***
Микаса поднялась на ноги и стёрла кровь с губы. Эта мелкая девчонка оказалась той ещё проблемой, кто бы мог подумать, что на неё уйдёт столько времени и сил. Энни дотронулась до носа и посмотрела на окровавленные кончики пальцев. — Я тебя недооценила, — протянула она и сплюнула. — Похоже, освобожусь я не скоро. Энни размяла шею, встряхнула руками и вновь приготовилась к бою. Ладони потели под перчатками, мокрые волосы липли к лицу. Микаса встряхнула головой и шмыгнула носом. Энни стала первым противником, которого Микаса не смогла одолеть в первые две минуты. Судя по её движениям, она была не из простых обывателей. Отточенные удары, правильно сгруппированное тело, крепкие мышцы — всё говорило о том, что это был далеко не первый её бой. Она держалась так же, как и те типы из бюро и приюта, но одно их всё же отличало — Энни не была легкомысленной, она не теряла бдительность и не расслаблялась только потому, что её противником была девушка. Её, скорее, наоборот это только подстёгивало. С самого начала боя она ничего не говорила и ринулась в атаку практически сразу. Без лишнего трёпа, без долгих и нудных расчётов, Энни взяла контроль над ситуацией мгновенно и всем своим видом давала понять, что отступать она не собирается. Но и Микаса не намеревалась давать заднюю. Ради Эрена, ради их общей мечты она готова была сразиться даже с самим дьяволом и, если понадобится, стать им. Энни сделала рывок вперёд и в сторону, нанесла несколько ударов кулаками по корпусу, удар ногой с разворота, перекат влево, быстрый подъём и атака сзади. Микаса была быстра, уклонялась и блокировала все выпады соперницы, но вот атаку сзади предугадать не смогла, оттого получила довольно мощный толчок в спину. Поясницу будто ножом резануло. Аккерман издала полустон-полухрип и пала на колено, но тут же пришла в себя, мгновенно села на корточки и, опираясь ладонями о пол, точной подсечкой сшибла Энни с ног. Микаса кинулась на неё, но Энни среагировала довольно быстро, ударила в лицо пяткой и отбросила назад. Энни навалилась сверху, пытаясь сжать противника в тиски, Аккерман упёрлась ногой в её живот и с трудом перекинула через себя — на деле Энни оказалась тяжелее, чем выглядела. Зрение начало подводить, пот заливал глаза и лицо, Микаса начала уставать. Борьба с Энни отняла у неё слишком много сил, а конца всему этому не было видно. Никто из них двоих не намеревался сдаваться, каждая готова была вырвать победу у соперницы, чего бы ей это ни стоило. Всё будет зависеть от того, кто выдохнется первым. Тяжело дыша, Микаса села на колени, наклонилась к Энни и применила удушающий захват, максимально плотно стараясь прижаться к полу. Она понимала, что этот приём был не самым удачным, поскольку не блокировал противника полностью, но в сложившейся ситуации и в связи с тем, что действовать нужно было максимально быстро, ничего более не оставалось. — И с помощью этого ты собираешь победить, Микаса? — прокряхтела ей на ухо Энни. — Тебе ещё учиться и учиться. Энни ударила несколько раз Микасу по голове кулаком, дестабилизируя противника, схватила её за футболку, перевернулась вместе с ней на бок и, когда Микаса ослабила хватку, вырвалась из захвата. Но Энни не стала сразу же атаковать, видимо, и она заметно подустала от всех этих «танцев». Микаса зажмурилась и покрутила головой. Уши заложило, голова шла кругом, к горлу подступала тошнота. Девушка, покачиваясь, встала на ноги, собрав остаток сил, сжала кулаки и затуманенным взглядом грозно посмотрела на вставшую напротив Энни. Кровь и пот, смешиваясь вместе, капали на жёсткое покрытие «ринга». Энни, громко и хрипло дыша, вытерла тыльной стороной ладони подбородок и зашмыгала разбитым носом, из которого не переставая текли тонкие струйки алой крови. — Что, Микаса, может, уже сдашься? — предложила Энни. — Судя по твоему виду, у тебя, скорее всего, сотрясение, уже не говорю о повреждённых внутренних органах и растяжениях. Долго ли так сможешь продолжать? Не будь идиоткой. Аккерман прекрасно знала все свои проблемы. Будучи Меченной, у неё был повышенный болевой порог, то, от чего Чистые кричали, она воспринимала не болезненнее укола, но сейчас всё её тело будто сгорало в агонии, болела каждая клеточка. Микаса понимала — повреждения гораздо серьёзнее, чем можно было предположить. Но даже так, она костьми ляжет, но ни за что не проиграет. — Спасибо за беспокойство, Энни, — сухо ответила Микаса. — Но я уже говорила: я не отдам тебе победу. Микаса напряглась и хотела уже ринуться вперёд, как неожиданно манеж разразился громкими испуганными криками, ведущий что-то возбуждённо затараторил в микрофон. Краем глаза Аккерман уловила движение нескольких фигур со стороны площадки, на которой проходил бой Армина и Бертольда. Сердце в груди болезненно сжалось. Микаса нутром почувствовала — случилось что-то нехорошее. Девушка быстро обернулась к площадке, чтобы лучше разглядеть её, и потеряла бдительность, чем незамедлительно воспользовалась Энни. Микаса очнулась, только когда чужие руки взяли её грудную клетку в плотное кольцо. — У тебя была возможность, — бросила Энни и сжала руки. Острая и резкая боль пронзила грудь. Микаса выгнулась и закричала. Дыхание моментально спёрло, лёгкие сжались, будто вакуумный пакет, вязкий ком встал в горле, а язык уловил солоноватый привкус железа. В глазах потемнело и зарябило. Аккерман вцепилась в мокрые волосы Энни, но силы, будто высосанные незримым существом, оставили её, и рука безвольно повисла вдоль тела. Нет, Микаса не могла вот так проиграть, ведь Эрен надеялся на неё.***
Дот сквозь своё отражение в стекле обеспокоено следил за развернувшимся на площадках сражении. И он совершенно не мог понять, почему на душе было так тяжело. Это были не первые его игры, через его руки прошёл с десяток команд, он уже много раз видел кровь, боль и страдания. Ведь он уже давно к этому привык, ведь все они, все те, кто являлся на Арену со своими желаниями, в конечном итоге приходили к одному концу. Все они были просто инструментом. И эти дети не были исключением. Дети. Может, это всё потому, что для него они действительно были детьми? Может, то раздражающее, не покидающее чувство тоски и жалости, что терзало его старое сердце, было следствием того, что к этой троице Дот относился как к обычным детям, у которых вся жизнь ещё была впереди? Ведь им было всего по восемнадцать лет. Или уже? Что значили цифры в их ужасном, полном противоречий и несправедливости мире? Для кого-то восемнадцать — лишь короткий отрезок времени, начало его жизненного пути, а для кого-то — конечная остановка. Дот взглянул на свои сухие морщинистые руки. Смогут ли они дожить до того возраста, когда с лёгкостью можно будет сказать: «Я доволен прожитой жизнью, мне не о чем жалеть», да и будет ли вообще существовать такой день в их собственной истории? — Эти игры не перестают меня удивлять! — восхитился Закклай, облизывая губы и с интересом смотря в голографический экран. — Я поражён обеими вашими командами. Поразительно, сколько силы в этих юных телах! Сколько энергии! — Эх, молодость, — протянул Зик, покачиваясь на стуле. — Где наши годы? — И не говорите, — глухо засмеялся Даллис. — Честно признать, иногда я жалею, что не родился Меченным. — Из динамиков раздался восхищённый вопль ведущего. Закклай ахнул и захлопал в ладоши. — Вы только посмотрите, что вытворяет! Поразительно, просто поразительно! Дот прищурился и заиграл желваками — всё это было ужасно. Рико наверняка следила за показателями игроков и уже готовилась к последствиям, но всё же стоило её предупредить самому. — Ох-ох, — застонал Зик. — Мистер Пиксис, кажется, ваша команда оказалась в затруднительном положении, не находите? Дот перевёл взгляд на его отражение в стекле. Даже так он смог увидеть коварную улыбку на его заросшем лице. На тонком запястье завибрировал электронный браслет, Пиксис извинился и поспешно покинул комнату. Он отошёл на несколько метров от двери, надел на ухо беспроводную гарнитуру и твёрдым голосом проговорил: — Докладывай. — «Сэр», — прозвучал в ухе искажённый голос подчинённого, — «военные начали движение. Они стягивают силы к приграничным зонам и мобилизуют резервы». — Их цель? — «Не могу знать, сэр, информация засекречена, полный доступ имеют только ранги А и S. Также началась проверка личного состава». Дот тихонько цыкнул. Что они замышляют? Неужто по их душу собрались? Пиксис сжал в ладони набалдашник трости. Нет, невозможно, они действовали незаметно, только если… Только если в их рядах не завелась крыса. — «И вот ещё что: военные действуют совместно с бюро охраны». — Что? — воскликнул Дот. А этих ещё зачем приплели? Ситуация начала принимать дурной оборот. — А что с опытным образцом? — «Насколько мне известно, он так и не был протестирован». Странно, казалось, сейчас это первостепенная задача военных. — Я понял тебя, Оньянкопон. Слушай внимательно: удали о себе все данные из системы и возвращайся на базу, будь внимателен, хвост нам ни к чему. — «Вас понял!» — Дот уже хотел отключить связь, как в ухе вновь зазвучал голос: — «Сэр, неужели?..». — Да, — согласился Дот, — похоже, это настало раньше, чем мы планировали. Он завершил вызов и снял гарнитуру с уха. — Что-то случилось? Пиксис быстро убрал гарнитуру в карман пиджака и обернулся к стоящему у двери Зику. Неужели этот прохиндей подслушивал его? — Ничего серьёзного, — ответил Пиксис, натягивая на себя максимально радушный вид. — В поместье воришка пробрался, дворецкий звонил сообщить об этом. — В какое неспокойное время мы живём, — театрально запричитал Зик, — каждый норовит оторвать кусок от чужого пирога. Надеюсь, вы преподадите этому вору хороший урок. Зик откланялся и вразвалочку направился к лестнице. — Вы что же, не останетесь до конца раунда? — окликнул его Дот. — Мне надо кое с кем повидаться, — бросил ему Зик, не оборачиваясь, — да и что-то мне подсказывает, что этот поединок уже подходит к концу. Всего доброго, мистер Пиксис, ещё увидимся! Дот проводил его задумчивым взглядом и покрутил в руке трость. Грядёт буря.***
Такие игры Эрену определённо нравились. Наконец-то он может сразиться с настоящим бойцом, сразиться с человеком на равных. А что ещё больше поднимало его боевой дух, так это то, что Райнер не был врагом. Он был его соперником. Эрен в этом раунде не сражался, а соревновался. Настоящие состязания! Великий дух соперничества! Эрен с наслаждением улыбнулся и переступил с ноги на ногу. — Вижу, ты весь в нетерпении, — заметил Райнер. — Ещё бы. Я покажу тебе, чего я стою. Эрен покажет ему всю свою мощь, всё, чему он научился за это время, и докажет Армину, что непобедимых противников не существует. — Оу-у, — протянул Райнер, и на лицо его пала устрашающая тёмная тень, — жду этого с нетерпением. — Приготовиться! — скомандовал голос ведущего. — В бой! Время в манеже будто вмиг замерло, оставляя свой ход лишь для них двоих. Ни Эрен, ни Райнер не бросились мгновенно в атаку, каждый выжидал и изучал. Собравшись и сосредоточившись, они медленно кружили по площадке друг напротив друга, готовые в любой момент сделать свой первый ход. Райнер был сильным, Эрен понимал это с одного взгляда, но и он больше не был слабаком. Эрену нужна только победа, он готов был костьми лечь, но заполучить её, ведь он ещё не достиг своей цели. Он чувствовал, что где-то там, на трибунах, в огромной массе людей за ним наблюдал тот, кого ему ещё только предстояло одолеть. Эрен обойдёт всех, преодолеет все преграды и, наконец, обретёт долгожданную свободу. Раз и навсегда избавится от рабского клейма Меченного. Райнер присел и ринулся вперёд. Эрен ловко увернулся от удара кулаком в голову и обошёл его слева. Тогда Райнер быстро развернулся, склонился к полу и прыгнул вперёд, пытаясь схватить противника руками за пояс. Эрен отскочил в сторону, мигом оказался за ним и ударил ладонью ему в спину. Но дестабилизировать Райнера оказалось не так уж и просто. Ему хватило доли секунды, чтобы восстановить равновесие и вновь ринуться в бой. Удар кулаком с правой — Эрен уклонился и тут же контратаковал. Первая маленькая победа — удар кулаком пришёлся точно в щёку Райнера. Первое, чему Эрен научился у Микасы в плане атаки, — это скорость. Попав в цель, не останавливайся, бей снова и снова, не давай противнику времени на передышку и перегруппировку. Эрен наносил один удар за другим. Под сильным натиском голова Райнера моталась из стороны в сторону, как груша для битья. Ещё один взмах кулаком, Райнер отлетел на пару метров и присел на колено. — Не плохо, — усмехнулся он, вытирая кровь с лица. — То ли ещё будет, — оскалился Эрен. Он вновь, как и в первом раунде, почувствовал, что тело начало переполнять возбуждение. Удовольствие опять захлестнуло с головой. Сердце заколотилось в бешеном ритме, кровь забурлила в жилах. Вне Арены он не чувствовал такого прежде. И в детстве, и в приюте, участвую в драках, Эрен испытывал только ярость, она заправляла балом, на котором не было никого, кроме них двоих. Эрен перевёл дух и нацелился на лицо Райнера, но тот вовремя смог поставить двойной блок, так что ни один из ударов не достиг своей цели. Выудив момент, Райнер отскочил в сторону, мигом оказался за спиной противника и опрокинул его на пол. Эрен закряхтел, упёрся ладонями в пол и поторопился встать, но не тут-то было — ногу обхватили чужие пальцы, пол вдруг оказался под юношей. Зарычав, Райнер подбросил Эрена в воздух, развернулся, плашмя бросил его на настил, выбивая из его лёгких весь воздух. Но не успел Йегер опомниться, как вновь оказался в полёте; на сей раз противник, держа вниз головой, обхватил его вокруг талии и бросил вниз, будто забивая в деревяшку гвоздь. Эрену едва удалось более-менее сгруппироваться, но шея и плечи всё равно приняли довольно сильную нагрузку. Заимев в крови «Аш-фермент», Эрен открыл ещё одно его преимущество, помимо огромной физической силы и повышенной выносливости, — пониженная чувствительность к боли. Райнер навалился сверху всей своей огромной тяжестью. — Ну что, Эрен, ещё не растерял свой пыл? Глаза Райнера налились кровью. Изменилось и его лицо, оно всё больше приобретало животные черты. Для него это тоже была не обычная драка, она приобрела для него особое значение. — Я ещё не сдался, — с трудом проговорил Йегер; дышать становилось всё тяжелее. — Жаль, но тебе не тягаться с таким воином, как я. Райнер занёс кулак, Эрен увернулся, и удар пришёлся в пол — настил хрустнул и пошёл трещинами. Новая атака, вновь удалось уклониться. Райнер бил снова и снова, не давая и секунды на передышку. Так не могло дальше продолжаться, если Эрен ничего не предпримет, то рано или поздно он выдохнется, и его просто изобьют до потери сознания. Надо было как можно скорее сбросить с себя эту груду мускулов. «Думай, Эрен, думай!» — говорил он себе. Райнер вновь поднял кулак. Вот оно! Эрен упёрся ладонью в открывшийся бок Райнера и надавил всем своим весом, поворачиваясь вслед всем телом. Лёгкие получили доступ к воздуху. «Получилось!». Но только Эрен подумал, что, наконец, завладел преимуществом, как Райнер дёрнул его за руку на себя и обхватил шею ногами, крепко сжимая и её, и правое плечо бёдрами. Йегер снова попался в ловушку, теперь он не только не мог пошевелить правой рукой, но ещё имел огромный шанс потерять сознание от недостатка кислорода. «Да чтоб тебя, Райнер!» — в сердцах выругался он. Эрен пытался сказать хоть что-нибудь, но горло сдавило настолько сильно, что кроме хрипло кряхтения ничего не выходило. Перед глазами заплясали красные пятна. Эрен попытался выдернуть руку из захвата, но сила Райнера была гораздо больше. — Эй, Эрен, — позвал тот, скалясь в зверском оскале, — я же говорил, тебе меня не одолеть. Эрен запомнил эту цифру. Две секунды. Прошло ровно две секунды после слов Райнера, когда в ушах раздался звонкий хруст костей, а правую руку от плеча до запястья пронзила зверская боль. Эрен закричал, но крик потонул где-то в зажатом горле. Райнер ослабил хватку и бросил обмякшего Йегера на пол. Эрен громко и натужно закашлялся, глаза заслезились от острой боли, правой рукой было не пошевелить, лишь пальцы дёргались в болезненной судороге. Тело не слушалось, лёгкие никак не могли надышаться. Эрен сглотнул и вновь закашлял. Неужели этим всё и закончится? Полузакрытыми глазами, он видел, как к нему приближался Райнер. Неужели столько усилий было приложено зря? Райнер остановился в нескольких сантиметрах от него. Неужели их действительно нельзя победить? Эрен повернул голову и снизу вверх посмотрел в скрытое тенью лицо Райнера. Неужели ему на всю оставшуюся жизнь суждено остаться заложником? — Я действительно ждал от тебя большего, — Райнер присел рядом с ним на корточки. — Ты ведь особенный, как-никак. Тяжело дыша, Эрен молча смотрел в его глаза. До ушей долетели какие-то крики, но Эрен даже не обратил внимания на этот шум, а вот Райнер быстро обернулся и сильно нахмурился. — Извини, Эрен, — с досадой проговорил он, всматриваясь куда-то, — похоже, нам придётся закончить наш поединок. Райнер встал на ноги и быстрым шагом направился к краю площадки. Эрен с трудом приподнялся на локте и проследил за направлением парня. И прежде, чем тьма накрыла глаза, Эрен увидел скопление народа на площадке Армина и Бертольда и окровавленное тело на носилках.***
С момента, как в срочном порядке остановили игру, прошло семь часов. С того самого момента, как ей туго забинтовали грудную клетку и вкололи обезболивающее, прошло шесть часов. С момента, как его привезли из реанимационного отделения и подключили к аппаратам и капельницам, прошло три с половиной часа. С того момента, как он открыл глаза и понял, что его будущее разбилось на мелкие осколки и его вновь посадили в клетку, прошло сорок минут. — Тебе не стоило пока вставать, — мягко сказала Микаса, — так можешь ещё больше себе навредить. Эрен опустил взгляд вниз на лежавшую в кровати подругу. Из-за шейного корсета он не мог вращать головой, что, несомненно, влекло за собой некоторые удобства. Повреждения шеи были несерьёзными, и эта была скорее мера предосторожности, чего не скажешь о правой руке. Перелом ключицы, вывих плечевого сустава и растяжение связок локтевого сгиба — вот, что вскользь сказал Эрену сотрудник медицинского блока, когда он указал на руку в поддерживающей повязке. Но всё это было ничем по сравнению с травмами, которые получила Микаса: перелом четырёх рёбер, повреждение лёгких и селезёнки, и это не считая многочисленных ушибов и ссадин. И при всём при этом, она всё ещё переживала за него. — Не волнуйся, я буду в порядке. — Эрен посмотрел на виднеющиеся из-под одеяла бинты. — Болит? — Нет, мне вкололи обезболивающее, да и травма на самом деле не такая серьёзная, как может показаться. Микаса врала, Эрен понял это, только взглянув на её напряжённое лицо, но всё же указывать на то не стал. Все эти перебранки не несли никакого смысла. — Ты уже виделся с Армином? — Нет, — помедлив, ответил Эрен. — Сходи к нему. Сейчас ты нужен ему больше, чем мне. — Хорошо. Поправляйся. Эрен трону Микасу за плечо и тихо вышел из комнаты. У Армина было тихо, только мерный писк приборов звучал, будто капель в тёмной безлюдной пещере. Эрен постоял какое-то время у двери, смотря прямо перед собой, а затем практически неслышно подошёл к кровати. Эрен молчал, смотрел, как медленно поднимается грудь Армина и так же медленно опускается, краем глаза замечал трубки капельниц и резервуара с кислородом, переводил взгляд на забинтованную ногу, покоящуюся в поддерживающей повязке, на виднеющиеся из-под белого покрывала бледные руки. Эрен смотрел куда угодно, только не на его лицо. Он просто не мог найти в себе смелости, чтобы посмотреть ему в глаза, так же, как и ответить что-нибудь на его молчание. Эрен не был зол, даже несмотря на то, что Армин проигнорировал его просьбу и вступил в бой. Он не был зол ни на кого из них за поражение, он никого не обвинял. Эрен вообще не знал, что сейчас чувствовал. Не печаль, не радость, не злость, не спокойствие, не обида — это не то, что он обычно чувствовал, не то, что испытывали бы люди, оказавшись в такой ситуации. Но то была и не пустота. — Я думал, что смогу хоть что-то сделать, — бесцветным тихим голосом вдруг заговорил Армин. Эрен всё же нашёл в себе силы и взглянул ему в лицо. Армин безучастным взглядом смотрел в потолок. Пустые глаза, пустой голос — друг был здесь, и в то же время его здесь не было. Он говорил с пустотой, он растворился в этой пустоте. — Я действительно верил, что мне это под силу. Хотел показать свою решимость, а показал лишь своё бессилие. — Армин замолчал, Эрен хотел сказать что-то, но слова не нашлись даже в его мыслях. — Я много раз спрашивал себя: «Почему я здесь? Для чего я существую? Каково моё предназначение?», но я так и не нашёл ответа на эти вопросы. Я хотел увидеть этот мир, хотел раскрыть тайны, хранящиеся в нём, но… Как думаешь, может, мне не стоило рождаться? — Армин закрыл глаза и прежде, чем погрузился в сон, почти неслышно добавил: — Может, нам всем не стоило рождаться в таком мире? Эрен недвижимо простоял ещё какое-то время, слушая писк медицинских аппаратов, а затем вышел из комнаты, так не найдя нужных слов. У входа он столкнулся с человеком. Его серо-голубые глаза за линзами круглых очков внимательно осматривали Эрена, всё больше останавливаясь на лице. — Лицом не очень, но взгляд очень похож. Да, определённо, аж мурашки по коже, — протянул незнакомец. — Простите? У Эрена не было никакого желания разговаривать сейчас со странными типами. — А, не бери в голову, просто ты мне напомнил одного человека. — А вы?.. — Да, позволь представиться. Меня зовут Зик, — мужчина протянул руку для рукопожатия, но вовремя осёкся и убрал её. — Сильно же мои ребятки вас помяли. — Ваши… вы покровитель Райнера и остальных? — Покровитель? — удивился тот. — Не-не-не, я, скорее, наставник. «Наставник, — устало подумал Эрен. — Довольно странное название для того, кто использует Меченных в своих целях». — На самом деле я пришёл извиниться за моих ребят, — продолжал тем временем Зик, — в частности за Бертольда. Парень он неплохой, дружелюбный, крышу только иногда срывает. Надеюсь, твой друг быстро оправится. Так или иначе, наша команда получила из-за этого техническое поражение, так что вы выходите в финал. Поздравляю. — Эрен даже не дрогнул от этих слов, они не всколыхнули в его груди ровным счётом ничего. После того, что произошло, после того, как он увидел своих друзей, ему уже было всё равно. Хотелось уйти, ему совсем не было интересно, о чём болтает этот человек. — У каждого здесь своя цель, все чего-то желали, ступая в эти стены, но мне вот вдруг стало интересно, а для чего пришёл сюда ты? Что двигало тобой, Эрен? За что ты борешься? — Я? — Маленький огонёк вновь вспыхнул в груди. Эрен вспомнил тот день, когда понял, что стал заложником этой системы, то время, когда в его жизни появилась цель. Эрен вспомнил, почему решил бороться, за что и ради кого. — Я пришёл сюда за свободой, — заявил он. — Я здесь, потому что хочу увидеть этот мир собственными глазами. Зик прищурился и склонил голову набок. — Даже зная, что он полон опасностей? Даже зная, что ты можешь в любой момент умереть в муках? — Да. — Но почему? — Почему? Разве не очевидно? Потому что я родился в этом мире! Последние слова, сказанные Армином, молнией пронзили его мысли. Эрен замолчал и уставился перед собой. Огонь внутри погас, будто задутое пламя свечи, и в груди опять поселилось то странное чувство. — Вот как, — выдохнул Зик и наклонился к уху Эрена так, что его светлая борода заколола щёку. — Чувствуется его влияние. — Зик отстранился и похлопал его по плечу. — Что ж, надеюсь, ты достигнешь своей цели. Поправляйся скорее, тебя ждёт тяжёлый финал. И Зик ушёл, оставив растерянного Эрена стоять в пустом узком коридоре, обитом белыми панелями.