Воссоздание личности завершено

      Текстовая расшифровка видеолога Тали’Зоры вас Нормандия              Дрейфуем на низкой орбите над Землёй. Космос залит огнём, вокруг пламя, хаос и смерть. Радиоэфир переполнен, переговоры смешиваются, их с трудом удаётся разделять. С минуты на минуту ждём команды на высадку. Стоим у челнока во внутрикорабельном доке.       Меня вообще не должно тут быть, Шепард запретила мне высаживаться, но всё-таки я здесь, потому что пару минут назад в пилотском отсеке состоялся странный разговор.              ***              — …Я иду с вами, Шепард, — у голоса СУЗИ совершенно живая, не допускающая возражений интонация. — Я рискую меньше всех остальных, и вы это знаете. Платформой можно пожертвовать. Ты это тоже знаешь, Джефф.       Моя почти непрозрачная маска позволяет беззастенчиво разглядывать остальных. Брови Шепард нахмурены, губы плотно сжаты, лицо застыло. Джокер, наоборот, охвачен страхом, сожалением, сомнениями, он часто моргает, сжимает кулаки; к счастью, это никак не отражается на его управлении кораблём.       — Как скажешь, — наконец произносит он с заметным усилием.       Я слышу характерный жужжащий призвук, сопровождающий шаги любой платформы гетов. Я не ожидала услышать здесь эти шаги. Судя по лицу Шепард, она тоже.       — Присутствие данной платформы при высадке настоятельно рекомендовано.       Я молчу и смотрю на Шепард. Она так сильно стискивает челюсти, что у неё белеют скулы.       — Ты же обещал, — говорит она, глядя исподлобья.       — Неверное определение. Данное событие не может считаться зарегистрированным.       Я отслеживаю взгляд Шепард и вижу сложенную снайперскую винтовку за правым плечом гета. Сама Шепард быстрым движением поправляет дробовик у себя за спиной. Я не вполне понимаю, что происходит. Единственное, в чём я уверена, — вмешиваться в этот разговор мне нельзя.       — Идёмте, — сквозь зубы угрюмо цедит Шепард, разворачивается и покидает пилотский отсек, на ходу надевая шлем.       Оба синтетика следуют за ней.       Я догоняю всех троих у лифта.       Шепард останавливается, и я вижу её вопросительный взор сквозь незатенённый визор шлема.       — А кто их будет ремонтировать?! — до сих пор не знаю, как у меня хватило наглости это выпалить.       Шепард на миг устало закрывает глаза, машет рукой: ладно. Загружаемся в лифт.              ***              Протеанин присоединяется к нам уже в доке, рядом с челноками. У него такое лицо, что, будь я Шепард, никогда не смогла бы его прогнать. В конце концов, он ждал этого момента пятьдесят тысяч лет. Но… я не Шепард, а она коротко бросает:       — Отряд слишком велик. Нет.       Резкий жест протеанина выражает ярость и разочарование.       Шепард, подумав, добавляет:       — Хотя… ладно. Присмотришь за Тали.       Ещё чего, чуть не вырывается у меня. Хорошо, что не вырывается.       Молчим. Ждём команды на высадку.       «Нормандия» дрейфует на низкой орбите.              ***              Если человеческий ад существует, то выглядит он, как этот город… Повсюду — дымящиеся развалины, искорёженные машины, наспех сооружённые баррикады. Кое-где валяются обожжённые трупы. Страшнее всего ещё и то, что трупов — слишком мало для такой бойни. Все мы знаем, что это означает: Жнецы собирают тела и перерабатывают в хасков. Для этого им подходят не только живые люди, но и недавно убитые. Моя маска фильтрует воздух, и я не чувствую смрада. Лишь благодаря этому я крепко держусь на ногах: мне чудится, что всё это происходит не со мной.       Прыгаем из шаттла. Явик не носит шлема, и я мельком вижу его искажённое яростью лицо. Их с Шепард биотика сметает плотную шеренгу ближайших врагов. Оба синтетика, заняв укрытия, расправляются с дальними целями. Я активирую омнитрон и быстро оптимизирую щиты СУЗИ. Почва под ногами вибрирует: это работает тяжёлое зенитное орудие Жнецов, — наша приоритетная цель.       Неподалёку от нас — обломки шаттла, сбитого зенитным орудием. Шепард направляется туда.       Но перед этим кое-что происходит.       Легион выходит из укрытия, смотрит на Шепард и делает едва заметный кивок в сторону обломков. Шепард оборачивается, качает головой. Шлем у неё закрыт, визор затенён, я не вижу её лица. Почему-то мне кажется, что она что-то говорит, но я не слышу её голоса в своём передатчике. Легион возвращается в укрытие. Шепард мчится к обломкам шаттла, ускоряясь биотикой.       Эти двое что, телепатируют?..       Моё предположение нелепо донельзя, однако разбираться некогда. Шепард уже бежит обратно. В руках у неё — «Каин», самое мощное ручное тяжёлое оружие Альянса, какое я знаю. Она делает единственный выстрел. Исковерканная зенитка Жнецов корчится, как живая, испуская молнии. Наше текущее задание выполнено, и нам остаётся всего ничего, — выстоять против целой орды каннибалов и мародёров, пока нас не подберут шаттлы…              ***              Мы в полевом штабе. Этот штаб искусно скрыт в глубине развалин и хорошо защищён баррикадами из частей рухнувших зданий. На передышку отведено совсем немного времени, и Шепард первым делом снимает броню, чтобы почистить, — после недавнего боя вся броня покрыта кровью каннибалов и хасков. Сама Шепард невредима; лицо у неё мрачное, осунувшееся, под глазами тёмные круги. Странно, что при этом она двигается, как очень хорошо отдохнувший человек. Я не понимаю, что с ней происходит. Скорее всего, она приняла стимуляторы, но не это тревожит меня.       Те странные «переговоры» с гетом, длившиеся едва ли больше пары секунд…       Я почти рада, что у меня нет возможности как следует поразмыслить об этом. Отряд праймов всё ещё здесь, на Земле. Я погружаюсь в работу, позабыв о Шепард. Перезагрузка отдельных алгоритмов; тонкая отстройка систем; оптимизация второстепенных процессов; мелкий ремонт платформ. Огромные праймы молчаливы, если не сказать «угрюмы». Каждая из этих платформ способна убить меня одним ударом. В других обстоятельствах я бы испугалась их до смерти.       Один из праймов неожиданно говорит.       — Производительность вашего омнитрона может быть увеличена, создательница Зора. Рекомендовано принять помощь.       Удивляться буду потом. Киваю. Прайм активирует свой омнитрон, и через несколько мгновений я уже замечаю существенное ускорение выполняемых процессов на моём собственном.       — Спасибо, — нерешительно говорю я. Понятия не имею, как к ним обращаться.       Прайм кивает.       Моя работа здесь окончена. Отправляюсь искать Шепард.              ***              На первом этаже полуразрушенного здания вижу молчаливых Джеймса и Эшли. В соседней комнате, возле коммуникатора, стоят Гаррус, Лиара и Явик. Поднимаюсь по лестнице. На втором этаже обнаруживаю голопроектор, вокруг которого собрались Шепард, СУЗИ и адмирал Андерсон. Передаю им данные телеметрии, собранные нашим флотом. Слышу обрывки обсуждения. Из них следует, что финальный штурм должен вот-вот начаться. Наша цель — транспортировочный луч Жнецов, связывающий Землю и Цитадель на орбите. Хотя бы кому-нибудь из ударного отряда необходимо пройти через этот луч, но это будет сложнее, чем ожидалось: цель охраняет Жнец. «Разрушитель».       Ну что ж… на Раннохе мы уже убили одного такого же.       Шепард подходит ко мне.       — Ты в порядке?       На её броне ни пятнышка. Лицо спокойное и сосредоточенное. Ни следа кругов под глазами.       Я вдруг вспоминаю, что нигде не видела Легиона, хотя мы прилетели сюда на шаттле все вместе. Даже около праймов его не было, а ведь ему тоже не помешала бы моя помощь…       Почему я думаю о Легионе, когда передо мной стоит Шепард?..       — В порядке, — лгу, стараясь, чтобы не дрогнул голос.       — Хорошо. Будь готова, — говорит Шепард. Она смотрит куда-то в сторону. Она знает, что я лгу. Молчит несколько секунд и надевает шлем.              ***              Мы углубляемся в развалины города. Транспортировочный луч — далеко, очень далеко впереди. Шепард заявила, что если я хотя бы попытаюсь приблизиться к зоне действия луча, она спеленает меня биотикой и зашвырнёт в эвакуационный шаттл. Возражений она даже не стала слушать, — отвернулась и поправила дробовик на поясе, всем своим видом показывая, насколько ей наплевать на моё противоположное мнение. Это было всё равно что разговаривать со стеной. Я вздохнула и смирилась. Мне есть чем заняться: в отряде два синтетика, а значит, у меня полно технической работы…       Кстати, о синтетиках. Легион снова здесь, и я не знаю, где он был всё то время, пока мы находились в лагере. Зато у меня появились подозрения, что он делал. Учитывая, насколько легко и быстро мы продвигаемся вперёд, я имею все основания полагать, что он разведывал местность, используя своего дрона и маскировку. Мы умудряемся избегать самых опасных мест, где кишат каннибалы, и одновременно помогать другим штурмовым отрядам. Не рискуем: убиваем врагов на расстоянии. Шепард почти бездействует, но никому даже в голову не приходит пенять ей за это.       Мы приближаемся к батарее тяжёлых орудий «Таникс», которые способны уничтожить «разрушителя».              ***              Переговоры в эфире не сулят ничего хорошего. У батареи не осталось выживших, а ракеты невозможно навести, потому что луч создаёт сильные помехи. СУЗИ уверяет, что может помочь с наведением, нужно только задержать врагов и дать ей время на расчёт…       Задержать врагов…       Каннибалы бегут к нам отовсюду. Шепард поудобнее перехватывает дробовик. Явик улыбается, и его улыбка больше похожа на оскал. К каннибалам присоединяются мародёры. Легион занимает наиболее удобное для снайпера укрытие.       СУЗИ работает за консолью бронетранспортёра, и я вижу, что её омнитрон едва выдерживает поток передаваемых данных. Активировав свой, я расширяю возможности передачи.       Первая волна врагов накатывается на нас.       Шепард кидается в гущу каннибалов, уже отмеченных сиянием биотики Явика. У меня закладывает уши от низкого гула биотических взрывов. Я выпускаю боевых дронов, стараясь не подставляться под пули. Бросаю взгляд на Легиона, удостоверяясь, не нужна ли ему помощь. Замечаю странное.       Движения платформы сейчас намного быстрее обычных, а сканеры светятся ярче. Мой омнитрон диагностирует, что платформа действует в разогнанном режиме. Долго так функционировать она не сможет, но… эффективность снайперской винтовки в руках гета возросла до пугающих пределов. Шепард кружит в толпе врагов, один биотический взрыв следует за другим. Легион убивает всех, кто угрожает Шепард вне поля её зрения. Мне не приходило в голову, что из этой винтовки можно стрелять с такой скоростью. Даже Явик изумлённо косится на гета, но молчит и пару секунд спустя опять сосредоточивается на своей биотике.       СУЗИ отбегает от консоли.       — Готово! — кричит она, одновременно отвлекая каннибалов своей голографической копией.       Почва уходит из-под ног. Ракеты взлетают и… уходят в закопчённое, чёрное небо, взрываясь где-то высоко над нами безо всякой пользы.       — Жнец всё ещё слишком близко к лучу! — кричит СУЗИ. — Мы должны заманить его ближе к нам!       У нас осталось всего две ракеты. Каждый раз, когда мы успешно завершаем невыполнимое задание, за ним следует ещё более невыполнимое… Но выбора у нас нет. Жнец приближается к нам. С каждым его шагом сотрясается почва под ногами. Я падаю; это не имеет значения, мои дроны всё ещё функционируют. Вскарабкиваюсь на ноги. Слышу душераздирающие вопли баньши…       Они движутся к нам, скользя над землёй с помощью биотики. Четверо. Хорошо, что Лиара этого не видит, проносится у меня в голове. Явик внезапно падает на одно колено и тяжело дышит. Лицо у него сереет. Я активирую инъекцию стимулятора у него на омнитроне, потому что времени отдыхать у нас нет. Баньши всё ближе. Нам не выстоять против них, и все мы это знаем.       Выстрел.       Ближайшая баньши спотыкается; у неё полностью исчезает барьер. Легион перезаряжает свою винтовку. Я не верю показаниям своего визора: как такое возможно?..       Явик распрямляется и окутывает чудовище биотическим полем. Шепард с маху врезается в баньши, биотический взрыв болезненно отдаётся у меня в ушах. Ещё выстрел. Баньши распадается в чёрный пепел.       СУЗИ выпускает пирозаряд, который, впрочем, не способен пробить барьеры второго монстра. Выстрел. Барьер снят, перегретая плазма растекается по вражеской броне. Выстрел. Голова баньши разлетается в клочья, сама уродина рассыпается в пепел.       Интересно, на что рассчитывали мои соплеменники, сражаясь с гетами?.. И всегда ли геты просто… щадили нас, если то, что я вижу, — не сбой работы моего визора?       Выстрел. Биотический взрыв. Ещё выстрел. Третья баньши лишается головы.       Громада Жнеца неотвратимо надвигается на нас.       Взрыв. Пирозаряд. Выстрел — точно между глаз четвёртой баньши.       Сканеры Легиона внезапно тускнеют, и он бессильно опускает винтовку. Я бросаюсь к нему, позабыв о том, что не все каннибалы и мародёры убиты. Явик держит надо мной барьер. Я перезагружаю несколько вспомогательных процессов на платформе. Позади меня гулко ухает орудие на бронетранспортёре. Почти сразу вслед за этим раздаётся ужасающий грохот, скрежет, визг раздираемого в клочья металла. Ракеты угодили в зарядную камеру Жнеца. «Разрушитель» заваливается набок, подминает и превращает в пыль одно из немногих уцелевших зданий. Я не хочу думать о том, сколько там сейчас погибло народу… но Жнец наконец-то мёртв.       К нам подъезжают два бронированных грузовика Альянса, — всё, что осталось от штурмового отряда.              ***              — Сейчас или никогда, — говорит адмирал Андерсон, и я понимаю: вот оно.       Мы сидим внутри одного из грузовиков. Они огибают мёртвого Жнеца. Я слежу за обзорными камерами через свой омнитрон. Перед нами расстилается пустая широкая дорога, вся в дымящихся выбоинах, освещаемая зловещими бело-синими вспышками лазерного и плазменного огня.       Впереди, в конце этой дороги, — транспортировочный луч, связывающий Землю и Цитадель.       Машинам через него не пройти, в том числе и синтетикам. И да — у меня тоже нет шансов, потому что на мне скафандр, битком набитый ВИ-узлами и программами гетов. И всё-таки я пройду по этому пути настолько далеко, насколько смогу…       — Дьявол!.. — кричит Шепард. Наш грузовик останавливается так резко, что у майора Коутса лязгают зубы, и тонкая струйка крови из прокушенной губы ползёт по подбородку.       — Скорей, скорей! — Андерсон первым выпрыгивает из грузовика, с оружием наизготовку. За ним, наспех приладив шлем, следует Шепард, затем из грузовика выбираемся все мы.       Поздно!.. Почти рядом с лучом приземляется Жнец, — и не просто Жнец, а Предвестник, самый древний, самый громадный из них, самый мощный…       — Двигай!!! — орёт Шепард и мчится вперёд.       И я бегу. Бегу так, как никогда в жизни. Два грузовика едут рядом с нами. Они не пройдут в луч, но послужат отвлекающими мишенями для лазеров Предвестника. В грузовиках остались только водители, потому что все остальные люди бегут рядом с нами, — по крошечным целям Жнецу попасть тяжелее…       Свист. Удар. Волна пламени. Опаляющий жар. В моём скафандре прореха. Я не останавливаюсь. Свист, удар. Жнец чертит двумя лазерными лучами пылающие полосы на дороге перед нами. Сверхпрочный стеклопластик моей маски лопается, и я чувствую ужасный смрад. Я не останавливаюсь. Мне не догнать Шепард и СУЗИ, но я всё равно бегу. Чем больше целей у Предвестника, — маленьких, трудноуловимых целей, — тем выше вероятность, что кому-нибудь удастся пройти через луч. Краем глаза вижу, как Явик делает некий жест, и меня окутывает зеленоватое сияние, помогая бежать. Свист… Удар!..       Один из грузовиков, опередивший нас, воспламеняется, опрокидывается и летит прямо на Шепард.       СУЗИ прыгает, — невозможным для человека прыжком, — и пытается оттолкнуть Шепард в сторону. Ей это не удаётся, её платформа слишком лёгкая. В следующий миг рядом с ними из ниоткуда возникает платформа гета, с ослепительно сияющими сканерами. Легион отшвыривает Шепард, а потом хватает СУЗИ за руку и вытаскивает её из-под горы оплавившегося металла, в которую превратился грузовик.       Шепард, кашляя, поднимается на ноги.       Мы с Явиком подоспеваем как раз в тот миг, когда грузовик испускает последний язык пламени.       Шепард потеряла шлем, у неё на виске запеклась кровь, но глаза по-прежнему ясные. Она изрыгает проклятия, из чего я делаю вывод, что помощь не нужна. Вернее, нужна, но не ей.       Платформа СУЗИ обуглена, одна рука у неё почти оторвана, движения рассинхронизованы. У платформы Легиона раздавлены обе ноги, разбиты вертебральные сочленения на спине. Оба синтетика требуют серьёзного ремонта, прежде чем станут способны вновь полноценно функционировать…       Шепард активирует омнитрон и одновременно биотикой помогает нам затаскивать синтетиков за временное укрытие — расплавленный грузовик.       — «Нормандия»! — орёт Шепард, и голос у неё заметно хрипнет. — Эвакуацию! Срочно!       Над нами воют двигатели. Ещё немного, и я оглохну. «Нормандия» — единственный корабль, способный некоторое время оставаться незамеченным для Жнецов, а ещё он может садиться на планету…       — Забирайте их! Уходите! — приказывает Шепард и, схватив меня за плечо, толкает к открытому пандусу.       Только тут я вспоминаю о своей испорченной маске и дырах в костюме… Благодаря гетам в моём скафандре я не умру, однако мне всё равно нужны антибиотики и медицинская помощь.       СУЗИ, действуя оставшейся в целости рукой, пытается взвалить Легиона себе на плечи. У неё это не получается. Тогда я подхватываю её платформу сама и взглядом показываю Явику на гета. Я знаю, что протеанин видит мой взгляд, потому что у меня больше нет маски.       — Глупая кварианка! — шипит Явик. — Брось эти бесполезные машины! Беги!!!       Я с трудом распрямляюсь и выкрикиваю самые грязные ругательства на моём родном языке.       Явик в ярости делает несколько бесполезных выстрелов из своего излучателя, целясь в Предвестника. Бросает излучатель наземь. Помогая себе биотикой, взваливает платформу гета себе на плечи. Я с трудом волоку СУЗИ, неспособную идти.       Уже пройдя по пандусу, оглядываюсь.       Шепард стоит, выпрямившись во весь рост. Её фиолетовые волосы треплет горячий ветер. Она улыбается, но брови у неё нахмурены, а кулаки сжаты.       Пандус поднимается, но я ещё успеваю увидеть, как Цинтия, повернувшись к нам спиной, во весь дух бежит к лучу.       И я каким-то странным образом понимаю, что вижу её в последний раз.              ***              Вся команда в сборе, кроме Шепард… Цинтии Шепард нет на борту, и это невероятно, это заставляет усомниться в реальности происходящего. Я лежу на койке у Чаквас в лазарете, под капельницей. Сама Чаквас в этот момент — в кабине около Джокера. Дверь в отсек ядра ИИ открыта, и я вижу там на полу две неподвижные, изуродованные платформы. Это ненадолго. Мы их починим. Я почти неотрывно слежу за происходящим в космосе через свой омнитрон, — и вижу, как Цитадель раскрывает свои лепестки. Я вижу, как Горн величественно вплывает в центр Цитадели, будто в чашу исполинского цветка. И несколько долгих минут ничего, ровно ничего не происходит…       А потом Горн излучает ослепительное, невыносимое синее сияние…       «Нормандия» дрожит, как в лихорадке, я всей кожей чувствую, как двигатели корабля из последних сил пытаются унести нас от небывалого энергетического всплеска.       И я слышу знакомый, слишком знакомый всем кварианам, скрежет, похожий на крик боли.       Вскочив с койки, оттолкнув инъектор, — содержимое капельницы льётся на пол, — я бегу в отсек ядра ИИ. Сканирую платформу гета.       Она пуста. Все программы, все данные стёрты, процессор и материнская плата полностью выведены из строя.       Что это такое?! Как это могло произойти?!       Впечатление, будто платформа приняла сигнал высшего энергетического порядка.       Я не понимаю. Такой сигнал может быть отправлен на передатчик дальнего действия, но если это верно, то платформа осталась бы в целости после передачи. Если, конечно, не блокировать поток данных в пределах платформы.       Через мгновение я осознаю: Легион мёртв, и мои рассуждения не имеют никакого смысла.       Что я скажу Шепард?!       Кила!.. Да удастся ли мне ещё сказать что-нибудь Шепард?..       Падаю. Успеваю различить перепуганный голос Чаквас, вбежавшей в лазарет. И наступает темнота.