***
Когда компания заговорщиков торжественно вошла в Большой Зал и расселась за столом Гриффиндора, ужин уже заканчивался. Гарри заметил, что их прибытие незамеченным не осталось: МакГонагалл нахмурилась, Снейп презрительно скривил рот, а Дамблдор с привычной лукавинкой в глазах еле заметно улыбнулся. Крам, сидящий за слизеринским столом вместе с остальными дурмштранговцами, тоже поднял голову, но почти сразу же отвел взгляд от пламенеющего шрама Лаванды. Та не обратила на него ни малейшего внимания: магия работала. — Французская кухня, — грустно заметила Гермиона, — а мы все пропустили… Буйабес, бланманже… Впрочем, она успела ухватить с блюда вполне себе прозаический пирожок с курятиной, прежде чем золотые тарелки опустели. — Что тут делают мистер Крауч и Бэгмен? — шепотом спросила она, кивком указав на двух представителей Министерства, сидящих за преподавательским столом вместе с мадам Максим и мистером Каркаровым. — Они судьи Турнира, — так же негромко пояснила Джинни. — Обычно судьями являлись только директора всех трех школ, но на этот раз Министерство потребовало ввода своих представителей, чтобы избежать ненужного риска. — Бэгмен не кажется мне кем-то, кто может уменьшить риск, наоборот… — буркнул Гарри. — Т-ш-ш-ш! — …И да начнется Триволшебный Турнир! — тем временем провозгласил Дамблдор. — Мистер Филч, принесите, пожалуйста, ларец! Пока Филч в поношенном фраке нес к профессорскому столу инкрустированный жемчугом деревянный ларец, Гарри проследил за остекленевшим взглядом Рона Уизли. Взгляд упирался в очень красивую француженку, сидевшую вместе со всей делегацией Шармбатона за столом Рэйвенкло. Девушка почему-то напомнила ему Локхарта — то ли общей немного чрезмерной ухоженностью, то ли белоснежной улыбкой, то ли несколько надменным выражением лица. Он еле удержался от того, чтобы не вскрикнуть, когда невербальное жалящее заклинание укололо его в бок. — Мне кажется, что мисс Браун не единственная, кто нуждается в помощи, — едва слышно прошипела мисс Грейнджер. — Снова пялишься на вейл, Гарри? — А, понятно, — кивнул тот. — То-то она показалась мне похожей на красавчика Гилли… — Не переводи стрелок, Поттер! — шипение Гермионы стало угрожающим. Гарри спас Дамблдор. Директор подошел к ларцу, поставленному на небольшое возвышение, и трижды стукнул по его крышке волшебной палочкой. Крышка отворилась, и директор достал из ларца старинный деревянный резной кубок — вполне обычный с виду, если бы не рвущиеся из него языки голубого пламени. — Мистер Бэгмен и мистер Крауч провели большую работу, формулируя новые правила возрожденного Триволшебного Турнира, — пояснил он. — И теперь в дело вступает наш беспристрастный судья — Кубок Огня! Он поставил Кубок прямо на захлопнувшуюся крышку ларца. — В Турнире участвуют три Чемпиона, — объяснил Дамблдор, — им предстоит пройти три Испытания на магическое мастерство, сообразительность и отвагу, — зал зашумел. — Желающие принять участие должны разборчиво написать свое имя и название школы на куске пергамента и опустить свою записку в Кубок. Он-то и выберет достойного от каждой школы. Вам всем дается двадцать четыре часа на размышление — Кубок огласит имена выбранных им Чемпионов завтра в это же время. Многие старшекурсники, казалось, уже были готовы бежать в свои спальни за перьями и пергаментом. — Кубок будет установлен в Холле и будет доступен всю ночь и весь завтрашний день, — продолжил Дамблдор. — Однако, по решению Министерства к Турниру будут допущены только совершеннолетние участники, — Гарри заметил, как Седрик Диггори, префект и ловец команды Хаффлпаффа, с которым у него в прошлом году возникли некоторые разногласия, бросил на него полный превосходства взгляд. — Поэтому я и сотрудники Министерства проведут вокруг места, где будет установлен Кубок, возрастную черту, которую сможет пересечь только тот, кому уже исполнилось семнадцать лет. Всем остальным рекомендую даже не пытаться. И последнее — подумайте хорошенько. Тот, кого выберет Кубок, заключает с ним магический контракт, нарушить который невозможно. Так что выбранный Чемпион будет вынужден пройти Турнир до конца, и обратного хода не будет. Судя по оживленному перешептыванию, это обстоятельство школьников не смутило. — А теперь, — улыбнулся профессор Дамблдор, — предлагаю всем отправиться по своим общежитиям — готовиться ко сну. — Подождите меня, — шепнул Гарри Гермионе. — Мне надо поговорить с МакКошкой. Он просочился между направившимися на выход школьниками и поклонился главе своего Дома. — Профессор МакГонагалл, — сказал он, отметив заинтересованный взгляд мадам Максим, профессора Каркарова и обоих сотрудников Министерства, — могу я попросить Вас… — Слушаю Вас, мистер Поттер, — отвела его в сторону декан. — Если можно, профессор… — Гарри старался говорить потише, чтобы его не услышали гости. — Я все равно не собираюсь участвовать… А завтра Хэллоуин и… я хотел бы посетить могилу родителей. — Весьма похвально, Гарри, — услышал он голос Дамблдора за спиной и чуть не подпрыгнул, — но, я полагаю, у тебя есть еще какая-то причина для этой просьбы? — Да, господин Директор, сэр! Понимаете… Я привык, что на Хэллоуин со мною случаются всякие неприятности, а тут еще кубок этот… Я поговорил с профессором Люпином, он сейчас в Хогсмиде. Он мог бы проводить меня в Годрикову Лощину, а завтра, когда время для желающих опустить записки закончится, он вернул бы меня сюда. — Редкое здравомыслие, Гарри, — кивнул Дамблдор. — Минерва, полагаю, что мы можем удовлетворить вполне резонную просьбу мистера Поттера. Тем более, что за прошлый год он показал себя вполне самостоятельным и ответственным молодым человеком, не так ли? МакГонагалл кивнула, но Гарри показалась, что она смотрит на Дамблдора с некоторым подозрением. Юноша тоже был удивлен, причем скорее неприятно: он ждал противодействия директора, а тот словно бы даже был рад его просьбе. Похоже, он, сам того не понимая, вляпался в ловушку… — Бартемиус, — обратился директор к стоящему ярдах в двадцати мистеру Краучу, — не мог бы ты доставить кубок в холл, а через некоторое время я займусь Запретной Чертой? Гарри заметил, как мистер Крауч нервно облизнул губы и кивнул. — Итак… я вполне доверяю профессору Люпину, — снова повернулся к юноше Дамблдор. — Но мне хотелось бы получить от тебя формальное прошение. Дамблдор выдернул прямо из воздуха перо и кусок пергамента. — Что писать, сэр? — спросил Гарри, беря в руки перо и пристраивая пергамент на подоконнике. — Думаю, не стоит быть слишком формальным, Гарри. «Прошу отпустить меня для посещения могилы родителей с девяти вечера тридцатого по девять вечера тридцать первого октября. Обязуюсь к указанному времени вернуться в Хогвартс». Подпишись… «Ага, понятно, — подумал Гарри, выписывая под прошением свои имя и фамилию. — Ну что же, теперь в дело вступает Бродяга…» — Я свяжусь с Ремусом, и он заберет тебя примерно через час, — улыбнулся профессор Дамблдор. — А теперь иди — думаю, ты не откажешься обсудить новости со своими друзьями? — Спасибо, профессор, — кивнул Гарри. — Это действительно очень много значит для меня!***
Гарри стоял в холле вместе с друзьями и смотрел, как Дамблдор колдует над белой чертой, окружающей постамент с Кубком. — Дурацкое правило! — в которой раз возмутился Фред, когда директор ушел. — Разве мы виноваты, что родились в День Дурака и до нашего семнадцатилетия еще пять месяцев?! — Кажется, нам обоим действительно не помешает капелька Старящего Зелья, брат мой, — согласно кивнул Джордж. — Что скажешь, Гарри? — М-м-м… Помнится, год назад вы уже использовали его, чтобы обмануть Чары Цензуры? — взъерошил шевелюру Гарри. — И вроде бы тогда у вас не очень хорошо получилось? — Совсем не получилось, — признал Фред, — но надо же что-то делать! — Давай смотреть. Возрастные чары не на самом кубке, а на линии, так? То есть нужно поместить записку в Кубок, не пересекая линию. Ну… я вижу минимум три способа сделать это. — Ис-с-стинный С-с-слизерин, — прошипел довольный Хиггс; он уже минуты три стоял рядом. — Поделишься? — Окей, причем даже не будешь должен, Терри. Чисто из любви к искусству. Берешь здоровенную удочку… Знаешь, что такое удочка? — А то! — Ну в общем длинная палка, там же футов десять, от линии до кубка? Тогда, возможно, стоит на нее облегчающие чары наложить. Привязываешь записку на леске, подносишь к кубку, леску режешь заклинанием или просто отпускаешь. Вот только палку лучше бы взять старше семнадцати лет, для гарантии. — Принято! — Хиггс улыбнулся и побежал в свои подземелья, трансфигурировать какую-нибудь швабру, помнящую еще Основателей, в удилище. — Потом тривиальная «Вингардиум Левиоса», — пожал плечами Гарри. — Это слишком неинтересно, — почесал затылок Фред. — Стиля нет, ну совсем. Это Ронникинсу подойдет. Тем более, что у него опыт с «Левиосой» есть. Гарри скосил глаза на стоящего чуть поодаль Рона. Тот на мгновение мечтательно задрал глаза к потолку, видимо, представляя свалившуюся на него тысячу галлеонов, но никаких действий не предпринимал. А потом стало поздно, потому что в игру вступила Алисия Спиннет: — Беру. А то день рождения Энжи был неделю назад, так что она будет претендовать на участие, а я нет. Ну, в смысле, теперь-то да… Спасибо, Гарри! — Третий способ? — Заклинание обмена на чьей-нибудь записке. — Нет. Это слишком подло, — нахмурился Фред. — Мы хотели бы участвовать сами… — Но лишать кого-то другого такого же удовольствия… — …НЕ ХОТИМ! — Логично, — вынужден был признать Гарри: все-таки близнецы в своих шутках не переходили определенной грани. — Тогда что делать нам? И да, Непростительные, я имею в виду «Империус», тоже не предлагать! — Просто пошлите кубку сову, — пожал плечами Гарри, — ваш семейный Эррол выглядит достаточно старым для того, чтобы… — Ха! Он точно старше Билла, — согласился Фред. — То есть ему определенно больше семнадцати. Но Эррол сейчас дома и… — Надо просто сделать так, чтобы мама прислала нам Громовещатель, брат мой, причем не позже завтрака, — усмехнулся Джордж. — Мы же еще не разучились разблокировать камин, тот, что в Общей Гостиной, братец? — прищурился Фред. — Хотя бы на разговор, а не на полное перемещение? Мы могли бы немного покривить против истины и сказать, что мы УЖЕ бросили свои имена… Близнецы переглянулись и рванули в сторону гриффиндорской башни. — Гарри Джеймс Поттер! — нахмурилась Гермиона. — Ты же не собираешься сам… — Конечно, нет, — ответил Гарри. — Не забывай, что, во-первых, скорее всего мое имя окажется там и без моего участия, а во-вторых, я же специально отпросился у Дамблдора на могилу родителей, чтобы никто не подумал, что я сделал это сам! — Почему-то мне кажется, что ты смог бы сделать это и из Годриковой Лощины, — вздохнула Гермиона. — Ну да. Поэтому-то я и вспомнил про сову. Или я мог бы заплатить Добби. Остальные-то эльфы вряд ли решатся нарушить правила, а этот отморозок может и согласиться. — Добби забиваю я, — усмехнулась Лаванда, не забывая высоко держать подбородок — видимо, ее ребра до сих пор побаливали от тычков Гермионы и Джинни, — просто чтобы в этом не обвинили Гарри. Причем попрошу положить записку открыто: после этого-то профессор Дамблдор должен будет закрыть и эту лазейку. Ну и вряд ли кубок выберет четверокурсницу, так что это вполне безопасно. А если… — …А если он выберет тебя — наша основная цель на этот год будет не такой сложной. — Основная цель? — удивилась мисс Браун. — Пойдем в гостиную, — сказал Гарри, — а то тут слишком людно. Он кивком указал на мистера Бэгмена, в другом углу зала что-то говорившего первокурснице-хаффлпаффке, той самой, что удивлялась рассказам Денниса Криви о Летучем Голландце. Гриффиндорцы поднялись по лестнице и, назвав Полной Даме пароль, проскользнули в зал. — Мама в бешенстве, — хмыкнул встретивший их крайне довольный Фред. — Камин мы снова заблокировали, так что ее фирменный Громовещатель на завтраке гарантирован! — поддержал его Джордж. — Ну тогда уж не теряйтесь, — усмехнулся Гарри. — Если моего имени в Кубке все же не окажется, у вас будут неплохие шансы. Хотя я не очень понимаю, как Кубок будет выбирать между вами двумя. — Это раз и навсегда разрешит наш спор — кто из нас двоих круче, — усмехнулся Фред. — Так что ты говорил насчет Основной Задачи? — напомнила ему Гермиона. — Садимся в наш угол. Гермиона, держи Лаванду. — Зачем? — Потому что… Ну, как бы сказать… Это уже мой четвертый год в Хогвартсе, и все уже наверняка заметили некоторые закономерности, да? Ну, на Хэллоуин вокруг меня начинает твориться какая-то ерунда, так? Тролль этот, потом Локхарт со своими отработками, из-за которого у меня дневник увели, в прошлом году этот дамблдорский шахматный турнир… А потом выясняется, что это каким-то образом связано с Томом. Сам Том тоже появляется ближе к концу года, причем тогда же на меня еще и нападает профессор ЗОТИ… — А ведь и правда, — удивленно сказала Лаванда, — только эта, как ты говоришь, «фигня» творится не только вокруг тебя, но и вокруг Гермионы тоже. А значит… Ну, вы же поняли уже, что связаны? — Гарри и Гермиона согласно кивнули. — Так что же такое эта самая Основная Задача? Том? — Нет. Том — это так… Он же все равно появится — и на этот раз я примерно представляю, как, ну и готовлюсь к этому, но… Понимаешь… Это как времена года — что ни делай, а они меняются, как им положено. Ты же не будешь ставить Основной Задачей наступление лета? — Не буду, — вздохнула Лаванда. — Ну вот. А значит, Турнир, Тома и профессора Грюма, который теоретически должен на меня напасть, мы переводим в разряд обычных ежегодных событий. Ну, вроде экзаменов в конце года. А основная задача… Он оглядел собравшихся. Они молчали. На лицах застыла мрачная решимость. Чего они от него ждут? Смещения Дамблдора? Или, к примеру, Фаджа? Отмены Статута Секретности с разрешением школьникам колдовать на каникулах? Установления Магической Диктатуры под патронатом Ее Величества? Причем в мировом масштабе? — Основная задача — это чтобы Виктор Крам уехал из Хогвартса с кольцом Лаванды Браун на пальце. — ЧТО?! — вскричала мисс Браун. — В одной маггловской книжке написано, что война ведется ради мира. И этот мир должен быть лучше, чем довоенный. И если мы победим Тома, но мир станет хуже — значит, мы все равно проиграли. А значит, будем делать мир лучше. По крайней мере, для близких нам людей. — Но ведь… — Браун. Ты видела меня в деле? — Ви-ви-видела, — Лаванда опустила голову и теперь ревела, пряча шрам под ладошкой. — Но ты же… Ты же совсем про другое! Ты про василиска убить или Тома развеять, или… А это не то! Совсем не то! Я знаю, у мамы же брачное агентство, она совсем иначе все делает! — А мы сделаем по-нашему. И у Крама не будет никаких шансов. Так. Времени осталось мало. Гермиона, ты ту книжку по психологии не забыла еще? — Нет, Гарри. Могу сказать… Ты знаешь… Она задумалась. — Мне кажется, у мистера Крама какие-то проблемы с родителями. Он очень мрачный, нелюдимый такой, горбится постоянно… Почти наверняка у него плохие отношения в семье. — Принято. Еще? — Гарри подумал, что этот вывод Гермиона сделала по аналогии со своей собственной ситуацией — с самого лета она тоже была мрачнее, чем обычно, и временами горбилась. Не будь у него самого старушечьей банды и Сириуса — и он сам вел бы себя точно так же. — Он ненавидит свою славу. Как увидит толпу фанаток — сразу пытается скрыться, — добавила Джинни. — Совсем как ты, Поттер, — сквозь слезы хихикнула Лаванда, — я же помню, как ты на первом курсе от старшекурсниц с Рэйвенкло шарахался! — И летает он не хуже Гарри, — добавил Фред. — И тоже ловец. — То есть у нас неплохие шансы, — согласился Джордж. — Проблемы в семье, нелюбовь к славе, ловец опять же… Это очень похоже на… — Гарри просто представит, что нужно сделать, чтобы понравиться ему самому, и… — …И КРАМ В ТВОЕМ КАРМАНЕ, ЛАВ! — Никаких «Лав» и тем более «Лав-Лав», — отрезал Поттер. — И никаких «Викки» или, упаси Мерлин, «Вик-Вик»: я, к примеру, ненавижу, когда меня называют «Гарольд» или вроде того. В общем, как только кто-то из вас видит, что Лаванда пытается снова стать восторженной фанаткой или прячет шрам, или… делает еще что-нибудь, что мне не понравилось бы — немедленно это дело прекращает. СПИНУ ПРЯМО! — рявкнул он, и мисс Браун резко выпрямилась и вздернула подбородок. — Орать не надо, — пояснил он, когда все закончили переглядываться. — Это слишком заметно. Либо пускаете жалящее, невербально — кстати, всем его отработать — либо толкаете, щиплете, ну или если никто не заметит — отвешиваете щелбан. Пока условный рефлекс не выработаете. Гермиона, Джинни, вам мои палочки барабанные дать? — Я тебе отомщу, Поттер! — Гарри подумал, что Гермиона точно раскрыла Лаванде некоторые его педагогические приемы, иначе с чего ей так резко реагировать? — Пригласишь на свадьбу. Ненавижу праздники, — отрезал он. — Не только Хэллоуин, а вообще. Дальше. Кто будет следить за Виктором и прочими из Дурмштранга? — Я Парвати попрошу, — ответила потенциальная миссис Крам. — Она не откажет же. А та Падму привлечет, ну и прочих тоже… — Так… что бы еще мне понравилось… Лаванда, отныне на пробежках выкладываться на сто процентов, бежать и сражаться через «не могу». Гермиона, помоги Браун подобрать спортивный костюм, который ей пойдет. Что-нибудь в стиле той же Линды Хэмилтон. И… ладно, специальную тренировку я сам проведу, пока с локхартовской бабахой. Мне запах пороха нравится, значит, и Краму должен. Но лучше бы проверить. А еще… Он замолк. Портретная дыра открылась, и в Гостиную вступила профессор МакГонагалл. — Мистер Поттер, — сказала она. — Директор попросил меня проводить Вас к воротам замка, где Вас уже ждет назначенный Вам в сопровождающие профессор Люпин. — …А еще — сами сообразите, — сказал Гарри, подцепил сумку и вышел.