Нарисуй меня, как одну из своих французских женщин

— Окей? — Окей, — пожал плечами Эдди. Бен выглядел.. удивлённым? Скорее даже шокированным. Ладно, тут можно было понять, в течение полугода Эдди всячески отказывал ему в приглашении потусоваться с его друзьями, а теперь вдруг резко согласился. — Вау.. — только это и выдал Бен. — Всё в порядке? — Эдди начал уже думать, что Хэнском продолжал это делать из вежливости. Но вряд ли так было, ибо если Бен просто старался быть милым и дружелюбным, то он бы давно бросил попытки приглашать Эдди. И сейчас Каспбрак был рад, что тот не прекратил. Возможно, это был тот самый шанс для Эдди начать новую жизнь, социальную, наполненную друзьями, событиями — нормальную жизнь. — Да.. да! Всё круто. Я просто очень рад, что ты наконец согласился. Эдди улыбнулся, опустив глаза в тарелку с рисом, курицей и ананасами. Странное сочетание, но когда он в первый раз попробовал это блюдо, то понял, что это лучшее, что подавали в учебных заведениях. Бен не спрашивал о причине того, почему Эдди вдруг так резко решил согласиться. Каспбрак бы всё равно не назвал ему настоящую причину. После вчерашнего времяпрепровождения он испытывал огромное вдохновение. Ему хотелось творить, ему хотелось действовать. Он был уверен, что сможет абсолютно всё, если только начнёт. Сейчас пыл немного спал, но Эдди твёрдо был нацелен наладить свою жизнь. Ему нравился Бен, хотя бы по причине того, что тот никогда не реагировал с обидой на резкость Эдди. Да и Хэнском не был похож на парня, который выбирал плохих людей в свой круг общения. Так что это сподвигло Эдди согласиться на очередное предложение. — Тогда я могу скинуть тебе адрес позже. Или ты знаешь, где итальянский Энтони?* — Нет.. — Всего в двух кварталах от Коммершл-стрит и Старого порта. — Лучше кинь адресом, — улыбнулся Эдди. — Да, хорошо. Попрошу потом Беверли найти его. Я не очень разбираюсь в улицах, запоминаю просто какие здания рядом. — Неудивительно. У Бена резко зазвонил телефон и тот извинился, взяв трубку. — Да, Ричи? — Бен углубился в разговор. Эдди с улыбкой стал накалывать небольшие кусочки курицы на вилку, чередуя их с ананасом. — Да, и ещё. Я приведу с собой Эдди. Друга с колледжа. Ты, придурок, заткнись. Эдди с интересом наблюдал за разговаривающим по телефону Беном. Он не слышал раньше, чтобы Хэнском говорил в такой манере с кем-то. Эдди вообще не думал, что Бен способен даже на такие безобидные обзывательства. Видимо, этот Ричи какой-то особенный. И действительно придурок, раз Бен назвал его так. Хэнском завершил звонок, неловко улыбнувшись Эдди. — Ты потом поймёшь, почему я с Ричи так общаюсь, — будто прочитав его мысли, ответил Бен. — Он вечно тупо шутит. «Фетиш на клоунов», — пронеслось в голове голосом Балабола. — Да уж. Звучит не очень. — Но он классный парень. Просто предупреждаю, что может показаться, что он над тобой издевается, но это его способ общения. Просто надо отвечать в его же манере. — С этим проблем точно не будет, — хмыкнул Эдди. Они обсудили ещё недолго саму встречу, Бен рассказал о своих друзьях, потому что Эдди впервые было интересно на самом деле. Он удивился, узнав, что у него их было пять. Эдди представлял компанию поменьше. Среди них была только одна девушка, и по восторженному тону Хэнскома Эдди решил, что тот в неё влюблён. Её звали Беверли, она была с юридического колледжа, раньше встречалась с Биллом, учащимся на журналиста. Билл был тем, кто познакомил их друг с другом. В детстве он занимался в нескольких секциях и знал много детей. И в один момент он пригласил на свой день рождения тех, с кем лучше всего общался. С тех пор эта компания дружит. Но Ричи в неё привела Беверли, когда им в среднем было по восемь, а ему уже тринадцать. Бен не стал уделять внимание тому, как эти двое познакомились. И этот парень был самым старшим из них. По становлению совершеннолетним он покупал всем алкоголь. Да, они определённо любили этого парня. Так же с Беверли на одном направлении, но на курс старше учился Стэн, парень из еврейской семьи. Ещё один друг Бена, Майк, готовился быть ветеринаром. Когда Эдди спросил о профессии Ричи, то Бен ответил, что Тозиер не учился на данный момент в колледже, зато работал. Ричи, правда, не задерживался долго на работах, потому что либо его нанимали не совсем легально, либо он просто ссорился с вышестоящими. — Ричи просто терпеть не может подчиняться кому-то. Мы ему сколько раз уже говорили, что он не сможет получить должность выше, если продолжит ругаться с начальством. Сейчас, наверное, только Беверли знает, кем он подрабатывает. — Почему она? — с интересом спросил Эдди, отпивая морс из трубочки. — Они живут вместе, — как-то скомкано ответил Бен. — Типа встречаются? — Нет.. не думаю. Либо делают это втайне очень хорошо. Ричи, конечно, шутит об их с Беверли романе, но это Ричи. Он ведёт себя так со всеми. — Тогда почему они живут вместе? — недоуменно спросил Эдди. — Не хотели жить с родителями. Там.. долгая история. И личная. Каспбрак только немного растерянно кивнул. Конечно, ему не будут выкладывать всю подноготную на блюдечке. Он никто для них, он знает только Бена и едва ли может назвать его другом, ведь они видятся только в колледже на переменках. Эдди всю жизнь мечтал о подобной дружбе с несколькими людьми. И теперь у него был шанс влиться в это. Главное не думать, что не получится, и не упустить возможность. Вскоре они обнаружили, что времени до пар осталось всего ничего, и оба разошлись по своим этажам. После учёбы Эдди быстро доехал до своего дома на велосипеде (потому что прав у него не было) и тут же, бросив рюкзак, стал выбирать одежду. Не то чтобы он был плохо одет, и он понимал, насколько это клишированно выглядит, что он беспокоится о том, что надеть, но ему нравилось это. Незачем судить его за наивность, у него никогда не было ничего подобного. Когда-то одногруппники предлагали ему, но он отметал все варианты, ибо ему не особо нравилось их общество. А судя по кругу общения Бена, там не было больше художников. Эдди будет исключительным. Он хотел быть именно таким. Важным для кого-то, интересным. Есть такой тип людей, которые начинают говорить в обществе других и могут быть перебиты, и никто никогда не переспрашивает их, что они говорили. Эдди всю жизнь был одним из этих ребят. И он уже научился жить с этим чувством, просто не влезая в чужие разговоры, чтобы не чувствовать себя неловко, чтобы самооценка, и так не блещущая высотой, не опустилась ещё ниже. Но желание быть услышанным, замеченным, остаётся всегда у таких людей. Как бы то ни было глупо и наивно, он хотел выглядеть лучше. Поэтому к пяти часам, а встреча намечалась на шесть, Эдди уже был одет и собрал портфель (выкинул всё лишнее). В Портленде не было холодных зим, как на севере Штатов и как в Канаде. Поэтому в начале февраля Эдди мог спокойно выйти в свитере и какой-нибудь лёгкой куртке, но из-за отрицательной группы крови он часто мёрз. Поэтому нацепил на себя водолазку бежевого цвета и пальто. Посмотревшись в зеркало в коридоре, Эдди очень хотелось треснуться головой в стекло. Потому что он не хотел так волноваться о внешнем виде, это получалось само. И это раздражало. — Эдди, котёнок, а ты куда? — выглянула с гостиной мать. Эдди поджал губы. Он редко просился гулять, он даже не помнит, когда это было в последний раз. Но сейчас он себя считал вполне взрослым, чтобы не предупреждать мать о таких вещах. — Гулять, — коротко отрезал парень, зашнуровывая кеды. — Так поздно? — Не поздно. У него не было времени на ссоры и разборки. Адрес, кинутый Беном в Фейсбуке, повторялся в голове из раза в раз. — Эдди. — Что? — вымученно вздохнул парень, выпрямляясь, видя Соню уже на пороге. — Не забудь шапку. Эдди собирался её надеть. Правда собирался, зная, что даже при девяти градусах его ушам точно будет холодно. И если бы не замечание матери, он бы надел эту ебучую шапку. Он надевал её в колледж постоянно, и она никогда не просила. Эдди мог сам решить в конце-то концов. И сейчас он решил этого не делать. — Там не холодно, — Эдди уже направился к двери, желая выскочить поскорее за неё, чтобы мать не пристала ещё с чем-то, но не успел. — Почему тебе так трудно хоть раз меня послушаться? Действительно. На всю жизнь он её уже наслушался, хватит с лихвой. Больше он портить себе будущее не собирается. Эдди кинул только взгляд на мать и тут же скрылся за дверью. Он не хотел портить себе настроение, потому что знал, что если бы он задержался ещё на немного, они бы непременно поссорились. Сначала Эдди сел на автобус и вышел за два квартала до кафе, ибо время позволяло. Он уже нафантазировал себе прекрасную светлую кофейню с милыми светильниками и широкими окнами. Эдди обычно ходил только в такие, потому что люди туда часто приходили не за едой, которая в большинстве своём в них была паршивая, а для того, чтобы сфотографировать это место и выложить в Инстаграмм. Для чего туда ходил Эдди? Это случалось редко, но иногда ему нужно было новое место и новые люди, чтобы их рисовать. И очень много красивых людей было как раз в таких кофейнях. Впрочем, пройтись по улице было не совсем хорошей идеей. Эдди ощущал все последствия того, что перечил матери и не взял чёртову шапку. Кончики ушей кололо, и теперь бунтарство воспринималось уже не так сладко. И всё из-за матери. Если бы она не влезла со своими наставлениями, ему было бы сейчас вполне комфортно. На курсах психологии, которые Эдди посещал как элективный предмет, давалось много информации о различных возрастных периодах. Преподаватель рассказывал особенности каждого возраста, но Эдди осознавал, что много из того, что ему говорили, не совпадало с его действительностью. Он был будто слишком медленным. Эдди бы решил, что это задержка в развитии, но его мать бы знала об этом всё, найди у него такую болезнь, ведь больницы были буквально его вторым домом раньше. Он хотел поинтересоваться у преподавателя, нормально ли это – не успевать за своими сверстниками, но спрашивать такое при всех? Наверняка, пошли бы смешки за его спиной. Эдди хотел быть исключительным и особенным, но точно не белой вороной. Он не хотел, чтобы над ним смеялись, но в то же время он хотел быть легче идущим на контакт и уметь смешить людей. Неуверенность в себе, пришедшая из детства, была причиной его одиночества. А неуверенность возникла из-за того, что он не общался со своими ровесниками в детстве. До самой школы, где многие уже друг друга знали из детского сада, Эдди видел детей своего возраста только в больницах. И их открытость и навязчивость всегда его пугала. А мама к тому же говорила не общаться с ними, ведь они могут чем-то его заразить. Эдди верил. Маленький глупый ребёнок. Эдди бы хотел дать очень много советов прошлому себе, чтобы избежать того, что имел сейчас. Он был уверен, что если бы не мать и не бабушка, то он вырос бы нормальным ребёнком. Порой он скучал по отцу, которого не помнил, по призраку, чему-то отсутствующему, что он хотел бы иметь. Ему казалось, что будь его отец жив, Эдди бы вырос другим человеком. Но он не сомневался, что не перестал бы рисовать. Рисование не было его хобби никогда, это было его смыслом. В каком бы ни был настроении парень, он всегда воплощал это через свои рисунки. И как бы он ни жаловался на обилие заданных работ матери или Бену, он чертовски любил то, чем занимался. Уже почти не чувствуя своих ушей, Эдди дошёл до “Anthony’s Italian Kitchen”. Он остановился перед тёмно-красным зданием с вывеской заведения. Оно совсем не подходило под его представления. Это выглядело скорее как паб, нежели ламповая кофейня. Не было больших панорамных стёкол, где бы виднелись милые столики с цветами, только небольшие зелёно-белые козырьки на грязных тёмных окнах. Эдди чуть нахмурился, но не дал надумать себе ничего. В любом случае же место не главное, да? Эдди пришёл сюда ради компании, которой ему так не хватало. Он наконец толкнул дверь в помещение, слыша колокольчик над своей головой. Внутри было тоже всё красно. Деревянные полы сочетались с такой же мебелью вокруг. На стенах висело множество маленьких рамок со всевозможными мотивирующими фразами, фотографиями каких-то людей. Слева была касса и небольшие полки с чипсами, что вообще не подходило для заведения подобного типа. В самом конце находилась сцена, около которой пол был покрыт чёрно-белой плиткой, расположенной в шахматном порядке, на небольшом выступе стоял местный исполнитель. Живая музыка, надо же. Эдди привык к современным хитам, которые крутили в заведениях типа Старбакса. Каспбрак взглядом попытался найти компанию из пяти человек, но, видимо, Бен заметил его первым и помахал уже рукой. Эдди улыбнулся, направляясь к столику, где сидел темнокожий парень рядом с его другом (?). — Эдди, привет! — заулыбался Хэнском. — Это Майк, который ветеринар. — Привет, — попытался отразить улыбку Бена Эдди, но, видимо, вышло не очень, потому что Майк задержал на нём взгляд. — Садись уже. — Куда можно? — поинтересовался Эдди. Он всё же не знал, вдруг здесь есть за столиком у каждого своё определённое место. — Да куда угодно. И лучше сразу к стене, чтобы Ричи до тебя не дотянулся, — усмехнулся Майк, разглядывая Эдди. Каспбрак не понимал, что с ним не так, почему на него так пялятся. — Майк, я, конечно, предупредил его о Ричи, но ты не запугивай так, — отозвался Бен. Хэнском сегодня как будто искрился. Широкая улыбка, немного нервное взбудораженное состояние. Будто то, что он пригласил Эдди в свою компанию, значило что-то серьёзное. Для Эдди именно так и было, но чего уж тут Бену радоваться. Тут к столику подошёл ещё один парень. Клетчатая рубашка с закатанными рукавами и белая футболка под немного мешковатые джинсы. Такой аутфит типичного натурала. Лицо парня было очень даже симпатичное, чёлка немного спадала на глаза. — О, привет, ты Эдди, да? — улыбнулся этот самый парень, садясь на диван рядом с Каспбраком. — Да.. а ты? — Билл. Билл не стал протягивать ему руку, и Эдди даже немного удивился, но воспринял это вполне адекватно. Он и сам не горел желанием трогать чужие руки. — Бев не звонила? — обратился к своим друзьям Билл. — Снова какие-то проблемы с Ричи, — пожал плечами Бен. — Вечно его работа обламывает, — фыркнул Майк, закатив глаза. Эдди тихо сидел и наблюдал за ними, пока его сердце бешено билось от волнения. А ещё он был уже чертовски заинтересован этим парнем по имени Ричи. О нём говорили так много, как будто он был символом их компании. Раздражающим, тупо шутящим и, очевидно, опаздывающим. — Эдди, ты был здесь когда-нибудь? — поинтересовался Билл. Чёрт, Эдди он уже нравился. Потому что он только начал себя ощущать немного некомфортно из-за стояния, точнее сидения в стороне, как этот самый Билл обратился к нему. — Нет. Первый раз. — Выглядишь так, будто тебе некомфортно тут. Эдди уставился на Майка, только что сказавшего это. Этот парень был немного напрягающим, Эдди ощущал какое-то отторжение с его стороны. — Комфортно. Просто ново, — попытался как можно спокойнее пожать плечами Эдди. — Ты просто ещё не пробовал их пиццу. Клянусь, после одного кусочка ты влюбишься в это заведение и больше никакую пиццу есть не сможешь, — заверил Бен. — На самом деле мы здесь чаще бываем осенью и з-зимой. Туристов мало, никакой унылой погоды з-за окнами не видно, — с лёгким заиканием добавил Билл. — Но еда здесь правда отменная, — наконец улыбнулся Майк. И Эдди расслабился, чуть поджав губы, улыбнувшись всем сразу легко. — Бен упоминал, что ты рисуешь, — продолжил Билл. Упоминал? О нём? Боже, что они говорили о нём? Эдди так хотел знать, но ответил вполне сдержанно. — Да, я с художественного направления. — Классно. Скоро мы тут соберём самую разношёрстную компанию. Улыбка Билла была такой открытой и располагающей, ни на миг не казалась фальшивой, и Эдди был заворожён. Но волнение в животе всё ещё присутствовало, потому что вот — он наконец общается со своими ровесниками, хотелось пищать от этого осознания. Это было так круто. — А ты графдизайнер или академ? — Академ, — коротко ответил Эдди. — Ого, кто-то ещё рисует на холстах, — удивился Майк. — Да, это.. серьёзнее, чем графика. — Капитализм бы с тобой поспорил, — хмыкнул парень, и Эдди снова ощутил какую-то отчуждённость. — Брось, Майк. Ты всё равно не разбираешься в искусстве, — возразил Билл. И Эдди было так приятно смотреть на то, как за него заступаются. Это типа.. вау? — Ой, ну сейчас начнёшь. Побереги свои проповеди для Эдди. Он, уверен, оценит, — отмахнулся Майк. Билл снова повернул голову к Каспбраку. — Я увлекаюсь историей искусств. Сам не могу ни в какое.. — Он врёт, Эдди. Билл очень круто пишет, — вставил слово Бен. — Это не совсем то искусство. — Думаю, как писатель, ты должен всё же знать, что твоё дело требует не меньших затрат, чем картина. Писательство тоже искусство, — прямо ему ответил Эдди. Билл с улыбкой, но всё равно с лёгким замешательством на него посмотрел. Что Эдди опять сказал не так? — Я рассказал Эдди, где вы учитесь, чтобы у него были представления о вас, — пояснил Бен. — А.. это мило, с-спасибо, Эдди, — уже мягче улыбнулся Билл. Чёрт, эта улыбка и заикание были невероятно милыми. Если Эдди сейчас сделает комплимент, он не испугает ребят этим? Вдруг они не переносят геев вообще. Боже, как Эдди об этом не подумал раньше. Как ему с ними общаться? Открыто заявить, что он гей, когда подвернётся возможность? Или сделать это лучше сейчас, чтобы не привыкнуть к ним и не впасть в депрессию, если те вдруг окажутся гомофобами? Раздался звук колокольчика вновь, и Бен снова заулыбался, но намного ярче. Эдди сидел спиной к двери, поэтому не особо видел, что там происходило. — Всем хола! — раздался нежный звонкий голос, абсолютно точно принадлежавший девушке. Эдди дёрнул головой в сторону, заметив прекрасное существо с рыжими волосами и красными от холода щеками. Затем взгляд сразу же упал на фигуру позади неё. Эдди замер. Господи.