Плохой мальчик в хорошей упаковке

       Над городом ещё висели сумерки, когда Ром и Шузо вышли из дома. Немного они постояли на пороге, наслаждаясь спокойствием и чуть прохладным ветром, а затем медленно зашагали куда-то, в неизвестную сторону до сих пор чужих для Шузо улиц. За три дня, которые он провёл у Рома, нога полностью восстановилась, пусть бегать пока было категорически противопоказано, и при сильных нагрузках она начинала побаливать. Три дня прошли в приятном покое, отдыхе, без нервотрёпок и переживаний. Рома практически не было дома, он пропадал то на тренировках по бейсболу, то встречался с друзьями и, конечно, учился, и лишь вечером приходил, чтобы поужинать и рассказать о пройденном материале. За эти дни Шузо успел о многом подумать, во многом усомниться, и лишь в некоторых вопросах прийти к хоть какому-то решению.        О цели и конечном месте прогулки Шузо не спрашивал, а Ром сохранял приятную интригу, уводя всё дальше от цивилизации. Тишина, лёгкий ветер, одежда Рома, чуть больше по размеру, отсутствие людей, всё приносило покой, а неизвестность создавала ощущение приключений. Время от времени Ром поворачивался, одаривал улыбкой, и снова устремлял взгляд на дорогу, не произнося ни слова, а она уходила от высоких зданий, шла вперёд через узкие улочки, через заброшенное подобие парка и в итоге вывела к широкому пустырю, где располагались лишь остатки недостроенного здания, и вряд ли ему суждено было когда-то распахнуть свои двери жителям или работникам.        Энтузиазм заиграл в крови, азарт охватил тело, пусть Шузо трезво понимал, что ничего особенно ждать не стоит, это, в конце конов, просто стройка. Но сердце с выводом не соглашалось, утверждало, что пусть здесь не будет ловушек и сокровищ, и не придётся драться с призраками пиратов или зомби, в воздухе уже проклёвывалась особая атмосфера, но не авантюризма. Солнце едва поднималось из-за горизонта, осветляя небо, раскрашивая его яркими красками. У стены и уходящей от неё лестницы наверх Ром остановился, подал руку, улыбнулся. — Идём, — позвал он и мягко взял Шузо за ладонь.        Парни поднялись на второй этаж, оттуда на третий, самый верхний из всех, лишённый стен везде, кроме небольшого участка, и сели на краю, свесив ноги. Никто не говорил. Парни молча сидели и наблюдали за тем, как солнце медленно поднимается, как жёлто-рыжие полосы тянутся, окрашивая пустырь, сверкая в окнах дальних небоскрёбов, а над городом всё также висит тишина, покой и дремота. Вид успокаивал сердце и душу, позволил Шузо расслабиться. Заметив это, немного поколебавшись, Ром негромко нарушил тишину, интонацией давая понять, что не собирается заставлять: — Шу, — от голоса бросило в жар. Так легко и просто Ром позвал, будто выдохнул, и остаться равнодушным у Шузо не получилось. Он повернулся, но выдержал всего несколько секунд встречи с доброй улыбкой и бездонными синими глазами прежде, чем снова отвести взгляд, не в силах ответить хоть что-то. — Почему ты такой?  — Какой? — поинтересовался Шузо одновременно серьёзно и равнодушно. Только сейчас он обратил внимание, что хвост активно двигается, и тут же поджал его, положил на колени. — Противоречивый. — Тебя это не касается. — Я как раз об этом, — твёрдо заявил Ром, от чего Шузо слегка дрогнул. Тогда Ром смягчил интонацию, но не сел ближе, как на миг захотел, и не коснулся плеча. — То ты флиртуешь со мной, то выстраиваешь стену, то открываешься, то снова запираешь всё внутри. Почему?        Из-за тянущегося молчания Ром посчитал, что не удостоится ответа или какой-либо реакции, и это было вполне понятно, ожидаемо. Как бы Ром ни хотел, признавал, что для Шузо он чужой человек и не имеет совершенно никакого права пытаться заглянуть в его душу. И тут Ром оказался не прав. Шузо как-то нервно усмехнулся, наконец набрался смелости встретиться глазами. — Скажем так, некоторые шрамы из прошлого мешают строить будущее. — Вот почему я так вцепился в тебя.        Слов не нашлось, но лицо Шузо чётко обозначило его вопрос и недоумение, однако Ром молчал. Привычный огонь его глаз стал слабее, лицо стало смиренным, равнодушным, печальным. Ром вздохнул. Печальная улыбка нарисовалась на его губах, и казалась совершенно чуждой, она совершенно не подходила Рому. — Я тогда только присоединился к «Сияющим», в одно время с двумя девочками, они дружили. Одна быстро влилась в коллектив, а вторая… не могла ни с кем заговорить, не набиралась смелости, боялась, считала себя чужой, — Ром замолчал. Шузо внимательно изучал его лицо, такое непривычное, серьёзное. Улыбка медленно сошла с его губ. — Через несколько дней её нашли мёртвой. Передозировка… А ведь я мог спасти её.. просто поговорить, стать другом, помочь ей влиться в коллектив.        Шузо едва разомкнул губы, но не решился заговорить, в это время Ром пожал плечами со смирением и словно безразличием заключил: — Видимо, с тех пор у меня появилась способность чувствовать одиноких людей. И в тебе я это ощутил очень сильно. — Ты ведь понимаешь, что не виноват в её смерти? — Не виноват, но мог помочь ей. Ей просто было нужно внимание, и я это понимал, но ничего не сделал.        Парни смотрели на восходящее солнце, слушали ветер, ощущали, как связь между ними становится крепче. Шузо отвернулся, немного посидел неподвижно, а затем осторожно поднял глаза на Рома, но не встретился с ним взглядами, он смотрел вперёд, но будто видел перед собой прошлое. Это продолжалось недолго, Ром усмехнулся, а затем одарил Шузо почти искренней улыбкой. — Ты сказал, что прошлое мешает будущему. И что же ты хочешь от него, от своего будущего?        С лёгкой ухмылкой Шузо выдохнул, поднял мечтательный и в то же время тоскливый взгляд, сцепил пальцы. — В будущем... Друзья. Доверие. Общее дело. — Так стань одним из нас. — С меня хватит банд, — перебил Шузо, опуская голову, и тогда Ром протянул ему руку. — Тогда стань моим другом.        Шузо изучал лицо Рома с противоречивыми эмоциями. В бирюзовых глазах сражалась боль прошлого и желание будущего, ненависть и любовь, благодарность и презрение. Смотрел Шузо долго, пытливо, будто пытаясь обнажить всё, что скрыто в Роме, а он не переставал нежно улыбаться, не опускал ладонь. Медленно Шузо поднял руку, протянул и остановился, едва коснувшись пальцами Рома, поглядел на него с надеждой и опасением. — Почему я должен тебе верить?        Какое-то время Ром смотрел в глаза Шузо, а затем легко поймал его за руку, притянул к себе и поцеловал, трепетно, осторожно, давая шанс оттолкнуть или ударить, если Шузо посчитает это необходимым. Он бездействовал, но затем поступил иначе, не так, как Ром справедливо полагал — Шузо запустил пальцы в его волосы и овладел его губами, углубил поцелуй. Целовал Шузо самозабвенно, горячо, без всякого стыда и совершенно не отдавал себе отчёта в происходящем. В тот миг жажда близости взорвалась, высвободилась мощным потоком, попыталась выразить всю себя через единственный поцелуй, но понимала, что этого мало. Тормоза сорвало. Шузо расстегнул молнию на куртке Рома, но тот мягким движением поймал Шузо за запястья и отодвинул, поглядел на него смущённо, с кривой ухмылкой. — Мы ещё не друзья, а ты уже в любовники метишь?        Шузо лишь ухмыльнулся с лёгкой нервозностью, постарался вернуть самообладание. — Ты предлагаешь мне дружбу из-за чувства вины перед той девушкой? — без обвинения уточнил Шузо. По глазам Рома и тому, как он неловко отвернулся, прочёл ответ. — Для этого не требовалось тебя целовать.        По лицу Шузо виднелось, как сильно он хочет найти контраргумент, как упорно его недоверие стремиться обвинить во лжи, но тщетно. Пришлось кивнуть. — Пожалуй.        Солнце показалось сияющим жёлтым кругом, ненадолго ослепило парней. Они любовались видом, Шузо размахивал хвостом, поднимая пыль, а Ром изредка бросал на него взгляд. Происходило что-то странное, что-то новое и необъяснимое, и от него в груди Рома, как и в груди Шузо, теплились противоречивые чувства. Определить их природу или настроение не удавалось. Оставалось лишь смотреть на восход и чувствовать каждый миг. Едва Ром вдохнул, желая продолжить разговор, как за спинами раздалось: — Попались!        Ром заметил, как Шузо весь напрягся, кажется, приготовился драться, но затем поймал взгляд синих глаз, умиротворённых радостных, и успокоился. Оба обернулись. По голосу Ром сразу узнал Кроу, встретил улыбкой, за ним стояли Айон и Яиба. — Привет, парни. Как вы нас нашли? — Если Ром не берёт трубку, значит он здесь, — с поднятой головой умничал Кроу, а Шузо с Ромом загадочно переглянулись. — Уже есть пора. Пойдём? За наш счёт, — добавил Кроу, и тогда Ром после краткой паузы засмеялся. — Ничего себе! Как я могу отказаться?        Он поднялся, отряхнул одежду, направился к друзьям, на ходу уже о чём-то разговаривая с ними. Шузо тоже медленно поднялся. Провожал широкую спину тоскливым взглядом, как вдруг Ром обременится, и тогда Шузо вздрогнул, опешил от милейшей улыбки на его губах, улыбки доброй и любящей, заботливой и нежной. От этого выражения лица по телу Шузо пронёсся жар. С заботливой интонацией и намёком на правильный ответ Ром предложил: — Ты с нами?        Шузо замялся, отвёл глаза. Согласие норовило сорваться с губ, но опасения усердно удерживали его. И вдруг вмешался Кроу, подскочил: — Конечно с нами, — он поймал Шузо за запястье, подвёл к остальным, а Ром обнял его за плечо.        Вся компания спустилась со стройки и неспешно, боясь подвергнуть ногу Шузо чрезмерным нагрузкам, зашагали к любимому кафе. Парни вкусно ели, пили кофе, чай и молоко, угостились десертом. По большей части Шузо молчал, но с радостью слушал разговоры Рома и его друзей, и он видел, что постепенно он действительно расслаблен, настроился на самый лучший лад, прочувствовал дружескую атмосферу каждой клеточкой тела.        Весь день компания провела вместе: прогулялась по парку, сходила к реке, полюбовалась на неё, немного поиграла в игровом центре. Ближе к вечеру, после шуточной драки из-за того, кто Кроу попытался украсть очки Яибы, парни снова зашли поесть, но теперь в раменную, ведь бюджет немного просел. Теперь от еды никто не отвлекался, не говорил ни слова. Все с аппетитом сёрбали бульоном, ели овощи, мясо и прочие добавки к сочной лапше с ароматными специями. Распрощавшись, Кроу, Айон и Яиба троицей двинулись в одну сторону, а Ром повёл Шузо домой.        В квартиру Шузо вошёл как к себе, привычно повесил куртку на вешалку и развалился на диване, похлопал рядом с собой, приглашая Рома. Парни переглянулись, и от чего-то им стало весело, легко, свободно, они оба засмеялись. Без всякого стыда или секундного размышления, без какого-либо подтекста Ром положил руку на спинку дивана, коснулся плеча Шузо. — Завтра возвращаешься домой? — Да, пора бы уже, — как-то нехотя кивнул Шузо. — Не жалеешь, что жил у меня? — Вовсе нет. Мне понравилось. — И как проведём наш последний вечер? — Почему же последний? — с хитрым прищуром намекнул Шузо, заглядывая в синие глаза и не встретил обычной неловкости.        После короткого обсуждения Ром и Шузо сошлись на том, что нужно, просто необходимо посмотреть какой-нибудь лёгкий фильм, и больше ни о чём не говорили. Они наслаждались компанией друг друга без всяких слов, без взглядов или мимолётных жестов. Оба уже не обманывали себя, признавали, что не ровно дышат друг к другу, и понимали, что этой информации, этому чувству необходимо оставаться внутри. По крайней мере, Шузо казалось, что он принял такое решение, однако сердце бойко намекало, что решительному намерению не суждено быть воплощено в реальности. Оно требовало свободы.        Шузо пытался запереть неудержимое влечение к человеку, сидящему рядом, убедить себя, что это лишь усталость и благодарность, накопившееся за последнее время, однако понимал, как глупо всё это звучит даже в мыслях. Казалось, чувства Рома ясны, он давал понять свои намерения, как минимум тем удивительным поцелуем на стройке, но что-то мешало, что-то из далёкого прошлого боялось близости… нет, не близости, а того, что в какой-то момент она прервётся, что боль из прошлого возвратиться, но в этот раз с большей сильной. Едва слышно Шузо выдохнул.        Его сердце билось чаще, в лёгком волнении. Оно терялось в сомнениях: рискнуть или нет, стоил ли попытаться выразить свои истинные чувства, показать, что намёки на флирт до этого не были обыкновенной попыткой развлечься или шуткой. Сердце твердило, ничего страшного не произойдёт, если просто попытаться выяснить обстановку. В конце концов, всё можно оправдать усталостью и глупым чувством юмора. Осталось только выяснить, как именно, аккуратно и очень завуалированно, узнать наверняка, ведь и поцелуй Рома мог оказаться не больше, чем способом расположить к себе. В голову не лезло ни одной хорошей идеи.        Пышный хвост слегка приподнялся, а затем лёг между Шузо и Ромом, на что он искоса глянул, улыбнулся. Спустя полминуты хвост лёг на его колени. Ром повернулся к Шузо с хитрой ухмылкой, чуть наклонил голову и он кивнул. Обрадованный, Ром с чистой совестью исполнил своё маленькое давнее желание, сперва мягко коснулся хвоста подушечками пальцев, а затем опустил на него ладонь. Шерсть оказалась восхитительной, мягкой, гладкой, тёплой, именно такой, какой Ром представлял, даже лучше. Уголки его губ приподнялись. Создавалось удивительное ощущение, словно Ром гладил ухоженного котёнка. Он гладил долго, с удовольствием, поэтому, когда Шузо нарушил приятное молчание, это показалось чем-то резким и несколько неуместным. — Я бы хотел сделать тебе небольшой подарок. — Подарок?        Шузо кивнул, а затем вдруг помрачнел. Он запрокинул голову, опустил веки, пытаясь собраться с мыслями и отговорить себя, пока есть возможность, однако не сумел. В нём годами бурлил вулкан, и теперь желал вырваться наружу. Если раньше этот вулкан удавалось остудить суровой реальностью, то после сегодняшнего дня от и слушать не желал о равнодушии Рома. Аккуратно Шузо забрал хвост, положил на свои ноги, и с некоторой тяжестью негромко заговорил: — Как ты мог понять, раньше я состоял в банде. Мы грабили, иногда убивали. Я был сиротой, не видел иного выхода, — произнёс Шузо без просьбы о жалости, просто выдал факт ровной интонацией. — Как-то мы ошиблись, и меня принесли в жертву, отдали полиции, чтобы самим спастись, — кратко вдохнув, Шузо замолчал. Его лицо не выражало никаких эмоций, но пальцы были сжаты сильнее. — И в итоге я сдал нашего лидера. Банда развалилась, а я сбежал. Сбежал из города, от себя, перекрасил волосы, сменил имидж. Но они всё равно нашли меня.        С некоторым дискомфортом Ром обдумывал так неожиданно полученную информацию. Он поглядел на Шузо, внимательно, по-доброму, с некоторым сожалением, однако без сострадания, что сильно обнадёжило Шузо, он сумел улыбнуться уже без налёта печали. Вновь выдохнув, он запрокинул голову на спинку дивана, поглядел вверх. Голос звучал также безучастно, будто всё, что Шузо рассказал, было про кого-то другого, совершенно незнакомого и далёкого. — Меня не отпускает прошлое, как бы я ни пытался сбежать от него. И как бы я ни хотел, не могу жить нормальной жизнью.        Ещё немного Ром молчал, затем коснулся подбородка Шузо, мягко повернул его лицом к себе, заставив в удивлении разомкнуть губы, распахнуть глаза. — Шу, присоединяйся к «Сияющим». Мы будем друзьями, будем помогать друг другу, и ты не будешь один.        Его реакция казалось для Рома одновременно ясной и при этом загадочной, непонятной, совсем непредсказуемой. Бирюзовые глаза плавно скользнули по лицу Рома, Шузо отвернулся, с печалью и едва прорисовывающейся улыбкой. Пышные ушки немного опустились, но скоро хвост слегка завилял, привлекая внимание Рома. Он не удержался и, помогая Шузо принять решение, принялся мягко гладить хвост плавными аккуратными движениями. Скоро Шузо не выдержал, поднял ушки. Немного погодя он повернулся, одарил мягкой, не слишком уверенной и довольно печальной улыбкой. — Я же сказал, мне пока хватит банд. — Тогда просто стань моим другом, — едва заметил, как Шузо ухмыльнулся, Ром перебил его непоколебимой интонацией. — Я серьёзно. Я хочу стать твоим другом. Настоящим другом.        В этот раз Шузо улыбнулся искренне, с лаской и доверием, но чуть смущённо. — Я не уверен, что готов стать твоим другом, но совсем не против пообщаться… ближе.        Шузо поглядел, как Ром протянул ладонь, немного подождал, в последний раз колеблясь, и тогда пожал руку, крепко, по-мужски. Не удавалось найти в себе силы оторваться. Шузо не желал отстраняться. Постепенно он смягчил прикосновение, трепетно провёл пальцами по широкой ладони Рома, и ощутил, как по его коже пронёсся трепет. В груди снова что-то зажглось. Огонь захватывал организм, мышцы, всё тело. Удержать его становилось труднее с каждой секундой, и скоро пламя вырвалось из-под контроля.        Шузо слегка отстранился, но не поднялся и не ушёл, а толкнул Рома на диван, тот поддался и лёг. Он не отрывался от Шузо. Различал на его лице искорки азарта и некоторого возбуждения, и не предпринимал попыток сделать хоть что-то. Намерения Шузо казались прозрачны, но были слишком неожиданными и дикими, чтобы поверить в них. Ухмыльнувшись, Шузо плавно опустился на колени, зажимая между них ноги Рома, опустил подушечки пальцев на крепкую грудь, заставив немного напрячься. Последовала долгая встреча взглядами. Казалось, между глазами юношей пронеслась энергия невидимой силы, закрепилась связь, передающая всё: отчаяние, одиночество, неистовую влюблённость, возбуждение, желание. Ром едва приоткрыл рот, однако Шузо коснулся его губ, призывая к молчанию. Он любовался изумлённым и смущённым лицом Рома, а затем стянул с себя футболку.