В хорошей компании

Он опоздал. Он редко, если вообще, опаздывал, и все же он опоздал сегодня. «Нед может решить, что я передумал», подумал он, поспешая из своих покоев на арену турнира. Он снова отругал себя за то, что не проснулся в обычное время. У него снова был сон. Сон о том дне, когда Роберт уехал в Орлиное Гнездо. Этот сон всегда смущал его. Воспоминания и не-воспоминания так тесно и бесшовно сплетались, что он не мог отличить, где сон был настоящим, а где нет. Случилось так на самом деле, или он просто хотел, чтобы так случилось. Он без вопросов отличал реальность от вымысла, когда просыпался. Он все еще четко помнил это, его мать и отца, стоящих на ступенях замка. Мать, держащую младенца Ренли на руках. Отца, обнимавшего Роберта, хлопающего его по спине. Неодобрительный взгляд матери, который она не смогла полностью скрыть натянутой улыбкой. Станнис слышал, как они спорили с отцом ранее. – Еще слишком рано, он еще ребенок, – настаивала она. – Других мальчиков отдают на воспитание даже раньше. И это большая честь, что лорд Аррен согласился его воспитывать, – был ответ отца Станниса. – Роберт вырастет вдали, не видя своих братьев. Он совсем не будет знать Ренли. И со Станнисом они только еще больше отдалятся. – Он будет навещать нас. И возможно, это будет хорошо для Станниса, выйти на некоторое время из тени Роберта. – Только потому что Роберта не будет здесь самого, еще не значит, что тень его не останется. И это не улучшит их отношений, если они будут так далеко друг от друга. Мать была права в обоих случаях. Роберт был в восторге от идеи поехать в Орлиное Гнездо. Он не казался напуганным или взволнованным тем, что оставит свой дом и семью для жизни с незнакомцами. Но была одна секунда, очень короткая секунда, когда Станнису показалось, что он заметил трещину в маске, что Роберт демонстрировал миру. После того, как Роберт обнял каждого: мать, отца, мейстера Крессена, дядю Харберта, малыша Ренли. Всех, кроме Станниса. Мать многозначительно посмотрела на Роберта, и на Станниса тоже, поэтому они шагнули друг к другу для объятья. Это было самое неловкое объятье. И Роберт даже не смотрел на Станниса. Он смотрел за его спину, на замок, который он покидал, на дом, в который он не вернется долгие месяцы. И в ту короткую секунду Станнис увидел неуверенность и беспокойство, возможно даже страх. Но прежде чем Станнис успел что-то сказать, Роберт отпустил его, отвернулся и быстро пошел к своей оседланной лошади. Станнис иногда думал о той секунде. «Если бы я только что-то сказал. Что угодно.» Но что он мог сказать? Во сне, он бежал за Робертом, когда тот уходил, прикасался к его плечу, когда наконец догонял. Роберт оборачивался посмотреть на Станниса. Сон заканчивался в это мгновенье, прежде чем Станнис мог что-то сказать. У него снова был этот сон, когда он узнал о смерти Лианны Старк. Только на этот раз сон был дольше, Роберт выжидательно на него смотрел, Станнис открыл рот, но слова не находились. Реальность отразила сон: когда он впервые увидел Роберта после смерти Лианны, он тоже ничего не сказал. Слова сочувствия или соболезнования не сорвались с его губ, ни во сне, ни в реальности. «Дело никогда не было в упущенных возможностях. Я не знал бы, что сказать Роберту. Я не знал его так, как знает Нед.» «Оправдания,» – ответил голос в его голове. «Да, вас разделили детьми, но ты был в Королевской Гавани четырнадцать лет. Нед не видел Роберта девять лет, и вот, смотри, они снова как братья. Дело не в расстоянии и расставании. » «А в чем тогда?» – спросил он. У голоса не было ответа. Он ожидал увидеть Неда в павильоне Роберта, но там был только Роберт и его два сквайра. Роберт ругался и командовал ими, пока те без успеха пытались натянуть на него броню. – Чего ты хочешь? – зарычал он на Станниса. Нед вошел прежде чем Станнис смог ответить. – Я смотрел на тело бывшего сквайра Джона, того, которого поразил Григор Клиган, – прошептал Нед. – Позже, – продолжил он, отвечая на вопросительный взгляд Станниса. Роберт заметил их и снова прорычал: – Что? Что вы там затеваете? – Дело совета, ваше величество, – просто ответил Нед. Они молча смотрели, как Лансель Ланнистер и другой сквайр пытались надеть на Роберта доспехи. Наконец Нед произнес: – Вы слишком толсты, ваше величество, они не налезут. Повисла шокированная тишина, за которой последовал громкий хохот Роберта. «Если бы я ему это сказал, на глазах у его сквайров и Неда, он бы не только облил меня вином. И он точно бы не смеялся.» Станнис был озадачен, когда Роберт послал своих сквайров за расширителем грудной пластины. Роберт уже пьян так рано утром? «Вполне возможно,» – подумал Станнис. Он заметил рог, наполненный темной жидкостью. Пиво по утрам, вместо вина. Нет такой штуки, расширитель грудной пластины, но сквайры Роберта все равно убежали его искать. Шутка. Нет, не шутка, розыгрыш. «Совсем не смешно,» – подумал Станнис. И все же Нед улыбался, а Роберт снова хохотал. На этот раз громче. И каменное выражение лица Станниса, без улыбки, без смеха, не избежало внимания Роберта. – Ох, Нед, зачем ты приволок сюда эту ходячую мрачность? Ты посмотри на него, Нед. Мой брат. Всегда осуждает меня. Даже не смеется над моими шутками. Никого не одобряет. Стоит тут, скрипит зубами, осуждает все и вся, все время. Станнис сохранял каменное выражение лица. Нед выглядел так, словно ему было неудобно. Роберт поднял рог и отпил большой глоток пива. Он снова долгим взглядом посмотрел на Станниса и отвернулся. – Вино не испортило твой плащ? Твой сквайр сумел его отчистить? Если нет, Лансель может научить его парочке трюков. Этот парень хорош в стирке и чистке, хотя бы в этом, – Роберт коротко хохотнул, выглядя так, словно ему неловко. Нед был озадачен. Станнис не рассказывал ему этого. Станнис ничего не сказал, ни в ответ Роберту, ни в ответ на вопросительный взгляд Неда. Теперь Роберт выглядел сварливым. – Ты сам виноват, знаешь ли. Приказывать мне, что делать, на пиру. Ты и моя жена. – Станнис и королева не одно и то же, – ответил Нед, увидев, что Станнис так и не собирается отвечать. Роберт фыркнул. – Ты не знаешь и половины всего, Нед. С чем мне приходится иметь дело, сколько нытья и жалоб мне приходится выслушивать. Эти двое, что вечно хают друг друга. Твой брат то, Ланнистерша это. И пререкания. О, эти пререкания! День за днем, день за днем. Достаточно, чтоб любого человека довести до пьянства и отчаяния. Снова смех, на этот раз горький и издевающийся. – Наверное, мне следовало заставить Тайвина Ланнистера успокоиться на том, чтобы сделать его дочь женой брата короля. Можешь себе представить, Нед? Станнис и Серсея. Вот это пара века. Станнис содрогнулся при этой мысли. Роберт продолжил: – А ведь Серсея в сто раз миловиднее той его жены, что он бросил на Драконьем Камне. Кто знает, может с Серсеей ты все-таки смог бы себя заставить заделать парочку сыновей, а? Станнису наконец было достаточно. – Удивлен, что ты вообще помнишь, что было вчера. Не так уж и пьян, полагаю. – О, начинается. Еще одна нотация о том, что я слишком много пью, слишком много путаюсь с шлюхами, слишком много все, – Роберт закатил глаза. – Ты можешь пить в своих покоях. Но напиваться до бесчувствия и устраивать скандал на людях не к лицу королю. Нед многозначительно посмотрел на Станниса, словно напоминая о причине их визита. Станнис замолчал. – И это все? – спросил Роберт через некоторое время. – Ты должен послушать его, Нед, когда он по-настоящему затянет. Не только о пьянстве, обо всем остальном. Как я разрушаю королевство, занимая долги, как я трачу слишком много золота, как я не должен доверять Ланнистерам. Я такой плохой король в глазах своего брата. Наверное, он думает, чертов Рейгар был бы лучшим королем. Может он думает, он сам будет лучшим королем, – сказал Роберт, ядовито усмехаясь. – Я даже не знаю, зачем держу его в совете. Мне следует отправить его назад на Драконий Камень. Станнис не замечал, как крепко он сжимает челюсти и скрипит зубами, пока не попытался заговорить, и ему понадобилось время, на то, чтобы выдавить слова. – Тогда приказывайте, ваше величество. Я отправлюсь на Драконий Камень еще до того, как чернила высохнут на пергаменте. Они смотрели друг на друга, Станнис и Роберт. «Что я делаю? Мне нужно быть здесь, чтобы со всем разобраться?» Но Роберт спровоцировал его, как всегда. «Нед здесь, Нед разберется. Даже лучше, чем я.» Нед выглядел встревоженным. – Он в вашем совете, потому что он вам нужен, ваше величество. Советы вашего брата вам хорошо служили. Даже Джон так говорил. Роберт остыл при упоминании Джона Аррена. Он отвернулся от Станниса. – Черт бы побрал вас обоих вместе с Джоном, Нед. Это или ты, или он должны были сидеть на троне, не я. «Конечно, он послушает Неда, а не меня.» Но на этот раз обида Станниса на Неда не продлилась долго. Нед печально смотрел на Роберта. – У тебя было больше прав. И ты теперь король. Это все, что имеет значение. И ты не можешь участвовать в схватке. Роберт был раздражен. – Только еще и не ты, Нед? Я все еще хороший боец, я сокрушу их всех. – Ты сокрушишь их, потому что никто не осмелится ударить короля. Роберт ударил по столу рогом и взревел: – Ты говоришь, эти проклятые трусы дадут мне выиграть? Станнис был в шоке, он никогда не видел, чтобы Роберт кричал на Неда. Никогда не думал, что такое возможно. Нед не отреагировал, он не выглядел ни обиженным, ни злым. Он спокойно ответил: – Конечно, дадут. – И ты тоже так думаешь? – показал Роберт пальцем на Станниса. «Мне отвечать? Или узнав, что я тоже так думаю, Роберт только решительнее настроится участвовать в схватке? Или слов Неда хватит, чтобы ослабить эффект?» – Ну? – нетерпеливо сказал Роберт. – Да, думаю. Это превратит турнир в фарс. Тебя объявят победителем турнира, но все будут знать, что единственной причиной твоей победы будет страх. Страх задеть короля. Станнис заметил краем глаза, как Нед дернулся и покачал головой. Слишком резко? Но вместо того, чтобы взреветь или закричать, как ожидал Станнис, и, возможно, Нед, Роберт казался побежденным. Он сел за стол и отпил еще пива. – Полагаю, никто не верит, что я действительно могу победить сам, – он многозначительно посмотрел на Станниса и Неда. Ни один из них сначала не ответил, но наконец Нед сказал: – Ни один из нас не молод так, как было раньше. Ты теперь король. Твое дело править. Оставь поединки своим рыцарям. – Да, конечно, ты прав. Я не могу сражаться в схватке. Седьмое пекло, Нед! Сидеть на этом троне хуже, чем в тюрьме, я даже не могу ударить кого или подраться, когда захочу. Ты даже не знаешь... – Роберт внезапно остановился, осознавая, что он не один с Недом в павильоне. – А у тебя других дел нет? Проверить и перепроверить цифры и подсчеты Мизинца? Или прочитать нотацию Ренли о том, как ему следует следить за командиром городской стражи? – Янос Слинт продажен и радеет лишь о своем кошельке. Как Мастер над Законом, Ренли... – И вот так он всегда, обо всем, можно подумать, он Мастер Над Всем, Монетой, Законом, не говорю уже о Деснице, – перебил его Роберт. – Если бы ты назначал умеющих людей... – Оставь нас. Я хочу поговорить с Десницей. Наедине. Прогоняли, как простого сквайра. Или слугу. Станнис вышел, не говоря ни слова. Он не ходил в тот день ни на турнир, ни на пир. Роберт наверняка сказал, что он "дуется". Ну и пусть. Нед нашел его в его комнате позже тем вечером. Спросил его, слышал ли он, что случилось на турнире, между Григором Клиганом и Лорасом Тиреллом. Станнис сдержанно кивнул. Он провел весь день в беспокойстве, в гневе на себя, за то что позволил Неду уговорить его встретиться с Робертом вместе. – Но мы уговорили его не биться, и при этом не вызвали подозрений о наших подозрениях, – указал Нед. – Ты смог бы справиться лучше в одиночку. Он прислушался к твоим словам в итоге. Зачем ты вообще хотел меня там видеть? Посмотреть, как меня унижает мой брат? Терпению Неда наконец пришел конец. Раздраженный, он повысил голос. – У меня нет времени на братьев Баратеонов и их упрямую гордость. Дело не только в Роберте, но и в моей семье. Ланнистеры пытались убить моего сына! Это заткнуло Станниса. – Что? Нед рассказал о приезде его жены в Королевскую Гавань, о попытке убийства Брана, о кинжале, который Мизинец объявил собственностью Тириона Ланнистера. Станнис был настроен скептически. Тайвин, Джейме, Серсея Ланнистер – да. Но зачем вмешиваться единственному Ланнистеру, который едва признается Ланнистером? Возможно, чтоб показать себя перед отцом и братом с сестрой. «Смотрите. Я делаю для вас грязную работу. Теперь вы меня принимаете?» – пришел возможный ответ. И все же, источником информации был человек, которому Станнис не собирался легко верить. И это настраивало его против, то, что Мизинец был источником информации. Он всегда думал, что Мизинец играет в одном оркестре с Ланнистерами. Но может он недооценил этого человека. Может, у Мизинца был собственный план и собственный заговор. Или же это был план Ланнистеров, в надежде, что Нед будет достаточно безрассуден, чтобы встать и обвинить их в преступлениях открыто. Без достаточных доказательств. Он не думал, что Нед Старк безрассуден, но мужчины и женщины часто делают отчаянные вещи, когда на кону безопасность их детей. – Возможно, будет умнее воздержаться от формальных обвинений, пока мы не найдем доказательств, что Тирион Ланнистер действительно виновен. Мизинец... Ну, на мой взгляд, он более чем ненадежный источник, – сказал Станнис. Нед кивнул: – Я согласен. Но есть кое-что еще. Лорд Варис навестил меня сегодня, прежде чем я пришел к тебе. Он сказал мне то, что ты заподозрил раньше. Только в его случае это было более, чем подозрение. Он услышал от одной из своих пташек, так он сказал. Что Ланнистер могли кому-то заплатить, чтобы нанести смертельный удар в схватке. Убить Роберта. – Он знал, и сказал тебе только вечером? После турнира? – недоверчиво спросил Станнис. – Заявил, что не знал, стоит ли мне верить раньше, – ответил Нед. – Какой удобный ответ. – Именно. – Это добавляет еще один пункт к списку, – вслух подумал Станнис. – К списку? – спросил Нед. – Еще кое-что, чему мы должны найти доказательство. Во-первых, что Роберт – не отец Джоффри, Мирцеллы и Томмена. Во-вторых, что Ланнистеры ответственны за смерть Джона Аррена. В-третьих, что Тирион Ланнистер, или другой Ланнистер, виновен в покушении на жизнь твоего сына. – Если мы найдем доказательства второму и третьему, это подтвердит наши подозрения в отношении первого, ведь так? Они бы не сделали всего этого, не будь первое правдой, и теперь пытаются скрыть. – Вполне возможно, но не обязательно. И найти доказательства этому сложнее. Человек, которому заплатили за смерть Роберта в схватке должен быть уже очень далеко от города. Если он еще жив, конечно. То же касается того, кто отравил Джона Аррена. Они решили придерживаться изначального плана, и решили навестить бордели в поисках возможных бастардов Роберта. Нед выглядел вымотанным. Он тяжело присел и попросил стакан воды. – Не желаешь вина? Я позову своего сквайра. – Нет, просто воды. Мне жаль, Станнис. Может, ты был прав, я должен был сам повидать Роберта. Станнис кивнул. – Я не знал, что между вами все стало настолько затруднительно. Роберт никогда не говорит так о тебе, когда тебя нет в комнате. То, что он сказал... – Нед вздрогнул и продолжил. – Но и ты сказал такие вещи, резкие, недобрые слова... – Да, мы всегда каким-то образом пробуждаем друг в друге самое плохое. – Не ново для братьев. Или сестер, – коротко рассмеялся Нед. Наверное, он думал о своих дочерях, подумал Станнис. – Но не для тебя и твоих братьев, я уверен, – ответил Станнис. Нед обдумал это. – Не мы с Бендженом, но у нас довольно большая разница в возрасте. – Уверен, он боготворил землю, по которой ты ходил. Нед рассмеялся. – Нет-нет. Он просто несколько высоковато ценит своего недостойного брата, это все. – А Брандон? – он не знал, зачем задал этот вопрос. – Прости, это не мое дело. Нед улыбнулся. – Не надо извиняться, мы просто разговариваем, – он глубоко вздохнул. – Мне было восемь, когда меня отправили в Орлиное Гнездо. А Брандон отправился на свое воспитание годом раньше. Мы... Не очень хорошо знали друг друга. Я думал, у нас на это будет вся жизнь впереди. Но Брандон умер. Слишком рано. И Лианна. Он со значением посмотрел на Станниса. Очень, очень мягко сказал: – Твой брат выжил в войне. За это стоит быть благодарным. Станнис не знал, что на это ответить, поэтому промолчал. Нед продолжил: – И вы с Ренли выжили в осаду. Роберт испытал облегчение, такое облегчение. Может, он не показывал этого тебе или Ренли, но так и было. Братья Баратеоны все выжили в войну. «Но только хорошее помнят о мертвых. Никогда о живых,» – подумал Станнис. Если бы он умер под осадой, Роберт бы тоже вспоминал его с любовью. Это живым приходится иметь дело с вещами мирскими и плотскими, с ссорами и спорами. Живые разочаровывают и не оправдывают ожиданий. Но он не мог сказать этого Неду, Станнис знал. Нед с радостью согласился бы на тысячу несогласий и разочарований в отце, брате, сестре, только бы они были живы. Нед откашлялся. – Прости. Мне не следовало навязывать тебе разговоры о моей семье. – Нет, ты ничего не навязывал. Люди обычно не ведут со мной разговоров по душам. Я не очень хороший слушатель. Я никогда не знаю, что сказать. – Слова переоцениваются. Иногда ничего не нужно говорить, – Нед остановился, задумавшись. – Я иногда раздумываю, об отправлении на воспитание. Больше ли оно причиняет вреда, чем пользы, – продолжил он. – Поэтому твоих сыновей не отправляли в другие семьи? – Робб, наш старший, однажды станет лордом Винтерфелла. И я хочу, чтобы он вырос в Винтерфелле, учился управлять. Вместо того, чтобы уезжать куда-то, и стать незнакомцем для людей, которыми он будет править. Они должны его знать, а он должен знать их. Это важно. Бран и Рикон, они еще слишком юны, – еще одна пауза. – Думаю, Бран теперь никогда не отправится на воспитание. Не в его состоянии. – Он... поправился? – Он очнулся, да. Но наш мейстер сказал, он никогда не будет ходить. Никогда больше не будет карабкаться по стенам замка, никогда не будет бегать со своими братьями. Никогда не научится сражаться, ездить верхом, не женится на женщине, не станет отцом ребенку, – его голос задрожал. – Прости, – сказал Нед, опустив глаза. Станнис снова подумал о своем сне, о том, как он бежит за Робертом, как Роберт оборачивается, но получает от Станниса лишь молчание. Это не сон, это реальность, напомнил он себе. Здесь и сейчас, в его комнате. У него все еще не было слов, чтобы утешить его. Но как сказал Нед, иногда на самом деле нечего сказать. Он прошел расстояние между ними, его рука зависла над плечом Неда. Он заставил себя это сделать. Его рука коснулась плеча Неда, коротко его сжала. Он собирался убрать руку, когда Нед поднял голову, с странным выражением лица. Станнис не знал, что это, он никогда раньше не видел такого ни на чьем лице. Благодарность? Конечно нет, не за что-то же такое маловажное, как рука на плече. Но он все же придержал руку. Они долго смотрели друг на друга, погруженные в молчание, думая об их поломанных и искалеченных детях.