Помни о смерти

Перелистнув очередную страницу "Истории Королевства Лугуника", Винсент отложил книгу в сторону. Ради поддержания образа путешественника и удовлетворения собственных интересов он решил активно читать книги, которыми любезно согласился поделиться Розваль. Конкретно эта быстро утратила в его глазах всякую полезность. Хотя, подобного результата он и ожидал. История Лугуники почти ничем не отличалась от истории любого другого человеческого государства. Короли, политика, реформы, войны, справедливые и не очень — ничего нового. Уникальными моментом являлось только покровительство Великого духа — дракона Волканики. В мире Винсента разумные представители высших сил крайне редко шли на контакт, и официально зарегистрированные случаи встречи человека с ними можно пересчитать по пальцам. Поэтому граф ограничился только относительно недавними событиями. — "Ничего удивительного. Во все времена и во всех мирах человек остаётся человеком. Нет смысла искать различия в истории и влиянии людей на ход событий." — хмыкнув, подумал Винсент. Это было утро второго дня его пребывания в особняке Розваля. Так как глупость Субару смешала Круэллу все карты, он не успел придумать ничего лучше, кроме как остаться в поместье в качестве гостя на какой-то срок. Поэтому почти всё свободное время он решил тратить на познание этого мира. Начав ради конспирации с истории, граф планировал перейти впоследствии на более важные вещи — магию, расы и углублённый разбор политической ситуации в стране. Он ни на секунду не забывал, что всё ещё может находиться в опасности из-за причастности к истории с Эмилией, поэтому не позволял себе полностью расслабляться, и везде ходил с оглядкой. И основной целью его исследования в данный момент было понять, кто может ему угрожать, и как избежать ответного удара. Получение необходимой информации для закрепления своих позиций в неизвестном мире, конечно, никто не отменял. Впрочем, несмотря на бесполезность книги по истории в общей сути, в ней был один факт, заинтересовавший Винсента. В самом начале автор буквально несколькими словами обмолвился о некой "Ведьме Зависти", принесшей множество бед всему миру. Но дальше о ней не было ничего. Ни единого упоминания. Именно этот момент зацепил графа. Где-то он уже это слышал. Сразу же вспомнился разговор Эмилии с Субару в одном из прошлых витков, когда он назвал её Сателлой — именем Ведьмы. Потом он припомнил реакцию Фельт, испугавшейся Эмилии. — "Итак... Ведьма Зависти, Сателла — древнее зло, которого все боятся до дрожи, накладывают на её имя табу и избегают упоминать без необходимости." — размышлял граф — "Исходя из этой книги, она действовала около 400 лет назад и обладала огромной силой. И самое интересное — Эмилия всем ее напоминает своей внешностью. Таинственно. Думаю, стоит в этом разобраться. Попробую найти другие упоминания об этой Ведьме." Перечитав на заинтересовавшие его строчки, Винсент вновь отложил "Историю" в сторону. Скорее всего, она больше ему не понадобится. Граф встал и вышел из комнаты, намереваясь прогуляться по особняку, а заодно составить планы на день. Винсент глубоко вздохнул, сидя на лавочке во дворе особняка. Он был в полной мере доволен местным климатом. Вот уже третий день было солнечно и ясно, а воздух оставался всё таким же чистым. Припоминая столицу с её отравой, граф вновь и вновь радовался, что индустриализация ещё не добралась до Лугуники. Именно расслабляющие прогулки на свежем воздухе помогали ему справиться с всё возрастающим напряжением. Увы, но о покое он мог только мечтать. В очередной раз он жалел об отсутствии ментальных щитов. Вкупе с незнакомой обстановкой это в определенной степени снижало его продуктивность. Тем более, что вчера у него появился новый повод для беспокойства. Дело в том, что за Винсентом и Субару установили слежку. Распоряжение наверняка шло от Розваля, а выполняли его Рем и Рам. Именно после вчерашнего обеда граф впервые почувствовал на себе взгляд одной из сестер. Когда он обернулся, Рем быстро отвела глаза, но он это заметил. И запомнил. С этого момента всякий раз, когда Винсент пересекался с близняшками, он неизменно оказывался под пристальным наблюдением. А может быть и не только тогда. Он вовсе не был этому удивлён — отнюдь, вполне естественно, что за странными гостями, взявшимися непонятно откуда, будут первое время присматривать. Но это всё равно раздражало и беспокоило. Несмотря на то, что Круэлл всеми силами старался вести себя прилично и скромно, он опасался, что его исследование может вызвать ненужные подозрения. А это чревато огромными проблемами. — "Если нас обвинят в шпионаже, и я не смогу убедить Розваля в обратном, то высока вероятность, что придётся опять возвращаться во времени. Не вижу причин оставлять шпионов в живых" — мрачно думал Винсент. Ничуть не меньше злила графа беспечность и неосмотрительность его бестолкового товарища по несчастью. Какими только словами Винсент не ругал Субару, который вел себя совершенно бестактно и в упор не замечал за собой слежки. Более того, Круэлл был уверен, что в качестве слуги Нацуки будет бесполезен. И не прогадал. В первый же день своей работы этот бездарь разбил вазу, которую потом безуспешно пытался починить. В общем, только прибавил работы горничными. Сегодня граф заметил, что у него все пальцы были в пластырях, очевидно, из-за неумения обращаться с кухонным ножом. Резать фрукты-овощи он тоже явно не умел. Винсенту оставалось только радоваться, что Розваль не выгнал Субару из поместья уже сегодня. Впрочем, он опасался, что такое может произойти. В конце концов, на его месте Винсент бы сделал именно это. Граф снова вздохнул, на этот раз с раздражением. С каждым днём Нацуки в его глазах падал всё ниже и ниже. Он поражался тому, как это недоразумение вообще выжило при естественном отборе. И всё произошедшее убеждало Круэлла в том, что без него Субару не сможет постоять за себя. Что он может противопоставить врагам? Ничего. Может ли он полностью извлекать выгоду из своей способности? Едва ли. Пытается ли он просчитывать действия наперёд, извлекать выгоду из ситуации, учитывать настроение окружающих? Нисколько. Он действует импульсивно и поспешно, а о чувствах других, кроме, разве что, Эмилии, к которой проявляет плохо скрываемое обожание, совсем не задумывается. Даже здесь, в особняке, он рисковал нажить себе неприятелей. И именно Круэллу придется его в таком случае защищать, если он, конечно, не хочет навечно застрять во временной петле. А ведь он этого не сможет, если, конечно, опять не отмотать время — ведь граф всего лишь временный гость в особняке, спасибо Субару. Терпения у Винсента было всё меньше. Пока он трудится, не покладая рук, над тем, чтобы защитить их, Нацуки в ус не дует и только создаёт больше проблем. И явно не собирается взяться за ум. Если уж не Розвалю, то горничными он явно был неприятен. А кто знает, чем это может закончиться. Граф всё чаще задумывался о том, чтобы потолковать с Субару с глазу на глаз, и заставить его понять, что ситуация становится только опасней из-за его выходок. А уж убеждать Винсент умел, опыт имелся немалый. Да, учитывая характер парня, одной основательной беседы должно хватить, чтобы при виде Круэлла Субару вытягивался в струнку, отдавал честь и молча делал всё, что ему говорят. Можно будет считать, что он легко отделался. — "А если он настолько глуп, что до него не дойдет... Ему же хуже. Придется провести более... напряжённый разговор." — подумал Винсент. На секунду на его лице возникла нехорошая, злая улыбка. Знание того, как он может воздействовать на людей даже не прибегая к магии, доставляло ему удовольствие. Ему рассказывали, что некоторые люди после таких разговоров выходили из его кабинета бледные, словно смерть. А посеревшие лица и шокированные взгляды членов Тайного совета после той самой речи навсегда остались в памяти графа. Впрочем, улыбка быстро исчезла. В сравнении с ними Субару ничего не стоит. Гордиться тут будет нечем. Его убедить будет просто, в этом Винсент был уверен. Другое дело — выбрать подходящий момент, чтобы, опять таки, не вызвать подозрений. И успеть это сделать до того, как ситуация начнёт накаляться. — "Что же... Буду ждать. Надеюсь, успею до того, как нас выследят." — Субару в особняке уже пять дней. Как он себя проявил? Наверняка, ты успела что нибудь подметить? — негромко спросил Розваль, поглаживая по голове сидящую у него на коленях Рам. — Уборка, готовка, стирка...он бесполезен во всем. — также тихо отвечала она — Ты к нему строга... — усмехнулся Мейзерс. Они сидели в темном, ничем не освещённом кабинете маркграфа. Только лунный свет пробивался из окон. — И что же? Есть вероятность, что он шпион? — уже посерьёзнев, спросил Розваль. — Я бы сказала, что малая, но не осмелилась бы за него поручиться. — ответила горничная, прикрыв глаза. — Он слишком приметный. Это можно оценить по разному, но скорее плохо. — Беззаботная душа. — вздохнул Мейзерс, поправляя волосы. — Ему бы следовало догадаться о подозрениях и вести себя скромнее. Он посмотрел в окно. Там, во дворе, стояла Эмилия, окружённая стайкой сияющих голубым светом младших духов. Неподалеку от нее стоял Нацуки, наблюдая за её общением с духами. — На мой личный взгляд, от него будут одни неудобства. — заключил Розваль. — Они всего лишь дети. В ваше отсутствие ничего не случится. — уверенно сказала Рам. — Как знать... — неопределенно ответил тот. Некоторое время они молчали. Затем маркграф вновь спросил: — А что ты скажешь по поводу Винсента? Он заметно отличается от своего... товарища по несчастью. — Он вызывает больше подозрений. Гораздо скрытнее. Изучает всё вокруг. Кажется, он заметил наблюдение, хоть и не избегает нас. Но и общаться не стремиться. Боюсь, мы ничего не смогли о нем выяснить. — Он показался мне более интересным, чем Субару. — отметил Розваль. — В отличии от него, он всегда скромен и вежлив. И, к тому же, проявляет большой интерес к знаниям...Но как раз это подозрительно, что думаешь? — Я не уверена. Насколько мне известно, он брал у вас книги по истории и магии. Не думаю, что знания из них могут причинить вам вред. Но и за него я не осмелюсь поручиться. — Даже не знаю, чего от него ожидать... У Винсента, как мне показалось, много тайн и скрытых талантов. Оттого становится только интереснее — Что бы он не умел, он не опасен для вас, господин Розваль. — вновь уверенно сказала Рам. — Как знать... — задумчиво протянул маркграф. В это же время, в другой тёмной комнате у окна стоял Винсент. Пожалуй, он впервые засиживался так поздно с момента его прибытия в особняк. Просто его увлекла книга о магии, взятая сегодня утром у Розваля. Пусть он ещё не продвинулся далеко в её изучении, но зато внимательно прочёл каждое слово и уже извлёк для себя много важной информации. Для начала стоит отметить, что некоторое сходство с его родной магией всё же было, а именно — наличие шести первородных элементов: Огонь, Вода, Воздух, Земля, Свет и Тьма. Наличие последнего определённо порадовала Круэлла. Ещё для заклинаний по-прежнему использовалась мана, а для её использования нужно было быть совместимым с одним из элементов. Но на этом сходства заканчивались. Постепенно загоревшись неподдельным интересом, Винсент выяснил, что в этом мире живое существо, по крайней мере, обычный человек или подобный ему представитель другой расы не может сам контролировать поток маны. Точнее, для этого есть специальный проводник — врата, с помощью которого и осуществляется контроль. В мире Винсента маг сам контролировал свою силу, а проводником являлось непосредственно его тело. Впрочем, разница между этими двумя способами Винсенту была пока не до конца понятна. Следующее, более заметное отличие — зависимость от определенных слов. Конечно, на родине у Круэлла заклинания, завязанные только на определенных словах, тоже были, причем много. Они являлись уже утвержденной данностью, этаким стандартом и вполне себе широким арсеналом для всех чародеев. И к сожалению, многие маги слабого и среднего уровней им и ограничивались. И граф их не раз в этом упрекал. Потому что магия — сила природы, она не зависит от слов. Да, человек, связанный с нею, может на нее сильно влиять. И благодаря многовековому изучению этой силы, было выдвинуто три нерушимых правила, знания которых было вполне достаточно для чародейства: есть сила, что позволяет творить чудеса (сама сущность магии); есть воля, что эту силу направляет; есть желание, что формирует результат. Лишь истинное понимание этих правил давало ключ к могуществу, ограниченному лишь параметрами человека — его духовной и физической выносливостью, а использование языка — лишь более удобный для некоторых способ его использовать. Увы, но, как казалось графу, сотни лет изучения пошли коту по хвост. Удивительно, но немногие из его коллег действительно могли похвастаться этим пониманием. Как тогда Круэлл не мог понять такого узкого взгляда на магию, так он не мог понять этого сейчас. Где те самые нерушимые правила, которые были на первых страницах любого учебника? Где тут утверждается, что рамок, сковывающих мага, не так уж и много? Этого не было. Лишь список некоторых заклинаний для каждого элемента: Некоторые заклинания для каждого элемента: Гоа для огня, Хьюма для воды, Фура для ветра, Дона для земли, Шамак для Тьмы, Дзивальд для Света. На этом Винсент пока остановился, поняв, что сидит тут уже около двух часов, рассуждая о различиях двух миров. Сейчас он смотрел в окно, на чистое звёздное небо. Ярко светила луна. При виде этого зрелища граф почувствовал что-то странное в груди. Когда он в последний раз видел лунное небо? Месяц, год назад? Или же больше? В столице с её бесконечным смогом и тучами ни одно из небесных светил не удавалось заметить часто. И теперь, при виде луны Винсент ощутил что-то похожее на...грусть? Радость? Он не знал. Внезапно притихла тревога, ушла напряжённость, смолкли страхи. Круэлл просто смотрел на луну и звёзды. Прекрасное зрелище. — "И всё же... как ты величественна, о луна. А вы так ярки, о звёзды. Что вам, жителям неба, людские страхи и заботы? Что вам наши страдания?..." — в порыве какой-то сентиментальности думал Винсент. Редко когда к нему снисходило такое вдохновение. В такие бесценные моменты все его тяжкие думы отходили на второй план, даруя кратковременный покой. Но именно тогда он чувствовал, что его духовные силы восстанавливаются, обретая гармонию с природой. — "Ночь... Ты всегда была мне верным другом. Так не оставь же меня и теперь. Пусть Тьма даст мне сил выжить в этом новом мире. Пусть скроет меня от глаз врага и даст сил на победу. А затем позволит обрести покой в её тенях." Нет, Круэлл не молился. Просто напоминал себе свой главный девиз. Выжить. Адаптироваться. Победить. — "Вопреки всему..."