожалуйста, а?       Гарри пожал плечами, собрал все необходимое в сумку и пошел в библиотеку. От МакФергюссона и майора он слышал, что такое ГАВНЭ случается даже в семейной жизни, но потакать глупостям подруги не собирался.       К тому же Сириус рассказал ему, в какой именно секции хранились альбомы с колдографиями выпускников Хогвартса, а с недавних пор Гарри очень сильно интересовал выпуск сорок пятого года. Точнее, один из выпускников. А еще точнее — наличие или отсутствие на его руке массивного золотого кольца. И подаренная старушками лупа ему в помощь.

***

      Гермиона не разговаривала с Гарри всю вторую половину субботы, не разговаривала утром на тренировке, не разговаривала на завтраке, даже когда он передал ей доставленную Хедвиг от Бутлегера коробку с мятным «Орбитом», и потом тоже не разговаривала. Так что Гарри спокойно сделал немногочисленные домашние задания, два раза поговорил с Сириусом по зеркалу, списался через блокнот с Биллом Уизли, помог Лаванде навыдумывать различные неприятности для профессора Трелони (особенно им обоим понравилось июньское разочарование в сердечном интересе из-за козней Меркурия). Работать над хэппи-эндом он отказался: предсказывать неприятности было намного интереснее, и Лаванда села шушукаться с Парвати.       Так что Гарри вышел из Общей Гостиной в коридор и направился к Лаборатории. В конце концов, она принадлежала не только мисс Грейнджер, а ему надо было уже начинать готовить еще одну порцию магглоукрепляющего зелья.       — «ВАДДИВАЗИ» — «ВИНГАРДИУМ ЛЕВИОСА» — «ТЕНАСЕС ХОРУМ!» — услышал он знакомый голос и выскочил из-за угла с палочкой наготове.       У стены коридора стояла Гермиона, прикрывающая собой двух таких же мокрых, как и она, первокурсниц. Ее палочка смотрела в потолок, а к потолку, что интересно, приклеился задницей замковый полтергейст.       — Убери! Убери эту ме-ерзость! ЖПЧШЦ! — подвывал полтергейст, извиваясь в попытке просунуть призрачные руки между собственной задницей и потолком.       — Мое последнее заклинание, Пивз, — казалось, девушка спокойным тоном читала лекцию, но Гарри инстинктивно сделал шаг назад, — было приклеиванием на один час, «Тенасес Хорум». В следующий раз будет «Тенасес Этернум», Вечное Приклеивание. Говорят, ты не исчезнешь, пока стоит этот замок, так что ты сможешь оставаться одной из его достопримечательностей довольно долго.       Гарри как-то уже размышлял о подобном применительно к другому условно-бессмертному субъекту, разве что не успел посоветовался об этом с Гермионой. Будем считать это натурным экспериментом, — решил он.       Гермиона быстро высушила заклинаниями и себя, и девчушек (ее уложенные утром волосы снова пришли в буйство), и обернулась к Гарри:       — Представляешь, Гарри, на этот раз я попала ему не в рот, а… э… в топологически эквивалентное отверстие, вот.       Гарри завис.       — А! — наконец, сообразил он. — Это же из той твоей книжки с нормальными словами не на каждой странице? Но я понял про что ты. По-моему, удачно получилось, даже лучше, чем в прошлый раз.       — Убери это! Убери-и-и-и! — завывал Пивз.       — Впрочем, у прошлого варианта был свой плюс — Пивз тогда был значительно тише. Идем? — Гарри протянул подруге руку. Та нерешительно улыбнулась, но все же приняла ее.       — Еще пятьдесят пять минут, Пивз, — обратилась к висящему под потолком полтергейсту Гермиона, — и… помни о вечности. Memento aeternum!       При слове «этернум» Пивз безнадежно заскулил, но его уже никто не слушал.       Первокурсницы смотрели на грозную большую девочку-ведьму с восхищением.       — Пойдем, — Гермиона потащила Гарри вниз по лестнице.       Когда они вновь оказались в Лаборатории, она прижалась к нему и всхлипнула.       — Ну почему? — спросила она.       — Если ты расскажешь, что именно «почему» — может быть, я и смогу ответить, — прижал ее к себе Гарри.       — Я пыталась расспросить их, честно пыталась! — сказала она. — А они словно бы не слышат и говорят совсем о другом! Такое впечатление, что им всем промыли мозги. И Добби тоже.       — Вся рота шагает не в ногу, — кивнул Гарри. — Такое случается.       — Я даже не буду на тебя сердиться, — сказала она, — и… и я придумала другое название. Фронт Освобождения Рабского Труда. ФОРТ. Это… нормально?       — Намного лучше. По крайней мере, тебя не поднимут на смех с самого начала.       — Ты правда так считаешь?       — Относительно названия — да. Так действительно намного лучше.       — За твоими формулировками нужно следить так же тщательно, как за формулировками профессора Дамблдора, — проворчала Гермиона.       — Ну, я же и не отрицаю, что в какой-то степени он мой учитель.       — Значит, все, что не касается названия, ты по-прежнему считаешь глупостью?       — Вот смотри. Ты сказала, что эльфы тебя не слышат. А ты их слышала?       — Но я же совершенно точно знаю, что рабство — это плохо!       — А они говорили тебе, что рабство — это хорошо?       — Нет, — вздохнула Гермиона, — они говорили, что не хотят быть свободными.       — То есть, они говорили тебе одно, а ты слышала другое?       — Вот только не надо тут Оруэлла! «Свобода это рабство»… Ну… Просто есть одна книжка…       — И я ее читал. А майор, мистер Бонд, даже служил вместе с ее автором. И, кстати, я подумал, что на той куче плакатов, на Чемпионате, Крам на Большого Брата похож. Скажи, отсутствие свободы всегда является рабством?       — Всегда! — вздернула нос Гермиона.       — Эм-м-м… Вот если говорят: «вот эта девушка, ну или этот парень, не свободны» — это всегда значит, что они рабы?       — Не всегда, — вынуждена была признать мисс Грейнджер. — То есть ты считаешь…       — Нет. Не считаю. Недостаточно информации.       — Я даже в книгах искала. В Бестиарии, в том, что ты у Малфоя отобрал, не говорится вообще ничего о том, почему эльфы служат волшебникам. Просто служат и все, как будто бы так и надо. И представляешь, даже в «Истории Хогвартса» нет ни одного упоминания о домовых эльфах! А их, между прочим, в замке всего в три раза меньше, чем учеников! Ее можно назвать «Фальсифицированная История Хогвартса», вот!       — Ты только ее сразу не выбрасывай, книгу эту, — обеспокоился Гарри. — Ну, или не сжигай, как локхартовские… творения. Не торопись.       — Представляешь, — шмыгнула носом Гермиона, — они… они сегодня начали меня называть «Страшная Гренжи-мисс», «Злая Гренжи-мисс» и «Глупая Гренжи-мисс». И каждый раз после этого били себя головами об стол. Я не смогла этого выдержать и ушла. Ну почему?! — возопила она. — Я же хочу им только добра! И я же лучше знаю!       — Уверена? — спросил Гарри. — Насчет того, что лучше знаешь? Я вот про себя не уверен.       — А я уверена, — уперто сказала Гермиона. — Я все равно их освобожу. Только сначала пойму, как.       — Не хочешь, чтобы это было так, как у мистера Крауча с Винки?       — Не хочу. Винки действительно очень несчастна. Все время плачет и причитает, что с мистером Краучем без нее обязательно случится что-то плохое… Хотя он ее и выгнал, и до того относился просто ужасно.       — Значит, тебе просто придется больше времени проводить в библиотеке. Пока не разберешься.       — Я разберусь, — снова шмыгнула носом мисс Грейнджер. — А вот ты что бы сделал? Имея ту информацию, которая у тебя сейчас есть?       — Я протащил бы закон о том, что эльф может затребовать у хозяина одежду и уйти.       — И все?       — Да. Если эльф хочет служить хозяину, как Винки — пусть служит. Если не хочет, как Добби — пусть уходит.       — Но плохое обращение…       — Мне кажется, если хозяин будет знать, что эльф может уйти — он будет вынужден обращаться с ним лучше, — пояснил Гарри. — Это будет уже как с сеньором и вассалом, а не как с рабом и рабовладельцем, и я, кстати, Люциусу Малфою примерно об этом говорил, как раз, когда Добби освобождал.       — Средневековье какое-то, — передернула плечами Гермиона, — но, по крайней мере, это уже лучше, чем рабство.       — Ну, это по той информации, которая у меня сейчас есть, — пожал плечами Гарри. — А там видно будет. Все равно, пока тебе не исполнится тридцать пять лет, причем календарных, а не фактических, Министром Магии тебе не стать.       — Это долго. Это очень долго. Так что я все равно создам эту организацию, а ты… А… А давай здесь поспим? — сменила тему Гермиона. — Вместе? А то мне так плохо было, когда мы с тобой поссорились…       — Мне тоже, — сказал Гарри.       — Тогда первой в душ иду опять я.       Гарри не возражал.       Не тот случай.