Total black

Тепло его тела. Уютная постель. Чувствую спиной, как его торс прижат к моему обнажённому телу…       Открыв глаза я вновь устремляю грустный взгляд в окно, открывающее вид на чёрное небо усыпанное мелкими, редкими звёздами и провожу в собственных мыслях долгие часы до наступления утра. Я просыпаюсь от этих снов каждую ночь уже на протяжении двух лет. И каждый раз одна на холодной простыни, в одинокой квартире, продрогшая, покрытая мурашками, в кромешной темноте молчаливой ночи. Кое-где за окном проносились сирены полицейских машин и карет скорой помощи уносясь в даль оставляя шлейф ночных звуокв. И снова слёзы стекали на подушку, и снова бессонная ночь, полная мечтаний о счастливой жизни с ним, неоправданных надежд и безысходности. Если и удаётся поспать до утра, то только от антидепрессантов, купленных на липовое разрешение,в переулке старых районов. В любом случае, вставала я каждое утро, серое Лондонское утро. Вставала, накидывала халат и плелась на кухню, очень холодную и неприветливую — унылую кухню. Желудок болел от пустоты и жалобно завывал, но завтракать не хотелось. В прочем, как всегда. Я налила чашку чёрного кофе, ложкой вылавливая пенку, облокотилась на ледяную столешницу пустым взглядом смотря в окно. Хмурое утро понедельника, облака сгущавшиеся в небе не пропускающие заветных солнечных лучей, заволакивая всё тёмно синим и серым, казалось будто город накрыли старым потёртым одеялом, работяги спешили в офисы, везде громкие, гудящие пробки, капли дождя стекал по стеклу, оставляя после себя мокрые дорожки прозрачной воды. Мысли о нём снова поглотили меня. На что я надеялась? Обычная девушка скверного характера, предпочетающая одиночество, с обычной работой в офисе газеты «The Times». Он воспринял меня, как очередного клиента, который заплатит ему денег и даст интересное дело. Я предложила ему дело о смерти моего отца, никогда не была с ним близка, и это происшествие меня особо не огорчило. Мать, обливаясь слезами, молила меня сходить к Шерлоку Холмсу. Великий детектив — высокомерный нарцисс, он любил только себя и свою работу. Ну, да. А я любила его. Какой-то детской робкой, едва видневшейся любовью, которая причиняла мне столько боли. Он даже об этом не подозревал и, наверняка, забыл меня сразу после получения чека. Конечно, зачем я ему? Он мог бы выбрать любую девушку, но слишком умён для этих сентиментальных вещей. Не замечая ход времени, я провела в удручающих мыслях около часа. Вскоре после недолгих сборов, я выбежала на улицу и села в чёрный Мерседес, доставшийся мне от отца, хотя, когда я его получила, он был серебряным, и салон был обтянут бежевой противной кожей. Немного переделав, я перекрасила его в чёрный, сделала матовое покрытие, поставила такие же диски, перетянула всё чёрной кожей, поменяла руль в тон всему остальному, в итоге была довольна результатом. Машинка была 2004 года выпуска, но оставалась в неплохом состоянии. Доехав до офиса по мокрым и грязным улицам, я попала в здание, где могла отвлечься от гнетущих мыслей и полностью отдаться работе. Влившись в эту атмосферу я забывала обо всем забивая голову только процессом.

***

      После долго дня за столом и общения с более или менее счастливыми людьми, хотелось застрелиться, но суицид — не выход, говорят психиатры. Скоро перестану им верить. С грустной усмешкой каждый вечер я прокручивала подобные мысли садясь в машину.        Надо было заехать в супермаркет, чтобы купить чего-нибудь на ужин. После работы я так и сделала. Взяв косую тележку, я направилась к мясному отделу. Тупо уставившись на наполированную витрину стеклянным взглядом, отражающую квадратные лампы и моё утомлённые лицо, я не хотела двигаться. Я устала. Устала от всего, что навалилось на меня. У меня не было никого, кто мог бы мне помочь или хотя бы выслушать и поддержать. Я сама себя зарыла в эту яму и уже казалось была не в состоянии из неё выбраться. Мой отдых прервала толстая продавщица со «шлюшьим» макияжем, мерзко улыбнувшись она оскалила свои жёлтые зубы и вокруг её глаз углубились морщины.  — Могу я вам чем-нибудь помочь? Наигранно улыбнувшись ей в ответ, я попросила курицу. — Вот эту, которая левее? — Да. Я закинула в тележку рис, овощи и решила, что пара пачек чипсов никому не помешают. Подъехав к кассе, я начала вяло выкладывать продукты. Боковым зрением увидела, что к кассе подошёл высокий мужчина в тёмно-синем пальто, ничего не выставляя. Я повернула голову. Это был он. Собственной персоной. Шерлок, мать его, Холмс. Я замерла, но быстро пришла в себя.  — Здравствуй.-робко, тихим неуверенным голосом проговорила я поднимая взгляд чтобы видеть его глаза. Он смотрел на меня сверху вниз, изящно приподняв бровь, его кудри слегка свесились на лоб.  — Вы, наверное, меня не помните. Вы расследовали дело о смерти моего отца.  — Увы, не припоминаю.-равнодушно ответил он, отвернувштсь и устремив свой сосредоточены взгляд в непонятном направлении. Он отвернулся, даже не посчитав нужным уделить мне больше времени. Стало дурно. Слёзы предательски наполнили глаза, я пряталась смотря вниз, горький ком подкатил к горлу, внутри всё резко опустело. Я быстро расплатилась картой и покинула душное помещение. Добежав до машины, я упала на кресло и громко зарыдала. Плечи тряслись, руки дрожали, крики вырвались из глотки. Я закрывала лицо руками и была ничтожна, беззащитна, абсолютно одна во всём этом грёбаном мире. Он просто не помнил меня, абсолютно. Я для него никто. Оно и не мудрено, к чему я ему, он выкидывает из своего разума всё ненужное и поступил со мной так же, словно с мусором. В левое стекло кто-то постучал. К чёрту, подумала я. Пускай думают, что я глухая, слепая, немая, да кто угодно, просто валите к чёрту. Стучать упорно продолжали, нехотя повернув голову я увидела, что это был Холмс. Ха-ха, смешно, пришёл меня добить? Я опустила окно.  — У вас всё в порядке?  — Конечно, а вы что, сами не видите? Приступ истерики почему-то прошёл так же внезапно, как и начался. Я уже безразлично смотрела на него. — Впустите меня, будьте добры. Я сейчас промокну, — в своей привычной манере сказал Холмс, забираясь в салон автомобиля взъерошивая влажные волосы, не дождавшись моего согласия.  — Куда же вы вышли в такой дождь? -язвливо поинтересовалась я, надменно смотря на его наглость.  — Прогуляться, вы разве не любите дождь? -он делал вид будто не замечал моего недовольства.  — Мне больше по душе летний дождь.  — Так что же теперь до лета не гулять?  — И то верно. Вас подвезти? -не хотелось портить ситуацию выгоняя его я бы оборвала наше общение уже навсегда.  — Было бы неплохо… Как-то он слишком разъигрался. Моё пальто и через сотню лет не высохнет после такого.  — Адрес я и сама знаю. Я завела машину. Звук работающего двигателя успокаивал меня. Мы двинулись в сторону Бейкер-стрит 221b. Как я себя чувствовала? Да никак, я ничего не чувствовала. Глаза были полуоткрытыми, движения небрежными и медленными. От моей нервозности не осталось и следа, будто её никогда и не было. Он вытащил из кармана пачку сигарет, которую видимо приобрёл в том супермаркете:  — Вы не против?  — Только если угостите.  — Держите. Я взяла сигарету, он поднёс зажигалку, и я сделала затяжку впервые за много лет. Последний раз я курила лет в 15, когда это было «круто». Я открыла окна, так как в машине стало душно и накурено. Мы стояли в пробке. Я не спеша выпускала белёсый дым со вкусом ягод, горечь табака приятно щекотала горло, глаза невольно закрывались от нахлынувшего удовольствия. Я заметила, что Шерлок внимательнейшим образом наблюдал за мной, его рука с зажатой между тонкими пальцами сигаретой, высунулась за приделы окна и давно погасла под крупными каплями дождя. Я не собиралась на это реагировать, была слишком разряженная обстановка и желания не было никакого.       Машины не двигались. Казалось, мы простоим здесь полжизни или больше.  — Поедем-те ко мне? Я купила курицу, будет вкусный ужин. Отсюда недалеко. И в пробке не придётся стоять. — даже не поворачиваясь в его сторону равнодушно предложила я, не особенно надеясь на соглашение.  — Поехали, почему нет. Да, и вправду, почему нет. Теперь он был мне безразличен, просто старый знакомый, ничего более. Вскоре я свернула с улицы, на которой всякая надежда на движение умирала, и поехала домой. Ветер приятно ударил в лицо, я ощутила, как он проскальзывает по коже шеи и проникает под тонкую ткань одежды. Хорошо.       Подъехав к невысокому квартирному дому, в котором я обитала, мы забежали в подъезд и поспешили в тёплую квартиру. Ха, какой он джентльмен, все пакеты донесла я.       Справившись с замком, я сняла промокшее пальто, скинула каблуки и прошла по комнатам, включая маленькие настольные и кое-где настенные лампы, которые наполняли квартиру приглушённым светом. Впервые за два года мне показалось, что это и в правду уютно, вот так просто включить неяркий желтоватый цвет, хотелось закутаться в плед, пить какао с имбирными пряниками и читать книгу. Я остановилась в дверном проёме своей спальни. Кровать, всегда заправленная чёрным мятым одеялом, в импровизированных сумерках выглядела очень маняще, хотелось провалиться в неё и забыться сладостным здоровым сном. Ха, может, теперь у меня получится спать без таблеток. Я побрела на кухню. Он тоже решил осмотреть мою берлогу и отсутствовал за столом. Я принялась раскладывать продукты, а вскоре и он появился вальяжно усевшись на предполагаемое место на другом конце стола. Стол был со стеклянной поверхностью, под которой находился мрамор с чёрными разводами. Я перешла к готовке. Курица, рис, прожарка овощей — всё это заняло немало времени, но он не проронил ни слова, просто курил и прищуренно наблюдал. Примерно через полтора часа я поставила перед ним тарелку с едой и разлила по бокалам красное полусладкое. Странно, я совсем про него забыла, оно пылилось на задних полках кухонных шкавчиков. Сегодня был день плохих привычек, ведь пила я последний раз лет в 20 на чьём-то дне рождения после ужасного токсикоза и безпамятной ночи, проснувшись на утро в постели с лучшим другом поклялась бильше никогда не пить и до сегодняшнего дня сдерживала своё слово.       Сама же села напротив, и мы приступили к такой же молчаливой трапезе. Он довольно промычал попробовав блюдо, еда ему нравилась, меня это радовало и на лице заиграла лёгкая еле заметная улыбка. В комнате витал запах жареного мяса и ягодного дыма от сигарет — идеальное сочетание. Он подлил себе вина, я же отказалась.       С едой мы покончили довольно быстро, и, облокотившись на мягкую спинку стула, я уставилась на него с ехидной ухмылкой. Он, будто читая мои мысли, протянул сигарету и поджёг её. Больше мне для счастья ничего не надо было. Шикарный вечер в долгожданной компании, которая, к сожалению или к счастью, не вызывала каких-либо эмоций. Алкоголь и сигаретный дым приятно дурманили восприятие мира. Мы были похожи на семейную пару после ссоры, решившую пока не разговаривать. Было забавно сидеть, просто смотреть друг на друга и молча курить, мне это даже в какой-то степени нравилось. Но всё же я решила прервать умиротворённую тишину:  — Развлекай меня. Думал, ты просто пришёл поесть? Он вопросительно посмотрел на меня, вздёргивая бровь и слегка наклоняя голову. Насмешливо улыбнувшись, он обошёл стол, встал по зади меня, и я почувствовала его ледяные руки на плечах. Ха, массаж, интересно. Его пальцы приятно снимали напряжение с мышц. Мурашки расползлись по всему телу, я невольно содрогалась от каждого прикосновения прикрывая глаза. Когда удовольствие казалось, дошло до своего пика, он наклонился, и я почувствовала его горячее дыхание на своей щеке.  — Пока. Он ушёл. Просто накинул пальто и хлопнул дверью. Сукин сын.