Not Another Story About Love

Мир полон несправедливости. Если вы так не считаете, то вы – счастливчик. Нет, правда, вам крупно повезло, если вы с уверенностью можете сказать, что мир прекрасен, жизнь имеет смысл, а люди, окружающие вас, чудесны. И я бы искренне пожелал вам, чтобы в вашей жизни не произошло ничего, что заставило бы вас думать иначе, но жизнь – та еще сука, так что я просто пожелаю вам снять с глаз розовые очки, пока обстоятельства не сделали это за вас. Меня зовут Джек Дилан Грейзер. Мне 16 лет. Я – гей. Друзей у меня нет. Точнее, они были когда-то. И много. Не хочу хвастаться, но я был душой компании и главным заводилой. Но потом я влюбился в своего лучшего друга, сделал каминг-аут, и получил то, что имею сейчас. Теперь единственное, что я слышу от одноклассников – оскорбления, и проблем было бы намного меньше, если бы все ограничивалось только ими. Но знаете, я совершенно не жалею о том, что сделал: если они отвернулись от меня только из-за моей ориентации, то они и не друзья вовсе. Из хобби? Я рисую. Не сказать, чтобы прям шикарно: я, скорее, художник от слова «худо», но только благодаря этому я еще не сошел с ума. У меня есть фейковый инстаграм, в который я кидаю свои рисунки, и, вау, там даже есть подписчики. Еще я люблю кататься на скейте, и это мне помогает как-то объяснять родителям синяки на видных местах. Они, к слову, про мою ориентацию не в курсе. Вы спросите, почему я сделал каминг-аут в школе, но при этом ничего не рассказал самым близким мне людям? Ответ прост: если от меня отвернулись ровесники, узнав мою принадлежность к ЛГБТ, то что на это скажет старшее поколение? От меня уже отвернулся самый дорогой для меня человек, если отвернутся и родители – я не переживу этого. Я так живу уже около года, и, знаете, я устал. Я устал каждое утро вставать через силу, идти в школу, слышать «Пидор!» в свой адрес. Устал получать ни за что на школьном дворе. Устал смотреть на то, как губы, которые я хочу поцеловать, говорят мне сдохнуть. Устал бежать со всех ног домой, запираться в ванной и тихо плакать. Устал несмотря ни на что видеть каждую ночь во снах одного и того же кудрявого парня. Финна сложно любить. Чертовски сложно. Но я не могу перестать.

***

Это произошло примерно полгода назад. - Хей, Грейзер, за значок мало получил, решил еще и гейский свитер напялить? - Да пошел ты. Хоть я и гей, зато с мозгами у меня получше будет. - И гей, и ботан. Прям два в одном. - То, что я усваиваю школьную программу, рассчитанную на таких недоумков, как ты, к сожалению, гения из меня не делает. - Нарываешься, ублюдок! Этот день не отличался абсолютно ничем: как и обычно, я пришел в школу с настроем раздражать людей одним своим видом, и, как обычно, сейчас, после школы, огребаю за это. Но вы не подумайте, я могу постоять за себя. Правда, когда против тебя, не доросшего до 170, четыре громилы под 2 метра ростом, сделать это куда сложнее. Поэтому я позорно упал на землю после первых трех ударов. И, в целом, даже это терпимо, вот только… Джек лежал на земле, а его пинали. Парень уже перестал искать поддержки в проходящих мимо людях, так что пытался подняться своими силами и даже ответить на удары. И, надо признать, через какое-то время он даже смог встать и двинуть кому-то по лицу, правда, его тут же схватили за руки и сделали боксерской грушей. И все было бы нормально, если бы один из этой компании не заметил фигуру, проходящую мимо: - Финн! Иди сюда! Джек сразу же повернул голову в сторону старого друга. Что-то в груди сжалось в надежде. Уже около полугода они не общались: Финн стал всеми возможными способами избегать Джека, а Джек, в свою очередь, через какое-то время, решив, что Финн тоже может попасть под раздачу, если они продолжат общение, перестал искать попытки поговорить. Вулфхард какое-то время стоял на месте и переминался с ноги на ногу, видимо, анализируя ситуацию, и вскоре медленно и нерешительно, но все же подошел. - Не хочешь с нами поразвлечься? – спросил парень, который до этого наносил удары, и кивнул в сторону Грейзера. - А, нет, не очень хочется. - Неужели жалко старого друга? Джек поднял глаза, и посмотрел на Финна. Губы у Грейзера были разбиты, щека – рассечена, а один глаз отек. Свитер был весь в грязи, а из-под него виднелись синяки по всему телу. А Финн смотрел на все это. Сначала, с испугом, и, такое чувство, что с беспокойством, но потом его взгляд резко стал каким-то холодным, полным презрения и… чужим? - Нет, не хочется марать руки о ничтожество. Но если вы настаиваете. Знаете, мне показалось, что этот удар мне пришелся вовсе не в голову, а в сердце. После этого удара я потерял все мои силы. После него вся вера в людей рухнула вместе со мной. Я уже не сопротивлялся: ни в тот день, ни в какой другой после. Через какое-то время они ушли, а я остался лежать. После я взял свой телефон в руки и открыл давно заброшенную переписку с Финном. Я написал ему три простых слова, которые хотел сказать уже давно, а в ответ получил: «Сгинь!». После этого сообщения я поднялся и из последних сил побежал домой. Тогда я впервые заплакал. Я уже не мог сдержать слез. Мне все детство твердили, что мальчики не плачут, и я пытался держаться и быть сильным. Но после этого я уже не мог. После этого я неделю не ходил в школу, ссылаясь на плохое самочувствие. На самом деле, я безумно благодарен родителям, которые, хоть и поняли, что мои проблемы со здоровьем никак не связаны, без лишних вопросов разрешили мне остаться дома. Всю неделю я не выходил из комнаты и рыдал, как девчонка. Пытался разлюбить, но в голове все равно всплывал Финн. Мой Финн. Финн, который дурачился со мной, который покупал мне мороженое, когда у меня было плохое настроение, который слушал мои рассказы, который сидел рядом со мной, пока я рисовал. Финн, в которого я когда-то влюбился, и которого люблю до сих пор. Тогда я впервые и подумал, что что-то не так не с этим миром, а именно со мной. Не могут же все вокруг быть плохими, а я один – хороший? Но мир все равно потерял все свои краски, а жизнь – какой-либо смысл.