Помни о смерти

— Так мы вас и нашли. А теперь давайте перейдем непосредственно к делу. В комнате было тихо. Мягко покачивались пламя вновь зажжённой свечи. Эдвард Саммерс, только что закончивший свою маленькую детективную историю, сидел на стуле сложа руки на груди и с мрачным видом поглядывал на кровать, где сидели сестра Холли и Винсент. Уоткинс, всё ещё не до конца отошедший от произошедшей недавно стычки, стоял у двери и то и дело бросал нервные взгляды на мальчика. Тот, впрочем, сидел тихо. Прижавшись к женщине, он исподлобья поглядывал на Саммерса то и дело расплывающимся взглядом. Учитывая его недавнее буйство, неудивительно, что в какой-то степени Винсент был "не тут" и почти не издавал никаких звуков. Впрочем, успокаивающее касание Холли, немножко заряженное маной, помогло более-менее привести его в чувство. — Мисс Аллен, мальчику придётся найти новый приют. Сожалею, но он вам не по зубам. Как я уже говорил, за столь одарёнными детьми нужен глаз да глаз. Ваш приют — замечательное место, но ему нужно нечто большее для полноценного и безопасного развития. Эдвард внимательно посмотрел на Холли. В обоих своих рассказах он постарался умолчать о совершённом Винсентом убийстве, ограничившись лишь намёками, но при этом так или иначе подводил к тому, что случилось что-то нехорошее. В общем, основную проблему и цель своего визита он донёс. Сейчас многое зависело именно от Холли — в конце концов, она своего подопечного знает и может подсказать, что с ним делать. Она вообще держалась стойко — даже несмотря на сумбурность событий, быстро уяснила серьезность положения. Впрочем, ясно было и то, что так просто она с Винсентом не расстанется. И Саммерс понимал её колебания. В конце концов, доверие Холли он заслужил не до конца. — Я понимаю проблему, сэр, но Винсенту некуда идти. У него больше не осталось родственников... — неуверенно произнесла женщина, поглядев на мальчика. Тот слабо шевельнулся, очевидно, не поспевая за диалогом. Холли задумалась. Винсент точно сказал ей, что родственников у него не осталось, хотя фамилии и не назвал. Но он также упомянул некоего Карлайла, друга их семьи. Тогда Холли не могла ничем помочь, так как до Карлайла было не добраться, да и уверенности в надёжности этого самого друга у неё не было, хотя сам Винсент отзывался о нём хорошо, без сомнений. Поэтому она и решила оставить мальчика у себя — ведь исключая этого Карлайла, ему некуда было податься. Теперь же дело приняло несколько иной оборот. Но всё же... — Надо перепроверить. Начать хотя бы с него самого. — Эдвард кивнул на Винсента, — Кто таков, откуда родом, как здесь оказался. Вам ведь не всё известно, не так ли? Я с этим могу помочь, идентификация — это по моей части. Поищем, глядишь да найдем кого-нибудь. Подумаем, как всё устроить получше. Но обстановку надо непременно менять. Иначе плохо это закончится. К сожалению, я не очень хорош в преподавании и прочем. Здесь нужен специалист, пожалуй, академик какой-нибудь. — Да, вы правы, я не всё узнала. Думаю, вы понимаете, почему. Винсент попал ко мне совершенно разбитым! Он и сейчас не в том состоянии, ему нужен отдых! — Мисс, чем дольше мы ждём, тем больше будет расти его нестабильность. Теперь я вижу, что всё ещё хуже, чем предполагалось. Инстинкты берут вверх над разумом, а энергия буйствует в неокрепшем теле! — Но в таком случае отдых ему просто необходим! Нельзя перенапрягать ребёнка! Он ведь и так потрясён, нельзя заставлять его нервничать ещё больше! — Да понимаю я! Эдвард вздохнул и приложил палец к подбородку, задумавшись. Уоткинс всё также молчал, поглядывая на говоривших, а Винсент по-прежнему смотрел вникуда. Однако он, кажется, начал приходить в себя. Поэтому он вздрогнул когда Саммерс, тряхнув головой, изрёк: — Ладно, давайте так. На сегодня закончим, дадим пареньку отдохнуть, а завтра приступим к делу. Начнём тогда с самого начала — с личности. Хмф... Как вариант, ещё можно будет обратиться в какую-нибудь академию. Глядишь, заинтересуются юным дарованием. Да и люди там своё дело знают... — Да... Только давайте всё же не будем спешить. — вздохнув, молвила Холли. — Само собой, само собой... Только, пожалуй, "Миротворец" мне стоит наложить повторно. Для надёжности. Не беспокойтесь, он безвреден... Успокоив взволновавшуюся было настоятельницу, Эдвард хотел уже было произнести заклинание, но тут с губ Винсента сорвалось одно-единственное имя: — ...Карлайл. Мужчина застыл. Нахмурившись, он посмотрел на мальчика. — А? Я не ослышался? Повтори-ка? Их глаза встретились. Сердце Винсента вздрогнуло. Что-то странное было в ответе незнакомца. Будто он понял, о ком идёт речь. Слишком уж серьезно этот мистер на него посмотрел. Не веря своим ушам, мальчик выдавил: — У-Уильям Карлайл. Мне... надо к нему. Он... поможет. Холли обеспокоенно посмотрела на своего подопечного, а затем на Эдварда. — Он уже упоминал этого человека. Друг семьи. Увы, но мне эта фамилия была незнакома, так что я... — Не может быть! Ты... Винсент Мортимер?! Тот самый?! — вскрикнул ошеломлённый Саммерс. В ответ не менее шокированный мальчик лишь слабо кивнул. Повисло недолгое молчание. Все удивлённо смотрели на Эдварда. — Сэр?... — недоумевающего спросила Холли. — Успокойтесь, мисс Аллен. Теперь всё в порядке. Нам невероятно повезло. Проблема решена. Сказав это, мужчина вдруг резко распрямился и ободряюще ухмыльнулся. Он удивительно быстро успокоился. Более того — он выглядел довольным. — А?! Как это? — изумилась женщина. — Скажите, у вас не найдется бумаги и карандаша? — бодро спросил Эдвард, — Надо кое-кому весточку послать... Винсент так и застыл. Он, быть может, и спросил бы что-нибудь, но не смог — у него просто не осталось сил. Слишком много всего произошло за последние дни. Поэтому он просто тупо смотрел перед собой, шевеля губами, а в голове вертелась лишь одна мысль: — "Неужели... наконец-то?..." Тем временем, заполучивший бумагу с карандашом Саммерс усердно заскрипел грифелем по листку: Дорогой Уильям! Спешу сообщить тебе радостную весть — я нашёл твоего мальчика... Вопреки ожиданиям, Винсент смог заснуть этой ночью. Его организм исчерпал все возможные ресурсы, поэтому ещё до ухода гостей из комитета бдительности мальчик заснул мёртвым сном. Но какое-то время он из последних сил боролся с накатывающим беспамятством, жадно слушая обнадёживающий рассказ мистера Саммерса. Услышанное захватывало дух и заставляло сердце бешено стучать. Ведь то была надежда. Всё оказалось до боли просто — Эдвард был давним знакомым дяди Уильяма. Они познакомились во время войны и довольно долго тесно общались. После их дороги разошлись, но они продолжали поддерживать связь. Так, примерно год назад Уильям обратился к Саммерсу с просьбой помочь в поисках пропавшего Винсента, на что тот ответил согласием. Он подключил своих коллег и они стали прочёсывать улицы, увы, безрезультатно. Время шло, у председателя появилась куча важных дел, и в итоге ему пришлось ограничиться лишь обыском своего и ближайший районов, где, естественно, Винсент появится не мог. Так очередная инициатива Карлайла потерпела неудачу. И вот, невероятным веянием удачи Винсент оказался спасён. Саммерс не забыл о данной маркизу просьбе, а сам Карлайл не оставил поисков пропавшего мальчика. Ранним утром Эдвард отправил наскоро составленную весточку в поместье Карлайлов. Пришла она как раз к завтраку, то есть часам к 9. И уже через 15 минут Уильям, поставив на уши весь дом, запряг экипаж и помчался в Уайтчепел. — Гони!! Гони, чёрт бы тебя побрал! — кричал он кучеру, беспокойно ёрзая в кресле. В это же время проснувшийся Винсент, ещё не до конца поверивший в своё спасение готовился к отъезду. Хотя, чего тут было готовится — вещей он не имел совсем. Оставалось разве что прощаться с сестрой Холли и ребятами, что были ему опорой все эти годы. Прощание вышло довольно неловким. Сказались в том числе и слухи о ночном происшествии. Но это было не главное. Винсент едва мог сказать что-то внятное, хотя чувства свои, кажется донёс. Ведь он действительно был им всем невероятно благодарен. Этого и словами было не передать. Большинство ребят, не зная как реагировать, ограничились лишь пожеланиями удачи и кивками. Старшой чувственно похлопал мальчика по спине и твёрдо произнёс напутственные слова: — Ну, дерзай, Винс. У тебя впереди успех. Это ж надо — колдуном оказаться! Теперь только держи удачу за хвост крепко! Дерзай, малой, добейся своего! Да смотри, чтоб дядька этот о тебе как следует заботился. Если что— ты знаешь где меня найти, ха! — парень стукнул кулаком об кулак. — Спасибо, Старшой. Я... буду — произнёс Винсент, выдавливая слабую улыбку. Всё это казалось ему чудным сном. После стольких страданий, наконец – лучик света? Целый год Винсент выживал в трущобах, лишенный всяких шансов на нормальную жизнь, на будущее. И вот, переплетениями судьбы ему был дан этот шанс. Дядя, любимый дядя, единственный оставшийся родной взрослый, что, как оказалось, никогда про него не забывал, спешит на помощь. Больше похоже на мечту, чем на реальность. И всё же... это оказалось именно реальность. — Береги себя, мальчик мой. Не забывай нас. Мы тоже тебя не забудем. Коли будет возможность — шли весточку. Мы порадуемся твоим успехам. — улыбаясь и обнимая Винсента, сказала Холли. Остальные поддержали его согласным мычанием. Мальчик повернулся к ребятам и, недолго помолчав и преодолев стеснение, проговорил: — Спасибо вам всем... Я... Никогда вас не забуду, обещаю! Последние слова, последние прощания... А после Винсент вместе с Холли направился к выходу. И уже минут через пять на улицу, где находилась церковь, на всех парах ворвался экипаж. Винсент вздрогнул — он не мог его не узнать. Это был без сомнения дядя Уильям. Из кабины послышался крик, который разобрать не удалось, ибо тут же заскрипели колёса, тормозя экипаж прямо рядом с мальчиком и настоятельницей. Спустя секунду, дверь распахнулась, и из кабины выскочил крупный мужчина. Винсент вновь содрогнулся. Уильям Карлайл за прошедший год почти и не изменился — внушительные габариты, квадратная борода, и всё прочее осталось на месте. Едва ступив на землю, он во все глаза уставился на Винсента. Тот тоже смотрел на него неверящим взглядом. Несколько мгновений они стояли молча. А затем... — Господи боже... Винсеееент! Мальчик мой! С этими словами он ринулся в его сторону. И Винсент тоже подался ему навстречу. Миг — и он уже заключён в медвежьи объятия. — Дядя... Дядя Уильям! — только и мог вымолвить Винсент, всхлипывая и прижимаясь к всеобъемлющей фигуре дяди так, словно она была единственной его опорой в этом мире. — Наконец-то... Наконец-то я нашел тебя!! — вторил маркиз, прижимая к себе дорогого "племянника". Наблюдавшая счастливое воссоединение сестра Холли улыбалась. От её беспокойства не осталось и следа. Всё итак было понятно — Винсент теперь в надёжных руках. — Не знаю, как вас отблагодарить. Вы... спасли его. Мы по гроб вам признательны, мисс Аллен. — сказал Карлайл женщине. — Я делала то, что должна. Счастье Винсента станет мне лучшей благодарностью. Да хранит вас Господь. — мягко ответила та. Уезжая, Винсент до последнего мгновения смотрел на сестру Холли Аллен, пока её фигура не скрылась за поворотом. Эта женщина действительно спасла его жизнь, душу, судьбу. И он никогда её не забудет, даже в темнейший час своего жизненного пути. Через 20 минут Винсент уже стоял у порога родного дома. Он никак не ожидал, что хоть когда-нибудь снова окажется здесь. Всякий раз, когда он задумывался о поместье, мысли текли куда-то не туда. Так было и тогда. Иррациональный страх, преследовавший его весь год, дал о себе знать, и в первые минуты Винсент едва передвигал ноги, со страхом смотря на дом, в одну ночь превратившийся из крепости в обитель кошмара. Уильям, конечно, заметил это. Частично догадываясь о причинах тревоги, исходившей от подопечного, мужчина приобнял мальчика за плечи и успокаивающе молвил: — Не бойся, мой мальчик. Здесь тебя больше никто не обидит, ручаюсь за это. Идём. Кое-кто хочет с тобой повстречаться. Присутствие дяди придало Винсенту немного смелости. Затем же, когда они вошли в дом, случилось то, что отмело у Винсента всякий страх. Оказалось, что трое верных слуг — Бен, Молли и Чарли — никуда не делись, а всё это время присматривали за особняком в отсутствие хозяев, упорно дожидаясь возвращения Винсента, в которое они безоговорочно верили. И вот, их вера, как и вера Карлайла, была вознаграждена — юный мастер вернулся в родное гнездо. А уж о том, как был удивлён, обрадован и вновь растроган до всхлипов Винсент, говорить не приходилось. Объятия, слёзы радости и много-много счастливых речей стали ему хоть какой-то наградой за месяцы лишений. Он наконец-то узнал, что остались ещё в этом мире родные ему люди. Благодаря этому к нему вернулось присутствие духа. Страх отступил... Но, увы, ненадолго. Вскоре после приезда Винсента закатили праздничный завтрак. Был он, конечно, не очень обильным, но зато сделанным с любовью. Говорили немного, и то только о хорошем. Пересказ всех событий негласно решили оставить на потом. А наевшись и отдохнув, Винсент отправился заново изучать теперь уже своё поместье. Прошёл всего год с тех пор, как он тут жил, но ему самому казалось, что прошло намного больше. Из памяти уже поистёрлись многие вещи. Расположение комнат, мебель, разные предметы интерьера — всё казалось смутно знакомым, но с трудом всплывало из головы. Даже собственную комнату Винсент уже порядком подзабыл. А там его, между прочим, ждал очередной приятный сюрприз — вся библиотека стараниями Бена оказалась в целости и сохранности. Он вообще постарался сделать так, чтобы ничего не было утеряно — и преуспел в этом. В итоге поместье почти не изменилось. Они уже заканчивали осмотр, когда это случилось. Увлечённый бодрыми рассказами слуг и дяди, преисполненный оптимистичного настроения Винсент не заметил, как они дошли до крайней комнаты на втором этаже в правом крыле здания. Она находилась как раз рядом с лестницей. То самое место... Когда Бен уже собирался открыть дверь, мальчик внезапно почувствовал что-то неладное. Будто чьи-то когти скребнули сердце. Предчувствуя беду, он хотел было уже остановить дворецкого, но не успел ничего сказать не заметившим его заминки взрослым. И зря. Дверь распахнулась... Прошло несколько секунд... И Винсента обдало ледяной волной внезапно нахлынувшего ужаса. Рассудок ушёл, уступив место страху. Совершенно невзрачная на вид комната — большая кровать, две тумбы, стол с лампой, окна. Казалось бы, ничего особенного. Но Винсент не мог её не узнать. Перед его глазами внезапно разверзлась бездна. Не прошло и трёх секунд, как чудовищное видение ожило перед его глазами. Вазы... Одной вазы на тумбе недоставало. Он знал почему. Она разбилась год назад, когда!... Винсент моргнул, а затем задрожал всем телом, издал тихий стон и попятился. Взрослые это заметили. Ещё не понимая, почему вдруг произошла такая перемена, они забеспокоились. — Винсент, что?... — начал было недоумённый Карлайл, но его тут же прервал дикий крик. — НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!! Истошный вопль до смерти испуганного мальчика оглушал. Он кинулся прочь, к лестничным перилам, и, вцепившись в них, осел на пол. Его било крупной дрожью, выпученные глаза уставились в комнату, а губы едва выговаривали бессвязные слова. — Н-не надо... Н-не надо... Нет!... Не убивай! Н-н-не надо! О-отойди! Прочь!... — Винсент! Мы рядом, успокойся! — Мастер Винсент?! Что такое?! Не менее перепуганные взрослые бросились к нему на помощь. Пока мужчины наперебой успокаивали бившегося в истерике Винсента, кухарка побежала за водой. А тот, будто охваченный бредовой галлюцинацией, всё не успокаивался. Видение смерти матери не отпускало его. — Не убивай! Не убивай маму! Не смей! Н-не надо!... Гх... Ыыыааааааааа! Карлайл бросил взгляд в сторону комнаты. Естественно, там никого не было. Но не для Винсента. Сообразив, наконец, что происходит, он сделал рывок и захлопнул злополучную дверь. Он недооценил глубину душевной травмы своего подопечного. И тем более Уильям не мог предположить такой бурной реакции со стороны Винсента. — "Какой же я дурак! Как я мог позволить ему вновь увидеть это место?! О Боже, нет! Его рана слишком глубока, теперь он видит ту трагедию наяву! Проклятье! Это плохо! Нужно скорее его успокоить, иначе!..." Предвосхищая его мысли, правый глаз Винсента, метающийся туда-сюда, вдруг налился фиолетовым огнём, а вокруг появилась лиловая дымка. От стресса вновь зашевелились мистические силы. Увидевшие это Бен и Чарли ахнули и застыли, не веря своим глазам. Ситуация повисла на волоске. Готовясь к худшему, Карлайл весь напрягся и осторожно шагнул вперёд. Не видя более комнаты, Винсент сфокусировался на нём. По его итак искажённому лицу нельзя было понять, что он намеревается делать. Уильяму оставалось лишь уповать на то, что Винсент не дойдет до окончательного срыва. — Винсент... Мальчик мой... Всё то уже прошло. Мы тебе поможем, обещаю. Только успокойся, ладно? Тихо, тихо... Сейчас попьём воды, уйдём отсюда, и всё... Спокойнее... Памятуя о рассказе Эдварда, Уильям был максимально осторожен. Чувствуя на себе пристальный взгляд, он весь подобрался и постарался звучать как можно более увереннее и убедительней. И было чего опасаться. Ведь он знал, что в случае провала всё могло закончится очень плохо. Неконтролируемая магия могла убить их всех. Оставалось надеяться на то, что Винсент не сорвётся. И вот... то ли действие "Миротворца" помогло, то ли Винсент сам сумел вернуть себе частичку здравого смысла, но мистический фиолетовый огонь погас, а сам он бессильно распластался на полу, уставившись в потолок. Судя по всему, агрессия и не появлялась. Только обессиливающий страх. — Почему?... Почему... — простонал он. Взрыва не произошло. Но ответ на этот вопрос Винсент обязан был получить. Вечерело. Пока Винсент отдыхал в своей комнате, Уильям посвящал прислугу во все нюансы сожительства с новоиспечённым магом. Ему самому предстояло много хлопот — ведь нужно было оформить опекунство, разобраться с передачей Винсенту наследства покойных родителей, в общем, побороться с бюрократией. Но куда важнее было стабилизировать самого Винсента. Вдогонку утреннему письму Эдвард прислал второе, в котором подробно описал рекомендации по тому, как изменить столь запущенную ситуацию и повернуть её в нужное русло. Первом делом, конечно же, следовало обратиться за помощью в академию магов, причём не в какую-нибудь, а Королевскую, спонсируемую непосредственно государством. Ведь по словам Саммерса, который уже успел навести кое-какие справки, это, помимо всего прочего, сулило прямо-таки небывалые выгоды. Следовало, конечно, ещё пройти проверку, но председатель смело предполагал, что Винсента не только инициируют, но и возьмут на льготное обучение, как редкого обладателя повышенной предрасположенности к чародейству. А до обращения в академию необходимо было соблюдать максимальную осторожность и предостерегать Винсента от чрезмерных стрессовых нагрузок. Ему следовало привыкать к вновь изменившейся жизни и побольше отдыхать. Эти и некоторые другие моменты Уильям обстоятельно обсудил со слугами. Бывшую комнату Мортимеров старших сразу после проишествия закрыли на ключ — во избежании повторения печальной истории. Время близилось к 6. Пора было маркизу Карлайлу возвращаться домой. Оставив задумчивых слуг готовится к ужину, Уильям поднялся на второй этаж, проведать Винсента. И там... его ждал сюрприз. Мальчик стоял у открытого окна, спиной к двери и смотрел на укрывшийся ночной тьмой сад. На скрип открывшейся двери он чуть повернул голову, поглядев на вошедшего дядю. Очевидно было, что он уже давно не спал — глаза смотрели ясно и незамутнённо. — О, так ты уже не спишь, Винсент? — спросил несколько удивлённый маркиз. Винсент отрицательно покачал головой, а затем тихо спросил: — Уже уезжаешь? — Да, мне пора. Меня ждёт семья. Я ведь с утра весь дом растревожил, да так и укатил куда-то на весь день без единой весточки... — Карлайл неловко улыбнулся, помолчал, а затем прибавил: — Белла по тебе очень скучала. Не представляешь, как она обрадуется твоему возвращению. Губы Винсента тронул призрак улыбки. — Я тоже... скучал. Помолчали. Из окна дунул ветер, развевая занавески. — Холодает. Не забудь закрыть. — сказал Уильям, кивая в сторону окна. — Дядя. — Да? Винсент повернулся к Уильяму лицом. Их глаза встретились. Внезапно мужчина, будто прозрев, явственно увидел — за прошедший год наследник рода Мортимеров стал другим. Его лик был необычно, не по детски серьёзен. На нём явственно отпечатались следы пережитых страданий. Взгляд, в котором, казалось, потух огонёк жизни, смотрел тяжело, печально, и, в то же время, твёрдо и решительно. Такого лица у обычных детей не встретишь. Но этот мальчик в каком-то смысле уже не был ребёнком. Сломленная страшной трагедией душа, познавшая лишения и несправедливость жизни — вот как сейчас выглядел Винсент. И всё же, чего-то этому образу не хватало для завершения... — Прежде чем ты уедешь, могу я кое о чём поговорить? Это очень серьёзно. Глядя в такие глаза, Уильям никак не мог усомниться в том, что разговор будет серьезным. Как бы ни было ему грустно от такой перемены в Винсенте, но он должен был ответить. — Конечно. Я слушаю тебя. — Это касается... моих родителей. Карлайл вздрогнул и посмотрел на мальчика с немалым удивлением. Вот это действительно было неожиданно. — А? Винсент, ты уверен? Мне, кажется, что не стоит. Ведь... Это... — Прости меня за тот испуг. Я не хотел вас беспокоить. Я постараюсь преодолеть этот страх. Но... Я должен знать правду. Винсент слегка потряс головой, глубоко вздохнул, а затем продолжил: — Когда я вспомнил про ту ночь... Я вспомнил и про всё остальное... чего раньше избегал. Бесполезно лгать и молчать. Мой отец... убил мою маму. Слова эти тяжёлым грузом повисли в воздухе. Будто придавленный ими, маркиз молчал. — Я точно знаю. Отец... который меня воспитывал... никогда бы такого не сделал. В этом виновен кто-то ещё. Отец упоминал кого-то другого. И это они погубили моих родителей. Я уверен. Поэтому дядя... пожалуйста... расскажи мне всё. Ты ведь знаешь, не скрывай. Расскажи мне правду. Без неё... Я не могу. Повисло тягостное молчание. Винсент не отводил взгляда, буравя им Карлайла. Тот долго колебался, по вполне понятным причинам. Ведь раскрывать ребенку всю правду... Имел ли он право?... — Винсент... Правда подчас бывает очень жестока. Гораздо болезненнее, чем ты можешь себе представить. Поэтому попрошу тебя в ответ... Не заставляй меня раскрывать всего. Ради твоего же блага! — с трудом, тщательно подбирая слова, выговорил маркиз. Во взгляде Винсента появилось что-то вроде печальной снисходительности. Он покачал головой. — Я понимаю это, дядя. И я готов к правде, поверь мне. После всего мною пережитого... не может быть ничего больнее. Нет. Напротив, я обязан всё прояснить. Не только для себя, но и ради родителей. Иначе... нельзя. И неважно, что я ещё юн. Поэтому... я настаиваю. Пожалуйста. И вновь молчаливый сверлящий взгляд. Быть может, Винсент и не добивался такого эффекта, но Уильям чувствовал себя неуютно. Эти слова... были произнесены не ребенком. А кем-то взрослее. В них чувствовалась неумолимая твердость. И на это...маркиз промолчать не мог. Можно было, конечно, сказать, что Карлайл поддался чувствам... но это было другое, необъяснимое. После долгих колебаний... он всё же решился открыть правду. Конечно, он помнил предостережения своего друга. Но почему-то Уильям чувствовал, что в этот раз всё будет по-другому. Винсент был тверд, непреклонен, но отнюдь не испуган. Ни малейших признаков буйства и возбуждённости, даже наоборот. Поэтому... — ...Хорошо. Давай присядем. Это может затянуться. Они проговорили с полчаса. Стараясь объяснять просто и доступно, Карлайл рассказал обо всём — о войне, об их с Джонатаном договоре, о финансовых проблемах, презрении со стороны дворян... и, наконец, событиях, приведших к трагедии. Он внимательно следил за состоянием Винсента, готовый в любой момент прервать неприятную беседу и броситься успокаивать мальчика. Но тот держался на удивление стойко. Да, ближе к концу истории он вскочил с кровати и пару раз прошёлся по комнате, но и только. При этом, опять же — никакого буйства. Лишь сдержанность и внимательность. Очень странная перемена не оставляла Уильяму иного выхода, кроме как закончить рассказ до конца. Он ничего не утаил, как и просил Винсент. — ... Большое спасибо, дядя. Не беспокойся, я... в порядке. Сила... под контролем. Я её сдерживаю. — размеренно произнёс мальчик. — И держи, мой мальчик. Тебе сейчас нельзя много напрягаться. — ответил маркиз, внимательно осматривая своего подопечного. — Да, знаю. Ладно, я тебя, наверное, сильно задержал. Езжай. Ведь твоя семья беспокоится. Их взгляды вновь пересеклись. Лицо у Винсента было задумчивым, даже чуть напряжённым, но ничего опасного. Устало кивнув, Уильям ответил: — Да, мне пора. Поеду. Навещу тебя завтра. Смотри, слушайся Бена и остальных. Отдыхай, набирайся сил. А я уж со всем разберусь. Обнялись, и Уильям, напоследок ободряюще улыбнувшись, вышел, закрыв за собой дверь. После его ухода Винсент с крайне задумчивым лицом начал наматывать круги по комнате. Он думал, анализировал, сопоставлял, припоминал. Он переваривал услышанное. Переваривал долго — с полчаса. За это время заходил Бен с напоминаем про скорый ужин, но Винсент попросил ещё времени на "отдых". Время шло... и лицо Винсента менялось. Сильно менялось. Он запутался в мыслях. Новые, непонятные чувства переполняли его. В конце концов, он бухнулся на колени перед зеркалом, обхватил лицо руками и тихо застонал. — "Отец сошел с ума... убил маму... сел в тюрьму... Из-за... денег? Нет-нет-нет! Что-то другое! Думай, думай! Кто... Кто главный виновник? Кто... кроме отца... убил мать и?!... Он обязан разобраться... Он обязан... Он... БОООМММ! И вдруг... всё сложилось. В голове будто пробил колокол... И все кусочки информации, что Винсент получил от дяди, собрались в единую картину. Все события выстроились в четкую линию. Все лица прояснились... Их роль в этой трагедии стала ясна. И Винсент понял, кто виновник. Тик-так. Секундная стрелка уже долго отсчитывала секунды, с тех пор как стоящий на коленях Винсент, сраженный внезапным осознанием, замер. И вдруг... — Вот, значит как. В гибели моей любимой мамочки... в сумасшествии отца... в моих... нет, НАШИХ страданиях... виноваты эти проклятые дворяне, эти мерзкие аристократы. Ах, они... Винсент медленно поднялся... и убрал руки с лица. Но это был уже совсем другой человек. Да... в этот миг Винсент Мортимер, некогда беззаботный и невинный мальчик, исчез, пал куда-то очень глубоко. А из очернённой страшной ненавистью души родился наконец новый Винсент. С этого дня назад пути не было. У него появился страшный, вечный заклятый враг — порочное дворянство. И преображённый Винсент, избравший путь мести, сразу понял — он, или они. Третьего не дано. Он разрушит их жизнь также, как они разрушили его... или сгинет, забрав с собой всех, кого только можно. Это — единственная цель. Иначе... уже быть не могло. — Уроды. Твари. Поганые мрази! Вы... поплатитесь!! Ненавижу... Ненавижуууууу!!!