***
— Расскажи мне всё по порядку. Кассандра стояла в спальне Рапунцель, раздумывая над просьбой отца. — Рапунцель сидела на кровати, — начала она, — и плакала, почти ни на что не реагировала. Затем пришёл Юджин с Вэрианом, он тоже плакал и ни на что не реагировал, глаза его были закрыты. Его волосы сияли этим ярко-голубым светом, Юджин сказал, что это были его силы. Девушка всё ещё не могла отойти от произошедшего. Сколько бы времени ни прошло, Кассандра всё ещё была на нервах, вздрагивая от каждого шороха: от звука шагов по коридору, от шуршания мётел служанок, прибирающих беспорядок в спальне Рапунцель, от чистки следа ожога на полу. По понятным причинам, отец допрашивал её, потому что она была на месте происшествия, видела взрыв, а Рапунцель и Вэриан всё ещё были без сознания, чтобы что-нибудь объяснить. Учитывая, что другим свидетелем был Юджин, она была самым надёжным вариантом. Так или иначе, она понимала важность своих показаний, поэтому старалась ничего не упустить. — Юджин сказал, что уже нашёл Вэриана таким, — продолжила Кассандра, — что Вэриан был… не совсем здесь. Рапунцель, казалось, не заметила нас, пока я не произнесла имя Вэриана, и затем она позвала его. Поэтому Юджин привёл и положил его рядом с ней. Рапунцель и Вэриан тут же обнялись, и на секунду показалось, что они начали успокаиваться. Пока Рапунцель не увидела руку Вэриана. — След от укуса, — взгляд отца был сдержанным: он, как и Кассандра, видел, как его рану обрабатывали в больничном крыле. Она опустила голову: — Верно. Рапунцель начала разговаривать с ним, затем стянула перчатку с его окровавленной руки, держа её в своих руках. И потом… она начала петь. Кажется, это было её исцеляющее заклинание, — она нахмурила брови. — Но она успела произнести всего пару слов до взрыва. — Опиши его. — Это был просто… свет, — вспоминала Кассандра. — Яркий, белый свет, который появился из их рук, а потом… раздался повсюду. Всё произошло так быстро. И ещё сам удар. Мне показалось, будто меня ударили чем-то твёрдым, из-за чего я лишилась равновесия, и… мне было ни холодно и ни жарко. Это было какое-то странное чувство, даже не знаю, как его описать. А звук, мне кажется, был наиболее похож на гром. Только гораздо громче. Отец засомневался: — Почему принцесса Рапунцель пыталась использовать своё исцеляющее заклинание? Она же сказала, что больше не может его использовать. Кассандра дала уклончивый ответ: — Мне кажется, тогда она забыла, где находилась, — сказала она. — Или когда находилась, наверное? Когда она начала петь, она другой рукой потянулась назад, будто бы хотела взять локон волос, когда они были ещё длинными. Думаю, она настолько потерялась во времени и пространстве, что забыла о том, что больше не может исцелять. — Понятно, — промолвил отец. — И было кое-что ещё, — Кассандра инстинктивно наклонила голову и понизила голос. — Как раз перед взрывом они… они оба открыли свои глаза, и они… сияли. Таким белом светом. Отец от удивления расширил глаза. Оглядываясь по сторонам, он быстро взял Кассандру за руку и отвёл в самый дальний угол, подальше от чужих ушей: — У них обоих, не только у Вэриана? — тихо спросил он. — Ты уверена? — Абсолютно, — кивнула Кассандра. Отец на секунду промолчал, сжав челюсть: — Думаешь, Райдер это тоже заметил? Кассандра задумалась, вспоминая события того вечера. Она оглянула комнату, пытаясь вспомнить, где именно находился Юджин. — Нет, — решила она. — Он стоял не в самом удачном месте, угол был другим. Отец тяжко вздохнул, взгляд его помрачнел. — Пап, — рискнула начать Кассандра, — если силы Вэриана настолько опасны, как мы предполагали… Пап, она бы не выжила. Взрыв бы её убил. А учитывая, что нет и что её глаза тоже сияли… — Вероятно, силы принцессы не совсем исчезли, как мы думали, — угрюмо закончил её мысль отец. Кассандра сглотнула: — …Что нам теперь делать? Отец провёл взглядом комнату: на разрушенную кровать, на след ожога на полу: — Я доложу Королю Фредерику и Королеве Арианне, но больше никому, — предложил он. — Принцессу похитили как раз из-за её сил. Если они не исчезли, то что будет, если эта новость разлетится по всему королевству? Она вновь будет в опасности, — он обернулся к дочери. — Никто не должен об этом узнать, поняла? Кассандра уверенно выпрямила спину, несмотря на тревогу в душе: — Разумеется, отец, можешь на меня рассчитывать. — Хорошо, — отец в своей волнующейся, но слегка строгой манере положил ей руку на плечо. — Хорошая работа, Кассандра. Тебе сейчас стоит отдохнуть. — Пап, я в порядке… — Это приказ, — строго сказал отец, но глаза его сверкали. Кассандра добродушно вздохнула: — Да, сэр, — смягчилась она. Как бы сильно она не хотела этого признавать, но взрыв её знатно потрепал. Не в физическом плане, хоть и боль в мышцах не давала забыть, а в эмоциональном. Ей бы не помешал отдых. Она только повернулась к выходу, как увидела в дверях гонца, который будто бы бежал сюда. — Капитан, — срочно сказал он, — принцесса очнулась. И у нас возникла одна проблема.***
Первым, что увидел Вэриан, был белоснежный потолок. Поначалу он только мог позволить своему разуму и телу прийти в себя, как после долгого сна. Его тело было необычно тёплым, что-то его сковывало, удерживало на мягкой поверхности — кровати. Он осознал, что его сильно замотали простынями, а кожу чесала его неудобная одежда. В уши ударили голоса: издалека послышались приглушённые и нежные говоры. Вэриан повернул голову к источнику шума, его волосы расстелись по подушке. В углу комнаты столпились несколько женщин, сама комната напоминала медицинский кабинет с огромными рядами свободных палатах у стен. Сами женщины были одеты в белую форму с вышитой королевской эмблемой Короны. Это были медсёстры милосердия. Хорошо, он лежал в палате больничного крыла замка. Теперь осталось узнать, почему. Он зажмурил глаза, пытаясь вспомнить. Он… шёл на репетицию коронации, а потом… всё. Голова гудела, тело размякло и тряслось, а рука болела… Стоп, почему его рука болела? Вэриан начал двигаться под простынями, освобождая руки, и удивился, увидев их в своих перчатках. Их раньше не было, верно? Нет, на нём были те дурацкие, тонкие, белые перчатки, которые шли с тем костюмом. Его чёрные кожаные перчатки действовали на него успокаивающие, и он бы с удовольствием их не снимал, если бы не пульсирующая боль в правой руке. Вэриан осторожно стянул правую перчатку с руки. Его взору предстали крепко перевязанные, белые повязки, под которыми виднелось небольшое алое пятно. Он моргнул, пытаясь вспомнить, отчего бы это его рука стала кровоточить. По непонятным причинам, он прекрасно помнил привкус крови во рту, и как Рапунцель нежно держала его руку, пока она говорила… Рапунцель. Вэриан резко выпрямился, сердце в пятки ушло. Рапунцель лежала в кровати напротив него и мирно спала. С виду она была в норме, тогда задается вопрос: почему она здесь? Что с ней случилось? Она больна? Или поранилась? Что случилось? Вэриан посмотрел на медсестёр. Они всё ещё разговаривали друг с другом, отвернувшись спинами к мальчику. Прикусив губу, он натянул перчатку на руку. Он потихоньку скинул с себя простыни и аккуратно опустил свои босые ноги на холодный плитчатый пол. Он на цыпочках подошёл к палате Рапунцель, крепко схватившись за край кровати в ожидании, когда комната перестанет кружиться. — Рапунцель, — прошептал Вэриан, пристально изучая её лицо. — Рапунцель, очнись, это я… — Молодой человек, отойдите! — Не трогайте её! Вэриан подпрыгнул, инстинктивно положа руки на грудь. Он чувствовал, как колотилось его сердце, как он съёживался под взором медсестёр. Он уже было готов извиниться (за что именно, он не совсем понимал), как Рапунцель очнулась.***
Рапунцель очнулась от глубокого сна. Она спала на чужой кровати. С одной стороны стояли бледные от ужаса медсёстры. С другой стоял Вэриан, до чёртиков напуганный. Рапунцель моментально среагировала, крепко обняв и притянув его к себе. — Ох, Вэриан! — воскликнула она. К ней потихоньку начала возвращаться память: она покинула репетицию в слезах и оказалась в своей комнате. Там был и Вэриан, и он был расстроен, рука его кровоточила, и она пыталась… вылечить рану? Или что-то вроде того, а потом боль, темнота и птицы. Она тут же проверила лицо Вэриана. Ему не было больно, но он был чем-то расстроен, глаза уже сверкали от слёз. — Что случилось? — спросила она. — Ты… Ты в порядке? Где мы? — В… В больничном крыле, наверное, — ответил Вэриан чуть ли ни шепотом. — Я не… Я не совсем уверен, что произошло. Мне… было страшно и больно и… — он отвёл взгляд, пожав плечами. — Я видел птиц. — Птиц, — промолвила Рапунцель, расширив глаза от удивления. — Я… тоже видела птиц. Вэриан поднял взгляд, он казался гораздо младше своих лет: — Правда? Что… Что ты думаешь… Их разговор прервал чужой голос. — Ваше Высочество, прошу, — сказала с тревогой одна из сестёр, умоляюще вытянув руку. — Вам не стоит к нему прикасаться. Рапунцель нахмурилась: — Почему? Он болен? Сестра поморщилась: — Не совсем. Перед тем, как Рапунцель попыталась что-то ещё сказать, двери в палату распахнулись. Оттуда вышли её родители, Капитан гвардии, Кассандра и Юджин. Все они были не на шутку встревожены. Рапунцель подпрыгнула от удивления: — О, привет всем, что здесь происходит? Вэриан отпрянул от сестры. Рапунцель видела, как Кассандра подавливала в себе страх. Первым заговорил Капитан: — Ваше Высочество, Вам с Вэрианом сейчас не стоит вступать в контакт. Вся ситуация начала немного раздражать Рапунцель, и она принялась защищать брата: — Почему нельзя? Дальше заговорил её папа: — Ты не помнишь, что произошло? Почему ты здесь оказалась? Рапунцель осторожно посмотрела на него: — Нет? — Произошёл взрыв, — ответил папа. — Из-за его сил. Вэриан не шевелился на руках у сестры, в глазах читался ужас. — Что? — Рапунцель нахмурила брови. — Какой взрыв? Вы о чём? В разговор спокойно вмешался Юджин: — Ну, самый обыкновенный взрыв, я полагаю, — он явно пытался нежным голосом смягчить обстановку. — Громкий бум, вспышка света, и всё такое. Он нас знатно подкосил, удивлён, что вы не помните. Рапунцель пыталась найти смысл в его словах: — Юджин, я… не понимаю. Силы Вэриана… так не работают. Что на самом деле случилось? — Когда я принёс Вэриана, — спокойно сказал Юджин, — его волосы сияли. Ты сняла с него перчатку и попыталась… позаботиться о его руке. Пока ты держала его руку, ты начала петь свою песню. И тогда произошёл взрыв. Рапунцель на секунду лишилась дара речи: — Я… держала руку Вэриана? Пока работала его магия? Юджин кивнул. В голове Рапунцель всплыл образ. В башне Вэриан схватил запястье Матушки и начал петь свою песню, его волосы сияли ярко-голубым светом, взгляд его был куда холоднее, чем она когда-либо видела… Нет, нет, это было другое. Совершенно другое. В башне Вэриан их защищал: Матушка угрожала ему ножом. Она не могла на него за это злиться. Как и сейчас. Рапунцель прижала Вэриана к себе: — Он не опасен, — настояла она, подняв голову. — Это был несчастный случай. Вэриан напрягся, но не пошевелился, не издав ни звука. Её папа не спускал глаз с дочери: — Нет… конечно, — извинился он. — Мы не это имели в виду. Просто кажется, что в связи с ситуацией… — На нём перчатки, — просто сказала Рапунцель. Её папа смиренно вздохнул: — Да, ты права, — поправил себя он. Он повернулся к остальным, повысив голос. — Оставьте нас наедине, пожалуйста. Сразу медсёстры зашаркали к выходу. Капитан поклонился и резко повернулся к двери, проследовав за сёстрами. Кассандра засомневалась, какое-то… противоречие отразилось во взгляде, перед тем как она пошла за отцом. Юджин уже повернулся в сторону выхода. Рапунцель подняла руку: — Стойте, можно… можно Юджин останется? — спросила она. — Пожалуйста? Её папа удивлённо моргнул: — Эм… Да, конечно. Юджин благодарственно посмотрел на Рапунцель, пододвинув стулья для них троих. Как только дверь за остальными закрылась, повисла неловкая тишина. Вэриан избегал любого зрительного контакта с присутствующими, разрываясь между желанием остаться рядом с Рапунцель и необходимостью держать дистанцию. — Кто-нибудь из вас помнит, что произошло? — наконец-таки рискнула нарушить тишину мама. — До взрыва? — До? — у Рапунцель сердце в пятки ушло, осознав, что именно имела в виду её мама. Нервный срыв на репетиции. — Оу, эм, да… я помню, — тихо произнесла она. — Мне очень жаль. Я не хотела, чтобы всё так вышло. — Всё нормально, Рапунцель, мы не сердимся, — успокоил её отец. — Мы просто хотим понять, что произошло. Сердце Рапунцель забилось быстрее: — Что… произошло? — Эй, всё хорошо, — успокаивал Юджин. — Вас не допрашивают, вас не собираются за это наказывать, поэтому нет необходимости додумывать правильный ответ. Просто скажите, что произошло, что вы чувствовали. Рапунцель внимательно изучала взгляд Юджина. Она доверяла ему, доверила ему жизни свою и Вэриана, но всё же какая-то маленькая частичка разума размышляла, а прав ли он. Что если, несмотря на их благие намерения, её ответ не покажется им хорошим и… Нет. Подобные мысли были уместны тогда в башне. — Всё дело… в клятве, — наконец-таки сказала Рапунцель почти шёпотом. — Он попросил меня… дать клятву, и я… просто застыла. Рядом с ней ахнул Вэриан, успокаивающе сжав её ладонь. Юджин моментально среагировал, в глазах читались боль, понимание и сочувствие: — Ох, Рапунцель, нет, — вздохнул он, — это просто часть клятвы, она не… — Нет! — Рапунцель не взглянула на Юджина, когда его прервала, уставившись в простыни. Голос её дрогнул, но её твёрдое убеждение не дало ей сдаться. — Клятва так же важна, как и обещание. Их… их не дают просто так. — Рапунцель, — нежный голос матери заставил Рапунцель поднять взгляд. Она не совсем понимала трагедию Рапунцель, но за этой стеной недопонимания скрывались истинные эмоции. — Всё хорошо. Её папа выглядел озабоченным, нахмурив брови: — Мы… Мы слишком рано на тебя всё это взвесили, не так ли? — тихо спросил он. — Я теперь это осознал и приношу за это извинения. Рапунцель им улыбнулась, хоть и неуверенно. Они… не были злы, расстроены или… разочарованы. Она просто не могла в это поверить. — А что насчёт тебя, Вэриан? — добавила мама. — Что с тобой произошло? Вэриан удивился, когда его спросили. Он тут же посмотрел на Рапунцель, которая воодушевленно кивнула. Она сама не понимала, почему он оказался в такой ситуации, а теперь, когда всё наладилось, сильно хотела узнать причину. Вэриан медленно вдохнул: — Я, эм… потерялся, — промямлил он, рассеянно теребя повязку на руке. — На пути в тронный зал, и… я, кажется, запаниковал. Я не хотел это пропустить, и я-я боялся, что… что вы разозлитесь, — он не уточнил, про кого именно он говорил, но Рапунцель сразу всё поняла. Её родители переглянулись друг с другом, перед тем как её мама заговорила: — Уверяю тебя, мы бы не разозлись из-за такой простой ошибки, — нежно сказала она. — Мы что-то не так сделали, отчего ты так себя чувствуешь? Или есть что-то, с чем мы можем тебе помочь? Вэриан оборонительно сгорбился: — Нет, дело… дело не в вас. В глазах её отца виднелась печаль: — Вам двоим было намного хуже, чем вы нам говорили, не так ли? — устало спросил он. Рапунцель помрачнела: — Просто… многое так быстро изменилось, я… — она вздохнула. — Мне жаль. — Прошу, — сказала мама, — вам не за что извиняться. Вам обоим, — она протянула руку, чтобы положить её на плечо Рапунцель, но передумала. — Сейчас мы понимаем, что вам необходим отдых, но мы хотим сказать, что разработали один план. Рапунцель наклонила голову: — План? — Верно, — её папа прочистил горло. — Во-первых, коронация перенесётся на неопределённый срок. Мы лично всё объясним гостям, дабы избежать слухов и недомолвок. Мы всё объясним так же, как и нашим прислугам: тебе внезапно стало плохо. Ничего серьёзного, однако тебе будет необходим постельный режим. Благодаря этому мы отменим все встречи и мероприятия, на которых ты изначально должна была присутствовать, чтобы дать тебе время прийти в себя. Рапунцель посмотрела на свои руки, положенные на коленях: — Оу, — её мучила совесть. Она не только сорвала репетицию, так ещё и коронацию из-за неё перенесли. Облегчение от того, что ей не придётся проходить через это всё снова в ближайшее время, сменилось стыдом. Да уж, из неё выйдет превосходная принцесса. — Спасибо. — И самое главное, — продолжил отец, — мы пригласим в замок философа сознания, чтобы он поговорил с вами обоими. Мы бы хотели, чтобы вы посещали его еженедельные встречи, однако вы можете видеть его так часто, как пожелаете. Рапунцель взволнованно обернулась: — Философа? Её мама раскинула руками: — Да, эксперта в области ментальных наук и человеческого поведения, — объяснила она. — Мы надеемся, что вам будет полезно поговорить с ним о ваших чувствах и невзгодах. Вэриан прижался к Рапунцель сильнее. Девушке стало не по себе: — Я… поняла, — тихо сказала она. — Мы понимаем, что вам сейчас многое надо переварить, — нежно уверила мама. — У вас остались вопросы? Мы можем кое-что для вас сделать? Рапунцель прикусила губу: — Эм… можете оставить нас с Вэрианом наедине? — нерешительно попросила она. Её мама поникла, но всё равно улыбнулась: — Конечно. Увидимся попозже, хорошо? — Хорошо, — Рапунцель улыбнулась им. — Спасибо, мама, папа. Напоследок взглянув на них, родители встали и направились к выходу. Юджин задержался и поцеловал Рапунцель в щёчку: — Держитесь, ребят, хорошо? — сказал он, потрепав Вэриана по голове. — Я вас попозже проведаю. Рапунцель в этот раз улыбнулась искренне: — Спасибо, Юджин. Юджин подмигнул, перед тем как выйти из помещения. На секунду нависла тишина, затем Вэриан заплакал. — Пр-прости меня, — всхлипнул он. — Прости, я не… не помню, когда начал использовать свои силы, я не хотел… — Шшш, — Рапунцель, немедля, заключила брата в объятия. — Хватит, ты ни в чём не виноват. Вэриан на секунду застыл, но вскоре принял объятия сестры и обвил своими руками её талию: — Это просто ужасно. Я… Я всё испортил, они теперь никогда не смогут мне доверять. Сердце Рапунцель сжалось: — Неправда. Они просто тебя ещё не очень хорошо знают. Вэриан всхлипнул: — Я… даже не знал, что так могу. Устраивать взрывы, — он поднял свои глаза, наполненные страхом и удивлением. — Что если… Что если я способен на большее? Есть что-то ещё, чего я не знаю? Что если я опять потеряю контроль? Рапунцель нежно смахнула слезинку с его щеки: — Тогда мы с этим справимся, — сказала она. — Вместе. Как и всегда. Вэриан спрятал лицо, пока плакал, плечи его дрожали от тихих всхлипов. В какой-то момент он хотел начать жевать свои перчатки, но передумал. Рапунцель вдруг осознала, отчего у него появилась рана, и сердце её ещё больнее защемилось. Для себя она решила потом вновь проверить его руку. Рапунцель обнимала его, пока он не успокоился, нежно гладя его по спине. Они так просидели в тишине несколько минут. Это было им необходимо, особенно после этих безумных последних дней: подготовка к репетиции, сама репетиция и всё, что было после неё. В башне у них было полно таких спокойных моментов. Рапунцель корила себя за то, что так сильно их не ценила. Она не знала, сколько прошло времени, перед тем как Вэриан заговорил: — Когда… когда ты видела птиц, — рискнул он. — Это были… голубка и ворон, верно? Рапунцель медленно кивнула: — Да. Они сражались. Вэриан замешкался: — …Они с тобой разговаривали? — Нет, я их видела только на пару секунд, — Рапунцель с любопытством посмотрела на брата. — А с тобой? Вэриан тут же замолчал, отвернувшись и пожав плечами: — Нет, — промолвил он. Рапунцель восприняла такой ответ, как нежелание брата продолжать этот разговор. — Хорошо, — просто заявила она. У них ещё потом будет время. Им ещё со многим надо будет разобраться: в их срывах, взрыве, силах Вэриана и новом докторе, который будет к ним приходить. Но Рапунцель не хотела думать об этом сейчас. Им было достаточно находиться здесь, с кучей неразрешённых вопросов. Но было в этом что-то и хорошее: Рапунцель держала руку Вэриана, пока работали его силы, и она не пострадала. Она не обратилась в пыль. Это могло значить две вещи: либо Матушка солгала о магии Вэриана, либо он мог их контролировать даже подсознательно. Любой вариант был многообещающим, ведь это означало, что Вэриану больше не пришлось бы бояться своих сил и самого себя. Рапунцель провела рукой по волосам Вэриана. Они стали длиннее, даже её собственных волос. Улыбка на её лице образовалась, пока она приглаживала его голубую прядь. Последние дни показали, насколько непредсказуемой может оказаться жизнь, что она может оказаться в больничной палате после одного несчастного случая, который подкосил абсолютно всех, но всё же может более оптимистично смотреть в будущее. — Я люблю тебя, — промолвила она. Наступила тишина, перед тем как Вэриан ответил: — Я тоже тебя люблю.