***
Кассандра закрыла за собой дверь в спальню, обернувшись к Рапунцель. Они прошли по коридорам замка без происшествий, за что Кассандра была безмерно благодарна. Разумеется, почти все были на репетиции, кроме стражей, патрулирующих весь замок. Но никто из них вмешиваться не стал, видя тревогу в глазах Кассандры. Да и Рапунцель было несладко. Она не промолвила ни слова, тихие слёзы катились по её щекам, во взгляде читался ужас. — Рапунцель? — Кассандра осторожно подошла к девушке. — Всё хорошо, мы в твоей комнате, тут только ты и я. Ты в порядке? Рапунцель открыла рот и наконец-таки заговорила: — Не могу дышать, — прошептала она, голос её был высоким и напуганным. — Я не… могу дышать, я не могу дышать! — Шшш, всё хорошо, — Кассандра быстро начала развязывать корсет Рапунцель. — Всё в порядке, Рапунцель, мы сейчас снимем с тебя все верхние слои одежды, хорошо? Рапунцель стояла достаточно спокойно для того, чтобы Кассандра могла с легкостью снять с неё платье, оставив её в белом нижнем белье: панталонах, доходивших до колен, и лёгкой рубашке с короткими рукавами. Избавление от душной одежды немного успокоило Рапунцель, однако она всё равно напряжённо дышала. Кассандра проводила её до кровати, снимая с неё туфли: — Всё хорошо, — вновь сказала она, не зная, как ещё поддержать. Она рассеянно поняла, что макияж Рапунцель был испорчен. Если бы не обстоятельства, то Кассандру бы подобный вид раздражал. — Давай умоемся, хорошо? Кассандра подошла к туалетному столику Рапунцель, схватив ткань и воду, и вернулась к Рапунцель. — Не открывай глаза, — наказала она, смочив ткань и прикоснувшись к лицу Рапунцель. Рапунцель никак не отреагировала, только сильнее закрыла глаза, пока по щекам катились подступившие слёзы. Кассандра аккуратно смыла макияж, успокаивающе бормоча, несмотря на нарастающую в груди панику. Это было до ужаса очевидно, что она была в замешательстве. Осознание того, что она понятия не имела, что делать, пронзило её, как гром средь ясного неба. Она всегда гордилась своей готовностью, своей способностью адаптироваться под любую ситуацию — если речь шла о физических испытаниях. Эмоциональная поддержка не была её сильной стороной, и она сильно сглупила, упустив это, когда согласилась стать фрейлиной Рапунцель. Королева Арианна доверила Кассандре эту должность, и она не справилась. — Прости меня, — молвила Рапунцель, смотря своим тусклым взглядом. — Мне так жаль, м-мне так жаль, мне так жаль… Кассандра сглотнула ком в горле, успокаивающе сжав руку Рапунцель. Сейчас она ничего не могла сделать, только ждать вместе с Рапунцель, когда Юджин придёт с Вэрианом. Он её брат, он знает, что делать. По крайней мере, Кассандра на это надеялась. Рапунцель отпустила Кассандру, обвив себя руками, и начала пуще плакать, сильнее зажмурившись. У Кассандры самой слёзы подступили. «Поторопись, Фицерберт».***
Вэриан слышал, как журчала вода. Он просто лежал там, ощущая, как вода окружала его. Это было слабое течение, ни холодное, ни тёплое, шум капания воды бил эхом по его ушам. Казалось, он должен бы успокаивать, но мальчик чувствовал, что что-то было не так. Что-то в этом течении казалось… опасным. Вэриан поднялся, открыв глаза. Он лежал на полу одного из коридоров замка. Высокий потолок окутал туман, капли дождя падали откуда-то сверху на прохладный ручей на полу. «Что-то знакомое», — задумался он, лениво щупая воду подушечками пальцев. На руках не было перчаток. Так и должно было быть? Краем глаза он увидел чьё-то движение. Вэриан поднял взгляд. Белоснежная голубка гнездилась на одном из бра на стене, наблюдая за ним своими маленькими глазами. На груди выделялось ярко-красное пятно: окровавленные перья выстроились в форме солнца. Вэриан не спускал с неё глаз: — Эй, а ты не… Голубка тут же улетела прочь. — Постой! — у Вэриана подпрыгнуло сердце, и он быстро поднялся на ноги, плескаясь в воде. Вэриан побежал за ней, вода пенилась у его ног, воздуха не хватало. — Прошу, не оставляй меня! — кричал он. Коридоры скрылись из виду, пока он бежал, туман окутал его полностью, вода плескалась. Он мельком увидел перед собой белые перья хвоста птицы и ускорил ход, лёгкие горели. Он не мог потерять её из виду. Сам он выход не найдёт, он это прекрасно осознавал… Не было ничего, кроме бесконечных коридоров и высоких потолков, которые все казались одинаковыми, и Вэриана тут же охватило желание спрятаться, найти какое-нибудь укромное и безопасное место и просто исчезнуть… Вэриан повернул за угол и увидел, как голубка распахнула огромные двери в конце коридора. Он, не задумываясь, побежал за ней. — Стой! Двери вели на балкон. Вэриан скользнул по полу и, ухватившись за перила, остановился. Всё снаружи было окутано бледно-голубым туманом: виднелось бескрайнее небо, где не было ни облаков, ни солнца, ни луны, ни земли под ногами. Вне стен замка мира не существовало. Вода всё продолжала течь, переливаясь через мраморную балюстраду и водопадом стекая в пустоту. Когда Вэриан посмотрел вниз, то не увидел дна. Подул прохладный ветерок. Голубка взлетела над ним, радостно щебеча и нарезая элегантные круги и повороты. Вэриан схватился за перила, подняв голову к ней. — Эй! — отчаянно позвал он. — Прошу, спустись сюда, мне до тебя не достать! Резкий птичий крик прорезал воздух, когда голубка узнала его. Она спрятала крылья и дугой подлетела вниз, чтобы поприветствовать Вэриана. Пришло облегчение, мальчик скромно улыбнулся и расправил руки. — Спасибо, я только хотел спросить… Голубка прошла сквозь его руки, будто бы была сделана из воздуха. Вэриан в глубоком шоке смотрел, как голубка снова взвыла верх, вне его досягаемости. Слёзы разочарования подступили к краям глаз, затуманивая взгляд, сердце бешено колотилось в груди. Это было несправедливо. Что бы он не делал, его всё равно оставят позади, не так ли? «Ты так и не понял?» Голос прозвучал в голове Вэриана. Он не был нежным и успокаивающим, но знакомым, в совершенно ином смысле. Это не был голос голубки. Он был более тихим, приглушённым, но почему-то холодным. Внутренний голос говорил Вэриану обернуться. Ворон гнездился на перилах балкона всего в метре от него, смотря в бездну. Он казался меньше обычных ворон, с сияющими чёрными перьями и острым клювом. Вэриан вытер слёзы, осторожно взглянув на ворона: — Ты о чём? Ворон рассмеялся: «Ты не можешь до неё дотянуться, потому что она не совсем здесь. Она спит». Вэриан взглянул на парящую голубку: — Спит? — она не выглядела спящей. «С того самого дня в башне». Вэриан посчитал это логичным. Всё казалось нереальным, с тех самых событий в башне. — Тогда это что? — он показал руками на всё вокруг, на голубку в небе. «Её сон. Или наш», — Он беззаботно ощипывал перья. «И то и то. Она спит внутри нашего сна. Или наш сон позволил нам войти в её сон. Кто знает…» Вэриан нахмурился: — Наш? «Да, наш. Ты же знаешь, что я — часть тебя». — Ты? — Вэриан не спускал глаз с ворона и внезапно представил себе другого ворона, большого, с сияющими голубыми глазами, острыми когтями и очень жутким криком. Ворон, кажется, понимал, о чём он думает: «В прошлый раз я произвёл не самое лучшее впечатление, и я приношу за это извинения. Но ты должен понять, что многие годы заточения могут сильно изменить каждого», — он остановился. «Ну, я думаю, ты и сам это понимаешь, верно?» — наверное, в тоне его голоса проскользнул смех, но он быстро испарился. «Но нам было больно, и я должен был помочь». Вэриан наклонил голову: — Помочь? «Нам нужна была жизнь. Я был готов её забрать. Но вмешалась она, и они нашли растенье, которое тоже сработало». Вэриан нахмурил брови: — Стой, то есть тогда в башне… ты собирался использовать мою силу, чтобы… Ай! Ворон клюнул Вэриана в руку, он был глубоко оскорблён. «Нашу силу. И да, пытался». Вэриан на секунду лишился дара речи: — Рапунцель? «Конечно, нет», — ворон теперь звучал пренебрежительно. «Тот парень был совсем рядом, он бы сгодился. Но, как я и сказал, они нашли растение». — Оу, — Вэриан сглотнул, отвернувшись. Он крепко обнял себя, борясь с желанием теребить перчатки, которых у него не было. Вместо этого, он вновь поднял взгляд на голубку. Крови на груди было почти не видно, шрамы было трудно отличить от солнца. Вэриан не понимал, успокаивал ли его этот образ или нет. Голубка выглядела вполне счастливой, беззаботно наворачивая круги. Ему показалось, или она устремилась всё выше и выше? «Она далеко не улетит», — ворон скрыл эмоции в голосе. «Она не сможет. Её крылья ещё не отросли, взгляни». Вэриан вновь поднял взгляд. В этот раз он заметил неровные и оторванные перья на крыльях голубки. — Оу, — он теперь вспомнил. Он вздохнул с облегчением, затем последовало горькое чувство вины (это не было хорошо) и щепотка тревоги. — Но… что будет, когда они вновь отрастут? «Думаю, мы либо научимся летать, либо нас оставят позади», — подскочив ближе, ворон поднял своё крыло. «Мои крылья тоже обрублены». Почему-то Вэриан не удивился. Он только кивнул, мельком взглянув на разорванные перья. — Я не знаю, смогу ли научиться, — внезапно для себя он протянул руку, чтобы прикоснуться к груди ворона. Его перья были мягкими и нежными, и он чувствовал, как сердце ворона ровно и сильно билось в его груди. Вдруг его пальцы оказались в крови. Он резко дёрнул рукой и смотрел, как кровь сочилась по чёрным перьям, и вскоре алые потоки образовали форму луны, с полумесяцем внутри круга. Ворон испустил вздох, до жути напоминавший человеческий: «Я тоже этого не знаю. Однако у нас с тобой совсем нет выбора». Перед тем, как Вэриан что-либо ответил, послышался резкий крик. Он резко обернулся и увидел, как голубка стремительно падала вниз, беспомощно хлопая крыльями, отпечаток на груди преобразовался в странное, окровавленное пятно. Без предупреждений ворон взлетел, убрал крылья и упал вслед за голубкой. Балкон начал проваливаться под ногами Вэриана, в ушах его бил шум, пока он падал в водопад.***
Юджин повернул за угол, дыхание сбилось. Обычно он не стал бы бегать по коридорам замка, особенно учитывая его криминальное прошлое, но сейчас ему бы всё равно, было ли это подозрительно или нет. Он не мог выбросить из своей головы взгляд Рапунцель, и не в романтическом плане. Этот взгляд преследовал его и побуждал как можно скорее найти Вэриана. Он корил себя за то, что недоглядел за Вэрианом на репетиции. После неловкого разговора с Капитаном у него не хватило времени забрать Вэриана у портного, и он предположил, что мальчик уже был в зале. Увидев пустое место Вэриана, он наивно подумал, что тот просто решил пересесть, подальше от всех пытливых глаз. Теперь он решил, что Вэриан у себя в комнате. Но она оказалась пустой, и он понял, что впустую потратил драгоценные пять минут. Если так Вселенная говорила Юджину не делать поспешных выводов, то ему крайне не нравится такой подход. Сейчас надо было размышлять логически. Если Вэриан пропустил репетицию и не пошёл в свою комнату, то значит, он пошёл в комнату Рапунцель. Для него она была, как вторая комната, местом, где он чувствовал себя в безопасности, и мальчик знал, что Рапунцель рано или поздно туда вернётся. Тогда в спальню Рапунцель. Если повезёт, то Рапунцель и Кассандра уже туда вернулись и нашли Вэриана, и он уже помогает Рапунцель успокоиться. Юджин прибежит туда, весь запыхавшись, и увидит, что всё утряслось, и они все вместе над этим посмеются. Ладно, забудьте, он уже забегает вперёд. Но однажды они все над этим посмеются… Юджин спешно остановился. Он услышал приглушённый шорох в конце коридора, от которого волосы дыбом встали. Согнувшись, он нашёл источник шума. Сердце в пятки упало. …разумеется, удача была не на его стороне. Вэриан сидел под столом у стены, свернувшись калачиком. Он кусал правую руку, заглушая крик, белая ткань перчаток багровела из-за крови. Он рыдал, зажмурив глаза. Но самым тревожным был яркий, серебряно-голубой свет волос, на который было больно смотреть. Юджин тут же осознал происходящее: оказывается, не только у Рапунцель случился нервный срыв. — Вэриан? — Юджин присел под стол, освободив немного места. — Вэриан, приятель, ты меня слышишь? Крик Вэриана резко стих, он начал тревожно дышать. Он прильнул к стене и отвернул голову в сторону, всхлипывая и покусывая перчатку. Разглядев поближе, Юджин заметил, насколько бледным был Вэриан и что он уже разорвал ткань перчаток. — Спокойно, Вэриан, — говорил Юджин тихим и спокойным голосом, как будто с испуганным зверьком. — Всё в порядке. Это я, Юджин, я не причиню тебе зла. Вэриан напрягся, но не сделал ни шага, не издал ни звука. Новые потоки слёз текли по его щекам. — Давай-ка мы вылезем из-под стола, хорошо? — Юджин осторожно протянул вперёд руку. — Я отведу тебя к Рапунцель, ты же хочешь её увидеть? Кажется, сработало. Вэриан открыл глаза, и ого, ничего себе, они тоже светились. Таким же светом, как и волосы, хоть и не так ярко, и в них трудно было прочесть какую-либо эмоцию. Они просто утонули в свете. Вэриан отпустил его руку, прижав её близко к груди. Юджин едва заметил окровавленные пятна на передних зубах Вэриана, и это выглядело куда тревожнее, чем должно было. Однако он не стал показывать свой страх. — Всё хорошо, — успокаивал он, медленно беря Вэриана на руки. — Я держу тебя, приятель, давай, пойдём к твоей сестре. Вэриан не стал сопротивляться, аккуратно свернувшись на руках Юджина, его сбивчивое дыхание стало громче. Юджин выпрямился, не забыв про дополнительный груз, и повернулся к коридору, сердце ещё чаще забилось. Всё было гораздо хуже, чем он предполагал. Рапунцель и так было достаточно, а теперь и Вэриан был в похожей ситуации. Юджин осознал, как плохо он был к этому подготовлен, что он не имел ни малейшего понятия о том, что делать. Он только надеялся, что вместе они смогут помочь друг другу. Напоследок шепнув Вэриану слова утешения, Юджин начал быстро идти к концу коридора.***
Рапунцель застряла в глубинах своего разума, и это была агония. Часть её, которая осознавала свою обстановку, отделилась, испарилась и стала абсолютно бесполезной. Она понимала, что была уже в совершенно другом месте, не перед огромной толпой рядом со сверкающей тиарой… Посмотри, что ты наделала, ты всё испортила, эгоистка… Но знала только то, что теперь сидела где-то в покое и тишине. Было бы всё гораздо проще, если бы она открыла глаза, но сейчас она не могла делать ничего, кроме как плакать. И её это злило, она понимала, как ужасно это выглядело… Ох, прекращай рыдать, Рапунцель, не драматизируй… Но она ничего не могла с собой поделать. Кожа, казалось, до крови была стёрта. Ноги болели. Голова гудела. Будто бы лозы обвили её сердце и не отпускали, сколько бы она не дышала, а острые шипы пронзали всё глубже и глубже. Чутьё, говорившее убежать и спрятаться, затихло, и девушка просто замерла на месте. Воздуха не хватало в лёгких, мышцы задеревенели, и она осталась беспомощной. Это было ужасно, давление было настолько сильным, что девушка считала, что её сердце в любой момент взорвётся. Она еле слышала нежный голос позади себя, но слова никак не переводились из-за звона в ушах. Она, кажется, знала, кому принадлежал этот голос, но разум отказывался давать имя и образ, поэтому говорящий оказался загадкой, пока она сама только сидела и плакала… Какой позор, каким ты стала разочарованием… Из ниоткуда появился второй голос, приглушенный и отдалённый. — Кассандра, открывай, это я. Послышались шаги, и Рапунцель ещё сильнее свернулась клубочком. Нет, нет, нет, никто больше не должен видеть её такой, она и так разочаровала слишком многих людей… — Ты нашёл… Что это с ним?! — Не знаю, я уже его таким нашёл! — Почему его волосы светятся? — Это его сила, я уже такое видел, но в этот раз что-то не так… — Ты можешь привести его в чувства?! — Я пытался! Но он будто бы не здесь, будто он меня не слышит… — Вэриан? Мальчик, очнись, что… — Вэриан? — Рапунцель слабо вздохнула. — Вэриан. Остальные голоса на минуту замолчали, пока не послышался резкий вдох: — Позже с этим разберёмся, сейчас они нужны друг другу. — В его состоянии? Ни за что, разве его силы не опасны? — Брось, не для неё. — Но ты точно… — Кассандра, я не знаю, что ещё делать. Тишина. — Ладно, тащи его сюда. Шаги, что-то тяжёлое упало на кровать, другое тело прильнуло к ней… — Рапунцель. Худощавые руки обвили её талию. Рапунцель узнала их и обняла в ответ брата, дыхание участилось. Если бы она стояла, то тут же бы упала от облегчения. Вэриан был здесь, рядом с ней, как и всегда. С плеч потихоньку упала тяжёлая ноша. Она рассеянно поняла, что Вэриан плакал, он закрыл глаза и дрожал в её объятиях. Яркий, серебряно-голубой свет от его волос был размытым из-за слёз. В нос ударил запах крови. Рапунцель моргнула, сосредоточив взгляд. Красный… Красный на руке Вэриана, на ткани его перчаток… у него шла кровь? У него шла кровь. Тревога охватила её разум, вернув в реальность, и она начала оценивать ситуацию. Вэриану было больно, и у него паника, она должна была ему помочь, она должна была его исцелить. Рапунцель немножко отодвинулась, чтобы взять Вэриана за руку, и аккуратно сняла перчатку. Рана была не такой ужасной, как раньше (в голове всплыло далёкое воспоминание о разбитом стекле и маленькой окровавленной ножке), но и не приятной. Рана имела странную, неровную форму, напоминавшую… следы зубов? Но сейчас она не могла думать, откуда появился шрам, она должна была думать, как это вылечить. — Всё… Всё будет хорошо, Вэриан, — тихо прошептала Рапунцель. — Д-держись, — она, не раздумывая, подняла руку, чтобы взять локон волос. В ту же секунду она открыла рот, чтобы начать петь. В тот момент Рапунцель забыла о трёх вещах. Во-первых, волосы её были короткими и неволшебными. Во-вторых, она держала руку Вэриана, его оголённую руку в своей. В-третьих, волосы Вэриана всё ещё сияли. Перед тем, как принять это всё во внимание, слова исцеляющего заклинания машинально и тихо покинули её уста: — Солнца яркий луч… На глазах у Рапунцель вспыхнул свет. Внезапная боль окатила её тело, она чувствовала и холод и жжение, дыхание её свело. Кончиком языка поймала привкус крови, аромат её распространялся по воздуху вокруг неё. Тотчас она почувствовала себя невесомой, она утратила своё чувство направления, когда взрыв заставил её отлететь. Рапунцель вообразила себе необычную картину: голубка с золотистыми глазами и голубоглазый ворон столкнулись в полёте, их крики эхом бились по её ушам. А потом всё погрузилось во мрак.