Бессмертие Джерарда Уэя

Во всех сказках есть положительные и отрицательные персонажи. Но это, как правило, в хороших сказках. Мою же историю даже сказкой назвать сложно. Когда я был ещё совсем молод и по-настоящему счастлив (тогда я не понимал этого в силу своей юности и глупости), у меня было всё, чего бы мне хотелось на данный момент: родители, брат, друзья, всепоглощающее желание жить и любить. Сейчас у меня нет ничего из перечисленного. Остался только холод и одиночество, которые, кажется, когда-нибудь сведут меня с ума. А, быть может, я уже сумасшедший? Пухлый мальчик лет тринадцати устроился во дворе под большим дубом, ветки которого почти не спасали его от палящего летнего солнца. Маленькими пальчиками он выводил линии на оранжевом жёстком листе, напевая незамысловатую мелодию, услышанную от мамы. Когда работа подошла к концу, и мальчик посмотрел на нарисованного им чудовища с костлявыми руками и ногами и огромным мохнатым туловищем, он улыбнулся и, сложив рисунок в сумку, встал со своего места. Ноги сначала показались ватными от долгого нахождения в одной позе, но через несколько мгновений они снова ощущались как прежде. — Джерард! Джерард! — услышав своё имя, мальчик поднял голову и вдалеке увидел фигуру бегущего на него младшего брата. — Джерард! — Я вижу тебя! — помахав Майки рукой, показывая, что он был замечен, Джерард улыбнулся и пошёл навстречу. — Мама зовёт на обед, — тяжело дыша после бега, оповестил брат Уэя. Джерард, улыбаясь, кивнул, неожиданно замечая для себя, что жутко проголодался. — Так что, пошли? — спросил Майки. — Побежали! Кто последний, тот ест червяков! — кинувшись со всех ног, Джерард кинул последнюю фразу себе за спину, заливаясь детским смехом. — Стой! — уставший мальчик бросился следом за братом, но догнать его, казалось, было невозможно. Похоже, червяков сегодня будет есть Майки. А он обычно всегда выигрывал. Оборачиваясь назад и вспоминая прошлое, мне иногда кажется, словно это было не со мной. Как будто я просто украл чужие воспоминания. Я не могу поверить, что когда-то в моей жизни было что-то ещё, кроме пребывания в скитаниях по Земле. Нет, первые двадцать лет мне это нравилось: быть неуязвимым и жить в своё удовольствие. Но только сейчас я понимаю, что этим так называемым «удовольствием» глушил свою боль. Но почему же осознание этого пришло только сейчас? — Опять рисуешь? — Джерард почувствовал на своём плече тяжесть чужой руки и поднял голову вверх. Сзади себя он увидел отца, который сдержанно улыбался ему. Из-за улыбки вокруг его глаз выступили небольшие морщинки, которые привлекли внимание мальчика и отложились в памяти. — Да, — тихо ответил Джерард. — И что именно ты рисуешь? — поинтересовался мужчина. — Себя. Дональд перевёл взгляд с мальчика на рисунок, а после — снова на мальчика. На когда-то пустом листе застыл силуэт худого высокого человека. Его волосы красные, а цвет лица бледный, парень грустно улыбался, глядя прямо на того, кто смотрит на него. Тонкие руки покрыты язвами и шрамами, ноги в коленях немного согнуты, плечи опущены. Несмотря на таинственную привлекательность, изображённый на рисунке парень всё равно казался уродливым. Каким-то даже неестественным. Мужчина потрепал мальчика по волосам, поддавшись минутной слабости, но тут же отдернул руку, прекращая несвойственную ему нежность. — Он снится мне, отец, — дрогнув плечами, сказал Джерард. — И он говорит, что он — это я. Мне страшно. — Всё будет хорошо, сын мой, всё будет хорошо. Я хорошо помню тот день и обеспокоенное лицо отца. Кошмары часто снились мне, когда я был ребёнком. Они преследовали меня каждую ночь, и, чтобы хоть как-то справиться с ними, я переносил чудовищ на листы бумаги. Они всегда были разные и с каждым разом всё ужаснее. Но я не боялся их. Я знал, что они не обидят меня. Мне хотелось довериться им, и я правда доверял. В ту ночь, когда мне приснился Я, я впервые был настолько сильно напуган. Зная, что моё отражение меня не тронет, я всё равно боялся. Я чувствовал, что не могу контролировать это чудовище, что он хочет крови и плоти и не остановится, пока не получит желаемого. Я знал, что первой его жертвой должен был стать я. И я не хотел этого. — Семья той девушки переехала сюда совсем недавно. Говорят, что она неописуемо красива, — мечтательно проговорил Майки, должно быть, представляя, как она выглядит. Джерарду, в отличие от своего младшего брата, было всё равно на новую загадочную особу, о которой вот уже неделю говорила вся округа. Мысли парня были заняты другим, а точнее — всем подряд. Он думал ни о чём, перебирая в голове множество интересующих его событий, которые произошли и которые, возможно, будут происходить. — Ты меня слушаешь? — с лёгкими нотками раздражения в голосе спросил Майки, немного склоняя голову набок. Джерард наконец-то оторвал свой взгляд от земли, поднимая голову. С задумчивым лицом он смотрел на Майки несколько секунд, после чего устало потёр глаза и вяло улыбнулся — Конечно, слушаю. Ты говорил про девушку. — И тебя совсем не вдохновляет эта тема? — с искренним изумлением задал ещё один вопрос младший из братьев, нахмуривая густые брови. Джерард отрицательно качнул головой и пожал плечами. Несмотря на то, что он был старше, парень никогда не думал о девушках так часто, как Майки. Нет, были влюбленности, и он даже ухаживал за одной, но это все быстро проходило, потому что чаще всего чувства оставались без ответа. Как бы смешно это ни звучало, но Джерард всегда нравился тем девушкам, которые не были симпатичны ему, а те, которые нравились ему — не могли любить таких, как он. Печальная ирония судьбы. Знал ли я, что в тот день мы говорили про любовь всей моей жизни? Что та, о ком так настойчиво мне пытался рассказать брат, подарит мне счастье и смысл жизни, а после — отнимет всё? Конечно, я не знал, потому-то и был так легкомыслен. Джерард, как обычно это бывает по выходным, выходил утром на прогулку, блуждая по пустынным улицам. Лишь изредка мимо проезжали кареты и встречались люди. Молодой человек любил тишину и спокойствие, которое окружало его в часы, когда город только просыпался. Было захватывающе наблюдать за рассветом, который постепенно окутывал своими лучами дома и дороги. Выйдя на окраину города, где, пройдя пару метров, можно было прийти к большому полю, посередине которого стояло одно единственное дерево, Джерард, остановившись, оглянулся вокруг. Вдалеке, посередине обширной местности, стояло старое дерево, на которое они в детстве с братом любили забираться и смотреть на город. Никто не знал про это место, кроме двух мальчиков. Сейчас Майки уже перестал ходить сюда с Джерардом, потому что был полностью в делах, в отличие от своего брата. Родителям Уэев это и нравилось в их младшем сыне — упорство и желание работать. Старший же вырос совсем другим: все его мысли были, как считали Донна и Дональд, не о том. К удивлению, именно период юности всплывает в памяти яркими кадрами. Подростковый максимализм не давал мне покоя даже в двадцать лет. Кажется, тогда в душе я всё ещё оставался наивным ребенком, которому казалось, что в конце, даже при неправильных выборах и поступках, всё будет хорошо. Если бы в тот день всё было бы по-другому и если бы я был тогда собой нынешним, ничего бы не произошло. Но уже поздно менять себя, ведь я такой, какой есть, и это никак не поможет мне избежать того, что случилось в прошлом. — Подожди! — уже добравшись до дерева, услышал Джерард, осторожно повернувшись. Можно было подумать, что парень испугался быть в чем-то пойманным, но, на самом деле, ему просто не хотелось сейчас кого-либо видеть. К Уэю подбежала девушка, мило улыбаясь ему, сжимая в руках букет полевых цветов. Темные волосы незнакомки, аккуратно собранные в тугую косу, и простенькое платьице с перепачканным подолом сразу бросились в глаза парню. — Вы что-то хотели? — немного раздражённо задал вопрос Джерард, когда тишина между ними затянулась и стала напрягать молодого человека. — Я увидела тебя одного здесь, и… я подумала, что тебе одиноко и нужна компания. Джерард скривился, когда к нему уже дважды так бесцеремонно обратились на «ты», хотя сам он этого не сделал. — Ваше мнение ошибочно. Всего доброго, — выдавив из себя улыбку, парень развернулся и хотел было уже уйти, как почувствовал тепло на своей руке.  — Я не хотела тебя обидеть, — грустным голосом сказала девушка, крепче обхватывая пальцами ладонь молодого человека. — Мне просто показалось, что мы можем стать друзьями. Джерард тяжело выдохнул и, все же сдавшись, повернулся обратно. У Уэя почти не было друзей, потому что всё своё свободное время он проводил либо один за рисованием и прогулками, либо с Майки. Заводить новых знакомств не хотелось, но что-то было в этой девушке, что-то такое, отчего он не смог бы ей отказать, даже если бы очень сильно захотел. При воспоминаниях о ней моё сердце неприятно сжимается. Я помню всю ту любовь, которую чувствовал к ней, но одновременно с этим вспоминанию и всю ту боль, которой наградила она меня. Нет, я не был плохим по отношению к ней и даже старался стать взрослее ради неё. Устроился на работу, начал следить за своим внешним видом, познакомил ее со своими родителями, хотел просить её руки и сердца. В тот период я стал лучшей версией себя. Ее звали Линдси… Линдси Баллато. Сейчас я предпочел бы забыть её имя, но когда мы были вместе, я наслаждался его приятным, мягким звучанием. Девушка не была самой красивой из тех, что я встречал, но было в ней что-то такое, притягивающее меня. Я незаметно для себя влюбился в неё и даже не успел понять, как это случилось. Я хорошо помню то чувство, которое испытывал рядом с ней, и, кажется, такого мне больше никогда не почувствовать. Это было удивительно, потому что я ощущал себя самым любимым и счастливым человеком на Земле. Линдси стала для меня Музой, и только рядом с ней я мог сказать с полной уверенностью, что действительно живу и в моей жизни есть смысл. Я любил её, любил всем сердцем. Мне хотелось улыбаться от её улыбки и петь вместе с ней. Мне хотелось быть с ней рядом каждый день, каждый час, каждую минуту и секунду своего существования. Все клеточки моего тела кричали о том, что я должен быть именно с этой девушкой, что мы подходим друг другу лучше, чем кто-либо другой. Я был словно одурманен Линдси и этими ощущениями, которые она давала мне. Я не жалею о том, что было между нами и что я был с ней. Я лишь жалею о том, что оказался слишком глуп и слеп для того, чтобы увидеть очевидное. Как за восемь лет совместной жизни я не смог разглядеть в ней этого? Это ведь всегда находилось на поверхности. Сегодня Джерард вернулся домой раньше, чем обычно, планируя сделать жене сюрприз. Войдя в дом, он увидел, что свечи нигде не горят, и лишь из комнаты исходит небольшой свет. Тихо дойдя до двери, парень немного приоткрыл её, заглядывая через щель. Серо-зелёные глаза Уэя удивлённо расширились. Он прикусил язык, чтобы не закричать, и стал с тревогой наблюдать за происходящим. Его Линдси, милая Линдси, сидела на полу, немного склонившись над телом мертвого человека, и читала непереводимые для парня слова из большой и старой на вид книги. Тут Баллато взяла острый нож, которым проткнула насквозь труп. Девушка через пару секунд вытащила его, после чего поднесла к губам и облизнула лезвие. Джерард почувствовал отвращение и позывы рвотного рефлекса. Парню было достаточного того, что он увидел, поэтому ему просто хотелось сейчас развернуться и уйти из этого дома подальше. Так он и сделал. Блуждая по темным улицам, парень осмысливал произошедшее, вспоминая увиденное. Быть может, это лишь привиделось молодому человеку или разыгралась фантазия? Девушка, которая не обидит и букашки, безжалостно разрезает труп, неизвестно откуда взятый. Может, она даже убила этого человека? Все эти мысли пугали Джерарда, и парень не знал, что делать. Внутри засело беспокойство, не верилось даже собственным глазам. В тот момент я ни на шутку испугался. Обычная человеческая реакция, за которую мне не стыдно. Может быть, где-нибудь в глубине души, мне бы хотелось бояться неизвестного сейчас точно также, как тогда, но, когда ты бессмертный и знаешь, что убить тебя можно только в определенный день и год, страх сам собой исчезает. Джерард вернулся домой только под утро. Следов того, что вчера видел парень, уже нигде не было. Уэй даже хотел было подумать, что ему всё-таки привиделась та страшная картина, но Линдси, появившаяся из ниоткуда с нахмуренными бровями, подтвердила опасения своего возлюбленного. — То, что ты вчера увидел… — девушка замялась, обдумывая, как бы помягче выразить свои мысли, чтобы не спугнуть Джерарда. — Это не то, чем кажется. Я могу всё объяснить, если ты позволишь. Джерард врос ногами в пол, нервно сглатывая. — Откуда мне знать, что ты не врёшь мне? — почти шёпотом спросил испуганный парень. — Ниоткуда, просто доверяй мне, потому что я люблю тебя, — в голосе девушки слышалась искренность, и Джерард поддался своим чувствам. Довериться ей тогда было моей самой большой ошибкой жизни, за которую я плачу до сих пор. После того момента мне не хочется вспоминать, что было дальше. Время пролетало быстро, и все происходило как в тумане. Что двигало тогда мной — неизвестно. Быть может, я был настолько влюблён, что лишился рассудка. А, может, родился глупым и слишком доверчивым, а потому позволил допустить всё это. Мне нет прощения за то, что я не остановил Линдси, и за то, что поставил себя выше другого человека, чью любовь я не заслужил и не смогу заслужить уже никогда. Я не достоин даже называться его братом, потому что братья так не поступают. Мне больно каждый раз, когда я думаю об этом, несмотря на то, что за прошедшие годы я почти смог лишиться человечности. Эмоций совсем уже не осталось, и, наверное, единственное, из-за чего мне может стать плохо — это мысли о старых ошибках. Линдси рассказала мне про то, что на самом деле ведьма. А ещё много говорила про то, как сильно любит меня, и обещала, что сможет бросить ради меня занятия колдовством. Я верил каждому её слову, потому что мне бы хотелось, чтобы так было на самом деле. Девушка уговорила меня пройти ритуал, благодаря которому мы смогли бы стать бессмертными и остаться вместе навсегда. Звучит сказочно, не правда ли? Только в одну деталь ритуала она меня не посвятила, посчитав, что я действительно буду с ней после такого. Наивность или глупость? Заклинание не смогло бы сработать без жертвоприношения, потому что магия была черной. Но жертвой должен был стать кто-то близкий, кем дорожит человек. Я не знал об этом ранее, поэтому добровольно шел на всё это, помогая Линдси с необходимыми компонентами. — Почти закончили, милый, — сказала ведьма, улыбнувшись молчаливому парню, стоящему рядом. — Что тебя тревожит? Джерард не откликался, и Линдси положила руку ему на плечо, из-за чего молодой человек вздрогнул. — А? — глупо похлопав глазами, откликнулся парень. — О чём ты думаешь? — Действительно ли есть необходимость в вечности? Мы можем разлюбить друг друга, и что потом? Я не хочу быть бессмертным, — взволнованно озвучил свои опасения парень, снова опустив голову вниз. — Ох, не волнуйся, мы не будем бессмертными. Природа не позволила бы нарушить баланс, — объясняла как глупому ребёнку девушка. — И как тогда я смогу убить себя или…тебя? — сглотнув ком в горле, снова задал вопрос Джерард. — Твою жизнь будет поддерживать ритуал каждые тридцать лет. Чтобы совершить его, тебе нужно будет убивать одного человека из своего рода, но, обязательно убедившись, что у него есть дети. — О чём ты говоришь? — непонимающе переспросил парень. — Ты имеешь в виду жертвоприношение? — Именно его, милый мой. — И кто станет, — запнувшись, Джерард тяжело вздохнул и продолжил через пару секунд, — жертвой сегодня? — Тот, кого ты любишь даже больше меня, — ровным тоном, словно речь шла о товарах, которые нужно взять на рынке, сказала Линдси, отвратительно мило улыбаясь. — Майки. Сердце пропустило несколько ударов прежде, чем Джерард сорвался с места и побежал в сторону дома. Живот покрылся иглами изнутри, а страх заставлял чуть ли не плакать от безысходности. В голове Уэя вырисовывались страшные картины, и парень боялся подумать, что же на самом деле могла сделать с его братом Линдси. Оставалось каких-то пару метров до родного двора, чтобы смочь услышать лай сторожевой собаки и истошный крик матери. Слезы выступили на глаза, и парень стал нестись к дому ещё быстрее, споткнувшись возле самого порога, больно упав на землю и поранив ладонь о камень. Ворвавшись в дом, Джерард вскочил на лестницу и через пару минут уже забежал в комнату брата, увидев там то, что он запомнит на всю жизнь. Донна склонилась над сыном, обнимая его за плечи и рыдая, что есть сил. Майки лежал неподвижно, даже не дышал. Бледное лицо парня было расслабленным, и только в открытых глазах можно было разглядеть страх. Белая рубашка в области живота перепачкалась в крови младшего брата Уэя, застыв густым пятном на простыне. Джерард поднял голову и встретился с грустными глазами отца, который в ту же секунду отвёл взгляд в сторону. Развернувшись, парень вышел из комнаты. В ушах стоял звон тишины, и Джерард не слышал ничего из того, что кричали ему вслед родители. Парень взял из кухни самый большой нож, что только смог найти, и побежал к месту, где должен был проходить ритуал. Ненависть и обида засели внутри, и Уэй не мог понять, почему Линдси поступила с ним так. Ему не нужна была вечная жизнь даже ради того, чтобы всегда быть с ней вместе. Парень просто хотел прожить обычную жизнь, как это и должно было быть: построить свой собственный дом, пожениться, родить детей. Он хотел совершенно другого. Я умер в тот день. Он умер в тот день. Он, тот Джерард, о котором я стал вспоминать всё реже. Новый Джерард, беспощадный монстр, безусловно отомстил за него. Я убил Линдси. Глядя девушке прямо в глаза, я вонзил нож ей в живот. Я помню, как сейчас, что было в её взгляде, и знаю, что она понимала, почему я поступил так. Она не успела закончить заклинание для себя и к моему возвращению все ещё была человеком, поэтому нанесённый мной удар стал смертельным. Мне не стало легче от того, что я убил Линдси. Перед глазами всё равно застыло безжизненное лицо брата, и мне хотелось плакать. Я чувствовал себя самым уязвимым и несчастным человеком на планете, которого предали и растоптали и которому суждено быть в полном одиночестве целую вечность, пока смерть не проявит милосердие по отношению к нему и не остановит биение сердца в груди. После всего случившегося я сбежал и больше никогда не видел ни своих родителей, ни кого-либо еще из старых знакомых. Всё там напоминало мне о былом, о брате и о Линдси. Да и к тому же, люди рано или поздно стали бы задаваться вопросами, почему я не старею. Мне приходилось жить, скитаясь по миру, но зато я повидал весь свет в разные периоды времени, пережив в буквальном смысле всё: начиная от эпидемий смертельных болезней и заканчивая кровопролитными войнами. Я стал наблюдать со стороны за всем, что происходит в мире. Каждые тридцать лет мне приходилось искать ведьму, которая помогала мне с ритуалом, и своего дальнего родственника для жертвоприношения. Со вторым всегда было трудно. Люди из моего рода раскиданы почти по всей планете, и некоторые даже не знают о существовании друг друга. Несмотря на то, что Линдси обрекла меня на вечное одиночество, я умел и умею веселиться до сих пор. Одно время я даже ушёл с головой в отрыв, спустившись почти на самое дно. Ночью я пил, курил, употреблял наркотики, а на утро просыпался в постели с незнакомыми людьми, иногда даже с несколькими одновременно. Я не помнил их имён, да и мне не надо было это. Иногда мне везло меньше: с утра я находил себя в какой-то подворотне в собственной блевотине. Я быстро восстанавливался после каждой такой «гулянки», но даже мой организм не мог хорошо усвоить современную выпивку. Я убивал людей. Много. Одно время я даже работал наёмным убийцей в девяностые годы в России. За время пребывания там я смог немного выучить их язык, хотя иногда всё равно возникали недопонимания с заказчиками. Но чаще всего я лишал людей жизни потому, что мне было больно и я немного завидовал им. У тех, кого я трогал, была жизнь, которой не было у меня. Мне не нравилось, что кто-то может быть счастлив, пока я страдаю. Конечно, со временем всё меняется, и сейчас я стал больше ценить человеческие жизни, но всегда и во всём есть исключения. Меня можно назвать чудовищем, даже монстром, потому что я и являюсь таковым. Сейчас это даже не станет оскорблением для меня: я сочту это за комплимент.