Помни о смерти

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Размеренно дыша, Винсент успокаивал разгорячённое жаркой битвой тело. Пару минут назад он, вкладывая в руки и меч всю свою взрывную ярость, вёл ожесточенный поединок с Юлиусом. С каждым ударом меча приближаясь к победе, Винсент выпускал пар, копившийся столько времени. И вот, дуэль окончена. Нет больше нужды во взрывной, пылающей красным пламенем ярости, застилающей глаза и помутняющий разум. Она вся вышла. Такой гнев не приносит пользы в долгосрочной перспективе, поэтому Винсент старался не позволять ему завладевать собой надолго. Как всегда, рассудок восторжествовал, а на смену бездумной злости пришло холодное презрение. Красное пламя стало синим. Открыв глаза, Винсент осмотрел арену. В помещении было довольно тихо. Ещё не все зрители полностью пришли в себя после увиденного и потрясённо молчали. Остальные негромко роптали. Но мало кто смог высказать свои претензии громко. Даже Анастасия, кажется, чуть поубавила децибел. Впрочем, Винсент их и не слушал. Это ему было сейчас совершенно неинтересно. Они могли сколько угодно возмущаться — итога это не изменит. Круэлл был в своём праве. Более того — он обязан был это сделать. Так сказать, око за око. Иногда этот принцип очень даже уместен. Поверженный Юлиус лежал в нескольких метрах от Винсента. Круэлл подошёл к противнику и осмотрел его. Видок у славного рыцаря был, мягко говоря, неважный. Красивое лицо всё побито и вымазано в пыли и крови, кираса сильно помята во многих местах, на сломанном запястье чернело место удара. Разбит, опозорен и сокрушён. Жалкое зрелище для того, кто так был уверен в своей победе. — Хмф. Слабак. Винсент презрительно посмотрел на лицо бессознательного Юлиуса. Как только он начал драться хоть сколько-то серьёзно, у рыцаря, вышедшего против него с одним лишь мечом и непомерным самомнением, не осталось ни единого шанса. "Нет чести и благородства в сражении за собственную жизнь" — таков принцип любого уважающего себя бойца. В бою любые средства хороши — это Винсент усвоил давно. Незнание этой основы могло закончится для Юлиуса могилой, сложись обстоятельства по-другому. Иного граф и не ожидал от напыщенного "рыцаря". Впрочем, ему приходилось признать, что маску благородства Юлиус умудрился держать до самого конца. Даже когда Круэлл бил его по самым больным местам, тот не пал на колени и не взмолился о пощаде. Многие на его месте обезумили бы от боли и попытались поскорее прекратить мучения. А Юлиус, к неудовольствию Винсента, оказался крепким орешком, выдержал. Это раздражало, хоть и не сильно. Всё равно рано или поздно его гнилое нутро вскроется, быть может, даже в буквальном смысле. Да и итога их дуэли не изменить — рыцарь повержен и унижен. Винсент подошёл ближе. Раны Юлиуса были довольно серьёзны, но не смертельны. Даже последний удар в голову "всего лишь" отправил его в отключку и не должен был вызвать серьезных осложнений. Проваляется на больничной койке несколько дней, полечится магией, да и всё. Если бы Винсент вложил в тот удар больше силы, то легко бы раздробил Юлиусу череп. Качественные зелья силы и скорости пусть и не были эквивалентны мана-усилению, повышающему все характеристики организма, но всё равно позволяли превзойти лимит человека. Учитывая то, что зелье силы также укрепляло тело, можно было спокойно разбивать камни, поднимать тяжести и даже пробивать средней толщины стены. Ну а зелье скорости, повышающее скорость передвижения и реакции, имело множество применений. Одним словом, Юлиус легко отделался. А ведь как бы хотелось Винсенту его прикончить... — "Ещё не поздно." Давненько Круэлл не слышал этого голоса. С тех самых пор, как закончились значимые враги. Негромкий, но исполненный страсти и силы злобный голос, прозвучавший в голове. Эта мысль, заглушившая все звуки вокруг, принадлежала Винсенту... и не ему одновременно. Безжалостный и кровожадный демон, спящий долгие месяцы, пробудился вновь. — Добей эту мерзость. — говорил он. Он возник давно. Ещё тогда, когда свет счастья и радости покинул Винсента. Как бы ужасно это не звучало...они были не совсем чужды друг другу. Демон ненависти делил с человеком одно тело, был частью его существования. Именно Винсент позволил ему укорениться, стать сильнее, чем в ком-либо другом. И этот демон требовал крови виновных. Он... ненасытен. — Убей. Он заслужил. — сказал он. Винсент... медленно занёс меч. Он был волен выбирать — расколоть череп или пробить грудь. В большинстве случаев он был полностью согласен с демоном. Порочным и мерзким людям у него уготована лишь одна участь — смерть. Степень мучений варьируется, но конец один. Отнятие самого дорогого — жизни — и есть, пожалуй, самое страшное наказание. Все, кому Винсент ему подверг, этого более чем заслужили. Демон, завладевший его телом, всегда исполнял всё... в лучшем виде. И Юлиус не должен был стать исключением. Однако... — "Убей." — "Нет." Главное было то, что Винсент держал демона в узде. Иначе давно бы уже потерял себя. Ненависть была лишь частью его. Рассудок и трезвость мысли всегда должны были быть на первом месте. И поэтому... — "Убей!" — "Не здесь. И не сейчас. Иначе окончательно погублю свою репутацию. Придется отложить воздаяние на потом." — "Глупец. У тебя не будет лучшего шанса! В следующий раз он будет готов! Неужели так просто оставишь этому подонку под маской рыцаря жизнь?" — "Заткнись. Его время ещё придёт." Демон, как всегда, настойчив. В его словах никогда не было логики. Лишь свирепая жажда убийства. Именно поэтому его нужно было сдерживать и натравливать только на виновных. Иначе... случилась бы бойня. Винсент прекрасно понимал, что Юлиус не сражался в полную силу и одолеть его в следующий раз может быть не просто. Вряд-ли он смог стать защитником Анастасии, не имея каких-то особых талантов. Но убивать его сейчас было никак нельзя. Пришлось ограничиться тем, что вышло. — Радуйся. Тебе позволено жить... Пока. С этими словами деревянный меч вонзился в песок в нескольких сантиметрах от лица Юлиуса. Круэлл распрямился и оглянулся на публику. Он видел задумчивые, грустные, удивлённые и гневные лица. Конечно же, они будут его осуждать. Но ему-то какое дело? Другого выхода не оставалось. Лучше неоднозначность, чем полный позор. В конце концов, теперь в конфликте виноваты обе стороны. Интрига Анастасии частично обернулась против неё самой. Этой цели граф достиг. Он показал, что может защитить свои убеждения не только на словах, но и на деле. Теперь каждый трижды подумает, прежде чем пойти против него и Эмилии. И... фактически, это был настоящий вызов. Дворянам, рыцарям, конкурентам — всем. Если речь Винсента в тронном зале была лишь словами, то "тренировочный бой" стал перчаткой, брошенной на пол. Лагерь Эмилии показал когти. И всем придётся с ним считаться. Винсент глубоко вздохнул. Он испытывал одновременно волнение и азартное возбуждение. Ему ещё не доводилось так открыто противостоять врагам. Граф всегда оставался в тени, а все его жертвы унесли тайну личности убийцы с собой в могилу. Теперь же всё по другому. И это вызывало противоречивые чувства. — "Смогу ли я ещё раз подняться с самых низов до вершины? Удастся ли уничтожить всех виновных?" Выхода больше нет. Это новая война. На кон поставлено многое. У Винсента нет права сомневаться или отступать. Он обязан победить любой ценой. В гонке за трон может быть лишь один победитель... — "...А все остальные будут сметены. Интересно, кому повезёт сохранить свою жизнь?" Прошло несколько часов. Большинство участвующих в церемонии разъехалось кто куда, а группа причастных к скандальному поединку осталась разбираться с его последствиями. Пострадавших Юлиуса и Субару первым делом отправили в лазарет при арене, где ими занимался Феликс, оказавшийся превосходным целителем, и Эмилия. Жизни парней были вне опасности. Однако Аргайл обнаружил, что магические врата Субару оказались перегружены из-за того нестабильного заклинания, произнесённого во время дуэли. Для их восстановления требовалось длительное лечение. Так как сама Эмилия не могла его обеспечить, она в итоге решила заключить некую сделку с Круш Карстен, чтобы Феликс ещё полечил Субару. Неподалёку от лазарета расположилась группка сослуживцев Юлиуса с Райнхардом во главе. У всех был унылый и несколько потерянный вид. Особняком стоял и Розваль, не принимающий почти никакого участия в разбирательствах. Винсенту же пришлось провести небольшую, но весьма напряжённую беседу с командиром Маркосом. Пусть глава рыцарей и не мог видеть всей ситуации, но за своими подчинёнными присматривал внимательно. И ему совсем не понравилось случившееся. Похоже, он признавал, что в той или иной степени виноваты все, но к Винсенту у Маркоса было больше всего претензий. Из его холодных слов становилось ясно, что сложись всё хоть немного по-другому, и Винсент мог легко угодить за решётку. На этот раз он отпустил Круэлла и даже отметил, что будет вынужден временно отстранить Юлиуса от службы, но вместе с тем непрозрачно намекнул, что повторение подобной истории недопустимо. Граф спокойно выслушал предупреждения Маркоса, принёс извинения за столь неприятный инцидент и свернул на этом разговор. Понятное дело, что на хорошие отношения с ним и рыцарями в ближайшее время можно было не рассчитывать. Но это было и неважно. Ими Винсент собирался заняться позже. Гораздо важнее были Эмилия и Субару. Вскоре и они вчетвером отправились обратно. По дороге домой обсуждали дальнейшие действия. По договору с Круш, Субару должен был остаться в столице и лечиться у Феликса. Присматривать за ним оставляли Рем, а Эмилия с Розвалем возвращались в особняк. Поначалу недовольный таким раскладом Винсент, немного поразмыслив, изменил своё мнение, посчитав, что это будет неплохой возможностью поближе узнать будущего соперника, а заодно разведать столицу. Быть может, он смог бы наладить какие-нибудь связи лично для себя. В общем, задержаться тут было выгодно. Поэтому Круэлл тоже вызвался остаться с Субару и Рем в особняке Круш, на что Розваль легко согласился. Вообще, поведение маркграфа вызывало у Винсента всё больше подозрений. Мало того, что на церемонии он не сделал ровным счётом ничего для защиты Эмилии, так и теперь он как-то слишком легко согласился оставить новоиспечённого телохранителя в столице, даже не назначив ему лимита времени. Всё это выглядело донельзя странно. Розваля будто совершенно не беспокоил произошедший скандал. Над этим Винсенту предстояло подумать. Эмилия с Субару всё ещё были на первом плане. Всю дорогу полуэльфийка кидала на Круэлла беспокойные взгляды. Оно и понятно — она ждала объяснений, обещанных Винсентом. Над этим тоже стоило подумать, чтобы грамотно всё преподнести. Именно этим и занимался Винсент оставшееся время в дороге, а затем и в доме, пока Эмилия ушла присматривать за всё ещё лежащим без сознания Субару. Она отсутствовала где-то около двадцати минут и вернулась очень расстроенной. Углядев на её лице печаль, Винсент догадался: Субару очнулся и разговор их явно не задался. Такой горечи на лице полуэльфийки ему ещё не доводилось видеть. Нахмурившись, он подошёл к ней, как раз смотревшей на него. — Вижу, вы расстроены. Что он вам сказал? — учтиво спросил Винсент, прекрасно понимая, что вопросы к Субару не должны были особо розниться с теми, на которые предстояло отвечать ему. — Он... много чего сказал. Но я ничего не поняла. Я... не понимаю Субару. — покачала головой Эмилия, — Мне так и не удалось получить от него ответа. Она грустно вздохнула. Похоже, эта беседа изрядно потрепали ей нервы. Субару превзошёл сам себя, раз довел свою возлюбленную до такого состояния. Ничего, с ним Винсент разберётся чуть позже... — Но ты, Винсент, не нарушишь своего обещания? Почему ты дрался с Юлиусом? Почему ты так с ним обошёлся? Ответь мне! Она посмотрела на него едва ли не с мольбой. Круэлл вздохнул. Бедное наивное создание... — Давайте присядем. Этот разговор может затянуться. Они переместились в одну из комнат и сели в кресла друг напротив друга. Находясь под пристальным взглядом Эмилии, Винсент не стал медлить и сразу перешёл к главным вопросам: — Итак. Вы спрашивали почему я сразился с Юлиусом и избил его? Ответ на оба вопроса один, и он очень прост: так было надо. Полагаю, вы не удовлетворитесь им, леди Эмилия? — Конечно нет! Я не понимаю, почему так было надо! К чему нужна была такая жестокость? Ведь можно было решить всё мирно! — затрясла головой Эмилия. — Боюсь, вы ошибаетесь. Мирного решения не было. И я сделал то, что было необходимо. — покачал головой Винсент. — Но... почему? — распахнула глаза удивлённая полуэльфийка. — Я постараюсь объяснить всё подробно и понятно. Для начала, позволю себе сделать небольшое отступление и задать вам вопрос. Леди Эмилия, как вы думаете, почему люди конфликтуют друг с другом? — Э? Ммм... Может быть, потому что не могут прийти к согласию? — В принципе, это верно. Конфликт происходит тогда, когда интересы людей не совпадают. Чем важнее причина конфликта и чем больше его участники верят в собственную правоту, тем вероятнее, что он будет носить враждебный характер. Это правило... касается и нашей с вами ситуации. Сказав это, Винсент выдержал небольшую паузу. Эмилия не сводила с него взволнованного взгляда. Посмотрев прямо на неё, граф продолжил: — Насколько мне известно, королевские выборы — случай беспрецедентный. Полагаю, вы понимаете, какие возможности сулит это событие каждому участнику. Трон целой страны определённо является тем призом, за который стоит побороться. Ведь став правителем, победитель получит почти неограниченные возможности для реализации своих планов. Ставки высоки. И теперь, узнав других кандидаток поближе, я определённо могу сказать, что они пойдут на многое ради выигрыша. — Ммммм... — Эмилия медленно кивнула, очевидно, сильно задумавшись над этими словами. — Таково положение каждого участника. Теперь перейдём ближе к нашему делу. В гонке за престол участвуют пять кандидатов, каждый со своими целями и планами. Чтобы добиться успеха, они должны либо возвысить свои позиции, либо пошатнуть положение противников. И именно попытку ухудшить вашу, леди Эмилия, и без того низкую репутацию, мы наблюдали сегодня. — Хм? Что ты хочешь этим сказать?... — недоуменно нахмурилась Эмилия. — Я хочу сказать, что вас пытались подставить. И виновны в этом Анастасия Хошин и Юлиус Юклиус. К сожалению, Субару по собственной глупости дал им хорошую возможность это сделать. — твёрдо произнёс Винсент. На миг Эмилия замерла, широко раскрыв глаза, а затем горячо возразила: — Нет! Винсент, ты ошибаешься! Этого не может быть! Юлиус бы никогда не пошёл на подобную подлость! — Почему вы так уверены? Вы ведь едва знакомы. — терпеливо спросил граф. — Да, мы виделись лишь пару раз. Но Юлиус известен по всей Лугунике, как образец благородства! Его называют рыцарем среди рыцарей! Он бы никогда не попытался кого-то подставить! — Леди Эмилия. Понимаете, всё далеко не так однозначно. Не стоит разбрасываться утверждениями вроде "это невозможно". В жизни возможно всё. — Винсент вздохнул и посмотрел прямо в глаза Эмилии, — Хоть лет мне немного, я уже многое повидал и многое знаю. Мне доводилось видеть, что порой за личиной поборника чести скрывается настоящая тварь. Я видел, как люди лгут, лицемерят, кардинально меняют мнения и идут по головам ради достижения своих целей. Всеобщий любимец на самом деле может оказаться полной противоположностью тому, кого видят в нём люди. Увы, но такова реальность. — Возможно, ты прав. Твой путь тяжёл, Винсент, и я сочувствую тебе. Но... ты ошибаешься в Юлиусе. Я точно знаю, что он не пошёл бы на подлость. Это... не путь рыцаря! Винсент сделал паузу и изобразил погрустневшее лицо. Ему становилось искренне жаль полуэльфийку. На такую трогательную наивность как-то и злиться даже не хотелось. Так упорно она защищала Юлиуса, этого оборотня в рыцарском плаще... Впрочем... ведь именно наивность он и собирался исправить. И первый успех уже был. Эмилия возражала уже не так уверенно. Нужно было продолжать напор. — Я тоже понимаю ваши чувства, леди Эмилия. Однако вы не можете что-то наверняка утверждать о человеке, не будучи близко с ним знакомы. Каков бы ни был образ Юлиуса на публике, на самом деле он не такой. То же самое касается и его хозяйки. И у меня есть этому доказательства. — И какие же? — Произошедшая сегодня дуэль и является доказательством. Как я и говорил, Субару, совершивший свою идиотскую выходку, предоставил нашим оппонентом прекрасную возможность. Действовал ли Юлиус сам, или это был приказ леди Хошин, но он намеренно вступил с Субару в спор, причём бессмысленный и нарочно враждебный. Он мог спокойно проигнорировать слова какого-то мальчишки, забывшего своё место, но вместо этого раздул скандал из ничего, унизил Субару сначала на словах, а потом ещё и вызвал на дуэль, итог которой вам уже известен. И он мог бы быть ещё хуже, если бы я не вмешался. Прошу заметить, что так как Субару формально является членом нашего лагеря, то его позор отразился и на нас. Наши оппоненты с радостью ухватятся за такую возможность, учитывая то, как отреагировали рыцари. Легко будет упрекать вас за бестолкового слугу и обвинять в неуважении к рыцарству. Именно поэтому мне пришлось вмешаться и жёстким способом ответить на подобную наглость. Таким образом, использовав грубую силу и упрекая рыцарей в бесчестье, я надеялся предотвратить дальнейшие посягательства на вашу честь, леди Эмилия. Это были необходимые меры. Прошу также заметить, что леди Хошин никак не воспрепятствовала проведению неравного поединка, когда узнала о нём. Вы и сами тогда это заметили. В итоге, своими действиями она едва не настроила всех против нас. Так подумайте и скажите же: вы всё ещё не уверены в подлости со стороны лагеря леди Хошин и Юлиуса в частности? Эмилия потрясённо молчала. Эта длинная речь определённо возымела на неё сильный эффект. Она ведь даже не могла помыслить о такой точке зрения на произошедший скандал. И теперь растерянная полуэльфийка ничего не могла ответить на твердую аргументацию Винсента. Он оказался слишком убедителен. Мысленно граф усмехнулся. Кое-где потребовалось приукрасить свои слова, но в целом он подтолкнул Эмилию к полному осознанию ситуации с выборами и принятию своей точки зрения, ни разу не солгав и не утаив правды. Теперь нужно было мягко свернуть разговор и дать ей переварить услышанное и сделать выводы. — Вот и вся суть. — уже мягче сказал Круэлл, — Действительно, история вышла не из приятных. Репутация нашего лагеря подпорчена. Есть в этом и моя вина... А основные зачинщики ещё понесут наказание. Его голос вновь на миг блеснул сталью. Эмилия подняла на него глаза, но ничего не сказала. Граф встал. — Что-ж, теперь, с вашего позволения, откланяюсь. Мне ещё надо поговорить с Субару. И прошу, подумайте над моими словами. У нас впереди три года борьбы. Необходимо знать основы. — Как же... так... С этими словами он вышел из комнаты и притворил дверь. Напоследок до него донеслось бормотание Эмилии. Идя по коридору, Винсент на миг удовлетворённо улыбнулся. Этот разговор был очень полезен. Если не сейчас, то совсем скоро Эмилия поймет истинное положение дел и насколько могут быть опасны её противники. Так, понемногу, Винсент научит её осторожности, рациональности и умению разбираться в людях. И когда она "повзрослеет", примет правила жестокого мира и избавиться от наивности, начнётся настоящая битва за трон. Они должны заполучить трон — несмотря ни на что. — "А теперь..." Он подходил к комнате Субару. Настало время этому идиоту объясниться за всё, что он натворил. Ледяная ярость Винсента никуда не делась, но и не замутняла рассудка. И ясным умом граф понял — пора брать это дело в ежовые руковицы. До сих пор он старался сильно не угрожать Нацуки, однако всему есть предел. Не хочет по хорошему — будет по плохому. Раз Субару до сих пор не дошло, кто из них главный, значит нужно было объяснить ему это самым простым методом — пригрозить. — "...Я разберусь с тобой, Нацуки Субару!" Субару сидел на кровати, безвольно уставившись в пространство перед собой. На душе было очень горько. Сегодняшний день окончился для него полнейшей неудачей. И сколько бы он не пытался это отрицать, виноват в произошедшем был он сам. Глупость, полнейшая глупость случилась. С одной стороны Нацуки понимал, каких дров наломал, но с другой... принимать этого не хотел. Не хотел признавать, что гордыня и зависть взяли над ним верх. Устроил выступление, опозорился, подрался с Юлиусом, крупно поссорился с Эмилией... Последнего уж точно было не отменить. Парень издал болезненный вздох. Сказал ей кучу всего, кричал, умолял, пытался даже рассказать о посмертном возвращении, чего, конечно же, сделать не удалось. А Эмилия так и не поняла, почему он старается ей помочь. Пусть даже она не могла этого помнить... Субару вновь страдальчески скривился. С учётом всех нарушенных обещаний, его отчаянная тирада наверняка выглядела грубо. Да что там, так оно и было. Наговорил бреда... В общем, закончилось всё тем, что Эмилия ушла расстроенной. Да ещё и сказала, что их пути могут скоро разойтись. Прямо кошмар какой-то. И всё же... Субару не мог твёрдо, по-взрослому, сказать себе, что он подставил всех и крупно налажал. И виноват он был не только перед Эмилией, но и перед Винсентом. Странное дело, но увлечённый сожалениями об Эмилии и самокопанием, Нацуки почти и не вспомнил про него. А ведь именно Винсент настоял на том, чтобы взять его не только в замок, но и в столицу в принципе. Ещё он заступился за него на дуэли и даже избил Юлиуса, одновременно съездив по мозгам всех рыцарей. Хотя, до конца неясно было, к чему такие жёсткости. Это Субару узнал от Эмилии. И он понимал, что от Винсента ему крепко влетит. Наверняка ведь спутал ему все карты, а он явно не любил, когда кто-то путается под ногами. Один раз они уже едва не поссорились, когда Субару хотел мирно урегулировать конфликт с Рем. Винсент и тогда был грозен. Теперь же пощады точно ждать не стоило. И хоть Нацуки и понимал, что кара будет справедливой... —"Чёрт... Я не хочу ему уступать!" Вдруг скрипнула открывшаяся дверь. Субару ненадолго поднял голову. Лёгок на помине. Войдя в комнату, Винсент встал рядом с кроватью и стал пристально смотреть на Нацуки. При взгляде на его лицо у парня ёкнуло сердце и он опустил глаза. Вид у Винсента таков, что он казался невозмутимым, но в воздух прямо-таки затрещал от исходившей от него угрозы. Прям как тогда, две недели назад. Буравя его взглядом, он ни говорил ни слова. Они молчали с полминуты, а затем Субару не выдержал и буркнул: — Ну, что молчишь-то? Хорош уже меня сверлить! — Дерзишь, значит. У тебя вообще осталась хоть какая-то совесть? Или только и можешь, что огрызаться? — устрашающе спокойным, ледяным тоном ответил Винсент. — Представляешь, осталась. — И? Ничего не хочешь мне сказать? — Это всё было ради Эмилии! Только из-за неё я всё это делал! И ни о чём не жалею! — Да неужели? И что ты такого сделал сегодня? Устроил скандал с дуэлью, помог противникам устроить провокацию, опозорил себя и свою драгоценную Эмилию? Всё это сыграло только против нас. Ты испортил всё, а ещё смеешь прикрываться Эмилией и дерзить? — Именно, блин! Потому что не жалею об этом, понятно?! Вы ещё позже меня поблагодарите! — Ты... идиот? Ладно, повторю специально для умственно отсталого: ты испортил весь мой план по поднятию репутации Эмилии, пошёл на поводу у прислужника Хошин и заставил меня самому выйти с Юлиусом на бой. Мне пришлось сильно извернуться, чтобы избежать полного провала. И ты хочешь сказать, что за всё это мы тебя ещё благодарить должны? Тебя, жалкого бездаря, который подставил нас? Мне кажется, тебе пора вправить мозги. — Кхххх... Ах ты!... Субару, уже давно поднявший на Винсента глаза, весь трясся от переизбытка эмоций. Частью себя он понимал, что несёт полную околесицу и сам же роет себе яму. В нормальном состоянии он бы такого не сказал. Напротив, он бы с радостью дал такому себе хорошего тумака. Но Нацуки уже просто не мог мыслить адекватно под наплывом чувств. Нещадные укоры совести за совершённые глупости, упорное нежелание признать свою вину, чувство беззащитности после дуэли с Юлиусом, одиночество от ссоры с Эмилией, жесточайший напор Винсента и конечно же гордыня с завистью — всё сплелись. Эти противоречия разрывали его. И Субару таки не сдержался от очередной грубости. О чём очень скоро пожалел. — Да чтооо ты такое говоришь?! — вскричал Субару, — Прикрываюсь Эмилией?! Это мне-то надо мозги вправить?! А ты ничего не забыл, Винс? Что ж я такого сделал?! Да если бы не я, НИЧЕГО не было бы!! Без моей способности Эмилия бы уже давно по-гиб-ла! Прошлые инциденты кончились бы куда хуже! Да ты своё положение получил благодаря мне! Как бы ты подлизался к Розвалю без моей способности, а?! Что бы ты сейчас без этого делал?! Опять строил свои мега стратегии?! Вы все мне так задолжали, что и в жизни не расплатитесь!!! Чем больше Субару говорил, тем больше его мозг улетал куда-то далеко, а злые слова сами срывались с языка. Он хотел дать понять Винсенту, что его заслуги не уступают его вкладу в общее дело. Эмоции окончательно его захлестнули. Вот только когда Нацуки наконец выговорился и гневно посмотрел на Винсента, то явственно почувствовал, как мнимая храбрость испаряется, а душа уходит в пятки. Застывшее лицо его оппонента прямо-таки потемнело, а глаза сверкнули, пронзая насквозь. Предчувствуя беду, Субару испуганно замер. — Не дошло, значит? Доболтался. Ты доболтааался, Нацуки! Тебе... это с рук не сойдёт! И тут произошло жуткое. Нацуки даже пикнуть не успел, как Винсент оказался вплотную к кровати... и его стремительная рука цепко схватила парня за шею! — Ууооооккххх!!... — только и прохрипел Субару. Его пронзил страх. Нацуки никогда подобного не ощущал. Было очень жутко, когда он понял, что не может нормально вдохнуть. Он мог бы попытаться сопротивляться, но вместо этого оцепенел, а рука не слишком сильно, но очень прочно сдавила его горло. Тут же лицо Винсента подвинулось вплотную, окончательно придавив парня к кровати испепеляющим хладной злостью взглядом. — Слушай меня внимательно, недомерок. За весь тот бред, что ты сейчас наговорил, мне стоило бы тебя избить до полусмерти, да вот только Эмилия не одобрит. К тому же, Юлиус уже хорошо поработал за меня, это единственное, за что я ему благодарен. У меня нет ни времени, ни желания возиться с твоим нытьём и идиотией, поэтому говорю в последний раз. Он с силой вдавил Субару в изголовье кровати. Было больно. Но это не могло сравниться сравнению с нарастающей нехваткой воздуха! Но он всё ещё не мог пошевелить и пальцем. — Я решаю. Ты беспрекословно выполняешь. Простая истина, который ты обязан следовать. Ты, видимо, ещё не дорос до самостоятельных решений, поэтому я беру это на себя. Самостоятельность надо доказать, а право на решение — заслужить. Ничего из этого ты и близко не достиг. И способность Ведьмы не даёт тебе этих прав. Лицо Винсента было совсем близко. В отражении его чёрных, как бездна, глаз Субару видел своё отражение — жалкое и беспомощное. Воистину, взгляд Винсента ужасал. Будто бы и не человек на тебя смотрел... — Ты спрашиваешь, что бы я делал без этого проклятого дара Ведьмы? Ответ прост: нашёл бы другой способ добиться своего. Потому что у меня, в отличие от тебя, мозг работает нормально. Я бы прекрасно обошёлся без тебя. Позволь задать тебе тот же вопрос. Сколько бы раз ты сдох в лавке краденого и особняке? За сколько попыток переубедил бы Рем, справился с целым лесом псов? Да ты бы уже свихнулся от бесконечной петли. Именно благодаря мне тебе не пришлось помирать десятки раз ради спасения твоей драгоценной Эмилии. Или, быть может, ты в конце концов бросишь её? С учётом твоей ничтожности, это было бы неудивительно. Субару уже было подумал, что умрёт, когда стальная клешня наконец разжалась и Винсент отступил на шаг. Нацуки тут же вскочил с кровати, хватая ртом воздух: — Ыыкха-кха-кха! Аакхх-ха! — Повторять правил я больше не буду. Разве что вобью их тебе в голову. Впредь я не потерплю повторения историй, подобных сегодняшний. Иначе... заставлю тебя начать всё сначала. Пока Субару отчаянно кашлял, Винсент говорил всё тем же холодным тоном, что и в начале разговора. Будто бы ничего и не произошло. Одним словом — жуть. — Завтра утром выдвигаемся в особняк Карстен. Ведёшь себя прилично и не нарываешься. Сполна отработаешь сегодняшний провал. Я всё сказал. С этими словами дверь захлопнулась за безжалостным мучителем, а Субару обессиленно упал на кровать, безвольно уставившись в потолок. Сил у него больше никаких не осталось. Это был... полный провал. — Невозможно... В тот день Нацуки Субару был воистину одинок.