darkness exists to make light truly count

      — Матушка?       Готель проснулась от звука тоненького голоска и от ощущения лёгкого подёргивания за плечо. Она неохотно встала и с недопониманием смотрела на фигуру, стоящую рядом с её кроватью.       — Вэриан, ты почему не в постели? — Готель старалась скрыть раздражение в голосе — ей было не по душе, что кто-то разбудил её в столь позднее время. Вэриан нервно теребил перчатки:       — Мне… Мне приснился кошмар, — прошептал он, глаза его сверкали от слёз. — О м-моих силах.       Готель застонала про себя: она понимала, что это надолго затянется.       Пару дней назад она рассказала Вэриану об истинной сущности его сил. Она изначально хотела подождать, пока он вырастет, но он не переставал ныть по поводу перчаток. Мол, ему не нравился их запах, с ними было трудно что-либо делать, от них кожа чесалась… и тому подобное нытьё. Поэтому Готель пришлось объяснить мальчику, почему он был обязан всегда носить перчатки.       Наверное Готель тогда слегка переборщила с объяснением. Возможно, тогда она дала уж очень детальную картину того, как именно работала сила Луны, совершенно не учитывая, как именно устроена психика четырёхлетнего ребёнка. Тогда она об этом не задумывалась, а сейчас поняла, что следовало.       Готель со вздохом раскрыла руки:       — Иди сюда.       Без лишних слов Вэриан поднялся на кровать и бросился в объятия Матушки. Готель гладила его по спине в надежде, что это поможет успокоить испуганного мальчика.       — Тихо, тихо, — прошептала она. — А теперь расскажи, что именно тебе приснилось.       Вэриан глубоко вдохнул:       — Вокруг всё было тёмно. Я слышал, к-как кто-то пел мою песню. Этот г-голос был повсюду, и-и я пытался сказать этому человеку прекратить, но он не слушал! И тогда… я увидел Рапунцель. Она… она держалась за мои руки, и я пытался сказать ей отпустить и отойти от меня, н-но я не мог пошевелиться! Песня всё продолжала звучать, и Рапунцель, она… — мальчик вдруг лишился дара речи и начал плакать на плече у Матушки.       — Понятно, — Готель прикусила губу. — Послушай меня, Вэриан. Тебе не о чем беспокоиться. Пока на тебе перчатки, твоя сила не сработает и ты не сможешь никому навредить. Так что, не снимай их и всё будет хорошо, понял?       Вэриан всхлипнул:       — М-мне было так страшно…       Готель вновь начала его успокаивать:       — Но это был всего лишь сон. Понятно? Поэтому больше не плачь, дорогой. Ты вообще сейчас должен быть в постели.       — Прости, — пробубнил Вэриан, смахивая слезинки перчатками.       — Всё нормально, — сказала Готель. — А теперь отнесём тебя обратно в кроватку.       Взяв Вэриана на руки, Готель встала с кровати и спустилась в его комнату, пригнув голову от столкновения с низким потолком. Женщина положила ребёнка на кровать и накрыла его одеялом, слегка погладив его по головке:       — Спокойной ночи, Вэриан. И больше не ходи по башне в такое позднее время.       — Да, Матушка. Я люблю тебя.       — Я тоже тебя люблю.       Готель закрыла за собой люк, и на этом всё и закончилось.

***

      Рапунцель краем глаза посмотрела на Вэриана, обеспокоенно подняв брови.       Её брат, который на её стуле читал своё домашнее задание, свернувшись клубочком, уже на протяжении пяти минут рассматривал одну и ту же страницу. Рапунцель знала, что дело было не в том, что ему было трудно читать: для своего возраста Вэриан был довольно способным и сообразительным мальчиком (так говорила Матушка, сама-то Рапунцель не выверяла).       Мальчик с утра вёл себя странно. Обычно он всегда разговорчив и подвижен, но сегодня он был каким-то… замкнутым. Он всячески избегал сестру и ходил за Матушкой по пятам словно тень, пока она не ушла несколько часов назад. Рапунцель боялась, не заболел ли он.       Прикусив губу, Рапунцель отложила домашнее задание, освобождая место на кровати.       — Вэриан? — девочка нерешительно позвала брата. С опаской Вэриан отвёл взгляд от книги.       — Подойдёшь сюда? — предложила Рапунцель, приглашая его сесть рядом.       Избегая её взора, Вэриан отложил книгу и присел на кровать, сомкнув колени к груди.       В такой нагнетающей тишине Рапунцель было трудно сформулировать свои мысли. Ясное было дело, что Вэриан первым не заговорит, но она действительно не знала, что именно сказать.       Итак, что-то его расстроило и он не хочет об этом говорить. Девочка не хотела заставлять его говорить или выпытывать из него всё, но она всё равно хотела как-нибудь его успокоить, поддержать… дать ему понять, что она рядом.       Вскоре в её голову пришла идея. Рапунцель жестом попросила Вэриана сесть поближе, что тот нерешительно и сделал. С улыбкой она протянула руку и взяла расчёску со столика.       Вэриан удивлённо поднял брови:       — Что ты…       Рапунцель нежно провела расчёской по его волосам и начала петь. Как всегда, она закрывала глаза, утопая в словах песни. Разум её освобождался, фокусируясь на настоящем: на нежных словах, покидавших её уста; на плавном движении расчёски, на звуке дыхания рядом сидящего Вэриана. Волшебная песня всегда помогла ей успокоиться и избавиться от тревожных мыслей — она надеялась, что она также поможет Вэриану.       Песня закончилась, и Рапунцель открыла глаза, свет с волос начал исчезать. Она отложила расчёску и положила руки на колени в ожидании реакции брата.       Вэриан заговорил практически шёпотом:       — Почему… почему ты это сделала?       — Потому что я хотела, чтобы тебе стало лучше, — ответила Рапунцель. — Мне всегда становится лучше, когда Матушка расчёсывает мне волосы.       Вэриан в какой-то момент промолчал. Рапунцель начала беспокоиться, что она что-то сделала не так, пока он вскоре не заговорил:       — Мне вчера ночью приснился кошмар, — он посмотрел на свои перчатки, Рапунцель нахмурилась.       Эти перчатки он начал носить с тех пор, как научился ползать. На первых порах Матушка привязывала их ленточками к его рукам, чтобы их было трудно снять. Мальчик долго привыкал к перчаткам, но вскоре с ними смирился, и Матушка перестала их привязывать. Он носил их постоянно, за исключением мытья и сна. Рапунцель практически ни разу не видела брата без перчаток.       Она никак не могла понять, почему они были так необходимы. Матушка объяснила, что перчатки защищают их всех от опасности, чтобы Вэриан им не навредил, но Рапунцель это казалось странным. Мысль о том, что Вэриан мог быть опасен, просто… не укладывалась в её голове. Она в какой-то мере могла представить себе, на что были способны силы Вэриана, но это не означало, что она должна была их бояться, ведь это бы означало, что она должна была бояться и его.       Рапунцель положила руку ему на плечо в качестве поддержки, и Вэриан напряженно выдохнул.       — Он был о моих силах, из-за которых… ты пострадала, — его голос затих на последнем слове, и он ещё крепче себя обнял.       Рапунцель шокировано моргнула. Так вот почему он весь день её избегал? Из волнения… нет, из страха, что он может сделать ей больно?       — Звучит… очень пугающе, — ласково сказала девочка. — Мне жаль, что тебе приснился такой кошмар. Это… нормально быть расстроенным и испуганным. Но я обещаю, что тебе не стоит переживать о том, что это когда-нибудь случится. Потому что я никуда не уйду.       Вэриан посмотрел на сестру, его глаза загорелись от радости, и мальчик тут же обнял Рапунцель:       — Спасибо тебе, — промолвил он. — За всё.       Рапунцель обняла брата в ответ:       — Обращайся, Вэриан.