METorMORPH

      — Мэтт, — позвал меня голос, доносясь откуда-то издалека. — Мэтт?       И так каждый раз, когда я натыкался на нее. Мне требовалось много времени, чтобы после случайной встречи собраться с мыслями. Я глубоко вздохнул и проводил взглядом девушку своей мечты. Я запал на Бэллу еще в средней школе. Каждый раз когда этот ангел появляется в поле моего зрения, здравый смысл отключается и вся остальная вселенная переносится на задний план. Я старался это контролировать, не выглядеть идиотом, но ей было все равно. Йоэл смотрела лишь на своего парня. Заглядывались на нее не только юноши, но и девушки, хотя там во взглядах читалось осуждение и порицание. И завидовать тоже было чему: тело фигуристки, красота, характер. Бэлла хорошо училась и у нее не было проблем с родителями. Не девушка, а заветная мечта. Но досталась Йоэл, кто бы мог подумать, капитану школьной команды по футболу — Ричарду. Парень, как и подобает спортсмену, был хорошо сложен, умен и обладал лидерскими качествами, которыми умело пользовался для сплочения команды. И он действительно был хорош в спорте, веселым, с кучей друзей. И я даже одно время тайно соревновался в достижениях между собой и Риком: старался нарастить мускулатуру, подтянуться по учебе и найти друзей. Все закончилось после того, как я упорно страдал в зале, а мускулы так и не появились. Людей я всегда избегал, хотя прикладывал все силы, чтобы не слиться в первые же десять минут. Из поставленных целей я преуспел только в учебе. Даже имидж поменял, но все мои старания были бессмысленными и поэтому все вернулось к тому, с чего началось.       Долбаный Ричард! Все у него гладко и сладко! Аж тошнит! Конечно, не выбирать же Бэлле такого, как я: неприметного гадкого утенка, с которым все общаются только ради того, чтобы списать, а потом не вспоминают даже и имени. Никому не нравятся парни с неухоженными отросшими, да и, к тому же, рыжими волосами, и кучей веснушек, из-за которых страшно выходить под солнце. Как показал опыт, не важно, как я выгляжу, она все равно будет с Риком. Зачем тогда стараться? Я бы и сам себя не выбрал…       — Мэтт, земля вызывает, — позвал голос повторно, а я, не обращая внимания на парня, не сводил взгляд с будущих короля и королевы бала. Казалось, что все в коридоре смотрели им вслед. — Мэтт, слюни капают!       И тогда я опомнился. Пришел в себя и наскоро вытерся рукавом толстовки.       — Я пошутил, — рассмеялся друг и похлопал меня по плечу, заметив мою заторможенность. — Ты уже женился на Бэлле? Родил ей трех детей? У вас огромный дом и дюжина верблюдов?       — Боюсь, с этим придется подождать, — расстроенно произнес я, неряшливо поправив рыжие пакли рукой, и захлопнул шкафчик. Несмотря на то, что я старался выглядеть прилично в начале недели, причесывался и ходил в чистых глаженных рубашках, к концу я превращался в бомжа, который хотел одного — умереть от школьной нагрузки. — Но я обещаю, что…       — Матан сделал? — спросил Шон, как само собой разумеющееся. Светловолосый парень посмотрел на меня своими бесстыжими голубыми глазами и даже не смутился. Меня всегда забавляло его легкое отношение к жизни: он буквально мог поменять свое мнение за секунду, если это было невыгодно, и старался находить общий язык со всеми, а так же иногда отстаивать свое мнение. Он был непостоянный, и это меня пугало. — Поможешь?       — Списать не дам, — как отрезав, ответил я, закатив глаза. — Сколько тебя помню, ты постоянно списывал. Неужели настолько занят после школы? Что ты будешь делать, если я вдруг перестану тебе помогать? — я расстегнул висевший на плече рюкзак и достал нужную тетрадь. Шон сложил руки и с благоговением принял задания.       — Надеюсь, мы окончим школу раньше, чем это случится, — беззаботно ответил Шон, пытаясь понять мои записи. — И почему ты такой умный?       — Я после школы уроками занимаюсь, а не таскаюсь по тусовкам и не зависаю на футбольном поле… — ответил я, объясняя ему простую истину уже в который раз. Ему было невдомек, что некоторые проекты и задания занимают много времени, потому что в основном мы всегда делали все вместе, а точнее, как вы, возможно, уже догадались, я один. Зато когда проект требовал защиты, Шон мог взять весь огонь на себя и выйти сухим из воды. Но эта безответственность меня раздражала. Я устало вздохнул, протискиваясь через толпу школьников. Уставшие подростки бродили вдоль коридора, чтобы хоть как-то развлечь себя. — А еще дополнительно просвещаюсь. Музеи, выставки, картинные галереи… Видимо, поэтому я скучный…       — Тебе бы немного развеяться! Слыхал, в город приедет выставка с картинами Сальвадора Дали? — перебил меня друг, открывая дверь в нужный нам класс. — Конечно, ты знаешь. Ты первый туда пойдешь. Вот, что подумал, может, ты Дали позовешь на бал? Бэлла уже занята, а художник не откажет!       Шон громко рассмеялся и, пройдя за мной к партам, достал учебники и сел на стул. Я злобно цокнул.       Иногда так бесит! Хочется взять и придушить! Я ему свою душу и увлечения, а он ржет… И списывает!       — Еще раз пошутишь над тем, что я люблю, и в следующий раз домашку будешь писать сам своими слезами. Понял? — я посмотрел ему в глаза и, для устрашения, поднял бровь. С лица Шона пропала улыбка, и он сосредоточился на задании.       Он всегда был болваном. Еще в младшей школе с ним связался, потому что он умел отстаивать свои интересы и всегда добивался своего. А я был тихим и бесконфликтным. Почему «был»? Я такой есть и сейчас. Мне легче отступить и разозлиться, чем доказать всем, что я не бесхребетное чмо.       После школы я забежал в библиотеку, сдать прочитанные книги и взять новые. Библиотекарь знала про меня почти все, была словно родной тетей. Миссис Грин постоянно интересовалась, как у меня дела, успеваемость, немного про отца. Почти всегда спрашивала о моих впечатлениях от книги. Мне было очень уютно с ней.       На подходе к дому, я заметил небольшой микроавтобус с надписью доставки. Двое грузчиков вытаскивали что-то массивное из машины и осторожно заносили в дом. Наверное, остальная мебель приехала. Я незаметно прошмыгнул мимо них и пробежал по лестнице к дому.       — Добрый вечер, — поздоровался я с мужчинами в униформе. Они поприветствовали меня и снова принялись заниматься своими делами. На кухне я встретил отца. Седеющий банковский работник в черном костюме сосредоточенно рассматривал документы, сидя за столом, и даже не поднял голову, когда я вошел.       — Наши вещи приехали, — кивнул я в коридор и, скинув рюкзак с тяжелыми книгами около двери, подошел к холодильнику. — Надоело уже спать на полу.       — Наши вещи остались в старом доме. Я не хотел, чтобы они напоминали мне о прошлом. Да и доставка влетела бы в копеечку, — не отрываясь от бумаг, сообщил Энтони очень спокойным голосом. Я достал молоко и отпил прямо из коробки. В холодильнике заметно пустело и, казалось, это замечал только я.       — Выделишь денег, я схожу за продуктами? — едва слышно произнес я, чтобы сильно не отвлекать отца от расчетов. Он мне уже не один раз говорил, как важна для него тишина, чтобы работать над важными отчетами. Энтони почти всегда брал дополнительную работу, над которой по ночам сидел и ломал голову, поэтому я не привык доставать его по мелочам.       Отец на секунду растерялся, а затем, пощупав карман на груди, достал пластиковую карточку, положив на стол.       — Больше сотни долларов не трать. Нам еще счета оплачивать. Было бы здорово, если бы ты проявил инициативу и нашел подработку… Другие дети учатся и зарабатывают наравне с родителями. Лишний доллар иногда погоду делает. Книги читать, конечно, хорошо, но пора бы уже быть более самостоятельным. Мамы теперь нет, будешь сам себя обслуживать и следить за домом в мое отсутствие. Хорошо?       Я допил молоко и кивнул. С уходом мамы к другому мужчине от нас ушли комфорт и взаимопонимание, но я всегда пытался понять и простить обоих родителей, хотя иногда тоска и злость накатывали волнами откуда ни возьмись. Это был один из редких случаев, когда мы спокойно поговорили, ни кричали, ни рычали — прямо чудо. Иногда мы целыми днями не разговаривали, но с переездом отца, вроде как, начало отпускать. Сейчас у него на работе появились трудности, поэтому лишний раз его отвлекать не хотелось.       — Так это мебель? — все же спросил я, смотря в проход, куда грузчики затаскивали огромные коробки в дом.       — Да, — ответил отец и еле заметно кивнул. — Ехал вдоль шоссе в соседнем районе, там была распродажа хлама. Кто-то переезжал и хотел быстро продать мебель, поэтому такая красота обошлась в гроши. Ты сам увидишь и поймешь, к чему я это сказал. Знаю, тебе понравится зеркало. Оно немного потертое, но, если захочешь обновить, можно придумать что-нибудь. И еще я знаю, что в последнее время я веду себя как козел, и нам порой бывает трудно понять друг друга, но я стараюсь исправлять ситуацию.       — Спасибо, пап, — я улыбнулся и отправился наверх, чтобы понять, что из всего этого будет стоять у меня в комнате.       Открыв дверь, я увидел старый матрас в углу, на котором я спал почти месяц, и коробки, в которые была спрятана мебель, стоящая вдоль стены. Я подошел ближе к самой высокой из них и принялся отдирать картонку руками. Когда она, наконец, поддалась, я увидел внутри темный плотный холст, а под ним блеснуло мутное старое стекло, а если быть верным, то передо мной стояло зеркало. Я откинул ткань, чтобы осмотреть его полностью. Тряпка шлепнулась мне под ноги, пока я осматривал самое прекрасное, что видел в жизни.       Святой чародей, искушающий смиренного угодника! Это творение… оно восхитительно! Оно… потрясает разум, разрезая ткань мироздания и врезаясь в душу, окутывая приятной пеленой наслаждения. Я видел много прекрасного: венецианские маски, скульптуры из мрамора, дворцы эпохи средневековья, платья и костюмы придворных королей, украшения, которым нет цены… Но самое великолепное — зеркало, стоящее передо мной. Потому что вся красота, которую я видел, не принадлежала мне, а зеркало теперь — моя собственность.       Кажется, на мгновение я подавился воздухом. Все думал о том, где оно висело ранее и кто был его хозяином до меня. А затем сильно чихнул. А потом еще, и еще.        Видимо, тряпка пыльная… вот и чихаю. Наверняка оно стояло в особняке у какого-нибудь лорда! Сколько красивых и богатых людей успели отразиться в нем? Скольких из них это великолепие взяло за душу так же сильно, как меня? Тогда почему от него на скорую руку избавились? Не пойму, как можно было выбросить вот такое диво.       Моя рука осторожно огладила раму из плотного дерева, предположительно, красного дуба, резная, витиеватая и узорчатая, покрытая толстым слоем приятного на ощупь лака. Правда, он немного потерт кое-где в двух местах, там забилось много грязи, а снизу, прямо у моих ног, древесина вообще превратилась в щепки. Благо, можно отреставрировать. С двух сторон от зеркала висело по бронзовому подсвечнику, тоже восхитительные, но грязные от стекающего парафина и сажи. Видимо, стояло у огромного камина или висело сверху. Сама поверхность зеркала, при дневном освещении, казалась очень мутной и пыльной.       Я провел рукой по его поверхности там, где, по моему определению, было мое лицо, смахнув пыль, и оставил руку, прижатую вплотную, потому что засмотрелся и боялся потерять равновесие, если вдруг закружится голова.       Я улыбался себе в зеркало, и мое отражение растянулось в улыбке мне в ответ. На секунду, я заметил тот огонь в светлых глазах, который давно не видел. Я был счастлив впервые за долгий промежуток времени. Кто бы мог подумать, что это поднимет мне настроение?       Зеркало было до невозможности холодным, будто вытягивало все тепло из моей ладони и всасывало в зазеркалье. Поэтому, как только я почувствовал дискомфорт, сразу же отдернул руку и посмотрел на свою ладонь. Убедившись, что с ней все в порядке, я принялся осматривать другие коробки. В них тоже была мебель, скорее всего, из того же дома, что и зеркало. Все было такое мощное и громоздкое, что даже стало немного некомфортно. Но, к счастью, вся мебель была довольно хорошего качества и смогла сохраниться в лучшем виде до моего времени.       Пацану вроде меня обычно не приходится спать на такой раритетной кровати, складывать вещи в шкаф, где наверху, прямо над дверцами, сидит фигурка деревянного ангела и снисходительно смотрит вниз, а так же зеркало, которое, наверняка, отразило в себе несколько десятков человек голубых кровей…       А теперь перед ним стою я. Зачуханный пацан, который обожает все прекрасное. И как только слюна на пол не капает…       — Это, конечно, не Нотр-Дам… — отец неожиданно появился на пороге моей комнаты, прислонившись плечом к дверному проему. Я даже не слышал, как он поднимался по скрипучим ступенькам нашей старой лестницы. Он с радостью смотрел на меня, на мою реакцию от подарка и с усмешкой сложил очки во внутренний карман пиджака. — Но тоже что-то!       — Пап, это потрясающе! — воскликнул от радости я, раскинув руки, показывая восхищение. — Спасибо огромное!       — Приготовь что-нибудь на ужин. Грузчики уехали, а я буду поздно, скорее всего… — мужчина задумался. — Завтра после школы соберем мебель, если ты не сделаешь это ночью, — он почесал затылок и прочистил горло. — Ах, и вот что.       Он поставил у порога комнаты рюкзак, набитый книгами, а затем ушел.       Я решил сдвинуть все свои вещи в один угол, а во втором начать собирать кровать. Сначала надо было убедиться, что я понимаю, как правильно и в какой последовательности складывать детали. Я любил это дело, это так же затягивает, как игра в лего-конструктор.       Инструменты я нашел в ящике на первом этаже и принялся составлять все воедино. Тяжелые спинки, ножки и остальной каркас кровати я собрал всего за пару часов.       Когда на улице стемнело, я вспомнил, что нужно сходить в магазин. Все-таки, живот уже урчал, причем громче и громче, взывая к моей совести. Я стер пот с лица и, зачесав мокрые кончики волос рукой назад, надел ветровку.

***

      — Смотрите, знакомый бомж… — протянул кто-то в магазине, когда я прошел между прилавков с корзиной в руках. Я остановился у морозилки с различными продуктами и осмотрел ассортимент, даже не прислушиваясь к разговорам прохожих. — Слышь, ты!       И вдруг я вздрогнул и обернулся. Позади меня стояли двое из параллельного класса, которые постоянно шпыняли нас с Шоном. Но мой друг хотя бы мог дать им отпор и словами, и кулаками, а я не могу и двух слов связать, чтобы отстоять свою честь.       — Язык проглотил? — большой черный парень с длинными дредами резко встал около меня и улыбнулся.       — Я… — голос предательски дрогнул и захрипел. Словил приступ панической атаки. Не мог даже сдвинуться с места, не то, чтобы ответить. Я покрылся испариной и смотрел в пол, а затем сглотнул и произнес: — Охрану позову!       — Какие-то проблемы? — проходя мимо, поинтересовался взрослый мужчина.       — Ну что вы?! — рассмеялся второй парень, подойдя к нам поближе. — Мы друзья, просто прикалываемся. Да, Мэтт?       Я посмотрел на этих двух и на мужчину, а затем слабо кивнул. Оттолкнул, возможно, единственную помощь.       И все же, я просто никчемный идиот! Вот бы врезать им! Выбить из них дерьмо, чтобы никогда больше не цеплялись! А я трясусь, как чихуа-хуа! Бесит!       — Ну, что ты сжался, как щенок?! — произнес тот самый парень, Саймон, который стоял ближе ко мне, а потом закинул руку мне на плечо. — Нам всего-то нужна наличка…       — У меня ничего нет, — как можно тверже ответил я, не смея поднять на них глаза. Я смотрел в пол, и, казалось, вот-вот заплачу от безысходности. Внутри меня все ходило ходуном, мутило так, что в глазах расплывались границы напольных плит.       — Ну чем-то ты же будешь расплачиваться за хлеб и масло, — он увидел продукты в моей корзине. Мне хотелось бежать, не оглядываясь, чтобы вновь не залечивать чертовы синяки и ссадины. Но я просто стоял.       — Саймон, Питт! — между стеллажами появился Ричард. Он серьезно свел темные брови, сильно нахмурив лицо, будто собирается устроить драку, и подошел ближе. Но я-то знал, что драки не будет, потому что для игры в ближайшем матче ему нужно быть пай-мальчиком с хорошими отметками в школе. — Оставьте Мэтта в покое!       — Ричи, не наводи панику… Мы здесь просто закупаемся! — возразил Питт, направляясь прямо к Ричарду. — Это никому не на руку.       — Только троньте парня, и я накрою ваш «бизнес», — Ричард сложил руки на мускулистой груди, смотря своими карими глазами в упор. — Уяснили, м?       — Более чем, Роджерс, — ответил Питт и, пройдя мимо Рика, как бы нечаянно задел его плечом. Саймон убрал руку с моего плеча, отчего у меня свело живот и потемнело в глазах, ожидая, что я вот-вот получу удар в бок, но двое просто вышли из магазина и ушли к машине на парковку.       — Ты в порядке? — спросил Рик, подойдя ко мне поближе. Я видел, что он тоже чувствует себя не в своей тарелке.       — Да, — ответил я, смущенно отвернувшись к полкам, стараясь не думать о том, что произошло и что могло бы произойти не окажись мой одноклассник поблизости. — Спасибо, что не дал им меня побить…       — Не за что. Забей вообще! — отмахнулся он, улыбнувшись. Я думал, что он после этого уйдет, но он продолжал стоять рядом. Я недоуменно оглянулся, проверяя, ушел он или нет. Но Рик так же был за моей спиной, засунув руки в карманы толстовки. — Мы с тобой не так много общались, да?       — Верно… — я выдохнул и снова перевел взгляд на морозилку с продуктами, рядом с которой меня чуть не настигла смерть.       — Дело в Бэлле? — неожиданно произнес Рик. Я удивленно, не оборачиваясь, вскинул брови. Потянувшись рукой к дверце, я оттянул ее в сторону и достал пачку смеси из разных овощей и риса. — Я просто видел твой взгляд. Поверь, друг. Бэлла не такая идеальная, как ты думаешь… Ты точно ее не достоин. Точнее — наоборот… Отпусти и забудь.       — Откуда мне знать? — вдруг взбесился я и даже удивился, что так громко отреагирую. Люди, стоящие у прилавков осуждающе смотрели на нас, требуя соблюдать правила приличия в общественных местах. — Она не говорит… Она даже не замечает меня!       — Это к лучшему! — натянуто ответил Рик и смущенно улыбнулся. — Возьми эти две. Они вкусные. Положишь в раскаленное масло на сковороду, потом дольешь водички, закинешь специй и все. Вкусно и полезно…

***

      — Ты теперь меня преследуешь, как те двое? — воскликнул от негодования я, когда увидел, что машина подъехала максимально близко к бордюру, и за спускающимся стеклом показалось смазливое лицо Рика. Он просто улыбался, когда я готов был уже от раздражения плеваться ядом.       — Я просто подумал, что уже поздно, а комендантский час близко, — он остановил машину. — Я могу подвезти. Мне не сложно. Да и к тому же тут всякий народ ходит, вдруг им взбредет в голову придушить тебя и засунуть, скажем, в тот мусорный бак?       Я глубоко вздохнул. На самом деле, я уже устал тащить два огромных пакета. Спина ныла, да и руки, не знающие нагрузки, тоже. Да и мусорка, на которую указал пальцем Рик, теперь тоже выглядела жутко. Я сглотнул и снова повернулся к нему лицом.       — Не боишься, что я оскверню салон своей одеждой?       — Не боюсь. Ты в багажнике поедешь… «Прямиком в ад!», — Рик рассмеялся, смотря на мое побелевшее лицо, и указал на поющую магнитолу внутри салона. — «Автострада в ад», не слышал? Нет? Ты на дне колодца живешь что ли? — Рик помог поставить пакеты, к тем, что уже стояли внутри машины. — Да-а. Для тебя тут места нет… Так и быть поедешь со мной на переднем сиденье. Я пошутил, Мэтт. Конечно, ты поедешь внутри салона. Лезь в машину.       Я переминался с одной ноги на другую, пока не увидел лицо недоумевающего Рика. Он пытался скрыть свои эмоции за тупой болтовней, а я все еще не решил, стоит ли лезть к незнакомому, по сути, парню в машину.       — Не сядешь сейчас, я увезу твою гавайскую смесь и съем в одну харю!       — Ладно, — я открыл дверь и залез внутрь. Машина тронулась и поехала вдоль улицы. — Я живу в трех кварталах…       — Да знаю я, где ты живешь, — обычным будничным тоном сказал он мне и улыбнулся. — Я слежу за тобой…       — Э… — я потерял дар речи, отчаянно пытаясь понять, что происходит. — Да?       — Да, — он затормозил на красный свет на перекрестке. — Иначе как ты объяснишь, что я оказался в том же самом супермаркете в то же время, что и ты? И еще во многих других местах, где ты меня не замечал…       — Ты маньяк что ли? — сглотнул слюну я, смотря на его безмятежное лицо.       — А я не могу быть им? — транспорт тронулся с места, как только светофор дал зеленый сигнал, и поехал в объезд главным улицам по темному, не освещенному фонарями шоссе.       — Думаю, что ты просто издеваешься! — ответил я, стараясь запомнить дорогу. Все еще гнобя себя за то, что не вылетел из машины, когда стояли на перекрестке. — Рик, куда мы едем?       — Домой… — уклончиво ответил парень, смотря на помехи справа. — Не бойся. Просто меня бесят камеры и светофоры. Да не очкуй ты так!       — Ладно, — я сложил руки в замок, думая о том, что все, что я вижу сейчас, может быть последним в моей жизни. — Все еще думаю, что ты маньяк…       — Расслабься, Миллер!       Спустя время, машина все же выехала на знакомую улицу. Остановившись точно у нужного крыльца, Рик заглушил мотор и посмотрел на меня. Я вздрогнул. Мне не нравился странный блеск в его глазах. Это было жутко неприятно.       — Спасибо, что подвез. Сколько я тебе должен? — было бы грубо, если не спросить. Тем более, потом он будет говорить всем, что я неблагодарная сволочь. И все поверят! Даже учителя!       — Поцелуй перед сном…       — Да пошел ты, Рик! Не смешно! — я открыл дверь и, зацепившись ногами за бордюр, свалился на землю.       — Да ладно тебе, шутка же! — рассмеялся Роджерс и вышел из машины. — Живой?       — Видал я твои шутки, извращенец! — злостно прошипел я, поднимаясь на ноги. — Я завтра тебе деньги отдам. Сегодня налички нет.       — Забей. Мне не нужно, — махнул рукой парень. Он достал пакеты из багажника. — Ты хороший парень, Мэтт. Только тебе нужно научиться стоять за себя, а то всю жизнь на тебя будут нападать такие шакалы, как Питт с Саймоном и подобные им. Я пару лет ходил на борьбу… Если хочешь, могу показать тебе пару приемов, чтобы выжить в этом жестоком мире.       — Спасибо, я подумаю, — я поднял пакеты к двери и, не оглядываясь, зашел в дом.

***

      Эта смесь действительно вкусная. Даже несмотря на то, что тут нет ни грамма мяса и сыра. Ничего вредного. Одни овощи.       Я помыл тарелки и вновь поднялся к себе в комнату. Включив свет, я вернулся к сборке кровати. Под музыку с телефона было не так одиноко и скучно, и в конце концов я закончил. Кинув на нее свой старый матрас, я заправил белье и постелил покрывало сверху. Вышло даже лучше, чем я себе представлял. Теперь нужно было убраться в комнате и сделать задание на завтра. Я сложил коробки и мусор с пакетами, выставив их в коридор, подмел веником, а затем прошелся мокрой тряпкой по полу. В этом не было проблемы. Я всегда следил за своей комнатой сам и гордился этим.       Нашел, чем гордиться. Идиот.       Поэтому я стер пыль с подоконника и с поверхности зеркала. Но благородная масса не хотела отступать, поэтому пришлось помыть тряпку и продолжить тереть поверхность, пока разводов станет меньше. Я опустился на колени, продолжая тереть тряпкой, и увидел отпечаток своей руки.       — Странно, — удивленно поднял брови я, точно запомнив, что тер то место пару минут назад. Я нахмурился, перевернул тряпку чистой стороной и стал тереть с еще большим усердием. Но ничего не поменялось. Отпечаток все еще был на зеркале.       Разозлившись, я нашел средство для мытья зеркал в кладовке и вернулся обратно в комнату. Включив фонарик на телефоне, я пшикнул на стекло средством, надеясь, что оно не будет слишком вонючим, иначе до того, как лягу спать, оно не выветрится. Распределив чистой тряпкой средство по зеркалу, я вновь увидел отпечаток и не мог понять, что не так.       — То ли я тупой, то ли ничего не понимаю в этой жизни, — устало выдохнул я, повесив голову. — Я даже не знаю, какие у меня должны быть грязные руки, чтобы мои отпечатки так въедались в зеркало. Надо чаще мыть свои лапы…       Я поднял взгляд на себя и увидел свое отражение. Казалось бы, ничего удивительного… Буквально секунду оно сидело так же как я, но, как только я понял, что оно двигается самостоятельно, я в ужасе заорал. Кричал не своим голосом, игнорируя ужасный звук, звенящий в моих ушах и отражавший мой собственный хриплый поросячий визг, отползая к кровати, подальше от зеркала. Мысли безумно зароились в голове, а конечности похолодели, отдаваясь болью от судороги. Я выглядел настолько затравленным, будто это были последние секунды моей жизни после долгой мучительной болезни. На секунду я предположил, что мне могло показаться все это от усталости, но было очевидно — что-то сейчас улыбается мне из зеркала, а я чуть мочевой пузырь не опустошил, пока отползал вглубь комнаты. Так что это не могло быть обычной игрой воображения.       Оно, там, за стеклом, такое спокойное. Наверняка у меня сейчас перекошенное от ужаса лицо!       Я поднялся на ноги и бросился из комнаты, громко захлопнув дверь. На кухне, после того, как меня стошнило в раковину, я взял нож и подошел к стене, чтобы меня не было видно. Меня трясло так сильно, что я еле стоял на ногах, продолжая держать в руке холодное оружие, и, как бы это ни было стремно признать, вытер с лица слезы и пот. Я не хотел умирать. Я пересмотрел много мистических фильмов ужасов про зеркала, чтобы не начать представлять, что ожидает меня. Мое лицо горело огнем, и шея, и затылок, а сердце выпрыгивало из груди. Спустя какое-то время я осел на пол, сделав из табуретов укрытие. Хотя сам и понимал, что вряд ли меня такое хрупкое сооружение сможет как-нибудь защитить. Поэтому, бросив все, кинулся к выходу, взяв с собой толстовку. Гулять по улицам было опасно, поэтому я побежал темными переулками напрямик к дому Шона. Не успев перейти дорогу, меня сбил автомобиль. Я упал на землю и посмотрел на машину, слепящую меня светом фар в темноте. Дверь открылась, а затем вторая и я услышал голоса.       — Мэтт? — неуверенно произнес знакомый голос. Мой единственный друг сел рядом со мной на асфальт и осмотрел меня. — Ты как? Ты чего здесь делаешь? Зачем тебе нож?       — Шон, — я подобрал ноги и, осознав, что со мной все в порядке, схватил его за плечи. — У меня в зеркале живет нечто. Оно контролирует мое отражение…       — Миллер? — я услышал второй голос. Его отец, Джейк, полицейский, смотрел на меня с ужасом, сжимая в руке мобильник. Джейк и Энтони были одноклассниками и неплохо ладили, но наезд на сына друга мог бы сыграть непредсказуемо. По его виду было понятно — ссориться с моим отцом он не хотел. Поэтому Джейк провел рукой по усам, думая, что делать дальше. — Ты в порядке? Может, вызвать скорую? Вставай с земли, я отвезу тебя домой…       — Нет. Не нужно скорую. Я в порядке! Правда! — замотал я головой, вставая с земли. — У меня в комнате зеркало… Отражение в нем живет своей жизнью!       — Давай вместе проверим? — ответил Джейк, похлопав меня по плечу, посадил в машину. — Заодно впервые зайду в твою комнату хиккана… Возможно, найду динозавров, НЛО и твои костюмы людей из человеческой кожи.       Я что-то прохрипел, но решил не дергаться. Все-таки уже не один и в безопасности поеду домой в машине.       Дорога заняла меньше пяти минут. С каждым метром приближаясь к дому, я дрожал сильнее. Шон сидел рядом, смотря на меня с нескрываемым напряжением.       — Тони уже дома… — сказал отец Шона, когда увидел силуэт на кухне. Я оставил свет включенным и дверь открытой, поэтому не был уверен, что это отец на сто процентов. Джейк вышел из машины и кивнул на дверь моего дома. — Пойдем, поздороваюсь со старшим Миллером. Заодно и спрошу, почему ты взмыленный кошмаришься зеркал в своем доме.       Отец и вправду уже вернулся с работы и, увидев меня с Шоном и Джейком на пороге дома, вопросительно выгнул бровь. Энтони протянул руку полицейскому, ожидая объяснений.       — Переутомился отпрыск. Понапридумывал, э-э, у себя в голове, что зеркало волшебное, и драпанул из дома, — ответил Джейк и рассмеялся вслед за моим отцом. Пока они болтали в коридоре о жизни, Шон схватил меня за руку и повел в комнату, чтобы самому увидеть, что с зеркалом. Как только я подумал, что придется смотреть в него снова, меня будто в живот ударили.       — Да я ж с тобой пойду! — поддержал меня друг, заметив мое состояние. — Хочешь, я могу один пойти посмотреть? Пусть меня убьет какая-нибудь мертвая девка с черными спутанными волосами и дырками заместо глаз…       Он открыл дверь комнаты и прошел внутрь. Там парень присвистнул и позвал меня. Я осторожно выглянул из-за угла, а затем вошел.       — Зеркало, как зеркало… — ответил Шон, вглядываясь в свое отражение. — Тебе нужно меньше ужастиков смотреть и читать…       — Мэтт, ты в порядке? — серьезным тоном спросил Энтони, заметив как мы с Шоном долго рассматриваем зеркало. Я не расслышал, как он поднимался по лестнице. Внутри было ощущение подставы: я понял, что демон из зеркала мог обратиться в кого угодно. В любого человека, который успел в нем отразиться. Возможно, даже в моего отца.       Или это действительно уже мои домыслы и больное воображение?       — Там… — я выдохнул и поднял испуганные глаза на Энтони. — Тут отражение ожило… Оно само по себе шевелилось! Не сейчас. В прошлый раз!       — Так, Шон, там твой отец ждет в машине. Хорошего вечера, — начал отец. Шон хлопнул меня по плечу и, попрощавшись, покинул дом. — Давай, рассказывай, мой друг, что ты сегодня курил? Первый раз — я ругаться не буду, но если это продолжится… Джейку придется узнавать, где ты берешь эту дрянь, с которой потом видишь всякую нечисть…       — Пап, я абсолютно чист! Я не курил, не нюхал, не закапывал в глаза, черт возьми, — я показал ему вены на руках. — Я клянусь тебе! Экспертиза покажет отсутствие психотропных веществ! Я просто хотел оттереть свой отпечаток руки от зеркала, а оно будто ожило!       — Ладно. Допустим, я тебе верю… — отец подошел к зеркалу, чтобы убедиться в моих словах. Я выключил музыку на телефоне, который лежал на подоконнике, чтобы лишний раз не раздражать его, и спрятал мобильник в карман штанов. Он не любил, когда я создаю проблемы, особенно те, которые как-то связаны с полицией. Я стоял дальше от зеркала, мне все еще было страшно от того, что что-то наблюдало за мной все это время пока я возился с кроватью. Я сморщился.       Омерзительно!       — Мэтт, тут все нормально… Тебе просто показалось от усталости! — ответил отец, нахмурившись. — Не валяй дурака. Иди, готовься ко сну, поздно уже. И если тебе подарок не понравился, так бы и сказал.       — Мне понравился… — все, что я смог выдавить из себя. Я и не надеялся, что он так просто поверит мне. Единственное, во что он верил и что заслуживало его внимания — цифры и деньги. Отойдя от странного предмета на какое-то расстояние, я медленно заглянул в него. То же самое сделало мое отражение, показывая только часть моего плеча и лица. Я начал успокаиваться и вскоре вышел весь в поле его зрения и подошел ближе, и прежде, чем успел что-то прокричать, оно поднесло палец к таким же, как у меня тонким губам, говоря мне быть тихим. Я сглотнул и попытался не упасть в обморок от недостатка кислорода. Он достал телефон из кармана джинс и что-то принялся печатать, а затем повернул экран ко мне, чтобы я смог прочитать написанное.       «Меня зовут Морфеус. Не бойся!»       Я прочитал написанное на экране, а потом снова посмотрел на него. Медленно кивнув, чувствуя, как волосы на затылке становятся дыбом, я осознал — мое лицо отныне стало чем-то чужим. Чем-то странным. Чем-то неизвестным.       Так это твой отпечаток на поверхности, Морфеус!