Горизонт

      Звук тяжелых шагов эхом разносился по хранилищу. Пустой взгляд перескакивал с одного предмета на другой, но не мог ни на чём зацепиться. Джеймс глубоко вдохнул, медленно выдохнул. То, что он сделал… было необходимо, правильно, но… чертовски больно. Почему всё получилось именно так? Почему навалилось всё и сразу? Он ведь был готов, он держал себя в руках и старался держать всё под контролем! Но, как это обычно бывает, не предусмотрел какую-то крошечную деталь. Деталь, которая всё погубила.       Всего какой-то месяц назад казалось, что всё сложилось наилучшим образом. Вернулся его друг, о котором не было вестей со времён падения Бикона; вернулся его друг, который погиб в сражении с Синдер. Точнее, Озпин почти вернулся — поговорить с ним так и не удалось, к сожалению. К сожалению…       Он ошибся ещё тогда. Ещё на том этапе. Нужно было дать детишкам, угнавшим военный самолёт, оставивших Аргус беззащитным, хотя бы устный нагоняй. Но он позволил себе дать слабину, и это стало началом конца. Он слишком долго был напряжен и напуган, почувствовал в тот момент ложное облегчение, и просто… не смог. Если бы тогда он не был таким дураком и отбросил чувства! Если бы он мог предусмотреть тогда то, что, полностью разложив все карты страдающим максимализмом подросткам, он не получит искренности в ответ! Если бы он знал…       Озпин всегда позволял своим студентам непростительно много. И считал, что так и нужно. К чему это в итоге привело, а, старик?       Взгляд, полный непонимания. Выстрел. Страх.       Джеймс прикрыл лицо ладонью, кончиками пальцев массируя веки. Так было правильно. Нужно. А теперь необходимо снова взять себя в руки. Отступать уже некуда, он сам загнал себя в ловушку, из которой было лишь два выхода — победа и спасение хотя бы части Атласа, или пуля в голову. И сейчас всё больше казалось, что второе куда реальнее… Нет. Нельзя сейчас об этом думать. Он сможет. Он взвалил на себя груз ответственности, который под силу был бы разве что ещё только ему. Он вынес всеобщее недоверие, ненависть, и борьбу против себя. Он принял жесткие решения, разметавшие сердце в клочья, но необходимые для дальнейшей борьбы человечества. Он пошел против всех… и против себя. Переступил черту морального горизонта. Он сделал всё это не для того, чтобы сломаться вот так, когда она почти на пороге!       Как же медленно ползёт время… Кажется, что здесь, для него, оно полностью застыло, в то время как для всего остального мира непростительно ускорилось. Что, если она уже здесь? Если от Атласа и Мантла в мгновение ока не осталось и следа, а он сам силами злодейки заточён в тюрьму бесконечного ожидания?       — Ты сходишь с ума… Генерал… — Айронвуд выдохнул, ещё раз взглянул на свиток. Прошло меньше минуты с тех пор, как он проверял в прошлый раз. Конечно, они не могут так быстро… Это должно занять время. Всё получится успеть!       Он снова меряет шагами платформу хранилища. Действительно ли он всё просчитал? Можно ли было и в этом полагаться на других? Даже если и нет… Теперь ничего не изменишь. А сделать это тогда было просто необходимо; он бы не выдержал, если бы пришлось действовать абсолютно в одиночку.       «Можно ли доверять ещё кому-то, если не доверяешь даже себе?»       Звук уведомления прорезал тишину. Палец ещё не успел провести по экрану, а внутри уже всё сжалось от плохого предчувствия. Страх ледяными когтями сдавливал горло, вонзался в грудь, чтобы застыть там на мгновение, а после взорваться яростным криком.       Этого… просто не могло произойти. Не могло! Не могло!!! Но сообщение от Винтер упрямо возвращало в действительность, размахивалось и швыряло сознание обратно, на холодные плиты, ледяные стены и обломки надежды. Всё… всё пропало… Весь его план — да, далеко не идеальный и аморальный, но единственно возможный — рассыпался подобно истлевшей странице.       Он не мог позвонить сейчас. Не мог узнать подробности. Для начала — справиться с эмоциями. Но это сделать теперь куда тяжелее, чем обычно…       В следующую секунду — ещё одно оповещение. И ещё одно. И… Они наслаивались одно на другое, пока неосторожное движение дрогнувших пальцев не активировало последнее.       «Она — это страх во плоти. Она делала такие вещи, которые даже в кошмарах не могли присниться.»       Она… Она — уже здесь. Не спастись…       Эта громадина размером с город. Тучи гримм с воздуха, ещё столько же на земле. Она не просто на пороге, она дышит в затылок. Как можно справиться с… этим?! Даже будь дева у них, даже будь она сейчас прямо здесь, на перенастройку посоха нужно время. Время, которое они упустили.       Не спастись…       Он сам не заметил, как, всё ещё удерживая свиток в руке, потянулся за пистолетом.       — Нет…       Он проиграл. Но умереть сейчас — значит проявить малодушие. После всего того, что он сделал, какие решение принимал, как долго держал всё это… Трусость. Самоубийство в данный момент — просто трусость. Он оказался на стороне проигравших, он так и не смог спасти людей, и он примет удар. Как капитан на тонущем судне, протараненном чудовищем…       Джеймс решительно направился в сторону подъёмника, на ходу пытаясь закрыть свиток. Но возникло ещё одно уведомление. Оно активировалось само, заняв собой весь экран. Серое помещение с проломленной стеной. Артур Воттс, с нахальной ухмылкой глядящий прямо в объектив камеры. Доктор неторопливо подошел к обезьяноподобному гримм, послушно ожидавшему у разлома. И, прежде, чем улететь, изобразил в камеру жест, от которого и без того оледеневшая душа Джеймса треснула на куски и рассыпалась в колючую крошку.       SA-LU-TATION.       Окошко погасло. Между ударами сердца прошла целая вечность.       Нужный номер был вынесен на центральную панель быстрого доступа. Заблокировано… Другой номер, гудки по которому кромсали нервы ржавым лезвием. Наконец…       — Шни! Пенни рядом?!       Он едва дослушал окончание короткой фразы Винтер. Ещё один номер. Быстрее… Быстрее же! Только бы успеть… Чёрт, ну почему он тогда не настоял на том, чтобы иметь все ключи деактивации под рукой?! Почему снова пошел на поводу чувств, поверив, что человеческая душа будет сильнее холодного механизма?!       — Давай же, Полендин, ответь!       Щелчок. Он даже не успел выпалить то, что собирался.       — Проваливай, гриммов солдафон, иххха! — голос какой-то старухи.       Металлический скрежет. На свитке светится значок потери сигнала.       Воцарившаяся тишина давит со всех сторон, сминает лёгкие, заталкивая крик отчаяния обратно в глотку. Всё, что когда-то было ответственностью, судьбами, жизнями других навалилось разом, ломая то, что осталось. Страх, всеобъемлющий, сводящий с ума, жгущий каждый нерв, раскрыл свою пасть.       Не спастись…