***
Строчки перед глазами вновь собрались в единую картинку, и парень вынырнул из неприятных воспоминаний. В ту ночь он так и не заснул, до самого утра слушая через стенку обращения отца к почившей маме. Сердце болело, даже сейчас, но Вэриан не знал, как исправить ситуацию. В библиотеке было тихо. Тишина давила, позволяя мыслям в голове царствовать и заглушать здравый смысл. Вэриан перелистывал страницы раз за разом, пытаясь избавиться от их назойливости, однако у него ничего не выходило. Их было слишком много, а поделиться личным было не с кем. Можно было излить душу Юджину, но у того были свои проблемы. В его анализах, разумеется, нашли алкоголь, узнали, что он зачинщик вечеринки, и каким-то образом всплыли другие плохие подробности его жизни. К примеру, то, что пару лет назад Юджин занимался мелким воровством — иногда кошельки, иногда телефоны. Вэриан не знал о его деятельности в то время. А однажды заметил и долго, серьёзно разговаривал с другом. Конечно, тот был волен делать всё, что ему заблагорассудится, но парень искренне переживал. Он знал, как Юджину было тяжело, и Вэриан должен был помочь. Спустя несколько месяцев после того разговора друг всё же завязал с воровством, но закон помнит всё. У Юджина были большие проблемы. Он уже был совершеннолетним, а значит мог отвечать за свои поступки по-взрослому. Совсем недавно они разговаривали по телефону — друг не ходил в школу, затасканный по полицейским участкам. Голос его был наигранно задорным, о реакции отца он почти не говорил, но Вэриану не нужны были слова. Они знакомы так давно, со второго класса, и парень знал нрав Эдмунда. Он был приятным, спокойным, даже весёлым человеком, но любые проблемы с законом, любое безрассудство прерывал на корне. Когда-то Юджин поделился причиной такого поведения, и больше друзья не затрагивали эту тему. Она была слишком личной. Другу самому нужна была помощь. Несмотря на его легкомысленное поведение, Вэриан знал, что он хороший человек. Но помочь он не мог, потому что все показания, весьма заслуженно, были против Юджина. Вэриан тяжело вздохнул и захлопнул книгу сильнее, чем рассчитывал. За окном уже темнело. Несмотря на то, что парень мог забрать учебник с собой домой, он не хотел возвращаться. Во всей квартире царила угрюмая и давящая тишина, которой хотелось избежать изо всех сил. Вэриан откинулся на спинке стула, отодвинул книгу подальше от себя и покрутил в пальцах голубую прядь. Покрасил он её, кажется, в начале августа, и сам уже не помнил, зачем. То ли с Юджином поспорил, то ли просто был затащен в парикмахерскую. Отец тогда ещё долго вспоминал о былых нравах и ещё больше грустил, однако уже свыкся с такой деталью во внешности сына. Тусклый свет библиотеки мягко переливался сквозь тонкие волосы. Вэриан прищурился, разглядывая блики от лампы и желая заняться чем угодно, лишь бы не думать о своих проблемах. Он услышал, как дверь библиотеки открывается, и кто-то вошёл. Вэриан бы и не повернулся к пришедшему, но спокойный, холодный и безэмоциональный голос был ему знаком. — «Историю государства Российского» от Карамзина. Вэриан обернулся, и взгляд наткнулся на широкую спину в строгой белой рубашке. Кассандра всю прошедшую неделю после злополучной вечеринки сидела одна, и Рапунцель по какой-то причине в школе не было. Вэриан думал о том, что, возможно, она заболела. Он отгонял всякие мысли о том, что улыбчивая и весёлая девушка несправедливо наказана из-за случившегося. С её подругой, разумеется, он даже не говорил, почти всё время на уроках бездумно рассматривая белизну рубашки. — Привет, Кассандра, — ради приличия решил поздороваться Вэриан. Девушка обернулась, быстро его осмотрела и коротко кивнула. Потом библиотекарь принёс ей том авторства Карамзина, и Кассандра села на один из диванов около окна. — Ты сдаёшь историю? — поинтересовался парень, рассматривая толстую книгу в её руках. — Да, — ответила девушка и открыла фолиант, начиная читать. Отвлекать Кассандру не хотелось, поэтому Вэриан замолчал и продолжил глядеть на лампу. Сейчас ему бесполезно и пытаться что-нибудь прочитать — мысли стайками вились совсем в другом направлении. Наверное, он не успокоится до тех пор, пока всё с Юджином и полицией не разрешится. А ещё с отцом, но до этого было далеко. Вскоре глаза от света начали ожидаемо слезиться, и он опустил взгляд, покрутил книгу в руках, а потом взглянул на Кассандру. Она сидела на диване с ровной спиной, закинутой ногой на ногу, с непроницаемым лицом и бегущими по строчкам серьёзными глазами. Тёмные кудри в свете лампы золотились, а лицо немного смягчалось под приятным желтоватым сиянием. Она казалась умиротворённой, но всё такой же холодной и неприступной. Красивой. Кассандра в самом деле была симпатичной девчонкой, но очень жёсткой по характеру. Вэриан всё никак не мог понять, какая она. Добрая или злая, надёжная или сомнительная, опасная или безвредная? Эта девушка казалась крайностями, будто одновременно она была несколькими людьми. То она была приветливой, то через несколько минут жёстко отзывалась о собеседнике, то была грубой, а потом спокойно говорила на посторонние темы, словно ничего и не происходило. Вэриан каждый раз поражался этой способности. А ещё она умела привлекать внимание других, совершенно не стараясь и не получая от этого какого-либо удовольствия. То есть, была Рапунцель, но полной её противоположностью. Рапунцель тянула к себе позитивом и добрыми намерениями, а Кассандра — безразличием и холодом, сквозившей в каждом её движении или слове. Вэриан не знал, как правильно к ней относиться, но всё равно каким-то образом сталкивался с ней один на один. И каждый раз не понимал, что следует говорить и делать. Даже сейчас. Одноклассница сидела на диване и, не обращая ни на кого внимания, читала, а парень глазел на неё и одновременно хотел молчать и разговаривать. О чём-то постороннем, просто поболтать, как приятелям. Как друзьям? Нет, друзьями их называть нельзя было, слишком уж редко они общались, и то при странных обстоятельствах. Но прежде, чем Вэриан успел решить, как стоит поступить, Кассандра подняла голову и посмотрела на него болотными глазами безо всяких эмоций. — Чего пялишься? Вэриан стушевался и сразу же от волнения сжал голубую прядь, будто его застукали за чем-то неприличным. — Да так… просто сосредоточиться не могу. — Взгляд в пустоту? — хмыкнула девушка и немного прикрыла книгу. — Вроде того. В библиотеке повисла тишина. Парень смотрел на заполненные обложками стеллажи и не знал, откровенничать ему или нет. Кассандра определённо была не тем человеком, с которым ты захочешь делиться личным. Но она в то же время была первой после Юджина, с кем он смог построить более-менее приятельские отношения. И слова как-то сами собой вышли наружу: — В последнее время вообще всё идёт наперекосяк. Постоянно какие-то неприятности и проблемы. Ещё эта вечеринка… С отцом ругаюсь в молчаливой войне. Дома находится невозможно. Поговорить не с кем. Всё как-то не солнечно. Кассандра помолчала, и Вэриан уже пожалел о том, что взболтнул лишнего. Она прикрыла глаза, мимолётно усмехнулась и сказала: — Да, молчаливая война — это тяжело. Её губы странно искривились. — Но я не удивлена, что тебе не с кем общаться. Ты же такой закрытый. Тихоня и ботаник. Чего ты ожидаешь? «Тихоня» и «ботаник», пусть и были правдой, но звучали неприятно, однако парень постарался не обратить на это внимания. — Ничего, — честно ответил Вэриан. — Наверное, из-за этого я уже очень многое упустил. Вообще общаться с людьми очень тяжело. Никогда нельзя предугадать, как они себя поведут. Если ты только дашь повод себя обидеть или будешь отличаться как-то, то, считай, ты пропал. Он вспоминал много неприятного, в особенности времена начальной школы. Плохие воспоминания уже хотели утянуть на дно, но Вэриан вовремя заметил изменившееся лицо Кассандры, отчего-то ставшее ещё более каменным и жёстким. — Да, люди бывают мразями, — произнесла она скорее для себя, нежели чем для собеседника. Вэриан узнал и этот потемневший взгляд, и этот стремительно холодеющий голос — так Кассандра себя вела, когда её, кажется, задевали за личное, словно она тут же ныряла в себя. Парень почувствовал себя неловко и попытался сгладить ситуацию. — Ну, не все люди оказываются плохими, да? Например, Юджин. Он отличный друг, пусть немного и… балбес. И Рапунцель, кажется, очень милая и хорошая? — Она замечательная, — медленно кивнула Кассандра. Девушка тряхнула головой, и её напряжённые плечи расслабленно опустились. — Вот видишь! К слову, а почему она не в школе? Вэриан цеплялся за любую возможность, чтобы перевести тему. — Семейные обстоятельства. Парень немного помолчал, а потом вздохнул. Кажется, одноклассницу всё же наказали из-за того случая в выходные. А ведь она была совсем не причём и вела себя прилично. Вэриан почувствовал вину, словно он сам устроил праздник, созвал всех, напоил, а потом вызвал полицию и сдал каждого. — И как она? — Отлично. Вэриан ощутил эту ледяную стену, которую Кассандра тут же выстроила, и понял, что тему о Рапунцель следует замять. Однако больше ничего в голову не приходило, и вскоре разговор сошёл на «нет». Вэриан покрутил прядь в волосах и провёл подушечками пальцев по обложке книги, а Кассандра молча принялась читать Карамзина дальше. Когда парень, немного огорчённый неудавшимся разговором, уже решил тоже продолжить чтение, заиграла лёгкая и ненавязчивая мелодия телефона, а на экране высветилась фотография Юджина. Вэриан, удивлённый звонком, сразу ответил и в тишине библиотеки сказал неожиданно громко: — Привет, Юджин. Парень не заметил, как Кассандра навострила уши и исподтишка глянула на него. — Зд-дорова, друг. По одному только тону и неровному дыханию Вэриан понял, что Юджин точно напился. Голос парня был неестественно громкий, с заунывными нотами, граничивший между напускной беззаботностью и тоской. Вэриан сразу забеспокоился: друг редко употреблял алкоголь при отце, а сейчас они должны были быть вместе дома, ведь Юджин из-за проблем с полицией не посещал школу. Поняв, что дела в семье у друга плохи, парень постарался вывести того на откровения: — Юджин, ты как? Как отец? На всякий случай он, не поднимая глаз от книги, убавил звук на телефоне. У Кассандры и так сложилось не самое хорошее впечатление о друге. Вэриан не хотел испортить его ещё сильнее и ухудшить репутацию Юджина, которая в последние дни и без того страдала. — Я в порядке, не в-волнуйся, — запинаясь, заплетающимся языком сказал парень. — Отец г-гад, но тоже в порядке. Ему-то ч-что… — Что у тебя происходит? Я могу чем-то помочь? — обеспокоенно спросил Вэриан, чувствуя, как подрагивают пальцы от волнения. — Отец ушёл по делам в б-бар, — Юджин сделал паузу и глотнул чего-то крепкого, — ключи забрал, зап-пер, скотина… Кричит, будто я человека уб-бил… Психует на ровном месте… Друг сказал несколько грубых слов в адрес родителя, и Вэриан поморщился. — С полицией дела совсем плохи? — решил перевести парень тему. Он понимал, как Эдмунду, отцу Юджина, непросто смириться с такими выкрутасами сына. А Юджину непросто мириться со своим прошлым. Они оба не могут отпустить его, и каждый застрял в своём времени. Они не смогут пойти вперёд и примириться, пока застыли в безвременье. Вэриан глядел на ситуацию со стороны и понимал это чувство, но помочь никому не мог. Даже лучшему другу. Отвратительная ситуация. — Поставили на уч-чёт в школу и полицию, — пробормотал Юджин. — Грозятся чем похуже… Ск-коты… — Ложись спать, — посоветовал Вэриан. — И убери бутылку, пока дядя Эдмунд не вернулся домой. Всё образуется. — Ты не пон-ни… пон-не… по… похер, не знаешь! — рявкнул громко друг и что-то разбил — очевидно, ту самую бутыль с алкоголем. — Юджин, — как можно спокойнее сказал парень, — успокойся. Просто перестань пить и поспи. — Пошёл ты… Звонок сбросился, и на душе сделалось паршиво. Вэриан хотел помочь, но слишком хорошо осознавал свою беспомощность. Человек, который смог пережить потерю, и человек, который спустя года не смог этого сделать, смотрят на всё с разных сторон. Как бы Вэриан не понимал друга, он не может заставить Юджина понять себя. Отчаяние стало затягивать. Проблемы с отцом, проблемы у друга с отцом — разве может быть ещё хуже? Вэриан слишком сильно потянул на себя голубую прядь, поднял глаза и вдруг наткнулся взглядом на Кассандру. Только тогда он понял, что последние фразы в порыве злости Юджин сказал слишком громко. Стало отчего-то стыдно, но парень промолчал. — Это был твой дружок? — вдруг спросила Кассандра. — Да, Юджин, — устало кивнул Вэриан и потёр переносицу. — У него проблемы. — Разумеется, проблемы, — девушка изогнула губы в кривой ухмылке. — Натворить столько — это надо учудить. Я слышала, он воровством баловался? — Откуда? — резко спросил парень и выпрямился. — Связи есть, — пожала плечами Кассандра. — Ему надо было раньше думать над тем, что творит. Мог бы и не доходить до такого. А вместо того, чтобы исправляться, он пьёт и усугубляет ситуацию. — Ты не знаешь, что он пережил, — тихо вздохнул Вэриан и закрыл глаза. — У него был очень трудный период в детстве. Я не знал его до… этого… но мне рассказывал его отец. Юджин сильно изменился и продолжает изменяться не в лучшую сторону. Он просто не знает, как избавиться от боли. Вэриан этого не видел, но лицо Кассандры потемнело и черты лица стали жёстче. — Мы все переживаем плохие времена. У кого-то хватает сил, чтобы справиться, а кто-то оказывается слабаком. — Юджин кто угодно, но не слабак, — встал на защиту друга Вэриан и посмотрел на девушку. — Да, он раздолбай, да, наглец и порой лгун, но у него есть чувство справедливости, он не даст в обиду слабого и является по-настоящему сильным человеком. Он просто не может позаботиться об остальных и о себе самом. Кассандра недовольно дёрнула плечом, вздохнула сквозь зубы и встала с дивана. — Я останусь при своём мнении. Оставив последнее слово за собой, девушка прижала к себе Карамзина и быстрым и чётким шагом вышла из библиотеки. Раздосадованный Вэриан несколько минут сидел в одиночестве в тихом помещении, а потом устало положил книги в школьную сумку и ушёл, думая о своём.***
Когда за Кассандрой захлопнулась дверь библиотеки, в лицо тотчас дунул ледяной ветер. Тёмные кудрявые волосы разметались по плечам, а кожу обдало морозом. Наступая сапогами на хрустящие оранжевые и красные листья, девушка до горла застегнула чёрную лёгкую куртку и постаралась не дрожать из-за низкого градуса. Начало октября было под стать настроению — такое же холодное и тёмное. Идя между серых многоэтажек и таких же серых людей, Кассандра пыталась думать о чём угодно, но не об атмосфере дома, ощущая в своей сумке толстый исторический том. Ночь субботы была ужасной. Всю дорогу до дома девушка сидела на заднем сидении отцовской машины, хотя обычно была на переднем. Через маленькое зеркальце над лобовым стеклом она видела напряжённое, сосредоточенное лицо отца, и в какой-то момент их взгляды пересеклись. Тот момент Кассандра хотела навсегда вычеркнуть из своей жизни — невыносимо было вспоминать карие глаза, наполненные разочарованием. Несмотря на всю свою выдержку, девушка едва смогла справиться с чувствами и не расплакаться в машине. Это было бы точно для неё концом. В квартиру вошли молча. Кассандра быстро стянула с себя всю верхнюю одежду и пошла на кухню ставить чайник. На столе одиноко лежал пистолет. — Будешь чай? — поборов себя, спросила девушка. Из коридора ответа не последовало. Сердце заболело ещё сильнее, и Кассандра раз за разом проклинала себя и то, что позволила Рапунцель привести себя на эту дурацкую вечеринку. Понимала же, что ничем хорошим это для неё не обернётся, но всё равно решила рискнуть. Получила по заслугам. Послышались шаркающие отцовские шаги. Он вошёл на кухню, обошёл дочь, раскрыл холодильник и из его недр достал примятый огурец. Майкл шумно откусил от него кусок, посыпал солью из стоящей на столе солонки, откусил ещё раз. Кассандра боялась поднять на него взгляд и смотрела на закипающий чайник. Сквозь бурлившую воду, как сквозь стекло, она услышала, что отец вернулся к проходу на кухню. Девушка решилась и осторожно взглянула на него. Его плечи были чуть опущены, а голова казалась поникшей, но мужчина стоял также прямо, несколько гордо, как и всегда. Кассандра не могла не восхититься отцом в который раз. — Я не ожидал от тебя такого, — тихо и ровно сказал он перед тем, как уйти вглубь квартиры. В тишине кухни раздался щелчок закипевшего чайника.***
В ту ночь Кассандра так и не уснула. Она бездумно смотрела в старый, местами потрескавшийся потолок, чувствуя щекой грубый ворс настенного ковра. Иногда она бросала взгляды на стену, где висела пара фотографий с ней и отцом. Тогда сердце болело ещё сильнее, и девушка спешила вновь закрыть глаза и погрузиться во мрак. С тех пор с отцом они почти не общались, только на бытовые темы, коротко и напряжённо. Кассандре очень хотелось искупить свою вину, но она понимала, что не может ничего сделать. Всё, что ей остаётся — ещё больше погрузиться в учёбу и надеяться, что хорошие оценки смогут сгладить чувства отца. Когда Рапунцель не пришла в школу в понедельник, девушка не удивилась, но очень испугалась. Фредерик был прямолинейным, грубым человеком, с ним она никогда не сходилась во мнениях, их неприязнь была взаимной. Мужчина в порыве ярости мог наговорить много лишнего, а Рапунцель была такой… нежной, солнечной, уставшей и начинающей ломаться, что Кассандра боялась за неё. Она бы не простила Фредерику её боли, будь он хоть самым важным человеком на свете. С подругой девушка не общалась в воскресенье, сколько бы не писала и не звонила ей, поэтому поводы для беспокойства были. А в вечер понедельника она сама позвонила. Сложно сказать, что тогда чувствовала Кассандра — смесь облегчения, страха и опустошения. Она устала переживать за последние дни. Сил не оставалось. Девушка пыталась поддержать подругу, как могла, но чувствовала, что не может сказать что-то дельное, поэтому предпочла молчать. На неделе с Рапунцель они только переписывались и пару раз созвонились на десять минут. Каждая чувствовала себя паршиво, не имея возможности друг друга поддержать. Только если Кассандра и дальше погружалась в себя, то подруга с каждым днём пыталась придать своему голосу всё больше беззаботности и оптимизма, говоря хорошие вещи. Когда девушка стала сворачивать ближе к дому, телефон в кармане зазвучал похоронным маршем. На экране высветилась фотография Рапунцель, и, недолго думая, Кассандра ответила на звонок. — Привет, Кэсс, — бодро, почти как раньше, сказала подруга. — Как ты себя чувствуешь? — Нормально. Лучше, чем пару дней назад. — Это отличные новости! Мне тоже уже намного лучше, чем тогда. Отец постоянно вне дома из-за работы, всё потихоньку становится, как прежде. На следующей неделе я, скорее всего, выйду на учёбу. Скинешь мне конспекты за те дни, что я отсутствовала? — Конечно. — Спасибо! А в школе какие-то новости есть? Кассандра пыталась вспомнить всё, что происходило на этой неделе, пока она пребывала в себе. — Особо ничего не было. Несколько человек, как и ты, после выходных не пришли. Месье Ксавье долго на нас ругался, провёл воспитательную лекцию, Виллоу тоже приходила, выглядела расстроенной. — Она к нам домой пару дней назад заходила. Пыталась успокоить отца, — голос Рапунцель приобрёл грустный оттенок. — Меня пыталась приободрить. А что, много из класса не пришло? Кассандра вовремя почувствовала, что подруга хочет перевести тему. Наверное, в тот день, когда пришла её тётка, дома стоял невозможный балаган. В таком случае ей не стоит вспоминать этот момент. — Чуть больше трети. В основном, из-за похмелья, но кто-то имеет проблемы с полицией. Пошёл слух, что некто из нашего класса лёгкие наркотики распространял, у некоторых нашли в анализах. Рапунцель помолчала. Потом вздохнула. — А Юджин как? Ему не сильно досталось в той драке? Кассандра нахмурилась при упоминании одноклассника. — Я его не видела. Он сейчас по участкам таскается, есть за что, я просматривала дела на него в отцовской папке ещё до этой суматохи. Сейчас всё против него идёт. Только удача или потеря бумаг его спасёт. Рапунцель вновь замолчала, и это молчание Кассандре не понравилось. — Кэсс, я переживаю за него. Девушка фыркнула, взмахнув тёмными кудрями. — Было бы из-за чего. Он негодяй и идиот, перестань с ним… — Кэсс, это не так! — выпалила подруга. — Я с ним была наедине, и он ведёт себя совершенно иначе без школьного окружения. Он такой… знаешь, не злись, но как ты. Кассандра едва не задохнулась от возмущения, однако ей не дали сказать и слова, вертящегося на языке. — Тоже ведёт себя так, будто ему глубоко плевать на всё, что происходит, но это не так. Мне кажется, что он пережил нечто плохое. Несмотря на негодование, девушка вспомнила о том, что ей пытался сказать полчаса назад Вэриан. Что-то о трудном периоде в детстве и о том, что он на самом деле просто не может помочь себе и окружающим. Как бы Кассандра не лгала самой себе, вспылила тогда она и ушла из библиотеки потому, что узнала в этом описании саму себя. Стало гадко и противно от осознания, что она может быть похожа на Юджина, этого самодовольного повесу. Её всегда раздражали люди, которые плывут по жизни, как по течению, и не прилагают совершенно никаких усилий, не имеют целей, постоянно развлекаются. Её воспитывали как человека, который имеет чёткие планы на жизнь, который не остановится из-за трудностей, который будет работать над собой постоянно. Кассандра слишком хорошо знала, что в жизни без упорства и борьбы ничего достигнуть нельзя. — Может, и пережил. Это не повод становится пьяницей и бездельничать. — У каждого свой способ забыться, — грустно сказала Рапунцель. — Он правда хороший человек. Он помог мне. Кассандра дёрнула плечом и прижала телефон ближе к уху. Она уже была около дома, но заходить в подъезд не спешила. Вместо этого девушка села на старую детскую карусель, скрипучую, бледного красного цвета, будучи когда-то давно ярко-алой, и без особого интереса мягко оттолкнулась ногой, медленно прокатив четверть круга. — Надо же? Он из-за тебя влез в драку? — Да, — подруга вздохнула. — Ко мне кто-то из парней начал приставать, а Юджин оказался рядом… Сказал, чтобы от меня отстали, а потом как-то само вышло. Наверное, ему крепко досталось. Кассандра поморщилась и начала злиться. — Я же сказала, что нам не стоило туда приходить. И тем более расставаться. Видишь, к чему это привело? — Не в том дело, что ко мне пристали, Кэсс. Дело в том, что Юджин заступился за меня, даже будучи пьяным. И он сделал это не потому, что захотел покрасоваться, а потому, что хотел защитить и помочь. Понимаешь? Он хороший человек. Я знаю это. — Рапс, ты видишь в каждом человеке только лучшее, — буркнула Кассандра и ещё раз оттолкнулась, прокатившись на карусели. — Неправда, — запротестовала Рапунцель. — Я просто стараюсь разглядывать в людях скрытое, а не то, что они хотят показать. Помнишь, как мы познакомились? Кассандра закатила глаза. — Помню. Но я не доверяю Фицерберту, какие бы намерения у него не были. — А мне ты доверяешь? Подруга давила на нужное. Она знала, что Кассандра доверила бы Рапунцель свою жизнь. — Рапс, — предупреждающе сказала девушка и приостановила карусель. Рапунцель вздохнула и ненадолго замолчала, думая о своём. Кассандра не прерывала её размышления и смотрела в пасмурное небо над многоэтажками. — Просто мне хочется помочь ему, — грустно произнесла подруга. — Отблагодарить? Не знаю. Я просто чувствую, что он не тот, кем хочет казаться. Но я беспомощна. Кассандре вновь вспомнился Вэриан и его слова. Голос Рапунцель был печальный, и сама девушка из-за этих разговоров вокруг себя совсем немного, кажется, даже начала сочувствовать однокласснику. Упорно отогнав это чувство куда подальше, Кассандра фыркнула. Но тем не менее её не покидало ощущение, что она может понять Юджина. — Каждый сам расплачивается за свои ошибки, — как можно холоднее ответила девушка. Рапунцель вздохнула в трубку. — Как скажешь. Хорошо, тогда я, наверное, пойду делать домашнее задание на понедельник. Не забудешь мне скинуть конспекты? — Не забуду. Я около дома, сейчас приду и отправлю. — Спасибо. Я тебе ещё позвоню вечером. Увидимся в школе! — Да, хорошо. Пока. Звонок завершился. Кассандра убрала телефон в карман куртки и вздохнула, вновь отталкиваясь от земли ногой. Серое небо над головой медленно закружилось. У девушки поселилось чёткое ощущение, что она должна сделать, но это казалось ей нереальным. Особенно после произошедшего в субботу. Однако печальный голос подруги раз за разом звучал в голове и повторял, что Юджин, совсем как она, не тот, кем хочет казаться. А Рапунцель она привыкла доверять. Назвав саму себя в мыслях сумасшедшей, Кассандра встала с карусели и быстро зашла в подъезд. Шагая по лестнице на свой этаж, в голове девушка прокручивала то, что собиралась сказать. Ей это казалось чем-то безумным. В квартире было тихо. Отец на кухне пытался сварить суп — даже в прихожей стоял аромат специй и подгоревшего мяса. Мысленно досчитав до десяти и пожелав себе удачи, Кассандра зашла на кухню и поздоровалась с отцом. Майкл сдержанно кивнул. Как при такой ситуации разговаривать, девушка не могла представить. Однако в голове она строила целую цепочку и пыталась припомнить все статьи, которые могли бы ей помочь. — Отец, я хотела с тобой поговорить. Майкл бесшумно вздохнул и кивнул. В следующий понедельник удивлённый Юджин пришёл в школу с новостью о том, что в полиции его дело и все улики каким-то образом потерялись.