Нарисуй меня, как одну из своих французских женщин

Бен переспросил снова, не хочет ли Эдди пойти сегодня с ним. Эдди мягко отказался и поблагодарил, улыбаясь. Он с нетерпением ждал вечера, но чем ближе было восемь часов, тем нервнее он становился. Каспбрак принял душ сразу после пар, потом принял душ за полтора часа. Это было очень нетипично для него, ибо душ всегда являлся для него чем-то должным, а не приятным, и тем не менее он всё равно помылся целых два раза. Балабол бы его не увидел всё равно, но Эдди не мог справиться с ощущением, что должен выглядеть хорошо. Было семь тридцать восемь, а мама всё ещё была дома и Эдди очень начал нервничать по этому поводу. Потому что только не хватало её «Эдди, котёнок, я ушла», когда он будет лежать с рукой в штанах. Если это ещё и услышит парень, то Каспбрак провалится сквозь пол прямо в ад, и то ему не будет так жарко, нежели как от смущения. Но в 7:47 РМ Соня наконец покидает дом, давая кучу наставлений и заставляя Эдди поцеловать её в щеку. Он даже не возмущается, потому что ему нужно время на то, чтобы настроиться. Он выпивает полчашки воды, берёт с собой целую в комнату и закрывает дверь на щеколду. Просто на всякий случай. Он открывает сайт, заходит в свой профиль, вновь чуть слышно усмехается, ибо разработчики явно пользовались идеями сайтов онлайн-магазинов, порно-сайтов и курсов по различным предметам. Смиксовали и получилось это. Даже имелся обратный отсчёт до его сеанса. Эдди открыл Скайп, проверяя наушники и микрофон, чтобы заранее удостовериться, что всё работает. И на всякий случай поменял наклейку на камере ноутбука на новую, вдруг старая могла случайно отпасть. Каспбраку не очень то хотелось повторить сюжет «Чёрного Зеркала», когда парня, дрочащего перед ноутбуком, записали и начали шантажировать. Эдди смотрел этот эпизод с ужасом, как и любой другой подросток, не желающий попасть в сеть с чем-то скандальным. После этого он нашёл свои старые выпуклые наклейки с собачками и клеил их на камеру ноутбука, переодически меняя, когда те начинали елозить и не быть такими клейкими. Всё было идеально подготовлено. Смазка и салфетки лежали уже на тумбочке рядом с валяющимся блокнотом с его эскизами и скетчами. Эдди удобнее устроился на подушках. На нём была широкая чёрная футболка с почти сошедшим принтом целующего один другого ангелочков и надписью под ними CALL ME ANGEL. Мама купила её ему, назвав Эдди своим ангелочком, и сначала он отказывался носить, но потом привык. Как-никак посторонних в их доме не было. А когда мать приводила подруг, что бывало редко, Эдди закрывался у себя в комнате. Помимо этой футболки на нём были короткие свободные шорты, которые в любой удобный момент можно было снять. Он был хорошо подготовлен. В 7:56 кнопка «связаться» появилась рядом с запланированным сеансом Эдди. Он ощутил, как сердце буквально ухнуло вниз, и быстро воспользовался ингалятором, лежащим на той же самой тумбочке. Так всё. Он справится. Жмёт на «связаться», тут же всплывает окно с грузящимся изображением и небольшая белая полоска справа для чата. Эдди замирает, смотрит на сидящего парня, который был сразу без футболки, из-за чего Каспбраку бросились в глаза его красивые ключицы, которые тут же захотелось запечатлеть на бумаге. Эдди отбросил эти мысли в сторону, разглядывая чужое лицо. Парень явно сосредотачивался на настройках связи в эти секунды, его глаза бегали по экрану. Они были тёмно-карими, и Эдди чуть не завизжал, когда парень немного крутанул головой так, что можно было заметить его слегка изогнутый нос, прямо такой, от каких был в восторге Эдди. Это был какой-то эстетической оргазм вкупе с пухловатыми необычной формы губами и чуть проступающими скулами. — Хей, здравствуйте, мистер, — послышался звонкий, но чуть с хрипотцой голос, который невероятно шёл этому чертовски красивому юноше. Что тот забыл на подобном сайте? Эдди был поражён его внешностью, руки так и чесались скорее нарисовать его, но Каспбрак себя останавливал. Он здесь не за этим. Если получится, нарисует потом по памяти. — Вы тут? Эдди закусил губу, сердце чертовски быстро билось и он не мог выдавить из себя ни слова, восхищённо наблюдая за тем, как парень тут же переключается взглядом влево, то есть его право, чего-то ожидая. И не дождавшись этого «чего-то», матерится. — Ебучий провайдер. Эдди широко открыл глаза от изумления. Он заметил, что чат сбоку немного оживился. Trashmouth: я не слышу тебя проверь связь Trashmouth: или напиши чтото если ты из тех кто не говорит — Эмм, привет? — наконец подал голос Эдди, сверля взглядом отсутствие запятых в предложениях. Балабол тут же замер, приоткрыв рот, смотря в экран, а потом широко улыбнулся. — О, Господи, чувак, тебе есть восемнадцать? Или хотя бы шестнадцать? А теперь Эдди захотелось ударить это красивое лицо. Какого, собственно, хуя. — Достаточно, чтобы спросить это у тебя. Ты школу закончил или просто так неграмотный? Отличное начало. Эмоции на лице кудрявого парня было сложно передать, но злости и вражды на нём не было. А потом он засмеялся. Так чисто и красиво. — Окей, принял, один один, — всё ещё улыбался Балабол. — Ты с огоньком, люблю таких. Когда говоришь с родственниками по Скайпу, ты смотришь на их изображение, а они на твоё, поэтому складывается ощущение, что вы не видите друг друга. А Балабол смотрел прямо в камеру. Ему, собственно, и не нужно было никуда больше смотреть, ведь свою камеру Эдди не включал. Парень подмигнул ему. — Как мне к тебе обращаться? — чуть поведя плечами в стороны, спросил он. — Э.. — с губ чуть не сорвалось собственное имя. А вот этот момент Эдди просчитал. Не думал, что нужно выбрать имя. Своё лучше не называть. Почему в пользовательском соглашении не был прописан пункт по поводу того, что нужно какое-то обращение? — Можешь ничего не называть, если не хочешь. — Спасибо. Господи, это ужасно странный диалог, и, кажется, Балабол тоже так считает. Точно считает, раз улыбается. Эдди ощущает себя таким глупым. Ну какое «спасибо»? — Ты тут первый раз, да? — ухмылка появляется на чужом лице, и Эдди снова хочет ударить его. Вообще он не дерётся и очень мирный и тихий, но этот парень вызывал только такие чувства. Помимо восхищения внешностью. Но это было удовольствие для глаз художника, нежели чем для самого Эдди. — Может уже замолчишь и займёшься делом? — недовольно фыркает Каспбрак. Балабол строит кокетливую гримасу. И это не кажется Эдди сейчас чем-то подставным или фальшивым. Он ощущает, будто это реально направлено к нему. Так оно и было, хоть парень и не видел его. — Жаль, я люблю болтать. Ты же видел мой ник в профиле, должен был догадаться. — То есть мне так к тебе и обращаться? Балабол? — скептично спросил Эдди. Ник казался совсем не возбуждающим, если на то пошло. — Для тебя, кто угодно. Хоть Тимоти Шаламе, хоть имя твоего краша. Смотря на кого больше дрочишь. — Ты скорее Эзра Миллер, чем Шаламе, — ответил Эдди, даже не задумываясь, что это немного странный диалог для секс-чата. — Я недостаточно милый? Кудри же, смотри. Балабол чуть потрусил головой, из-за чего его беспорядочные кудряшки запрыгали. — Они у него уложенные, а ты просто не расчёсанный, — заметил Эдди. — Эу, а вот это было обидно. Никто не оскорблял мои кудряшки до этого момента. Все считают их милыми. — Кто-то же должен быть первым, — фыркнул Эдди. Балабол вновь засмеялся, очень красиво. Эдди не понимал, как тот умудрялся быть очаровательным и немного раздражающим одновременно. Брюнет выглядел и звучал немного самовлюблённо, может это так и было. Если ты не уверен в себе, ты не сможешь быть таким откровенным перед людьми. — Итак, чего же хочет первый оскорбитель моих волос? Нотки в голосе явно были заигрывающими. Это поднимало интерес и заставляло Эдди ощущать себя каким-то особенным. Глупо, очень глупо. Но Эдди нравился этот флирт. С ним никто не флиртовал раньше. Это было приятно, чертовски. А насчёт вопроса.. Он не знал, что ответить. Он не мог такое просить вслух. — Здесь ты работаешь, а не я, — Каспбрак пожал плечами, будто Балабол мог это увидеть. — Ну вдруг я сломаю твою психику своими предложениями случайно, — рассуждал парень. — О, или ты из тех малолетних извращуг, смотрящих хентай и желающих увидеть вживую ёблю с тентаклями? У меня есть дилдо в виде этой херни, если ты из таких анимешников. Эдди чертовски покраснел, слушая всё это. А Балабол говорил так, будто ничего пошлого и грязного в его речи и не было, будто он рассказывал историю про то, как встретил на улице бездомного кота. Каспбрак был в Интернете всего два года, но из-за художников уже просветился в этих темах и понимал всё, о чём говорил парень с экрана. Но Эдди никогда не смотрел аниме, это могло бы помешать его художественному стилю, он ведь пытался в реализм. — Фу, нет, — запротестовал он. — А ты забавный, — улыбнулся тепло Балабол. — Ты же девственник, да? Звучишь как девственник. — Откуда тебе вообще знать, как звучат девственники?! — возмутился всё ещё ужасно смущённый Эдди, благо парень не мог его видеть. — Просто поверь мне, что я знаю. Ты такой не первый, — совсем без насмешки ответил Балабол, даже наоборот с каким-то пониманием и добротой, чего вовсе не ожидал Эдди. — Могу устроить небольшой стриптиз, на мне всё ещё есть штаны. Потом подрочить с пальцами в заднице, а ты представишь, что делаешь это со мной сам. Устраивает? У Эдди сбилось дыхание. Он хотел придушить себя подушкой за чрезмерное смущение из-за всего лишь слов. Боже, да, он хотел представить, что делает всё это с Балаболом. Чёрт, он так хотел его потрогать, но мог ощутить только экран ноутбука, когда коснулся пальцами изображения парня. — Это должно возбуждать? Звучишь как проктолог, — всё же отозвался Эдди, сам не понимая, откуда в нём столько дерзости. — Иисусе, ты точно девственник, — вновь засмеялся Балабол. И это не было насмешкой над Эдди, это была реакция на его слова. Эдди было приятно суметь рассмешить кого-то. Парень встал, отходя от ноутбука так, что Эдди смог видеть его теперь по пояс. У того явно были беспроводные наушники, и в такой-то профессии это было, очевидно, очень удобно. Ибо иначе потребовался бы очень длинный шнур для наушников. Эдди с интересом наблюдал за ним на светлом голубоватом фоне. Фоном была только стена и кровать. В углу экрана можно было заметить какие-то отрывки постеров, но парень явно удачно развесил всё так, чтобы не выдавать ничего о своей личности. Всё было стерильно чисто даже на тумбочке, никакого барахла. Кровать идеально заправленная. Эдди попытался отогнать иллюзию фальшивости происходящего. Это не было обманом, в конце концов этот парень говорил с Эдди. Но сейчас он чуть качал бёдрами под музыку, которую Эдди, кстати, только заметил. Она была не совсем подходящей для плавных движений, Каспбрак узнал Determinate от Bridgit Mendler. Играло очевидно громко, но в другой комнате. Возможно, чтобы не раздражать микрофон в наушниках, чтобы можно было слышать Балабола. Не сказать, что тело того было накаченным, но оно было подтянутым, Каспбраку нравилось. Он всё ещё горел желанием ощутить его под своими руками. После этих мыслей тяжело не быть извращенцем. Балабол задрал голову, расстегнув ширинку и жмурясь. Стал медленно себя поглаживать, и Эдди заёрзал, наблюдая за этим. Кажется, его план работал — он начинал возбуждаться. Пока он себя не трогал, просто наблюдал. Он не знал, сколько раз за день у того уже были сеансы, то есть сколько раз он уже дрочил за сегодня. Но парень выглядел так, будто совсем не устал от этого, он выглядел наслаждающимся действием. Вот бы Эдди так же не испытывать проблем с мастурбацией. Пока Балабол касался себя только через ткань белья, облизывая губы. Он встал немного боком, и Эдди готов был поклясться, что это было самое сексуальное и эстетичное, что он видел в жизни. Одно колено парень опустил на кровать, а второй ногой всё ещё стоял на полу. Эдди видел, как медленно вздымалась грудь брюнета, и дорожка волос, идущая от пупка, пряталась где-то в нижнем белье. Такое тело, как показывают в ёбаных фильмах. Идеальное. Красивое. Такое, какое хотелось бы запечатлеть на бумаге. Эдди помотал головой, отбрасывая эти мысли. Он здесь не за этим, не-а. — Хей, мистер девственник, ты будешь себя касаться, наконец? Я не слышу звука расстегивающихся штанов. О, или ты уже без них? — Балабол закусил губу, выдохнув, а затем бросил взгляд с прищуром в камеру. — Кажется, я слышу, как ты дрочишь. — Я НЕ дрочу! — возмутился Эдди, отчаянно краснея ещё больше. Парень ухмыльнулся, вновь вздохнув шумно, и Эдди готов был услышать какой-то саркастичный ответ типа «тогда зачем ты здесь?», но в наушниках раздалось соблазняющим шёпотом только: — А пора бы. Эдди стало жарко. А Балабол не прекращал его удивлять. Блять, почему Эдди давно не нашёл этот сайт? Он бы избавился от стресса в своей жизни насовсем, возможно, наконец перестал бы себя ощущать недоделанным и странным. Парень на экране приспустил джинсы, и Эдди мог видеть небольшое чёрное пятно на внутренней стороне бёдра. Скорее всего татуировка. Это почему-то показалось Каспбраку невероятно сексуальным. А ещё Балабол прекрасно знал свои ракурсы. Веб-кам моделей учат красивым позам перед наймом или что? И изгибался тот так, что Эдди становилось ещё жарче. — Так значит я не увижу фотку твоего члена? — чуть усмехнулся парень, вздохнув, когда запустил руку в трусы. Эдди сглотнул и поспешил снять с себя футболку, которая сейчас ощущалась какой-то клеткой. Стало немного легче. Но не сильно это облегчило ситуацию. — О, или увижу? — вновь глянул на камеру Балабол. Наверняка услышал возню Эдди и принял это за то, что тот раздевался. Так и было, но явно не из-за того, что сказал брюнет. — Не дождёшься, — фыркнул Эдди. — Жаль, — с прерывистым вздохом ответил парень. — Я бы хотел увидеть его, чтобы иметь представление, как ты будешь меня трахать. Эдди хотел зарыться носом в одеяло, подушки, закрыть ноутбук и спрятаться, но он только сделал тяжёлый вдох. Чёрт, наушники же всё передают. Балабол точно это услышал. — Но сначала я бы тебе отсосал. Парень резко перестал ласкать себя и потянулся к тумбочке, развернувшись снова так, что поза вновь была очень привлекательной. Может всё-таки он был моделью? А это его подработка? Эдди снова пытался придумать незнакомому человеку прошлое. Не время. Тот наклонился, что-то ища, но этого Эдди уже не видел, да и он разглядывал задницу парня сейчас, обтянутую зеленоватыми джинсами. Он почти застонал, но Балабол поднялся, и Эдди чуть ли не с испугом посмотрел на резиновый пенис у него в руке. Почти как настоящий. Господи. Брюнет поднёс его к лицу, языком пройдясь по силиконовой головке. Господи. — Только минет, ну и кляп, могут заставить меня молчать. Ты же этого хотел, да? Чтобы я перестал говорить? — Балабол бросил взгляд на камеру. То, как он обхватил губами головку, было невероятно эстетично. Эдди залип на вытянутые губы. Он потянулся к тумбочке, первым делом нащупывая блокнот. Блять. Балабол был ужасно красивый, пиздец красивый, сдохнуть можно было какой красивый, и Эдди обязан был это запечатлеть. Он схватил блокнот, высунув оттуда карандаш, открывая на рандомной пустой странице. Тем временем парень совсем не помогал, он сел ближе к ноутбуку вновь медленно лаская языком резиновую игрушку, а Эдди стал делать наброски, совсем не обращая внимания на своё возбуждение. Точнее оно будто добавляло ему энергии, чтобы быстрыми штрихами создавать похожий портрет. Так быстро Эдди ещё ни разу не рисовал, но он хотел успеть. Иногда он ловил взгляды брюнета, которые тот кидал в камеру, продолжая отсасывать игрушке так умело, что Эдди бы чертовски хотел ощутить это сейчас на себе. Но он не мог, поэтому сидел и рисовал чужое лицо. Он решил оставить на рисунке именно закрытые глаза, потому что большую часть времени Балабол сидел так. И эти ресницы, которых хотелось коснуться.. они уже были на акварельном листе блокнота Эдди. Камера не могла передать всей чёткости происходящего, поэтому над деталями пришлось не заморачиваться. Не были видны ни родинки, ни веснушки, Эдди не мог сказать, имелись ли они вообще у парня или нет. И про молчание Балабол всё же наврал. Нет, он не говорил во время минета, но он стонал. Красиво, развратно, возможно, немного наигранно, но сейчас Эдди было плевать. Тот снова отсел подальше от камеры. Эдди не дорисовал шею. Но зато теперь он видел уже сидящего на кровати парня, у которого джинсы сползли до колен, он ласкал себя через ткань белья. Медленно вытащив резиновый член изо рта, Балабол кинул взгляд в камеру. Его тяжёлое дыхание можно было заметить по томному движению грудной клетки. — Тебе хорошо? А то я не слышу. Эдди осознал только сейчас, что всё его внимание поглотил рисунок. Блять. Снова. Но Каспбрак не мог остановиться и решил, что хер с этим. Он будет рисовать, он отпечатает эту красоту на бумаге. И пока парень с сайта продолжал иногда отпускать какие-то комментарии, уже раздевшись полностью («Эй, девственник, мог бы и сказать хоть что-то. Наверняка чужой член впервые видишь»), Эдди ушёл с головой в попытку запомнить всё это на бумаге. И да, член у парня тоже был красивый. Эдди впервые испытал желание сам коснуться чужого пениса. В его фантазиях, в те редкие моменты, когда он мог мастурбировать, всегда представлял, как кто-то касается его, но не он. Но смотря на Балабола, Эдди ужасно хотел его коснуться. И он выливал эти чувства в рисунок, будто мог ощутить тепло и бархат кожи через грифель карандаша. — Я надеюсь, ты там не умер от переизбытка возбуждения, — хмыкнул брюнет. И Эдди хотелось огрызнуться, но он был занят рисованием фигуры с разведёнными в стороны ногами и рукой на члене. Все штрихи были ужасно грязными, его преподаватель бы уже отчитал за каждый косяк, но у Эдди была отговорка — время. Не мог же он попросить Балабола сидеть скромно на месте со стояком? Или мог. Не важно. Эдди не хотел его прерывать. Он едва закончил набросок, а парень уже забрался с ногами на кровать, ложась на спину. Наверное на ней лежала смазка с самого начала, потому что Балаболу не пришлось никуда тянуться, он быстро измазал пальцы в лубриканте, поднося руку к низу. Потом будто опомнился и подложил под бёдра подушку. Эдди понимал, что до ануса так было удобнее дотянуться. Его снова обдало жаром и желанием трогать Балабола. Как же сильно он хотел лично заставить его стонать. Более того, хотелось, чтобы он стонал его имя. Запустив в себя сразу два пальца, парень изогнулся на кровати. Эдди бы хотел видеть его в другом ракурсе, но, видимо, тот решил, что ему будет важнее видеть, как он толкает пальцы в себя. Эдди издал едва слышный стон на выдохе, а Балабол стал активнее двигать пальцами, затем и вовсе развернулся на живот, выпятив бёдра чуть вверх. Он завёл руку за спину, уткнувшись лицом, что было понятно по сдавленным стонам, в кровать, а второй касался своего члена. Эдди быстро зарисовывал и эту позу. Но ему, конечно, бы хотелось видеть, как именно уткнулся в постель Балабол, ибо с такого ракурса он не видел его лица. Движения бёдрами стали более беспорядочными, брюнет перешёл на низкое и сдавленное поскуливание. Это было впервые, когда Эдди возбуждался от самих звуков, издающихся во время порно. Он не думал, что найдёт хоть раз что-то, не отталкивающее своей фальшивостью. Конечно, Балабол, наверняка, где-то имитировал, но это было так натурально, что Эдди не хотел даже обращать на это внимание. Наконец послышался долгий протяжный стон, и Эдди замер, смотря, как парень уже инстинктивно толкается в руку и подушку, уже не двигая двумя пальцами в заднице. Эдди не знал, каково это, но думал, что должно быть очень жарко, и, наверное, влажно из-за смазки. Он смотрит на блокнот. Накопилось порядком пяти листов с быстрыми эскизами чужого тела. Но Эдди к себе и не притронулся. — Я так и не услышал твоих охов и ахов, ты там хоть кончил? — пробурчал Балабол лениво, разворачиваясь на бок, смотря в камеру, быстро дыша, что было заметно по движению грудной клетки, — А то у меня из-за тишины стойкое ощущение, что ты так и не подрочил. Я, конечно, понимаю, что не красавчик, но чтобы настолько.. — Ты красивый!! — возмутился Эдди, бросив карандаш в сторону вместе с блокнотом, и придвинул ноутбук ближе, будто бы это уменьшило расстояние между ними. Если у Каспбрака были проблемы с этим, он не должен вовлекать бедного парня в недопонимание Эдди со своим организмом. Балабол снова разулыбался, но это было уже расслабленней и даже искренней, наверное из-за оргазма. — Так значит, ты кончил на моменте, как я снял трусы, а потом стеснялся признаться? — Молчащий ты был красивее, — тут же на автомате отзывается Эдди, слыша следом слабый смешок. — Мне очень нравится твой голос, девственник, но я бы хотел слышать, каков он во время стонов. «А я бы хотел видеть твоё лицо, когда ты кончал», — думает Эдди, но так, конечно, не отвечает. — Ии.. наше время подходит к концу. Звучит слишком резко и громко в данной ситуации. Эдди совсем забыл о времени. — Да? — его голос чуть хрипловат, сам Эдди косится на часы на тумбочке. — К сожалению, — с расслабленной улыбкой отвечает Балабол, опустив грязную руку с кровати на пол. — Заглядывай, если что. Кто знает, может дорастёшь со мной до тентаклей. — Фу, нет, — морщится Эдди, а далее слышит ожидаемый смешок. Он бы хотел нарисовать такого послеоргазменного Балабола. — Посмотрим, — парень подмигнул, беря салфетку откуда-то с пола, вытирая ею руку, а затем встал с кровати, не стесняясь своей наготы. — Классно пообщались. Последнее, что увидел Эдди — усмешка Балабола. Он сдвинул ноутбук в сторону и обнаружил, что у него всё ещё стоит. Пиздец. Конечно, это был не тот эффект, которого он добивался, но всё же это было прогрессом. Это нельзя было назвать сексом, но для Эдди это уже было намного больше, чем просто фантазии. Каспбрак бросил взгляд на открытый блокнот, рассматривая знакомую фигуру. Он быстро пролистал и остановился на первом рисунке, где Балабол был с закрытыми глазами и держал резиновый член, обхватив его головку губами. Эдди прерывисто вздохнул, смотря вниз. Он лёг чуть набок, спустив шорты и коснулся себя через трусы, как это делал брюнет. Сам изумился сорвавшемся стону. Нет, он не был нарциссом и не возносил свои рисунки так, но сейчас он правда дрочил на собственный эскиз. В самом прямом смысле этого слова. Выдавив немного смазки, Эдди обхватил член ладонью, медленно двигая по стволу, толкаясь в свою руку с каждой минутой быстрее. Он закрыл глаза, вспоминая втягивающиеся щёки Балабола, когда тот делал минет резиновому члену, и представлял, что сейчас брюнет делает то же самое с ним. И также бросает игривые взгляды с прищуром. Эдди закусил край подушки, жмурясь так, что видел звёзды перед глазами. И надолго его не хватило, он с протяжным стоном кончил себе на грудь, когда представил, как чужой голос шепчет его имя. Эдди провалялся в кровати ещё около десяти минут, тяжело дыша в подушку, о которую тёрся носом. Как же он не хотел вставать, но ему надо было привести себя в порядок. Третий раз за день принимать душ вымотало Эдди окончательно. Он просто убрал смазку и салфетки обратно в тумбочку, а блокнот положил на неё, закрыв. На этот раз Эдди уснул до двенадцати ночи. Он ощущал себя отдохнувшим.