Сломанный код

В борделе Фриск долго не протянул. С него хватило пары болванчиков-Ластов. Они были настолько бездушны, что даже Инк на их фоне выглядел до безобразия живым. Пристать с вопросами он решился не сразу, ибо большинство местных выглядело так, что становилось ясно: если вопрос им не понравится — могут и врезать. Шанс выдался в библиотеке. Там заведовала Ториэль, такая же бездушная. Смотреть на это было страшно. Очень и очень, до оторопи и мороза по коже. Альтернатив он насмотрелся за пять лет скитаний столько, что врагу бы не пожелал. Многие были откровенно хреновые, но, пожалуй, эта, ведущая себя, как робот Тори… Он поспешно отвел взгляд, пытаясь прогнать упаднические мысли. На ум пришла мысль: почему бы не подобрать валяющийся прямо на земле нож и не воткнуть себе в грудь да поглубже. Он ведь столько раз делал это, сбрасывая время. Вот только эта жизнь последняя и, как ни странно, были те, кто отнесся к нему с теплотой. Те, кто взял с него обещание, что он постарается правда прожить свою самую последнюю жизнь. — А ты и правда дылда! — знакомый голос заставил оглянуться, а потом удивленно опустить взгляд вниз. Каштановые волосы и драная в потеках крови футболка, выцветшая настолько, что различить желтые и зеленые полосы было реальным подвигом. Эта Чара выглядела во всем самой что ни на есть классической. Розовощекой милахой с маньячным взглядом красных глазок. Ну и конечно выглядела она лет на десять. Вообще, забавно она задирала голову, глядя на него так, будто Фриск выше столба фонарного. — Я просто вырос, — пожал плечами парень, чем поставил вечное дитя в тупик, и та, косясь на безучастную Ториэль, схватила его за край черно-красного свитера, потащив дальний угол читального зала. — Так ты не из Ау, в которой решимость принадлежит взрослому, а не ребенку? — Нет, я попал в девять лет, — покачал головой Фриск, помехи в районе сердца стали гуще, а правый глаз закололо болью. — М-да… А у тебя наверно есть что порассказать, да? — криво, как-то болезненно улыбнулась девочка, и Фриск понял, что скорее всего он в этом не оригинален. Сюда попадают новички, они растеряны, может напуганы, некоторые вполне могут рассказывать истории о том, как они докатились до жизни такой. — У всех есть, — развел руками он. — А почему ты выглядишь так, будто из хорортейла вылезла? — О, ну, у нас я была дочкой охотников на вампиров. Ага, у нас не было таких нормальных монстров. Дурацкая история, — отмахнудась собеседница, и Фриск не стал наседать. «Миры — это сокровища их создателей… Правда, странные, но сокровища» — так говорил Инк. Пожалуй, только он и его извечный оппонент были связаны настолько прочно с этими всесильными, но, кажется, не особо умными существами. Эррор не говорил. При Виде Фриска он сразу активировал нити и приходилось драпать. — Ясно. Альтернативы — это правда великолепно. — Думаешь? — А разве нет? Ведь существование настолько непохожих миров — это круто! — улыбнулся скиталец и, забывшись, тронул тыльной стороной ладони лицо справа. Глаза не было. Помехи вообще ощущались странно. — А ты забавный. Ноешь, правда, но забавный. Не пялься на бота, нет там ничего, — последнее Чара произнесла, заметив взгляд на библиотекаршу. — Бот? — Ну… Просто не делай что-то все время. Ну, я имею в виду… Ну, если заниматься чем-то одним, тебя заклинивает и все… — видно было, что в объяснениях она не сильна. Но хоть попыталась. Умником скиталец себя не считал, но всё понял. Какое, мать его, ужасное место! — Спасибо, что объяснила, тут как-то мало кто склонен к беспокойству о ближних, — хмыкнул Фриск, поглядывая в окно на обитателей жилой зоны. — А зачем? Тут каждый — главный герой своей истории. Иначе как еще выжить до прибытия Фонарщика. Ты, Глюкнутый, хоть и взрослый, но какой-то излишне наивный. Я решила поговорить с тобой, потому что здесь очень скучно, а ты выглядишь как тот, кто может знать много интересных историй, — пожалуй, такая честность даже подкупала. Во всяком случае, этим сия Чара была похожа на другую, давно утраченную, ту, чьего голоса Фриск не слышал уже долгие два года. Может потому он лишь безмятежно улыбнулся и сел в кресло, кивнув на место рядом с собой. — Хорошо. Хочешь узнать историю про то, как я, пытаясь добраться домой, попал в энергетическая клетку с десятком маленьких версий себя? — М? — Ну представь себе, я такой честно помираю в этих гребанных цветах, и потом такой бац, а рядом кучка маленьких девочек, а за прозрачной стеночкой толкает речь типичного злодея этот чернильный осьминог, а его дуболомы рядом с ним улыбаются так, что хочется провалиться сквозь землю! — начал рассказывать скиталец, бурно жестикулируя и пародируя Найтмера и Эррора так, как сможет лишь тот, кто реально был с ними знаком. И нет ничего странного, что вскоре в библиотеке вокруг собрались уже другие слушатели. В основном маленькие скелеты из типа таких, что Фриск честно не мог отнести ни к кому из уже знакомых. Маленькие и шустрые. Дети, одним словом. Им нравилось слушать про приключения, правда, реагировали слушатели на них странновато. Рассказчик не ныл, он честно пытался смеяться над старыми глупостями. Например, он даже ввернул пару соленых шуточек, рассказывая о попытке сражаться с Найтмером. А то, что ему тогда было до всирачки страшно, все и так догадывались, незачем было озвучивать. Ничего уникального в историях этих не было. Но отвлечься было можно... Сколько времени так прошло, скиталец не знал. Он честно рассказывал одну историю за другой, тактично избегая самого личного. Ну, а что — он ведь, в отличии от большинства своих альтернатив, был хоть и слишком слабым, но взрослым и сформированным человеком. Так или иначе, а ему в какой-то момент тоже стало скучно. Он уже нахватался информации об этом месте и как-то влачить существование дальше не слишком-то хотел. Нет, он не сдался тогда и не собирался сдаваться сейчас. Просто он больше не видел смысла куда-то двигаться или бороться. Ему вспомнилось, как он обнял того Эррора-Фонарщика, того, кто подарил ему надежду и возможность выжить. Самим скитальцем сейчас тоже руководил отнюдь не альтруизм. Выйти вперед и вынуть из себя душу, чтобы после кто-то еще, кто-то более достойный шанса на жизнь, чем он, смог выжить. Он двигался вперед к выходу из жилой зоны. Никто не останавливал. А зачем? В нулевой бесконечности каждый за себя. Ну хочет этот глючный и залаганный придурок вырвать себе душу и стать Фонарщиком? Да вперед и с песней! Это был не только Альтруизм. Еще Фриск очень надеялся, что боль в душе наконец утихнет. Андайн. Чара. Санс из Андерласта… Воспоминания о них вызывали боль. И если перестать существовать и быть, то почему бы не приносить этим кому-то пользу?! Он двигался к черте, за которой лишь тьма, и вдруг прямо перед ним засветилось небольшое облачко, похожее на портал. Кто-то подобрался, а Фриск лишь шагнул вперед совершенно бездумно. Как самоубийца, уже полностью смирившийся с фактом свой смерти. В портале его словно пропустили через горлышко бутылки. Фриск плюхнулся прямо на такую знакомую поверхность, что от ностальгии из единственного глаза стекла слеза. Потому что, поднимаясь с пола в нигде и никак Фриск понял, что находится в антипустоте. Развешанные вокруг черные нити натолкнули на закономерные мысли, а в следующий момент обернувшись, скиталец увидел и Эррора. Правда, выглядел он потрепанным. И слишком грустным. И не таким каким то... Видя готового разразиться речью разрушителя, Фриск понял — спасти его может только чудо. И, метнувшись вперед на предельной скорости, заграбастал скелета в объятия. И того закономерно крашнуло. Да уж, если мир обнимашки и не спасут, то отдельно взятую жизнь вполне возможно! Хоть и ненадолго...