Мой - Мин Юнги

Тер­петь поч­ти двух­метро­вого на­качан­но­го пар­ня, при ви­де ко­торо­го все про­хожие ша­раха­ют­ся в сто­рону, ря­дом с со­бой ока­зыва­ет­ся за­дачей не из прос­тых. ХёнДжин при­ходит­ся выс­лу­шивать его соп­ли-сле­зы по по­воду то­го, что Хэна не ску­чала по не­му — та­кому кра­сиво­му, вы­соко­му и прос­то са­мому луч­ше­му на све­те. Ким с нас­лажде­ни­ем ду­ма­ет о том, как раз­ма­жет его по сте­не, и он да­же го­тов это сде­лать. Но не от­ста­ющий от них ни на шаг ДжиСон неп­реклон­но ка­ча­ет го­ловой, хит­ро улы­ба­ясь. Точ­нее ска­лясь, И его ос­кал го­ворит вот что: «По­тер­пи, ХёнДжин~а, мы еще на­дерем это­му заз­най­ке зад!». ХёнДжин сла­бо улы­ба­ет­ся, по­нимая, что все дей­стви­тель­но толь­ко на­чина­ет­ся. С тех пор, как его подруга вы­пер­ла их из до­ма, он толь­ко и де­ла­ет, что слы­шит воп­ли Квон­су. Тот и не ду­ма­ет за­кан­чи­вать. Его да­же не ос­та­нав­ли­ва­ют през­ри­тель­ные взгля­ды Джисона, ко­торый всем сво­им ви­дом го­ворит: «Ба­ба». Квонсу:  Ты дол­жен по­мочь мне, ХёнДжин~а, — го­ворит Квон­су, вдруг ос­та­нав­ли­ва­ясь и хва­тая пар­ня за пле­чи. ХёнДжин:  С чем? Квонсу: Я хо­чу вер­нуть Хэну. ХёнДжин:  Ой-ё! Нет, это без ме­ня, чу­вак, — ХёнДжин выс­во­бож­да­ет­ся из пле­на его рук и уве­рен­но ка­ча­ет го­ловой. — Не ввя­зывай ме­ня в свои де­лиш­ки. Не знаю, за­чем те­бе это, но по­могать не бу­ду. ДжиСон: Ты что. Его гор­дость у­яз­вле­на, — тя­нет по­зади Хан. — Он ни­как не мо­жет сми­рить­ся с тем, что Хэна и без не­го неп­ло­хо жи­вет. Квонсу:  Нам бы­ло хо­рошо вмес­те! — зыр­ка­ет на не­го Квон­су, сжи­мая ку­лаки. ДжиСон: Да, Бы­ло, — улы­ба­ет­ся во все трид­цать два Хан. — Клю­чевое сло­во. Ты прой­ден­ный этап жиз­ни. Что-то ти­па ос­та­нов­ки пе­ред тем, как по­езд Хэны от­пра­вит­ся в даль­ней­шее и пос­леднее пу­тешес­твие. Увы. ДжиСон не пом­нит, где вы­читал эту ва­ниль­ную фра­зоч­ку, но сей­час она при­годи­лась как нель­зя луч­ше. По­лез­но иног­да все же поб­ро­дить по Ин­терне­ту и нат­кнуть­ся на ка­кой-ни­будь жен­ский ци­тат­ник. В ис­пан­ских се­ри­алах та­кого не бы­ва­ет — ни­какой ва­нили, толь­ко страсть! Жгу­чая страсть на двес­ти с лиш­ним се­рий. Ли­цо Квон­су вы­тяги­ва­ет­ся, и ка­жет­ся, что он вот-вот зап­ла­чет. Но вмес­то это­го он на­чина­ет бе­зудер­жно хо­хотать. Квонсу:  Ска­занул так ска­занул! А вот пос­мотрим, кто ос­та­нов­ка: я или этот дрыщ. ДжиСон: Ну-ну. Уда­чи, им­бе­цил. Квон­су толь­ко оки­дыва­ет его взгля­дом, обе­ща­ющим мед­ленную и му­читель­ную смерть, и от­во­рачи­ва­ет­ся к ХёнДжину, ко­торо­му это все уже по­ряд­ком на­до­ело. Квонсу: По­чему ты мне не по­можешь? ХёнДжин:  Я же ска­зал: в лю­бов­ные де­ла ме­ня не втя­гивай­те. Мне это не нуж­но. Квонсу: А то­му маленькому, зна­чит, по­можешь? — хму­рит­ся Квон­су, про­водя ла­донью по го­рящим крас­ным цве­том во­лосам. ХёнДжин: Я ни­кому не по­могу. И те­бе на за­мет­ку: тот маленький и сам спра­вит­ся — без чь­ей-ли­бо по­мощи. Ка­жет­ся, эти сло­ва за­дева­ют са­молю­бие Квон­су, и он за­тыка­ет­ся. При­чем на­дол­го — вплоть до то­го мо­мен­та, по­ка ХёнДжин и ДжиСон не ос­тавля­ют его од­но­го у две­рей оте­ля. Квон­су смот­рит им вслед и вспо­мина­ет чер­то­вы на­руч­ни­ки, ко­торые свя­зыва­ют Хэну и это­го Юнги. Или как там его. Впро­чем, не­важ­но. Важ­но то, что за­дета его гор­дость. Как Хэна мог­ла пос­мотреть на ко­го-то дру­гого пос­ле их раз­лу­ки? Да луч­ше не­го ед­ва ли най­дет­ся кто-ни­будь. И он ей это до­кажет. *** Хэна же дру­гого мне­ния. Она прос­то ус­та­ла от все­го, что тво­рит­ся. Она не зна­ет, что чувс­тву­ет к Юнги. Пом­нит лишь то, что це­лу­ет­ся он кры­шес­носно, а ру­ки у не­го всег­да об­жи­га­ют ее ко­жу. И в этих ду­рац­ких ощу­щени­ях, ко­торые за­печат­ле­лись в па­мяти, она те­ря­ет­ся, не по­нимая, что про­ис­хо­дит. Ее тя­нет к Юнги — она да­же приз­на­ет это. Но, к со­жале­нию или к счастью, да­леко не в том пла­не, в ка­ком ей бы хо­телось. Или не хо­телось? С Юнги теп­ло, хо­рошо и у­ют­но, но все это не мо­жет пос­лу­жить дей­стви­тель­но вес­кой при­чиной для то­го, что­бы поз­во­лить се­бе про­ник­нуть­ся к не­му бо­лее силь­ным чувс­твом. Воз­можно, глав­ную роль во всем этом ба­лага­не иг­ра­ет то, что неп­ри­язнь к не­му не ис­па­ря­ет­ся са­ма по се­бе — она все еще есть, но по­тус­кне­ла на фо­не все­го то­го, что слу­чилось. Луч­ше бы Хэна ни­ког­да не лез­ла в его жизнь. На кой-черт он во­об­ще ей сдал­ся? Она за­да­ет­ся этим воп­ро­сом всю ос­тавшу­юся по­лови­ну дня, пы­та­ясь рас­ста­вить в сво­ей го­лове все по по­лоч­кам. Юнги неп­ри­выч­но тих, и от это­го как-то не­лов­ко. Она вдруг ста­вит се­бя на его мес­то и по­нима­ет, что ей не бы­ло бы при­ят­но ус­лы­шать, ес­ли бы ее поп­ро­сили за­быть о сек­се. Это как ми­нимум обид­но. Не го­воря уже о том, что чувс­тву­ешь се­бя ис­поль­зо­ван­ным. Хэна пос­то­ян­но ду­ма­ет об этом не в си­лах скон­цен­три­ровать­ся на ог­ромном тек­сте по ан­глий­ско­му, ко­торый на­до бы пе­ревес­ти. Она пос­то­ян­но те­ря­ет нить по­вес­тво­вания и сби­ва­ет­ся со стро­чек, в то вре­мя как Юнги все рав­но. Он та­кой же, как и всег­да. По не­му и не ска­жешь ведь, о чем он ду­ма­ет. И Хэна ре­ша­ет, что на­до хо­тя бы из­ви­нить­ся — мо­жет, тог­да он сно­ва бу­дет ей по-ду­рац­ки улы­бать­ся? Хэна: Прос­ти, — мям­лит она ти­хо-ти­хо, и Юнги слы­шит толь­ко, что она что-то ска­зала, а что — он не улав­ли­ва­ет. Юнги: Че­го? Хэна: Прос­ти, го­ворю, — пов­то­ря­ет она чуть гром­че и смот­рит на не­го, на­супив­шись. Юнги: За что? Ты ред­ко из­ви­ня­ешь­ся, — ус­ме­ха­ет­ся Мин, зах­ло­пывая свои учеб­ни­ки и ки­дая их в рюк­зак. Хэна:  Я пос­ту­пила нек­ра­сиво. Юнги: Все рав­но не по­нимаю, о чем ты. -Юнги из­де­ва­ет­ся. Но по-сво­ему уме­ло и не­вин­но, что и не ска­жешь да­же — нас­ме­ха­ет­ся или нет. Меж­ду его из­девка­ми и серь­ез­ностью тон­кая грань, ко­торую Хэна не мо­жет пой­мать. И Ким не по­нима­ет, пы­та­ет­ся ли он вы­вес­ти ее из се­бя или дей­стви­тель­но не вты­ка­ет, что про­ис­хо­дит. Но Юнги дей­стви­тель­но нас­ме­ха­ет­ся над ней. Ма­лень­кая месть. Ему нра­вит­ся наб­лю­дать за тем, как она не­лов­ко из­ви­ня­ет­ся. В та­кие мо­мен­ты она выг­ля­дит сов­сем не так, как обыч­но. Опус­ка­ет гла­за в пол, бор­мо­чет се­бе что-то под нос, а не крив­ля­ет­ся и яз­вит. Стран­ная она все-та­ки — эта Хэна. И, что за­бав­но, та­кой она ему и нра­вит­ся. «Ну вот. Мои поз­драв­ле­ния, Мин Юнги, ты на­конец ОФИЦИАЛЬНО приз­нался се­бе в том, что она те­бе не без­различ­на. Бра­во!» — вто­рое «я» по­яв­ля­ет­ся очень вов­ре­мя. Хэна: Я го­ворю о вче­раш­нем ве­чере. Юнги: Из­ви­ня­ешь­ся за секс? — хмы­ка­ет Мин. Хэна: Нет-нет, что ты, — ка­ча­ет го­ловой Она и сту­шевы­ва­ет­ся под вни­матель­ным и наг­лым взгля­дом Юнги. — В кон­це кон­цов, ни я, ни ты не бы­ли про­тив. Да и вро­де как бы­ло… Юнги: Те­бе пон­ра­вилось, зна­чит? — па­рень не мо­жет удер­жать­ся и за­да­ет этот воп­рос, все вре­мя му­чав­ший его. И от­вет Хэны зас­тавля­ет его до­воль­но под­нять угол­ки губ вверх — но не­замет­но, не сто­ит ей это­го ви­деть. Хэна: А по мне не бы­ло вид­но, что ли? — ог­ры­за­ет­ся она, и на ее ще­ках рас­цве­та­ет ру­мянец. Юнги так и хо­чет­ся нак­ло­нить­ся и ос­та­вить лег­кие по­целуи на ее ли­це. Вот толь­ко это уже бу­дет слиш­ком. Юнги: Ну окей. Тог­да в чем де­ло? Хэна:  Я из­ви­ня­юсь за то, что на­гово­рила те­бе. Пос­ту­пила не очень-то и веж­ли­во. И ты прав: воз­никло ощу­щение, что я то­бой поп­росту вос­поль­зо­валась. Не по­думай ни­чего та­кого: на са­мом де­ле — нет. Она не­уве­рен­но за­мол­ка­ет, не зная, что еще мож­но ска­зать. Ей впер­вые до­водит­ся го­ворить с пар­нем об этом. Квон­су ни­ког­да ни о чем ее не спра­шивал, да и его, на­вер­ное, не вол­но­вало то, что она ду­ма­ет. А сей­час ей жут­ко не­лов­ко. Юнги: Да нор­маль­но. Я как-то уже сми­рил­ся. Хэна: Оби­дел­ся, что ли? Юнги:  Нет, — по­жима­ет пле­чами Мин. — Это бы­ло не очень при­ят­но. И обид­но. Но я не имею при­выч­ки оби­жать­ся на та­кие глу­пос­ти: ну пе­рес­па­ли мы с то­бой — и пе­рес­па­ли. Это ведь ни­чего осо­бен­но­го не зна­чит. Пос­ледние сло­ва да­ют­ся с ко­лос­саль­ным тру­дом. По­тому что на са­мом де­ле зна­чит. Для Юнги уж точ­но. Все-та­ки, ког­да це­лу­ешь че­лове­ка, ко­торый нра­вит­ся, ощу­щения сов­сем дру­гие, чем за иг­рой в бу­тылоч­ку не­понят­но с кем. Что же тог­да го­ворить о сек­се? При­кос­но­вения Хэны бы­ли не прос­то при­ят­ны­ми, они сво­дили с ума, их хо­телось за­пом­нить и ни с кем не де­лить­ся.