***
— Привет, Кэсс! — звонко сказала Рапунцель и опустила сумку на предпоследнюю парту второго ряда. Кассандра, как всегда, пришла раньше подруги и со строгим лицом читала какой-то нормативно-правовой акт. Когда она услышала знакомый голос, девушка подняла голову и кивнула. — Привет. Как ты? — Просто отлично! — почти искренне призналась Рапунцель и села на своё место. — Утро такое прекрасное! Привет, Вэриан, давно не виделись. Девушка, тряхнув длинными светлыми волосами, повернулась к однокласснику и послала ему лучезарную улыбку. Парень выглядел уставшим, бледным и помятым, но он постарался улыбнуться в ответ. — Привет, Рапунцель. — Ты выглядишь не выспавшимся. Что-то произошло? — заботливо поинтересовалась одноклассница. — Просто допоздна учил уроки. Рассеянный в последнее время. — Вот как, — нахмурилась Рапунцель. — Постарайся в следующий раз не засиживаться так долго. Здоровый сон важен. — Для всех, — добавила Кассандра и многозначительно посмотрела на подругу. Та постаралась проигнорировать скрытый намёк. Разумеется, она почти не спала всю прошлую неделю, пребывая в себе и мрачных мыслях. Но вскоре это пройдёт, Кассандре не стоит волноваться. — Экзамены уже через восемь месяцев, сон, по сравнению с успешной сдачей, не столь важен, — пожал плечами Вэриан и потёр глаза, подавив зевок. — Хотя Юджин об этом не задумывается… — Юджин! — будто что-то вспомнив, воскликнула Рапунцель и посмотрела на пустующее место рядом с одноклассником. — Как он? Я ему пару раз звонила, но он не брал трубку. Я слышала, у него проблемы. Кассандра вдруг закусила губу, словно вспомнила нечто важное, отвернулась от последней парты и взглядом уткнулась в книгу. Рапунцель не обратила на это внимания, разглядывая Вэриана. Тот пожал плечами. — Да, его таскают по полицейским участкам. Он вообще в последнее время мало с кем говорит, даже со мной. Не бери это на свой счёт. Ему сейчас непросто. Девушка, подцепив двумя пальцами золотистую прядь, накрутила её и вздохнула. — Я бы хотела помочь. Можно что-то сделать? Одноклассники подтягивались в класс. Вокруг становилось привычно шумно. Гвалт, какие-то странные и несмешные шутки, зевки и жалобы заполняли собой кабинет школьным, будничным теплом. Скоро звонок. — Не думаю. Только если у тебя есть связи в полиции, и они рискнут закрыть дело. В класс зашла учительница, цокая тонким каблуком. Рапунцель, не обращая внимания на окружающий мир, бросила осторожный взгляд на серьёзную Кассандру. Она бы хотела попросить у неё… Но это слишком много. У подруги сейчас и так напряжённые отношения с отцом, незачем усугублять ситуацию ещё больше. Майкл очень сурово относится к проступкам и всегда чётко работает, не давая никому второго шанса. Упрашивать его — бесполезно. Прозвенел звонок. Будто не слыша его, Рапунцель спросила: — Хотя бы скажи, как он себя чувствует? Он не сильно ушибся после той драки? Я себя чувствую виноватой. Вэриан замялся, прежде чем ответить — урок начинался. Учительница попросила всех встать, и ребята на рефлексе послушались. Шёпотом он ответил: — У него проблемы с отцом, поэтому сейчас ему нехорошо. Насчёт ушибов он ничего не говорил, поэтому, наверное, всё в порядке. Вообще это не впервой — и ссоры с родителями, и драки, поэтому ты сильно не волнуйся. — Проблемы с отцом? — тихо ответила Рапунцель. — Что ты имеешь ввиду? — У них сложные отношения, — бросил парень осторожный взгляд на учительницу. — Это уже давно. Девушка нахмурилась, думая о том, что и не подозревала, что между Юджином и его отцом могут быть ссоры. — Если он тебе напишет, передай, что я спрашивала о нём, — попросила Рапунцель. — И расскажи мне, пожалуйста, как он будет себя чувс… — Рапунцель, Вэриан! — рявкнула учительница. — Перестаньте разговаривать! Собеседники переглянулись. Вэриан кивнул однокласснице, и они сели за парты, погружаясь в урок.***
Юджин с небывалой лёгкостью шёл по коридорам школы. Охранник на посту сонно листал журнал, только бросил на пришедшего ученика ленивый взгляд. Раздевалки заполнены куртками до отвала — свободного крючка не найти. Расписание услужливо подсказывало, какой урок у одиннадцатого «В» первым. Навстречу не шли ни ученики, ни учителя. Только где-то в конце коридора свистел ветер из открытого нараспашку окна. Из-за этого по коже в белой футболке с короткими рукавами побежали мурашки — октябрь выдавался холодным. Однако никакая плохая погода, серые тучи и скорые крики преподавателей не могли испортить прекрасного настроения. На самом деле, утро началось просто ужасно. Юджин приподнялся, поморщился от головной боли, чуть не упал с кровати и первым делом выпил таблетку, найденную среди пустых бутылок из-под пива, пачек съеденных чипсов и несколько штук нераскрытых презервативов на всякий случай. Вчера опять пил, крупно поссорившись с отцом. Всю ночь он, кажется, пел заунывные песни и громко ругался сам с собой, обращаясь к невидимому собеседнику. По батареям отчаянно стучали разбуженные соседи, а отец грозно бил по запертой двери и проклинал сына, на чём свет стоит. После нескольких часов веселья в одиночестве Юджин заснул. Проснулся, чувствуя себя пережёванным и помятым. Парень, шатаясь из стороны в сторону, прошёл в ванну, где совершил путь от пьяницы до мечты каждой второй девчонки. Умывшись, побрив подбородок, почистив зубы и как следует причесав русые волосы, он наконец стал похожим на красавца и в целом на человека. Юджин пригладил волосы и вдруг замер. Мама в детстве любила обнимать очень крепко, лохматя его причёску. Мальчишка тогда злился и просил больше так не делать, а женщина в ответ тепло смеялась и говорила, что не может удержаться, глядя на его «милую мордашку». Мама любила так горячо и нежно, что… Время для Юджина замерло. Он не чувствовал ни себя, ни окружающий мир. В его мыслях осталась только одна женщина, разом прогоняя всех кокетливых девиц — невысокая, темноволосая, с кроткой и любящей улыбкой и полуприкрытым взглядом тёплых карих глаз. Она была такой близкой и родной, хотелось непременно бросить всё вокруг и броситься к ней в объятия, чтобы мама вновь взлохматила его волосы, а он больше ни за что не попросил бы перестать это делать. Только бы она вновь была рядом с ним. Когда Юджин пришёл в себя, он понял, что облокотился о раковину и до белизны костяшек сжимает фаянс. Пальцы мелко дрожали, а взгляд потерянно бродил по ванной. Парень постарался откинуть все мысли и чувства как можно дальше, однако всё ещё был свеж образ матери и её родной запах. В ушах беспрерывно звучал мягкий голос, поющий колыбельную и утешающий, когда мальчишка опять разбил коленку, играя с ребятами во футбол. Юджин почувствовал, что слезы начинают застилать взор. Он не мог забыть. Он не хотел. Сохранить бы воспоминания о маме как можно дольше — чтобы вечно знать, что жила на свете замечательная женщина, которая любила его больше, чем кто-либо мог знать и чувствовать. Он вспоминал её так часто, что иногда казалось, будто она всё ещё жива, просто уехала куда-то далеко, а вскоре вернётся, вновь обнимет и скажет что-то шутливо-приятное. Но не жива. Но не вернётся.***
Только спустя пятнадцать минут Юджин смог выйти из ванны в подавленных чувствах, запрятанных так далеко, как только возможно. Он сразу постарался добрые и светлые воспоминания заменить другими — вспомнить о тепле не женщины, а молодых девчонок, не её ласковые слова, а лесть и флирт от тех, с кем он делил ночь и кровать. Старался забыться, чтобы не страдать. На кухне что-то делал отец. Встречаться с ним не хотелось, но желудок упрямо твердил, что ему необходима здоровая пища, а рассудок всё ещё был затуманен болезненными воспоминаниями, поэтому Юджину уже было плевать. Он прошёл на кухню, подошёл к холодильнику. Его обдало морозом и запахом открытой банки икры. Отец, как всегда, забыл закрыть. Парень взял первое, что попалось — батон хлеба и сыр. Делать что-то с едой не хотелось, да он и не умел, поэтому Юджин просто налил воды и откусывал то от батона, то от сыра. Не поворачиваясь к отцу лицом, он слышал, как тот стоит у плиты. Что-то бурлило и кипело. — Сегодня будем есть вермишель, — скупо сказал мужчина. Юджин только кивнул в ответ, зная, что отец этого не увидит. Батон, как и сыр, был твёрдым, не первой свежести. Только вода смягчала еду. Но парень не обращал внимания на то, что закидывает в свой желудок. Он вообще был не в состоянии обращать на что-то внимания. Отец вдруг обернулся и посмотрел на него. Ему было всего-то чуть меньше сорока, но выглядел он старым. Высокий, но горбатый, с поникшими плечами и потухшим взглядом. Русые волосы с редкими седыми прядями он уже давно не стриг, и они доставали уже до лопаток. Лицо бледное, мертвенное, наполненное сквозившей скорбью, тоской и ранними морщинами. Мужчина словно стоял между миром живым и загробном, будто не зная, в какую сторону ему податься. То отчаяние, с которым он живёт уже долгие годы, наполняло его могучую грудь и не давало жить счастливо. Юджин понимал это — там, где-то на задворках сознания, где хоронил свои детские мечты и воспоминания о матери. Однако не принимал их, предпочитая отдаляться от дорогого человека, неосознанно, словно желая отгородиться ото всякой боли. И сейчас он посмотрел на отца в ответ, почти с вызовом, будто стараясь специально его вспылить. — Мне звонили из полицейского участка, — сказал мужчина, пока что не ведясь на провокацию. — Неужели? Опять туда таскаться? Им не надоело? — Твоё дело потеряли, — разочарованно ответил отец и отвернулся, возвращаясь к кипящей кастрюле. — Разбираться не захотели. Считай, что тебе повезло. Сегодня пойдёшь в школу. Юджин не ответил, сильно удивившись. Потеряли дело? На него? Со всеми его нарушениями? Значит, уже и школьный учёт становится чуть менее реальным. Воодушевление наполняло грудь парня, развевая мрак утра.***
Уже через пару часов от плохого настроения не осталось и следа. Юджин чувствовал облегчение и благодарил судьбу за свою везучесть. Остановившись у дверей кабинета, он широко улыбнулся, представляя лица одноклассников и учительницы, некоторые из которых на нём уже поставили крест, и без стука нараспашку открыл дверь. Юджин вошёл уверенной походкой. В классе стало тихо: лица учеников вытянулись, преподавательница перестала объяснять тему урока и удивлённо взглянула на пришедшего. Парень наслаждался всеобщим изумлением. Ученики на разный лад стали голосить и о чём-то спрашивать, а преподавательница, справившись с потрясением, громким голосом отчитывала его за опоздание — на непростительных полчаса — и пыталась усмирить разбушевавшийся класс. Молчали только последние парты второго ряда, но Юджин этого не заметил. — Фицерберт! — рявкнула женщина. — Ты и так пропустил почти весь первый урок, ещё и сорвать его решил? Бессовестный! Я напишу на тебя докладную! — Пишите, сколько хотите, — забавляясь от души произведённым эффектом, сказал Юджин. — Я теперь чист и невинен, как голубка. Эти олухи из полиции потеряли моё дело! — Серьёзно? — изумилась Каталина, тряхнув рыжими волосами и присвистнув. — Ну даёшь, везунчик! Остальные ребята подхватили её и поздравляли друга. — Сама жизнь хочет моей свободы, благословляет меня на подвиги и выпивку! — хохотнул парень, поддерживаемый одноклассниками. — А всё потому, что какие-то идиоты не умеют выполнять свою работу! Класс громко смеялся, что-то выкрикивал, учительница надрывалась и пыталась привести всё в порядок, а Юджин всё не останавливался: — Потерять такого обворожительного заключённого — это надо уметь! Взял, проснулся, а мне говорят — в школу иди, твоего дела больше нет… Вот тупые, потерять документы, а? Ай! Парень сказал бы ещё много лишних слов, однако не успел. В его лоб одним метким броском попала скомканная бумажка. Юджин изумлённо затих, поднял листок, развернул его и увидел надпись тонкими, узкими буквами: «Считай это милостью судьбы и не веди себя, как придурок». Ребята тут же потребовали рассказать, что в записке, но всё веселье куда-то ушло для Юджина. Он осмотрел класс, чувствуя нарастающее замешательство, и вдруг встретился взглядом с Кассандрой. Смотрела она прямо на него, очень зло. Парень мог поспорить, что ярость, таившаяся в тёмно-зелёных глазах, была осязаемой и прямо сейчас обжигала. На него словно вылили ведро холодной воды. Юджин не мог объяснить, почему, но ему захотелось заткнуться и больше не поднимать тему с потерей своего дела. Нечто во взгляде одноклассницы, с которой он был не в ладах, говорило о том, что ему в самом деле следовало молчать. Одноклассники смены его настроения не почувствовали. Зато учительница, заметив растерянность на лице парня, предупреждающе постучала ручкой по столу и грозно спросила: — Фицерберт, ты закончил? Или мне позвать завуча? — Не надо завуча, — как в тумане, помотал головой Юджин. — Я всё. Он медленным шагом пошёл к своему месту. Ему протягивали руки, что-то говорили, шутили, и он по инерции отвечал с натянутой улыбкой. Проходя мимо Кассандры, Юджин не поймал её взгляда, но чувствовал холод и злость, исходившую от неё. Парень мог даже поспорить, что одноклассницу мелко, почти незаметно, колотило от гнева. Он сел на своё место и уронил голову на парту. Рядом Вэриан взглянул на друга удивлённо, потормошил его за плечо, спросил что-то, а потом перестал трогать и стал смотреть на доску. Через минуту прозвенел звонок.***
— Что это было? — спросил Вэриан, собирая учебники в сумку. — Ты о чём? — пробормотал Юджин и приподнял голову над партой. — О деле, полицейских и… — друг неловко взмахнул руками, — всём остальном. — Просто радовался, — фыркнул Юджин. — Моё дело правда потеряли. Без понятия, почему. Я здесь не при чём. Вэриан вздохнул. Кажется, парень хотел спросить ещё что-то, но его перебил звонкий голос Рапунцель: — Юджин, ты в порядке! Девушка уже уложила учебники в свою сумку, накинула её на плечо и сейчас стояла рядом с одноклассником, неизменно улыбаясь и нервно одёргивая подол юбки-солнца. Юджин взглянул на Рапунцель, кивнул и посчитал это достаточным. — Я испугалась, когда узнала, что у тебя проблемы. Рада, что всё разрешилось. Тебе повезло. А в каком участке твои данные хранились? Девушка выглядела взволнованно, но радостно. Не изменяя своему оптимизму, она широко улыбалась и словно светилась изнутри жизненной энергией. Только Юджин раскис: записка отчего-то испортила всякое настроение. Даже пререкаться с Кассандрой он не захотел по этому поводу. Да и она тоже явно не была настроена на взаимные подколы — стояла у дверей кабинета, терпеливо ожидая, когда подруга закончит разговор, хмурилась и поджимала губы. — Не помню номера. Знаю только, что ближайший рядом с моим домом. На Лунной, вроде. Рапунцель вдруг вздрогнула, широко распахнула глаза и быстро бросила взгляд на Кассандру. Та, не слыша разговора, выгнула бровь и жестом руки попросила поспешить. Девушка заправила золотистую прядь за ухо и постаралась вернуться в привычное состояние, хотя изумление, отражённое на лице, Юджин заметил и запомнил. — Вот как. Что ж, звёзды тебе улыбнулись. Удачи! Рапунцель улыбнулась нервно и натянуто, однако этого никто не заметил, кроме Кассандры, знающей подругу наизусть. Девушка отошла от друзей и подошла к подруге, взяла её за руку и вывела из кабинета. — Что произошло? — сразу спросила Кассандра. — Этот гад сказал тебе что-то плохое? Рапунцель резко помотала головой. — Что ты, нет. Но у меня к тебе один важный вопрос. Подруга нахмурилась, будто уже понимая, что у неё спросят. Они отошли в женский туалет, и Рапунцель заломила пальцы в нерешительности. Зеркало на раковине отражало её беспокойное лицо, но не поинтересоваться девушка не могла. — Ты связана как-то с тем, что дело Юджина пропало? Кассандра не отвечала. Она прямо глядела в глаза подруги, сжимая лямку своей сумки. Бледное лицо было будто спокойным, расслабленным и ничего не выражающим, однако челюсти — плотно замкнуты, а плечи напряжены. — Нет. — Врёшь. Рапунцель искренне беспокоилась за Кассандру. Если она уговорила отца замять дело одноклассника, то это ей многого стоило. Особенно учитывая, что они были в ссоре. Девушка знала, что подруга упрямая, почти несгибаемая, и о Юджине явно плохого мнения. Однако для неё справедливость всегда в приоритете. Кассандра вздохнула, не желая спорить. — Возможно. — Кэсс, — тихо произнесла Рапунцель с волнением, — как ты это сделала? — Устроила с отцом дебаты, — хмыкнула девушка, надеясь перевести ситуацию в шутку. — Практиковалась оправдывать плохих парней. На случай, если я вдруг решу стать адвокатом. Рапунцель нахмурилась, и Кассандра поняла, что не отвертится. Она глубоко вздохнула, закатила глаза и немного помолчала, прежде чем ответить. — Мне было жаль, что ты расстроена из-за этого идиота, — честно призналась девушка. — Поэтому пусть гуляет, пока опять не натворит дел. — Как ты уговорила отца? — повторила вопрос Рапунцель, сделав упор на первом слове. Кассандра прикрыла глаза и явно начала раздражаться. Она ненавидела такие допросы. Сейчас подруги могли поссориться, однако Рапунцель нужно было знать. — Он согласился при условии, что я не буду общаться ни с кем из гостей той вечеринки, — буркнула Кассандра. — Только ты — исключение. До этого я перебрала все возможные статьи и даже постаралась задействовать что-то из психологии, но, наверное, с этим я облажалась. Рапунцель удивилась. — То есть ты пообещала не общаться почти ни с кем из одноклассников, параллельных классов? — Ради моей безопасности, наверное, — пожала плечами Кассандра. — Я и так особо ни с кем не общаюсь. Поэтому это — просто гарант. — Но это нечестно! — вспылила девушка. — То, что они были на вечеринке, не значит, что они плохие люди! — Рапс. Успокойся. Я ничего не теряю, — Кассандра положила руку на плечо подруги. — Мне всё равно это не нужно. Я и так ни с кем не общаюсь, Фицерберт пляшет и поёт, все в выигрыше. Пойдём на следующий урок. Девушка подошла к дверям из туалета и обернулась, приглашая следовать за собой. Рапунцель тяжело вздохнула и перед тем, как выйти в коридор, улыбнулась. Но зелёные глаза с беспокойством смотрели в спину, обтянутую белой рубашкой. Только-только Кассандра получила возможность наладить отношения со сверстниками. Избавиться от неприятных воспоминаний, окунуться в интересную школьную жизнь, завести друзей. И вот она вновь замыкается, позволяет оторвать себя от социализации. Рапунцель беспокоилась. Она понимает, что подруге тяжело отбросить свои воспоминания и общаться с людьми открыто, но та даже не пытается дать миру шанс. Кассандра выбирает только Рапунцель, и это чертовски неправильно.***
Под конец дня Рапунцель вымоталась. Неделю проведя в почти полном одиночестве, трудно было вновь искриться радостью и убедить всех в том, что она в порядке. Но никто ничего не заметил, и девушка вновь срослась со своей маской, почти не ощущая фальши. Зато она радовала других. Только на Юджина оптимизм не действовал. Сегодня он был странным: то бесконечно шутил и флиртовал с одноклассницами — с Рапунцель отчего-то он никогда этого не делал — то мрачнел и избегал любых разговоров. Отчасти девушка понимала его настроение. Если бы не её характер, с которым она стремится в тяжёлое время отдать всю себя другим людям, она бы тоже бросалась в крайности. Разумеется, если причина такого поведения крылась в ссорах с отцом, о которых утром говорил Вэриан. Она хотела помочь. На переменах разговаривать почти бесполезно — к однокласснику вечно цеплялись девчонки разных возрастов, на уроке при любых попытках шикал либо пытающийся услышать учителя Вэриан, либо сам преподаватель. В стенах школы никакого диалога не получится. Поэтому, когда закончился последний урок, Рапунцель быстро подошла к Юджину, пока он не затерялся в толпе и не ушёл. Она его окликнула, подождала, когда одноклассник остановится и обернётся, а потом постаралась улыбнуться максимально приветливо. Сейчас парень выглядел уставшим и даже несколько раздражённым, поэтому у неё была лишь одна попытка. — Юджин, не хочешь на днях сходить погулять? Одноклассник удивлённо приподнял брови. — Это приглашение на свидание? Рапунцель, удивившись такому предположению, помотала головой. — Нет, конечно. Дружеская прогулка. Мы же друзья? Юджин пожал плечами. — Друзья. А где и когда? Они решили встретиться в парке, располагавшемся недалеко от школы в среду. Прощаясь с Юджином, девушка чувствовала облегчение от того, что смогла назначить встречу. Ей остаётся только ободрить его и помочь. Кассандра подошла к Рапунцель после окончания разговора. Она ничего не сказала, но смотрела с неодобрением. Всё ещё не считала Юджина человеком, которому можно доверять. Однако начало положено. Рапунцель следовало дождаться среды и поговорить с другом тет-а-тет.