***
Клэр всю дорогу судорожно барабанит коленкой, не скрывая напряжения. Чонгук бросает на неё короткие взгляды через зеркало и хмыкает себе под нос. Вот вроде и следователь первого ранга, а после каждого нового убийства ведёт себя, как школьница. Даже не пытается скрыть бегающие по всему салону глазки. Хотя не сложно и заметить синяки под глазами, которые девушка тщетно пыталась скрыть под тональником. Но бессонную ночь спрятать не получилось. Чонгук ухмыляется и толкает язык за щёку, ведь и сам не спал ночью, но с утра выглядит бодрее всех, чем раздражает окружающих. Ну, Ивинг так точно. Она прикусывает язык, сдерживаясь от колкого высказывания в сторону водителя, который сосредоточенно глядит на дорогу и улыбается. — Останови возле кофейни, — подаёт голос Клэри, прокашлявшись. Чон непонимающе смотрит на неё через зеркало, но ничего не говорит, плавно нажимая на тормоз и припарковывая ламбо возле ближайшего кафе. Иви открывает дверцу и выскакивает из авто, быстрыми шагами идя в сторону заведения. Кофе — именно то, что ей сейчас больше всего нужно и то, что поможет просуществовать этот день, который обещает быть насыщенным. Чонгук проводит взглядом девушку и пожимает плечами, а после достаёт телефон, набирая смс Чимину, которого пришлось оставить одного в огромном доме и уехать на очередной вызов. В сообщении Гук извиняется за то, что уехал и обещает вернуться как можно скорее и чтобы Пак не скучал. Парень толкает язык за щеку и отправляет сообщение, к тому времени как раз на пассажирское приземляется Клэр с огромным стаканом латте в руке. Машина продолжает путь. Вскоре авентадор тормозит у многоэтажки неподалёку от центра. Клэр бросает сухое «спасибо» и покидает салон отправляясь ко входу. Внутри её уже ждут патрульные, а на носилках выносят чёрный трупный мешок с телом внутри. В нужной квартире уже во всю работают правоохранительные органы, аккуратно передвигаясь по периметру комнаты, проводя исследования. Клэри ступает внутрь, оглядывая окровавленную стену прямо у кровати. Тело уже вынесли в машину скорой помощи и, скорее всего, отвезли на вскрытие. — Причина смерти? — Ивинг натягивает перчатки и халат, подходя к одному из следователей, стоящих неподалёку от места происшествия. — Смерть наступила от сердечного приступа, и только после наступления смерти ему перерезали глотку, от этого и кровь, — паренёк хмыкает и пожимает плечами, продолжая заполнять нужные бумаги. — Тело осмотрели? — Да, полностью. Больше никаких ранений, ссадин или следов сопротивления не наблюдается, — отчитывается следователь, поднимая взгляд на Ивинг. Та кивает и мысленно облегчённо вздыхает. Значит, это не очередная жертва их убийцы, а это не может не радовать.***
— Следователь Ким, к вам Ким Сокджин, — в кабинет входит молодой паренёк, вытянувшись стрункой и стараясь избегать пересечения взглядом с Намджуном. Тот, в свою очередь, даже не смотрит на парня, листая какие-то документы. — Пускай входит, — в своей обычной манере отвечает мужчина и лишь успевает услышать, как дверь за парнишей захлопнулась. Джун откладывает в сторону материал дела и сцепляет пальцы в замок на столе, наблюдая за тем, как в помещение осторожно входит Сокджин, проходя к столу и присаживаясь напротив следователя. — У нас есть новые зацепки по делу вашей семьи, — у Кима в голосе сталь, а во взгляде — Антарктида. Он так разговаривает со всеми своими подопечными, коллегами и другими людьми, желая соответствовать статусу. — В каких отношениях ваш отец был с мистером Яном? — Намджун склоняет голову к плечу и от его внимания не ускользает то, как Джин крепко стискивает челюсти и сжимает руки в кулаки. — Я должен был жениться на его дочери, — говорит Сокджин, выдыхая через ноздри и не в силах больше поддерживать зрительный контакт, опускает голову, принимаясь теребить подол пиджака, — Но я поступил, как девчонка, и сбежал со свадьбы, — он невесело усмехается и качает головой. — Он причастен к этому всему? Это он сделал? — Ким поднимает взгляд на следователя, прикусив губу и пытаясь сдержать прокатившую по всему телу дрожь. — Обстоятельства выясняются, — коротко чеканит Джун и указывает на дверь.***
— Я показал ему его психологический портрет, после чего он расплакался и всё мне рассказал, — Хосок закрывает за собой дверь в комнату для допросов и скрещивает руки за спиной. Тэхён не говорит ничего, просто ждёт, пока Чон сам всё расскажет, торопить незачем. — Он понятия не имеет, на кого работает. Все задания получал дистанционно, знает лишь прозвище этого человека — Аграт. — медленно говорит Хосок, делая паузы, дабы судмедэксперт смог всё усвоить, — Он не хотел раскалываться, потому что считал свои действия уникальными. Он считал себя индивидуальностью и думал, что больше никто не додумается убивать людей так, как это делал он. — парень выдыхает и присаживается на подоконник, скрещивая руки на уровне груди. Ким задумчиво жуёт губу, смотря в пол. Он ещё некоторое время стоит возле двери в камеру, в после всё-таки идёт к окну, возле которого разместился Хосок. — Что покажет судебно-психиатрическая экспертиза? — Вот тут я не уверен.. — Хосок о чём-то задумывается, склоняя голову к плечу, — Думаю, врачи захотят обезопасить город от такого убийцы, поэтому признают его вменяемым. То есть, «не страдавшим каким-либо психическим заболеванием и сохранившим способность отдавать себе отчёт о своих действиях и руководить ими». Но в таком случае я обязательно настою на повторе экспертизы, ведь у него абсолютно точно имеются отклонения в психике. Я скинул тебе на почту его психологический портрет, думаю, вам с Клэр стоит его изучить. Я потребую, чтобы его признали ограниченно вменяемым и отправили на принудительное лечение. — психотерапевт опускает ладонь на плечо друга, слегка сжимая его. Ким поджимает губы и переводит взгляд на Хосока, коротко кивая. Хоть Тэ и не был любителем показывать свои эмоции, но Чон абсолютно точно уловил в его взгляде благодарность.***
— Пак, мать его, Чимин! — не сдерживаясь, буквально рычит Енгук, бросая в стену напротив стул, который тут же разлетается на мелкие ошмётки. Стоящий в дверном проёме Минхи вздрагивает, уворачиваясь от летящих в его сторону деревяшек. — Убью его, убью суку! — не сдерживается До, играя желваками на лице от ярости и до побеления костяшек сжимая руки в кулаки. Букет негативных эмоций переполнял Енгука, а желание наступить на глотку заносчивой мрази росло в геометрической прогрессии. — Спокойно, Енгук-хён, Пак Чимин ещё за всё заплатит, — Кан приподнимает уголки губ в подобии улыбки и подходит к злому парню, опуская ладонь тому на плечо. Старший делает ещё несколько глубоких вдохов и опускает веки, более менее приходя в себя, — Но сейчас нам нужно залечь на дно, — добавляет юноша, на что Енгук кивает. — Да, эта мразь доставила нам тех ещё проблем, — парень валится в кресло, закидывая ногу на ногу и массажируя пальцами переносицу, — Мы будем умнее и сделаем так, что в конечном счёте Пак Чимин пожалеет, что появился на свет. Минхи улыбается уголками губ и подходит к столу, наливая в два стакана бурбон ровно на два пальца. Блондин оставляет один стакан для приятеля, а второй ухватывает пальцами, подходя к панорамному окну, за который расстилается ночной город. В окнах многоэтажек горит свет, машины катаются по улицам Сеула, а люди, кажущиеся с высоты сорок девятого этажа букашками, спешат кто куда. Дело движется к зиме, но погода на это никак не указывает; солнце также греет, а дождя нет; воздух такой же тёплый и молодежь не сдерживается от походов по клубам. Кан поджимает губы, опуская взгляд в стакан с янтарной жидкостью, которая от малейшего движения плещется в сосуде, разбиваясь о тонкое стекло. Действительно завораживающее зрелище в свете множества искусственных уличных светил, созданных людьми, чтобы даже ночью был своеобразный день, ведь в темноте черти прячутся.***
Чонгук сегодня не смог прийти на встречу с друзьями. Не захотел, если быть точнее. Предпочёл алкоголю здоровый десятичасовой сон, ведь вчера его планы обрушил вывалившийся в квартиру Чимин. Чон сдал смену, отвёз Клэр в офис, по дороге впервые с ней нормально поговорив. Оказывается, она может быть не такой уж и стервой, когда устала, а впереди ещё целая ночь работы. Конечно, Чонгук исключительно из вежливости предложил ей помощь, на что получил отказ. И слава богу. Сидеть в полицейском участке до утра явно не входило в его планы на эту ночь. Он повернул ключ в замочной скважине, открыл дверь и вошёл в свою квартиру, щёлкая выключателем и включая свет. Скинул тяжелые берцы и повесил курточку, после чего отправился в сторону ванной, планируя принять душ, а после сразу завалиться в кровать. Но не успел он полностью от одежды избавиться, как в кармане завибрировал телефон. Гук лениво потянулся за мобильным, и даже не глянув на имя звонящего, принял звонок, прикладывая телефон к уху. — Алло? — Чонгук, привет, — в динамике раздался голос Чимина, что улыбнуло Чона. — Привет. Что-то срочное? Я просто слегка занят подготовкой ко сну, — усмехнулся парень, опершись поясницей о раковину и поудобнее перехватив телефон в руке. — Это достаточно важно, — собеседник ненадолго замолчал, но Чонгук торопить не стал, давая Паку собраться с мыслями, — В общем, ты должен перестать работать с Каном Минхи. — Что, прости? — он даже не пытался скрыть удивление, — Это мой главный оптовик. На нем держится шестьдесят процентов моей прибыли и ты хочешь, чтобы я добровольно от этого отказался? Я на долбоёба похож? — Чонгук, я не могу объяснить, но ты обязан перестать с ним работать. Либо он, либо я, — решительности ему хоть отбавляй, отчего Чону хочется истерически смеяться вслух. — Ты сейчас серьёзно? Ты же в курсе, что нас ничего, кроме секса не связывало? — он усмехается и качает головой, будто бы Чимин по ту сторону экрана может это видеть. — Да. Но я всё равно попытаюсь. — Манипуляция не удалась, — отчеканил парень и сбросил вызов, давая понять, что принял решение явно не в пользу Пака. Былого настроя как не бывало, из него будто выкачали все соки и единственное чего хочется — напиться в одиночку, как последний алкаш. Но парень подавляет это желание и всё-таки отправляется в душ, после чего, переодевшись в домашние штаны, идёт в свою спальню. Сна нет ни в одном глазу, хотя усталость в теле всё ещё чувствуется. Телефонный разговор явно пощекотал нервишки и теперь из головы не выходил Чимин со своей абсурдной прихотью. Он ведёт себя крайне странно в последнее время, Чонгук уже давно это заметил, но не придавал особого значения всему этому. Но, видимо, ой как зря. Не просто так же Пак решил поставить такой ультиматум, вероятнее всего, предполагая, какой исход будет. Спустя где-то два часа тщетных попыток уснуть, Чон достал ноутбук и начал гуглить информацию о Пак Чимине, его семье и других родственниках. Там не было ничего. Буквально ничего, такое чувство, будто никакого Пак Чимина с роду не существовало. Сколько бы Чонгук не пытался, ничего найти не удавалось, что не могло не напрягать. Было бы отлично прогнать его через базу, но всё оборудование осталось в отцовском доме, куда в такое время суток возвращаться лень, поэтому придётся заняться этим завтра. Главное — не забыть. Затем он ставит себе напоминание, закидывается таблеткой успокоительного, включает Супермэна, которого пересматривает уже раз десятый, и не замечает, как засыпает спустя десять минут от начала фильма.***
«С детских лет характер обвиняемого отличался замкнутостью, повышенной ранимостью, сенситивностью и тревожностью.» Клэр склонилась над рабочим столом, подпирая щеку кулаком и устало зачитывая психологический портрет, который скинул Хосок. Тэхён сидел напротив, вальяжно закинув ногу на ногу и внимательно слушая коллегу. Неужели желание убивать у обвиняемого пошло ещё с детства? — Переживание враждебности окружающего порождало чувство ненависти, возрастающее с годами. Постепенно стирались депрессивные состояния — с проявлением бессильной ярости, переживанием чувства обиды и ощущении собственной неполноценности. Началась переоценка собственной личности, появились мысли о собственной исключительности. — заканчивает Клэрити и захлопывает крышку ноутбука, переводя взгляд на сидящего напротив парня. Тот выглядит совершенно спокойным, задумчиво смотря в окно, в то время, как сама девушка слегка нервничает. Возможно, это из-за бессонной ночи, которая слишком негативно сказалась на нервной системе. — Значит, возникшее чувство неполноценности компенсировалось убийством людей? — подал голос Ким, переводя взгляд на девушку. Без Хосока делать выводы было сложновато, ведь оба не были хорошо прошарены в психологии, да ещё и ко всему этому добавилась усталость. — Но такие люди в большинстве случаев работают в одиночку, — прохрипела Ивинг, — а этот работал на Аграт, — она нехотя поднялась со стула, подходя к полотну с уликами, которые были между собой скреплены разными нитками. Пока что там были лишь красные. И к ним добавилась ещё одна такого же цвета. — Что она значит? — Тэ подошёл к подруге со спины, заглядывая через плечо. — Как Аграт, кем бы он ни был, удалось заставить обвиняемого номер сто тридцать четыре работать на себя, — у них всех было негласное правило - не звать обвиняемых по именам, давая им номера. — А если он не заставлял?***
Громкая музыка долбит по мозгам, не давая сосредоточиться. В воздухе витает запах алкоголя, табака, разврата и разбитых мечт. Юнги дописывает последний абзац и закрывает ноутбук, растирая ладонями лицо. В баре темно, слабо работают только барные лампочки. Музыкальный аппарат с огромной вмятиной на боку, продолжает работать, хотя из-за светомузыки звука, который издаёт этот раритет, не слышно совсем. Мин поднимает взгляд, устремляя его на приземлившегося напротив Чана и нетерпеливо вздёргивает бровь. — Принёс? — Да, — Бан достаёт из кармана небольшую коробку и протягивает её Юнги. Тот принимает коробочку, рассматривая её. Чисто белая, без каких-либо надписей, штрихкодов или рисунков. Парень поднимает на друга взгляд, в ожидании объяснений. — Это сильные антидепрессанты без снотворного эффекта. Они успокоят шалящие нервишки твоего друга, — объясняет Чан, откинувшись на спинку стула и давая собеседнику переваривать информацию. После одобрительного кивка, он приступает к делу, — Шуга, сегодня у нас важный батл, который может принести нашему бару былую репутацию и немало денег. Ты обязан выступить. — Крис.. — тянет Юнги, массируя пальцами переносицу и ища оправдания, чтобы не выходить на сцену сегодня, но договорить ему не дают. — Либо сегодня, либо никогда, — ставит ультиматум Чан и поднимается, — Все ждут Шугу, — с этими словами он удаляется, оставляя Юнги в пучине собственных мыслей.