Expectant

.11.

      Как оказалось, несколько раундов энергичного секса в день определенно улучшают жизнь беременного волшебника.       Драко чувствует себя немного виноватым, что только сейчас начинает так радоваться своей беременности. Хотя он и приписывает большую часть удовольствия бесчисленным оргазмам, которые Поттер доставляет ему каждый день, Драко считает, что здесь также сыграла свою роль эмоциональная разгрузка, пришедшая после устранения всей той напряженной неопределенности, которая висела между ними каждый раз, когда они были в одной комнате. Поттер открыт и очень щедр в своей любви, и хотя это очень льстит бушующему либидо Драко, это также означает и то, что он наконец не так одинок, как был в течение последних нескольких месяцев (лет на самом деле).       Его захватывает стихия домашней жизни, которая просачивается в будни. Он больше не ждет с беспокойством приема пищи, чтобы увидеть Поттера, или не подсчитывает тщательно, сколько времени проведет рядом с ним, прежде чем тот начнет казаться слишком жаждущим. Драко не должен сознательно держать дистанцию с Поттером и может касаться сексуального ублюдка так часто, как ему нравится. Плюс, Поттер и в самом деле фантастическая компания.       Хотя официально постель они не делят. По ночам они трахаются, неважно в чьей кровати, и ни один из них ничего не предпринимает, чтобы вернуться в свою комнату после, достаточно комфортно засыпая вместе. Но в те ночи, когда Поттер уходит и не возвращается к тому времени, как Драко засыпает, то тот просыпается один (и крайне недовольный).       Когда они не трахаются или целуются (одинаково неистово), они гуляют вместе, ходят в кино, отправляются на поздний завтрак или ужин или просто по-семейному остаются дома, читая или смотря телевизор — вместе. Всегда вместе. Драко не помнит, чтобы проводил так много времени с кем-либо в прошлом, независимо от того, спал ли он с ними или нет. Это захватывающе и довольно пугающе.       Захватывающе, потому что он на самом деле находит в этом свое удовольствие, во всем этом, не только в сексе, но и в том, чтобы просто быть с Поттером. А пугающе, потому что он все чаще ловит себя на том, что наслаждается всем этим, но, фактически, они еще не говорили или каким-либо образом не намекали на то, кто они друг для друга.       Несмотря на то, что Поттер настолько откровенен и честен, у Драко не хватает мужества, чтобы поднять эту тему, потому что он слишком занят, наслаждаясь блаженным маленьким пузырем, в котором они оба живут, и он пока не хочет рисковать его лопнуть.       К тому времени, как июль подходит к концу, стоит очень жаркая погода, тем не менее часто угрожающая разразиться эпической грозой. Они не рискуют много выходить в течение дня, предпочитая оставаться дома и сосать ледяные леденцы в разной степени оголенности с охлаждающими чарами вокруг них. Поттер нечасто выходит один, посещая свои многочисленные встречи номинально, через звонки по каминной сети, или же проводя большую часть своего свободного времени с Драко, отчаянно извивающимся под ним.       Вечер дня рождения Поттера застает их обоих в приятно прохладной гостиной на втором этаже, в окружении книг о детях, большинство из которых, как ни странно, принадлежат Поттеру. Драко нашел огромную стопку на его прикроватных тумбочках. Тома и тома редких книг о беременности волшебников, несколько книг о вейлах и их спаривании.       — Эгоистично с твоей стороны держать все это при себе, — хмуро заметил он.       — О, пожалуйста, — усмехнулся Поттер, поворачиваясь к нему. — Как будто ты принял бы их без одного-двух колких комментариев.       — Да, но я же принял бы их.       — Хорошо, я предложу тебе следующую новую книгу, которую куплю.       — Ты вообще умеешь читать, или твой эльф читает их тебе?       — Именно поэтому я не показал их тебе.       — Не будь такой сверхчувствительной задницей, Поттер.       — Я полагаю, что единственная сверхчувствительная задница здесь ты, Малфой.       Драко не очень хорошо помнит остаток того вечера — Поттер трахал его, пока он не потерял сознание, а потом Драко проснулся около четырех утра, голодный и требующий, чтобы его накормили чем-нибудь с маринованным луком.       Он наполовину тверд, когда смотрит на Поттера сейчас. Они оба развалились на диване в одних боксерах, и голые, опухшие ноги Драко лежат на коленях Поттера. И Поттер рассеянно тянется вниз каждые несколько минут, чтобы помассировать его ступни, поглощенный книгой «Отсчет времени беременности волшебника — рекомендации, советы и истины на все девять месяцев». А Драко даже не делает вид, что читает книгу, лежащую у него на коленях — «Руководство чистокровных по отцовству», — вместо этого, двигая правой пяткой извилистыми кругами по промежности Поттера, прикусывая губу, когда тот непроизвольно двигается, едва ли даже замечая свой поднимающийся член.       — Тебе нельзя летать во время третьего триместра, ладно? — рассеянно говорит Поттер, поправляя очки на носу и переворачивая страницу, прежде чем сдвинуть ногу Драко со своего члена.       — Вот бля-ять, — протягивает тот, быстро возвращая ногу назад. — Как человек, который летает каждый день, я так чертовски разочарован. По-моему, я сейчас устрою грандиозный скандал по этому поводу.       Поттер возмутительно ухмыляется ему, игриво впиваясь пальцами в свод ступни.       — Ты никогда не упоминал, что хочешь полетать, — туманно говорит он, вглядываясь в иллюстрацию беременного волшебника, убирающего метлу, а затем поглаживающего себя по животу. — Скажи мне, если хочешь; у меня все еще есть доступ на каждый стадион Англии и Шотландии и около четырнадцати новых метел в кожухе.       — Охуенно хвастаешься, Поттер.       — Перестань материться в присутствии ребенка, — выдает он тут же, почесывая свой подтянутый живот большим пальцем и не отрывая взгляда от книги.       — Извини? — недоверчиво спрашивает Драко.       Поттер поднимает глаза, снова поправляя эти дурацкие очки на красивом лице.       — Что? — глупо спрашивает он. — Разве ты не читал? — он показывает на мини-библиотеку книг о детях вокруг них. — Везде написано, что ребенок может слышать нас сейчас, даже распознавать наши голоса!       — Слышать, но не понимать, — решительно говорит Драко.       — Ну, мы все еще можем попытаться не говорить так много матов, — говорит Поттер неубедительно, немного нахмурившись. — По крайней мере, не рядом с ребенком.       — Да, но я-то всегда рядом с ребенком! — с жаром напоминает Драко, указывая на свой живот. — Господи, да ты просто идиот со слоновьими пропорциями. Ребенок не знает, что значит «блять»!       Поттер улыбается ему, и Драко хочется засунуть кончик языка в эти ямочки на щеках.       — Ну и хорошо, — говорит он, подмигивая Драко. — У тебя ужасно грязный рот, Малфой.       Драко отбрасывает свою книгу в сторону и быстро подползает к нему, ухмыляясь, когда слышит, как у Поттера перехватывает дыхание. Очаровательная усмешка медленно испаряется, когда Драко соскальзывает с дивана, становится на колени между поттеровских ног и проводит руками по мягким, темным волоскам на бедрах Поттера.       — Это не мешает тебе трахать его так часто, как ты это делаешь, — бормочет Драко, наклоняясь и прижимаясь влажными поцелуями открытым ртом к внутренней стороне одного бедра, ноги Поттера немедленно раздвигаются. — Не пытайся убедить меня, что ты не любишь мой грязный рот, Поттер, — язвительно замечает он, прижимая свой язык к гладкой упругости и облизывая все, вплоть до края ярко-зеленых боксеров.       — Никогда… никогда не утверждал обратное, — говорит Поттер, затаив дыхание, и послушно приподнимает задницу, когда Драко тянет с него трусы и перекидывает их через плечо. — Черт побери, ты что, будешь вот так сидеть на полу? Может, тебе… подушку? — он замолкает от холодного взгляда из-под ресниц, которым Драко стреляет в него.       — Нет, мне не нужна гребаная подушка, — хрипло говорит Драко, обхватив одной ладонью твердый член Поттера, а другой еще шире раздвигая его бедра. — Оставь себе свои гребаные подушки, Поттер.       Рычащий стон удовольствия, который Поттер издает, когда рот Драко опускается на него, вполне достаточен для того, чтобы у Драко полностью встал. Член Поттера увеличивается и затвердевает еще больше от настойчивого горячего рта, мягкая крайняя плоть растягивается и открывает головку. Драко мурлычет, когда конец на мгновение проскальзывает до горла, ухмыляясь вокруг твердой толщины, а Поттер вскрикивает и запускает руку в свежевымытые, все еще влажные светлые волосы. Он оставляет свою ладонь там, свободно и нетребовательно, поскольку Драко уверенно качает головой, тщательно скользя по члену и оставляя его блестящим от слюны. А потом внезапно выпускает изо рта и жадно ввинчивается языком в щель уретры.       — Блять, — выдыхает Поттер, и голова его откидывается назад, а бедра подаются вперед, когда Драко засовывает кончик большого пальца в щелку и массирует, пока не начинает сочиться прозрачная струйка предъэякулята.       — Язык, — многозначительно усмехается Драко. — Ребенок в комнате.       — Малфой, — рычит Поттер, наконец-то загребая пальцами волосы Драко и поднимая его голову вверх; пятно смазки остается на щеке, когда член скользит по его лицу.       Драко ухмыляется.       — Да, Поттер? — дразнится он, проводя кончиком члена по губам, но не облизывает и не сосет.       Поттер стонет, снова откидывая голову назад и пытаясь дотянуться до рта Драко, его ноги глухо топают по ковру. Драко осторожно лижет уретру, когда оттуда вытекает еще одна капля смазки, а затем жадно заглатывает член до конца, вдыхая через нос в ответ на сдавленный стон Поттера.       Он снова отстраняется, когда начинает кружиться голова, облизывает выпуклые вены и сильно тянет крайнюю плоть вниз к основанию, порхая маленькими влажными поцелуями по стволу, когда Поттер всхлипывает и дергается. Держа член у основания одной рукой, Драко протягивает другую и нежно берет за яйца, поднимая тяжелые мешочки на ладони и перекатывая их, дразняще сжимая пальцами время от времени.       — Боже! — Поттер держит его за волосы и брыкается, когда Драко сдавливает головку члена горлом; слегка задохнувшись, Драко приподнимается на дюйм или два. — Прости! Мне очень жаль, — на одном дыхании выдает он, немного ослабляя кулак и неуклюже поглаживая Драко по голове, прежде чем вздрогнуть — Драко просто берет его обратно в горло. — Господи.       Драко может сказать, что он близко: член энергично дергается в руке с каждым мучительно жестким всасыванием головки, выплескивая длинные струи предэякулята ему в рот, а яйца поджимаются в руке.       — Хочешь еще немного попачкать мне рот, Поттер? — бормочет он, вдыхая у жестких кудрей над напряженным членом. — Хочешь спустить в мое горло?       — Да, — тут же хрипит Поттер. — О, черт возьми, да. Мал… Драко, пожалуйста.       Драко вздрагивает и быстро освобождает свой собственный член; Поттер и его склонность использовать имя Драко на грани оргазма почти всегда приводят к тому, что сам Драко кончает первым, вот так просто.       — Я проглочу все, Поттер, — похотливо обещает он, начиная поднимать руку вверх по длинному стволу и загоняя выпуклую, почти пурпурную головку обратно в рот.       Ребро ладони ударяется о подбородок, когда он работает над членом Поттера в бешеном темпе, отсасывая громко, до втягивающихся щек. Челюсть болит, губы распухли, Драко закрывает глаза, когда Поттер наконец хрипло вскрикивает и толкает голову Драко вниз обеими руками. Он вдавливает в его горло свой член, когда тот дергается и пульсирует, выплескивая солоновато-терпкую струю теплой спермы. Драко жадно все глотает, чувствуя себя абсолютной шлюхой, когда, скуля и хныча, трется своей эрекцией о переднюю часть дивана, ляпая богатую обивку смазкой.       — Пожалуйста! — беспомощно стонет Поттер, когда Драко продолжает сосать его слабо подергивающийся член, слизывает бегущие капли спермы с яиц, влажно присасываясь к мошонке.       Драко тихо успокаивает его, отстраняясь с последним длинным мазком языка вверх по стволу, а затем процеловывает себе путь вверх по редкой линии волосков, ведущей к пупку. Он дотрагивается своими жадными руками до всего Поттера: поглаживает его бедра, вздымающийся живот, тянется вверх, чтобы ущипнуть темные соски. Поттер блаженствует и лишается костей под руками и ртом Драко, слегка дернувшись, когда пупок щекочут. Проводя зубами по плоскому животу, Драко ртом прокладывает себе путь к большому, ужасному следу укуса на бедре Поттера. Он едва может разглядеть, куда впились острые как бритва зубы — эти отметины бледнее, чем остальная часть искривленного шрама. Исцеленная кожа кажется нежной и морщинистой под языком Драко, когда он ласково облизывает весь шрам.       Мягко оттягивая голову Драко за забранные в кулак волосы, Поттер спускает c него боксеры. Его глаза за стеклами очков широко раскрыты и темны, а нижняя губа искусана, красная и припухлая. Это уже не первый раз, когда Драко видит, трогает или даже пробует на вкус этот разрушенный участок плоти и кожи на бедре Поттера, но тот все еще выглядит таким же удивленным, таким же потрясенным, как и в первый раз, когда Драко сделал это. Теперь глаза Поттера горят, выражение его лица напряжено, и Драко беспомощно смотрит на него.       — С днем рождения, Поттер, — говорит он мягко, обнимая Поттера за спину обеими руками.       Поттер наклоняется и жадно целует его, посасывая губы Драко, прежде чем засунуть свой язык в его рот и вылизать там все хорошенько. Одна рука крепко сжимает волосы, а другая обхватывает щеку. Драко наклоняется, встает на колени и притягивает Поттера ближе за темные волосы, чтобы поцеловать его сильнее, задыхаясь, когда Поттер руками практически затаскивает Драко на колени.       — Спасибо, — бормочет Поттер, его влажный рот растягивается в медленной ухмылке, и большой палец пробегает по нижней губе Драко, пока другой рукой Поттер гладит его живот, а затем тянется к члену.       — Поттер, — стонет Драко, прежде чем втянуть большой палец в рот, громко причмокивая вокруг него, когда Поттер ласкает его пульсирующий член, отодвигая крайнюю плоть вниз и сжимая под головкой. Драко царапается, стискивая кулаки и позволяя своим глазам закрыться, все еще с пальцем Поттера во рту, пока тот не рыкает и не вгрызается в рот Драко еще одним поцелуем, диким и пылким.       — Соси, — хрипит он, отрываясь и засовывая два пальца в рот Драко, трахая его одновременно кулаком на члене. — Хочешь, чтобы они были внутри тебя? — шепчет он в щеку Драко, и тот вздрагивает, яйца поджимаются. Поттер немедленно сжимает пальцы вокруг основания члена, и Драко протестующе воет.       — Ну же! — кричит он, отчаянно извиваясь, член скользит по пальцам Поттера, влажным от предэякулята. Поттер просто пихает пальцы обратно в рот, и Драко всхлипывает вокруг них, обильно смачивая их слюной и умоляюще прижимаясь к Поттеру.       Отпустив на мгновение член, Поттер толкает боксеры вниз по изгибу бледной задницы, вытаскивает пальцы изо рта Драко, прижимая их, увлажненных слюной, к его дырке. Драко мягок и раскрыт — они трахались перед обедом, — и пальцы скользят в него с бесстыдной легкостью, ладонь прижимается между ягодиц, когда Поттер шевелит пальцами внутри и быстро находит простату.       Громкие, прерывистые крики удовольствия вырываются из горла, Драко выгибается, когда вторая рука Поттера снова находит его член. Оседлав пальцы, полностью сбившись с ритма и трахая поттеровский кулак, Драко тяжело кончает, мявкая и брыкаясь, почти обезумевший на коленях Поттера.       — Так чертовски сексуально, когда ты такой. — Поттер облизывает горло Драко, зажимая кожу между зубами. — Именно. Кончай прямо на меня, Малфой.       Выплеснув на Поттера еще одну белесую струю, Драко оседает на него, тяжело дыша через рот. Нижняя часть спины неприятно пульсирует.       — Блять, — слабо всхлипывает он, когда Поттер вытягивает пальцы до самых кончиков, прежде чем широко раздвинуть их ножницами внутри колечка ануса.       Тихо посмеиваясь, Поттер вытаскивает их, мягко похлопывая дырку, и опускает голову, чтобы снова поцеловать Драко, пощипывая сосок обмазанными в сперме пальцами. Драко снова бросает в дрожь, он тихо постанывает в шею Поттера, без особого энтузиазма отбиваясь от его руки.       — Во сколько приезжает твой фан-клуб? — спрашивает он сонно, уткнувшись носом в челюсть Поттера, прежде чем тот наконец отстраняется и садится нормально.       Поттер одной рукой заправляет волосы Драко за ухо, другой крепко обнимая его за спину.       — Кажется, Гермиона говорила, что они будут здесь около семи, — моргает он, склонив голову набок. — А что?       Драко только пожимает плечами.       — Я просто не хотел путаться под ногами, когда они все прибудут, — говорит он, опуская обе руки на грудь Поттера. — Я буду в своей комнате. Эльф может принести мне туда поднос.       — Подожди, — Поттер хватает его за руку, слегка нахмурившись, — тебя здесь не будет? — Когда Драко бросает на него равнодушный взгляд, он нетерпеливо прищелкивает языком. — Все будет в порядке! Зачем тебе прятаться?       — Я и не буду прятаться, — смеется Драко. — Поттер, неужели ты действительно видишь меня в одной комнате со всей твоей бандой гриффиндорцев, когда они соберутся вокруг тебя и будут петь молитвы в этот святой день?       Поттер закатывает глаза, но его рот подергивается в улыбке.       — Это всего лишь Рон и Гермиона, — говорит он спокойно. — Единственная «большая вечеринка на день рождения», которая у меня когда-либо была, произошла в мой двадцать первый день рождения, и Симус в итоге развел огромный огонь, который сожрал половину его волос. Только эти двое сегодня вечером, — снова говорит он, целуя Драко в щеку. — Оставайся.       — Ну и вечеринка будет, — фыркает Драко. — Золотое трио и оправданный беременный Пожиратель Смерти.       — Ты никогда не был Пожирателем Смерти, Малфой, — мягко опровергает Поттер. — Извини, что прерываю тебя, но для этого нужно нечто большее, чем уродливая татуировка.       Даже не моргнув глазом, Поттер приподнимает левую руку Драко и многозначительно целует шрам его Темной Метки.       Драко отдергивает руку, приоткрыв рот, и удивленно смотрит на Поттера, который, в свою очередь, отказывается отпускать его кисть, продолжая целовать метку. Потом поднимается вверх по руке, облизывая мягкий сгиб локтя и дразня бицепс, прежде чем уткнуться носом в плечо.       — Ты… Я тебя терпеть не могу, — затаив дыхание, говорит Драко, жестко обхватывая руками поттеровское глупое лицо, поднимая его и прижимая их носы друг к другу.       Поттер, со щеками, сплющенными жесткой хваткой Драко, просто безмятежно моргает, глаза снова мерцают.       — Не груби, Малфой, — говорит он слегка приглушенным голосом. — Это мой день рошдения*.       — Я не несу ответственности за то, что могу сказать Уизли, — сообщает ему Драко, отпуская его лицо и потирая костяшки пальцев о темную колючую щетину.       — Рон может сам о себе позаботиться, — усмехается Поттер. — Он тоже не из тех, кто затыкается.       — И Грейнджер не должна докучать мне своим вздором целительницы, — огрызается Драко.       — Она редко говорит о работе в свободное время, так что я уверен, все будет хорошо.       — Что это вообще за дурацкий план? — раздраженно настаивает Драко. — Это твой день рождения, Поттер; ты должен пойти куда-нибудь и отпраздновать хорошенько. Ты водил меня в блядский Париж в мой день рождения.       Поттер смеется.       — И если я правильно помню, мы отлично провели время.       Драко фыркает, но не отрицает.       — Ты правда хочешь провести свой день рождения, просто сидя здесь с тремя людьми и эльфом, который может упасть замертво в любую секунду?       — Мне уже все равно, — честно признается Поттер. — Честно говоря, я никогда этого не делал. Я имею в виду, что это никогда не было большим делом, когда я был моложе, поэтому, думаю, никогда и не знал, что такое большая вечеринка или типа того. — Когда Драко не отвечает, он улыбается. — Магловские родственники, у которых я жил, были не самыми любящими людьми. Но на самом деле все в порядке. Я бы любой вечер лучше провел с Роном и Гермионой, чем на какой-нибудь шумной вечеринке, — он колеблется на секунду, щеки розовеют. — И я правда рад, что ты тоже здесь в этом году. Так что…       Поттер старательно избегает взгляда Драко, кусая губы и почесывая шею. Драко очень хочет поцеловать его.       — Может быть, ты как-нибудь расскажешь мне о них? — вместо этого спрашивает он. Поттер смотрит на него в замешательстве. — О твоих магловских родственниках, — тихо уточняет Драко. — Может быть, как-нибудь расскажешь мне о них? Я имею в виду… — он облизывает губы, пожимая одним плечом, — если ты чувствуешь себя комфортно, рассказывая что-то такое мне.       — Я расскажу тебе, — говорит Поттер просто, нежно и искренне. — Ты хочешь услышать о них сейчас?       — Нет, сегодня же твой день рождения, — быстро говорит Драко, слегка нахмурившись. — Не думай о них в свой день рождения.       Поттер фыркает от смеха, но кивает.       — Ты ведь не спрячешься сейчас в своей комнате, правда?       Драко вздыхает, осторожно сдвигаясь на его коленях и вставая, Поттер все еще придерживает его за одну руку, будто боится, что он может упасть, разбиться о журнальный столик и умереть или типа того. Драко отбрасывает свои боксеры, все еще спутанные вокруг одной ноги, и пришпиливает Поттера мягким, но решительным взглядом.       — Они не должны знать, ясно? — Драко показывает между ними. — Они не должны знать, что мы трахаемся.       Между густыми бровями Поттера появляется едва заметная морщинка, и он слегка сжимает губы.       — Почему? — тихо спрашивает он.       — Ты хочешь сказать, что собираешься им все рассказать? — тут же реагирует Драко, скрещивая руки на груди.       — Нет, но я не планировал отрицать это на случай, если они придут к такому выводу, — Поттер слегка натянуто улыбается ему. — Почему ты не хочешь, чтобы они знали об этом?       Потому что я сам еще не понял, что «это» такое, хочет сказать Драко. Вместо этого он просто смотрит на Поттера в неподвижном молчании, в конце концов небрежно пожимая плечами.       — Ничего не выиграешь, если расскажешь им, и они ничего не потеряют, если ничего не узнают, — решительно говорит он. — И мне нужно еще немного времени, чтобы справиться с насмешками Уизли и самодовольством Грейнджер.       Поттер выглядит так, будто хочет поспорить, но в итоге просто отражает пожатие плеч Драко, все с той же натянутой улыбкой, прежде чем отвернуться, поджав губы. Драко смотрит на него еще несколько секунд, прикусив губу, пока Поттер решительно не оборачивается.       — Тогда я пойду приведу себя в порядок, — наконец говорит он, неловко размахивая руками. — Мне нужен еще один душ, — неловко добавляет Драко, вытирая засохшую сперму на животе и пытаясь улыбнуться Поттеру.       Поттер просто кивает, взгляд ненадолго задерживается на животе Драко, прежде чем снова уставиться в никуда.       Драко невероятно напряжен, когда возвращается больше чем через час, хотя только после того, как Поттер тут же сияет при виде него, понимает, что напряжен не из-за гостей, а из-за настроения, в котором он оставил Поттера ранее.       С облегчением улыбаясь в ответ — беспокойство медленно рассеивается, — Драко входит и останавливается после нескольких шагов внутрь комнаты: Уизли и Грейнджер уже пришли и довольно жадно смотрят на него. Они даже не одеты так, как можно было бы ожидать от них на вечеринке по случаю дня рождения: Уизли — в джинсах и ужасной, ярко-оранжевой футболке Пушек Педдл, которая тошнотворно сочетается с его волосами, а на Грейнджер, кажется, старая фланелевая рубашка, которая, вероятно, принадлежит Уизли, потому что она слишком свободна на ней поверх черных леггинсов, которые выцвели от слишком большого количества пережитых стирок, а волосы собраны в беспорядочный, растрепанный пучок.       Сам Поттер одет в джинсы и ту же самую белую футболку, которую он поспешно натянул накануне вечером, чтобы сходить купить Драко ванночку соленого карамельного водоворота Фортескью. Драко почти уверен, что на одном из рукавов, в который он вцепился пальцами, пытаясь стащить футболку, все еще осталось пятно от мороженого. Поттер все равно выглядит невероятно сексуально, хотя и не так небрежно, как его друзья, но, думает Драко, он может быть немного предвзят.       Он опускает руки по бокам, чувствуя себя довольно неловко в аккуратно отглаженных брюках и застегнутой на все пуговицы рубашке, и неловко кивает всей комнате, ни к кому конкретно не обращаясь. Грейнджер аккуратно свернулась калачиком в кресле со стаканом белого вина, блестящими глазами она улыбается Драко, ее муж сидит на полу перед ней, откинувшись на кресло, выражение лица дебильно пустое, когда он пристально смотрит на живот Драко, руки лежат на согнутых коленях, и одна свободно обхватывает горлышко холодной пинты. Поттер нервно наблюдает за Драко с того места, где стоит, — позади Грейнджер; он ничего не пьет, дурак, и Драко подозревает, что это только потому, что он сам не может пить.       — Э-э, — говорит Гарри, теребя себя за мочку уха, прежде чем резко шагнуть вперед и нетерпеливо ткнуть пальцем за спину Драко. — Смотри! Это подарок Рона и Мионы. Красивая, да?       Подарком оказывается высокая, хорошо отполированная детская кроватка, кремово-белая и с огромным красным бантом, привязанным к передней панели. По обеим панелям, а также вокруг основания, изысканная, сложная резьба, а перекладины — гладкие и округлые. Белый матрас внутри слегка мерцает под слоями защитных заклинаний и выглядит удивительно мягким. На нем небольшая кучка пушистых одеял в аккуратной стопке.       Драко тяжело сглатывает, глядя на нее немигающим взглядом слишком долго, прежде чем поспешно отвернуться.       — О, вау, — издевается он, быстро соображая, что бы такое умное сказать, щеки слегка розовеют, а сердце странно сильно бьется в груди — кроватка действительно очень красивая, но он не хочет это признавать. — Вот это будет фокус, когда ты попытаешься втиснуться туда, Поттер, — сухо говорит он, бросая на него быстрый взгляд и приподнимая бровь.       — Это для ребенка, — громко и без всякой необходимости говорит Уизли.       — Да что ты говоришь, — мягко отвечает Драко, скривив губы в гримасе, которая, как он надеется, достаточно эффектна, чтобы передать его мысли об этой информации.       — Гарри неоднократно заявлял: он ничего не хочет, — смеется Грейнджер. — Поэтому мы подумали, почему бы не подарить ему что-нибудь, что он все равно купит через несколько месяцев, — говорит она с искренней добротой и теплотой, и Драко почему-то не может заставить себя уверенно огрызнуться на нее.       — Ну, я подарил ему сапоги из драконьей кожи, посыпанные бриллиантами, — надменно говорит Драко, внезапно со смущением почувствовав себя меркантильным, когда произносит это вслух. Угрюмый и немного обиженный, Драко ухмыляется, прежде чем круто развернуться — его низкий хвост хлещет по шее и лицу. Уизли фыркает и издает странный сдавленный вздох, а Грейнджер толкает его босой ногой. Драко хмурится.       — Такой претенциозный подарок, подходящий самому претенциозному щёголю, который когда-либо существовал, — грубо говорит Уизли, выглядя очень самодовольным.       — По крайней мере, Поттер может использовать мой подарок сейчас, — сплевывает Драко, грубо отбрасывая волосы назад. — Он собирается надеть их на следующей неделе, когда начнет тренировать Гарпий. Ты знал, что твоя сестра ни хрена не умеет играть, Уизли?       — О, потому что ты такой выдающийся спортсмен, — тут же скрипит зубами Уизли, сжимая в руке бутылку и сверкая глазами.       Драко усмехается.       — Могу с уверенностью утверждать, что даже будучи игроком-любителем, я был бы лучше, чем она есть или когда-либо будет, — добавляет он с удовольствием.       — Ты ни разу не поймал снитч, ты, скользкий… — начинает повышать голос Уизли.       — Рон, — в унисон обрывают его Поттер и Грейнджер. Грейнджер устало закатывает глаза, Поттер выглядит слегка паникующим.       Уизли вытягивает шею, чтобы посмотреть на них обоих.       — Джинни играет охотником. А что он вообще знает о…       — Да, ну мне не нужно быть флоббер-червем, чтобы знать, что это совершенно бесполезное существо, — протягивает Драко, его шея начинает покалывать от раздражения из-за взгляда Поттера, неодобрительного и отчасти умоляющего.       Уизли вскакивает на ноги, и Поттер тут же оказывается рядом.       — Мы с Роном собираемся пойти и забрать ужин, — объявляет он, беря Уизли за руку и дергая за собой. Когда Драко делает шаг вперед, недоверчиво выпучивая глаза, Поттер просто выглядит вконец отчаявшимся.       — Мы можем просто посидеть здесь и даже не смотреть друг на друга, если ты предпочтешь это, Малфой, — сухо говорит Грейнджер, потягивая вино и даже не выглядя немного обиженной из-за того, что Драко находится на грани истерики от перспективы остаться с ней наедине.       Поттер многозначительно включает телевизор, и Грейнджер смеется.       — Мы ненадолго, — смущенно обещает он, глядя Драко прямо в глаза с легким кивком; в отсутствие их нынешней компании, Драко полагает, Поттер мог бы ободряюще сжать его руку или, возможно, нежно погладить по щеке.       Драко краснеет и отвечает на кивок слегка дерганым своим собственным, проходя вперед и опускаясь на диван с широко расставленными ногами. И будут прокляты приличия. Поттер шутливо выталкивает Уизли, ухмыляясь Грейнджер, когда следует за ним. Уже в дверном проеме он посылает Драко мягкую — только для него — улыбку, которая почти касается его щек.       Ни Грейнджер, ни он не двигаются, чтобы взять пульт и переключить канал, поэтому они сидят и смотрят футбольный матч, который до этого смотрел Поттер, достаточно долгое время в удивительно комфортной тишине. Когда Грейнджер встает, чтобы освежить свой напиток, она приносит Драко бутылку сливочного пива из холодильника.       — Спасибо, — бормочет Драко, когда она снова сворачивается калачиком в мягком кресле.       — М-м, — безмятежно мурлычет она, осторожно потягивая вино и глядя на идущую по телевизору рекламу хлопьев для завтрака.       — Нет. — Драко кивает на кроватку, когда она оглядывается. — Спасибо, — повторяет он тихо, но серьезно. Она улыбается, откидывает голову назад и смотрит на него с приятным любопытством. — И это все, что вы вдвоем смогли запланировать на его день рождения? — раздраженно выпаливает Драко, не в силах сдержаться.       Она снова смеется тем легким смехом.       — Гарри действительно все равно, Малфой, — говорит она ему. — Он вообще похож на человека, который устраивает в свой день рождения веселые вечеринки?       — Нет, но все же, — бормочет Драко. — Ты могла бы сделать что-нибудь получше. После экстравагантной выдумки, которую ты запланировала на мой день рождения, я имею в виду, что самое мень…       — На твой день рождения? — Когда он оглядывается, замечает, как Грейнджер недоуменно хмурится. — О чем ты говоришь?       — Ужин, который ты для нас спланировала. Le Sept на мой день рождения, — объясняет Драко. — Ресторан в Париже? — добавляет он, когда Грейнджер просто наклоняет голову, все еще выглядя озадаченной.       — Я… — Глаза Грейнджер внезапно проясняются, и ее рот на мгновение приоткрывается, прежде чем она прикусывает губу. — Я этого не планировала, это сделал Гарри. На это у него ушло больше недели. — Ее глаза слегка сужаются, когда Драко разевает рот, затаив дыхание. — Он сказал тебе, что я все спланировала?       Драко пытается что-то сказать в течение нескольких секунд, но только издает странные, сдавленные звуки.       — Он… все было очень мило, — наконец бормочет Драко, все еще не приходя в себя от шока. — В смысле… отдельный столик на балконе с видом на Сену, плавающие огни и то… — он замолкает, лицо пылает, а Грейнджер просто наблюдает за ним в многозначительном молчании. — Он сказал мне, что это ты.       — Ну, это все он, — лениво отвечает она, покачивая одной ногой над полом. — Он очень хотел, чтобы у тебя был прекрасный день рождения.       Драко больше не отвечает, сидя в неподвижном молчании в течение нескольких минут, его мозг внезапно становится вялым и переутомленным, когда Драко вспоминает в мельчайших деталях удивительно идеальный вечер, который они провели в его день рождения. Поттер спланировал и пригласил Драко на парижское свидание в его день рождения. И Драко не знает, какой будет адекватная реакция на такое откровение, за исключением того, что она, вероятно, включает в себя много истерических криков.       — Как поживаешь? — мягко спрашивает Грейнджер несколько минут спустя, и Драко слегка дергается, поспешно закрывая рот, который сам не заметил, как открыл, облизывает сухие губы и глубоко дышит, чтобы собраться. Сказочные огни и Поттер в его идеальной черной мантии все еще танцуют перед его глазами. Грейнджер, однако, кажется, более чем готова оставить тему его дня рождения без дальнейших комментариев, и Драко абсурдно благодарен ей.       — Ну, знаешь, — говорит он с вымученной беззаботностью, трясущимися пальцами убирая крышку со своего сливочного пива, — расту во всех направлениях и ковыляю на ногах, которые больше не влезают ни в одни из моих туфель. — Грейнджер весело смеется, и Драко невольно улыбается в ответ вопреки всему. — У меня все в порядке, — добавляет он, пожимая плечами, отпивая немного сливочного пива и слизывая пену с губ, сердце все еще колотится в груди.       — А как у тебя дела с Гарри?       Драко аж подпрыгивает от неожиданности, выплескивая немного сливочного пива на диван; он убирает пятно и делает еще один глоток.       — Ну, все хорошо, — говорит он, глядя прямо перед собой на телевизор. — На прошлой неделе он видел, как я съел кусок мяса и полную тарелку маринованного лука с арахисовым маслом. Я думаю, он, возможно, почти плакал от отвращения.       Грейнджер снова хихикает, но некоторое время не отвечает.       — Ну, ты выглядишь великолепно, — наконец говорит она. — И я могу с уверенностью сказать, что Гарри проводит время с тобой, потому что ты не нуждаешься в магической поддержке или что-то в этом роде.       — Что ты имеешь в виду? — выпаливает Драко в свою защиту. — Я… Мы проводим… наши жизни независимо друг от друга, Грейнджер! — быстро говорит он.       Вероятно, слишком быстро, потому что Грейнджер внезапно выглядит так, будто твердое подозрение наконец подтверждается; она задумчиво кивает, ее глаза остры и блестят.       — Я ничего такого не имела в виду, Малфой, — мягко говорит она. — Я ни на что не намекаю.       Драко знает, что должен просто заткнуться нахуй, но его рот, похоже, не склонен подчиняться мозгу.       — Черт тебя побери, да не было ничего! — говорит он горячо, спина прямая, как шомпол. — Ты… ты продолжаешь думать, что между мной и Поттером что-то происходит!       — Я думаю, что вы с Гарри живете вместе и скоро родите ребенка, — говорит Грейнджер ровным голосом, без малейшего намека на волнение в своем осмотрительном спокойствии, но даже в этом, кажется, намекает, подсказывает что-то Драко.       — Да, — в конце концов выпаливает Драко. — Это… это все, что есть между нами. — Когда Грейнджер просто продолжает тупо смотреть на него, Драко нервно хмурится. — Многие люди растят ребенка вместе, не будучи… вместе, — говорит он неуверенно. — Прибереги свои суждения для того, кто может их оценить, Грейнджер, — огрызается он, внезапно обмякнув на сидении и сделав сердитый глоток сливочного пива.       — Не осуждай меня, Малфой, — весело просит она, одна рука свободно свисает с подлокотника, пока она пьет вино, поза и поведение полностью расслабленные, лицо бесстрастно, когда она снова поворачивается к телевизору. — Мое мнение здесь едва ли имеет значение.       — И каково же твое мнение? — напряженно спрашивает Драко.       Грейнджер хитро ухмыляется, и это выражение настолько нехарактерно для нее, что Драко немного озадачен.       — Мы оба знаем, что ты умный человек, Малфой, — произносит она, все еще сидя расслабленно и ссутулившись. — Я думаю, ты знаешь мое мнение. Или ты просто хочешь, чтобы я сказала это вслух?       С нижнего этажа доносится звук открывающейся и захлопывающейся входной двери, голос Поттера разносится, когда он зовет Кричера и просит его принести тарелки и вилки в гостиную наверху. На лестнице звучат тяжелые шаги Уизли, а мгновение спустя — Поттера.       Грейнджер не отворачивается, и поэтому именно Драко сам, наконец, прерывает зрительный контакт. Его сердце бешено колотится, а голова наполняется каким-то белым шумом.