darkness exists to make light truly count

      — Вэриан…       — Ммм? — Вэриан перевернулся на другую строну кровати, услышав голос Рапунцель. — Что такое?       — Вэриан, вставай!       Мальчик за секунду поднялся, глаза всё ещё слипались.       — Рапунцель? — зевая, Вэриан достал перчатки со столика, надел их и тёр глаза. — Мм, что такое? Уже утро? Матушка вернулась?       Матушка бы не обрадовалась, увидев Вэриана, спящего на кровати Рапунцель, так как: «Вэриан, у тебя самого уже и так есть очень удобная кровать!». Эта привычка у них появилась с детства, и они очень боялись её нарушать: им обоим было куда приятней засыпать в объятиях друг друга.       Рапунцель отрицательно покачала головой, загадочно улыбаясь, и присела поближе. Её большие зелёные глаза горели от восторга:       — Там снег идёт!       Вэриан ахнул, окончательно проснувшись:       — Правда? — на его лице появилась такая же широкая улыбка, как и у Рапунцель, и мальчик тут же спрыгнул с кровати. — Пошли посмотрим!       Брат с сестрой побежали вниз по лестнице, абсолютно не сдерживая радостный смех, поскольку Матушки не было дома. Тут же каждый из детей начал заниматься своим делом: Вэриан топил камин, а Рапунцель готовила горячее какао, меля какао-бобы в жидкость. За работой Рапунцель напевала под нос мелодию одной Рождественской песни, а Вэриан ей подпевал.       Это была не работа по дому, которой они занимались каждый день — им было приятно этим заниматься. Снежные дни были для детей невероятно особенными, и они всегда с предвкушением ожидали изменений сезонов года. Зима была любимым временем года Вэриана, и не только потому что у него день рождение зимой. Снег для него был обворожительным природным феноменом, и ему было приятно наблюдать за ним из окна башни.       Как только в камине уже загорелся яркий огонь и молоко вскипело, Рапунцель отдала брату его кружку. С улыбкой она добавила немного сахара в своё какао (Вэриан же предпочитал горькие напитки), и затем они вместе выглядывали из окна на невероятное зрелище.       — Ты только глянь на это, — ахнула Рапунцель, открыв шторы. Глаза Вэриана расширились от удивления:       — Ого!       Снаружи было так же ярко, как и днём. Полная луна на тёмном небосклоне бросала свет на долину, превращая её в искрящуюся белую пелену. Снег на земле отражал свет луны, бурно искрясь, пока с неба падали и кружились в воздухе красивые снежинки.       — Так красиво, — ахнул Вэриан, приложив руку к подоконнику. Он взглянул на Рапунцель и улыбнулся ей. — Снежный день?       — Снежный день! — согласилась она.       Они сели на пол, обмотавшись волосами Рапунцель, как одеялом. Пока ветер сильно дул и завывал снаружи, дети попивали какао и болтали о всяком. Рапунцель внимательно слушала рассказы Вэриана о физических свойствах снега.       — …и он находится в твёрдом состоянии, — говорил Вэриан. — Что странно, ведь это замёрзшая вода, по-поэтому, по сути, снег должен быть твёрдым, как лёд, но нет! Он лёгкий и мягкий, и его можно спокойно сжать рукой, — мальчик задумчиво вздохнул. — Эх, вот бы однажды разглядеть его под микроскопом, — он прочитал об этом невероятном инструменте в одной из своих научных книжек и планировал попросить об одном на день рождение.       Рапунцель засмеялась:       — То есть, если ты, например, прыгнешь в огромный сугроб, то он сможет выдержать твой вес?       — Эм… в теории, да, но только если сугроб будет достаточно глубоким, — ответил Вэриан. — Объём должен быть большим, чтобы сугроб выдержал вес, где-то несколько футов, не менее… Эй, разве это не странно, что мы снег измеряем в футах? Например, понятно, что мы измеряем выпадение осадков и градин в футах, но если нам придётся измерять снег, мы будем вычислять в граммах, как с твёрдыми телами, или в литрах, как с жидкостями? Это, действительно, заставляет задуматься…       Когда кружки опустошились, а животики наполнились горячим какао, Рапунцель достала с полки старую книжку со сказками.       Дети не особо отмечали праздники: Матушке было трудно запомнить даже их дни рождения. Поэтому о Рождественских традициях они узнали только из книжек. Пение Рождественских песен, питьё какао у камина, украшение ёлки и обмен подарками… дети не особо понимали причину всех этих ритуалов, но им всё равно было приятно.       И было абсолютно неважно, что из этих историй они уже выросли и наизусть их знали: Рапунцель читала эти истории с таким же энтузиазмом, что и в первый раз, в результате, это стало своего рода традицией.       — …и вот, — Рапунцель перевернула страницу, — юный Франц проснулся рано утром и побежал на улицу, чтобы проверить ботинок и посмотреть, что принёс ему Санта-Клаус. И там он нашёл…       — Огромную армию пауков! — перебил Вэриан, шевеля пальцами перед лицом сестры, имитируя движения лапок пауков.       Рапунцель засмеялась и тихонько отодвинула брата:       — Нет, не было там никаких пауков! Он нашёл…       — Конфеты, игрушки и новый тёплый шарф! — радостно крикнули дети, уже детально знавшие эту историю. И хоть Вэриан с трудом мог поверить, что один человек смог посетить всех детей мира за одну ночь, ему всё равно нравилась история.       В итоге, дети молча наблюдали за снегопадом, прислонившись друг к другу, пока позади них огонь всё ещё потрескивал в камине. Вэриан умиротворённо напевал себе под нос, приятное чувство заполняло всё его тело до самих кончиков перчаток.       Такими моментами он дорожил больше всего на свете. Каждый день они занимались хоть чем-то, потому что скука была одной из самых ужасных вещей на свете. Он успел изучить каждый сантиметр этой башни и понять, насколько этих сантиметров немного. Стены сужались и просто держали ребят внутри. Время ускользало от Вэриана, заставляя его думать, что мир двигался мимо него. Каждый день занимаясь различными хобби или работой, он делал эти дни более значимыми.       Но иногда хотелось просто взять и остановиться. Просто сесть и наслаждаться моментом без забот и всякой суеты. Просто посидеть в обнимку с сестрой.       Они так просидели немного — Вэриан даже не следил за временем — как вдруг Рапунцель спросила:       — Вэриан… ты когда-нибудь думал о том, каково там… снаружи? — она спросила нежно и с каким-то страстным желанием.       Вэриан удивлённо на неё посмотрел, его губа слегка дрогнула от смеха:       — Ты сейчас о жутком холоде или о чём-то другом?       Они слегка посмеялись над этим, но затем Вэриан всерьёз над этим задумался, видя, как это не давало покоя Рапунцель:       — А если честно, то… не знаю. Почему спрашиваешь?       Рапунцель что-то пробубнила под нос, теребя прядь волос:       — То есть, я помню, что Матушка рассказывала о внешнем мире, и я ни за что бы в жизни её не ослушалась. Просто странно осознавать, что за этим окном есть целый мир, который мы ни разу не видели! Просто мне хочется… не знаю, всё так запутанно, — она вздохнула, продолжая смотреть из окна.       Вэриан задумчиво наклонил голову:       — Ну, думаю, однажды мы побываем там.       — Правда? — с надеждой спросила Рапунцель. — Ты так думаешь?       — Да, разумеется! — воскликнул Вэриан, ободряюще положив руку сестре на плечо. — И… и нам не придётся о чём-либо переживать, потому что вместе мы всё преодолеем.       Рапунцель улыбнулась:       — Да, ты прав, — сказала девочка, обнимая брата покрепче. — Пока мы вместе, абсолютно неважно, где мы окажемся.       Вэриан радостно вздохнул, положив голову ей на плечо:       — Вместе навсегда, — промолвил он.       Они уснули на полу рядом со старыми книгами и пустыми кружками. Хоть за окном и шёл снег, а в камине огонь уже погас, дети согревали друг друга своими объятиями всю оставшуюся ночь.