Искры в твоих руках

      Каким у Вас бывает утро? Как Вы его себе представляете?       Некоторые встают встречая рассвет. Им выпадает шанс наблюдать, как солнце неторопливо выплывает из-за горизонта, окрашивая небо сначала в жёлто-белые тона, а потом в чистый, ярко-голубой цвет. Другие же не любят трели птиц по утрам и больше предпочитают слушать ночную тишину, наблюдая за мерцанием далёких звёзд. День, ночь, обстоятельства или отсутвие режима — у людей всегда есть объяснение своего выбора когда спать, а когда бодрствовать. Мир привык к «жаворонкам» и «совам», но всегда есть одно «но». И это Тоска Сугияма.       Её сон спонтанен. Всё равно какое время суток, она может когда угодно лечь, закрыть глаза, а потом встать через часик, два, три. Казари и Окина сильно, иногда даже до хрипоты, ругали её, но по-детски невинные глаза останавливали их, оставляя лишь старческое заботливое ворчание.       Открыв тыквенно-рыжие глаза, первым делом, Тоска попыталась понять где она. Возможно это был её родной, заваленный всем рабочий стол или кресло в комнате наблюдения Мицуру, а может диванчик в комнате охраны Тринадцатого корпуса или…       БАЦ! Ой-ёй-ёй! Огромная, просто гигантская ошибка! Тоска потерла лоб, приговаривая, чтобы у рандомных собачки и кошечки, и ещё какого-то мужика болело, но только не у неё.       Ворс зелёного ковра с приятным поскрипыванием прогибался под руками. Сугияма принюхалась — пахло средствами для чистки и персиками. Если первое результат ежедневного клининга всех поверхностей, то второе означает только одно — она под столом в кабинете Хякушики.       Их Начальница истинный Персик. Красивая, с милой улыбкой и нежным пушком на щёчках и будто бы этого мало, тонкий, не всегда уловимый аромат, который, как кажется, специально подтверждает значение её имени.       Бордовых сапог с шипами и перевернутыми сердцами не наблюдалось, значит, подруга куда-то отошла или же просто встала из-за стола. Тоска зевнула и её желудок заурчал — надо покушать. Как нельзя кстати на внутренней полочке, несанкционно прикрученной самой розоволосой, нашёлся завалявшийся шоколадный батончик. Почти бесшумно раскрыв его, она откусила кусочек. Бабуля Казари будет ругаться, если узнает, а она узнает, поэтому механик решила сразу же почистить зубки, как только разберётся что же происходит там за стенками стола.       По-мелодичному строгий голос Хякушики звучал отчётливо, можно было даже разобрать о чём говорит и кому. Покряхтев, девушка на четвереньках выкарабкалась из своей обители сна и уселась с правой стороны стола. Теперь всё происходящее было как на ладони.       Первый, Второй, Третий, Четвёртый, Пятый, Шестой, Седьмой, Тринадцатый корпуса — Тоска о них знает, если не всё, то многое, а если начнёт говорить, то каждый скинется на самый крепкий скотч в мире, как на средство, чтобы её заткнуть. Остальные же, — Восьмой, Девятый, Десятый, Одиннадцатый и Двенадцатый, — как-то смутно всплывали в её памяти. Про них никогда ничего не было слышно, они совсем не приглашали механика исполнить свою работу и починить механизмы, но самое страшное — это то, что они никогда не посещали чаепития от Жаклин в среду. Вот же изверги! Они же… Он…       Тоска фыркнула, их имена напрочь вылетели из головы, ну и поделом, будут знать как не попадаться на глаза. Ещё один укус шоколадки и на языке с удвоенной силой шипит взрывная карамель. Взгляд рыжих глаз скользнул по шеренге надзирателей.       Томато Ичиджоу, или «Микро-помидорка», как когда-то назвала его Сугияма и называет по сей день за низкий рост, торчащие как у кролика зубы и темный костюм этого самого млекопитающего существа, который превращает тебя в одну большую плюшевую игрушку. Тоске до визга нравится и уставший любитель робототехники сдался и дал ей выкройку своей формы. Тогда она была очень счастлива и бегала как угорелая, тыкая во всех плюшевой лапой. Сейчас же этот костюм так же у неё, вот только поди найди его в хламе её рабочего места.       Томато бросил короткий взгляд своих глазок на неё и выдохнул, буквально позавчера она снова докучала ему своим присутвием в его Первом корпусе и сломала автомат с вкусняшками. Хорошо, что хоть починила за собой. Впрочем, это, наверное, и было основной причиной её визита.       Следующий был Мао Ниджимайта, зам. надзирателя Второго корпуса и головная боль Тоски. Дело в том, что она каждый раз усиленно думала с какой же силой надо дёрнуть, чтобы оторвать ему один из его двух хвостов. Это же ненормально, когда у кота два хвоста, пусть он и несколько антропоморфен. Но она у него была вчера и ей как всегда не дали совершить задуманное, стойко проигнорировав приманку в виде миски с молоком. Смешно и, кажется, в следующий раз она положит колбасные шкурки.       Кошак глянул на неё с ехидной смешинкой, а внутри ликовал, ведь не увидит и близко её ещё как минимум неделю. Можно спокойно пересчитывать мелочь в кармане, стоя перед автоматом с напитками и не рассыпать её от внезапных напрыгиваний. Тоска широко улыбнулась в ответ до невозможного растягивая губы, по спине Мао пошли мурашки, — кажется, в следующий раз так просто не отделается.       Через мгновение по-детски милые щёчки заалели и девушка опустила взгляд в пол, откусывая от оставшейся половины батончика как можно больший кусок, чтобы взрывающаяся карамель хоть как-то заглушила гулкие удары сердца.       «К-киджи-кун…»,  — в голове фейерверком что-то взорвалось, наверное, та самая карамель.       Пытаясь справиться с жаром на щеках, она всё же подняла голову и очень не вовремя. Киджи, как и некоторые другие, обратил внимание на пыхтящий и с особым остервенением жующий несчастный шоколад, комочек у стола Начальницы. Секунда, другая. Золотой взгляд пересекается с блестящим рыжим. Мицуба закатывает глаза, бесшумно покачивая воротником из перьев, а Сугияма чуть ли не падает на спину, дрыгая ногами и сдерживая обильный носокровь. Утренняя встреча, что поделать? Дальше будет хуже.       Кенширо как всегда сдержан и смотрит с безмятежным спокойствием. Можно сказать, что он один из тех, кто никак не реагирует на гиперактивную эмоциональность механика и ни разу не повышал голос в попытках образумить розоволосый источник шума. Прикрыв вишневые с розовым отливом глаза, он слегка покачивал своим белым закрученным хвостом, точно у собаки, и бесшумно шелестел хаори цвета сакуры. Тоска в такие моменты замолкала, проявляя свою активность не так ярко. Её немного пугала такая безэмоциональность и делала Йозакуру по-особенному взрослым в её восприятии.       Поэтому когда она его в первый раз назвала «Папочкой», прося занять должность этого опекуна, при этом невинно хлопая пушистым розовыми ресницами и потягивая сок из пачки. Тогда воздухом поперхнулись все, Мицуба даже опрокинул на себя чашку кофе. Обычная просьба для ребёнка, не получившего до конца родительской любви. Вот только Тоска не ребёнок и поэтому глав. надзиратель Четвертого корпуса попросил его так больше не называть. Но кто же его послушал?       Самон встретил девушку нахмурившись, так ещё и фыркнул сам не знает зачем. Ни в коем случае не подумайте, что он ненавидел или хоть как-то недолюбливал Сугияму, просто Гокуу-младший неожиданно вспомнил, что что-то должно быть готово на послезавтра, ко дню её прихода в его родной Пятый корпус. Вот же попал…       Внезапная тишина ему не понравилась, как и взгляд Начальницы. Самон отвлёкся и пропустил мимо ушей то, что ему говорили. Прокол, он убьёт эту провокаторшу после собрания, ну или с её помощью доставит несколько проблем в жизнь ненавистного Хаджиме. Сейчас же надо аккуратно выйти из сложившейся ситуации.       Смех розоволосой раздался так же внезапно, как и случившийся уход образовавшейся тишины. Девушка незатейливыми фразами отвлекла Хякушики, дав фору Гокуу и повод повторить вопрос, продолжая прерванный разговор.       Ситуация с минимайлейшими потерями разрулена, а Мартых остался с чувством того, что теперь должен Сугияме за то «спасение». На лице отобразилась небольшая доля недовольства, а в голове продумывался план «убийства». Ничего, она ещё у него попляшет. Или он сам себе рот могилу.       Дамиан, он же главный надзиратель Шестого корпуса, он же чувак, одновременно походящий на главных героев-антагонистов из фильмов «Пятница 13» и «Франкенштейн». Этот трехметровый человек испытывал боязливую симпатию к мелкой Тоске. И поэтому как только он через прорези в своей белой маски заметил, что её голова поворачивается в его сторону, то сразу же захотел скукожиться до мельчайших размеров.       «Крошка Дами» — мужчина не знал то ли плакать от отсутствия инстинкта самосохранения, то ли радоваться тому, что механик его совсем не боялась. Получив лучезарную улыбку в знак приветствия, он заторможено кивнул, ощущая пробежавший холодок по позвоночнику. Совсем скоро она придёт к нему, будет просить покатать на спине и говорить, что его маска супер милая. Мамочки! Надо срочно запастись валерьянкой, иначе его нервы не выдержат такого доброго отношения.       Тоска, вытянув шею, рассматривала уже следующего — Нанайро Ниджимасу, главного надзирателя Седьмого корпуса мечтаний. Сто процентов в его карманах лежит ещё не один такой же шоколадный батончик, как тот, что заканчивался у неё в руках. А ещё, наверное, те конфетки из комнаты надзирателей и моти из кафе для персонала.       Рот наполниося слюной, а мысли улетели далеко в конфетные дали, да вот же зараза. Блин-блин-блин! Если Тоска не съест полностью тарелку каши и не выпьет всю кружку чая, то Бабуля Казари даст такую оплеуху, что ей больше никогда не понадобится навык дыхания.       Двуликий ангел улыбнулся светлой половиной лица и на долю секунды между его пальцев показалась обёртка от знакомого леденца. Дразнится, знает же про санкции на сладости для Сугиямы. Бака!       Пофыркав, девушка перевела взгляд дальше. Этого особя она не помнит. Следующий был вообще непонятно кто, то ли заместитель главного надзирателя Девятого корпуса, то ли ещё какой-то подчинённый. Десятый корпус как всегда разочаровал, похоже, им конкретное чмо руководит. Стоящий следом отчего-то уже в который раз отторгал всем своим видом и вообще был каким-то мутным типом. Для себя девушка решила, что поговорит насчёт этого с Мицуру, чтобы тот понаблюдал за этим человеком, а значит и корпусом. А на последнего из списка «неизвестных» она вообще не смотрела, дабы не тратить драгоценное время.       Вот он, милашка и лапочка Хаджиме Сугороку, тот самый, на которого она хочет налететь с обнимашками и криками «Большой старший братик» или просто «Нии-сан». Только вот сам Хаджиме совсем до поры до времени не подозревал о внеплановой младшей сестре.       Он и не знал бы, если бы один раз не подсказал розоволосой как быстро и правильно вскрывать шоколадки так, чтобы они не ломались. Тогда в её головушку стрельнуло, что никто и никогда так бескорыстно не заботился о ней, совсем как старший брат, которого у неё нет.       Вот так Сугороку приобрёл ещё один геморрой на свою жизнь, который иногда по бесполезности стоял на одном месте с бетонным зонтиком, теркой без зазубрин и штуковиной для изготовления снежков.       Сугияма вот сейчас улыбнулась самой солнечной улыбкой, так, что щёки закололо, а глаза стали маленькими щелочками. Надзиратель выдохнул, понимая, что его аура убийства бесполезна против этого мелкого чуда-юда. Моргнув в знак приветствия, он отвёл взгляд на Начальницу. Кажется, на механика найдётся другая управа. — Сугияма, может ты вылезешь уже оттуда? — Хякушики ещё с начала узнала о её присутствии в кабинете и была недовольна тем, что та отвлекает надзирателей от собрания. — Ох, сейчас, Момо-сан! — Тоска покатилась колбаской к Начальнице, исполнять долг и работать.       Это всё в порядке вещей. Совсем обычное начало дня, от которого одна неугомонная особа ожидала как обычно много.       Много хорошего, а вы о чём подумали? Состояние безграничного оптимизма не давало поступать никак по-другому, даже небольшие неудачи не портили настроения.       Как и запланировала, Сугияма сразу же стартанула из Кабинета Начальницы, как только закончилось собрание, не забыв при этом дёрнуть Самона за хвост и повиснуть на несколько долгих секунд на шее Сугороку. Потом её и след простыл, а Мицуба запоздало захлопал глазами, ведь именно сегодня она навестит его гламурный Третий корпус.       Быстро петляя по коридорам, преодолевая вентиляцию за вентиляцией, Тоска всё же добралась до своей зубной щётки. Наверное, не стоило чистить зубы в раковине в кабинете бабули Казари, но кто виноват, что свои средства для наведения гигиены девушка забыла именно там. Правильно, никто. Кажется, запахло абсолютно безвкусной порцией овсянки. Ну всё, экзукуция начинается.       Но это не самое страшное. Намного хуже это выслушивать речь наставления от Бабули, а потом можно выдохнуть и наконец заняться своими делами, вообще, это завётся работой, но для кого как.       Ничего страшного, день прекрасен. Не сметь вешать нос.

***

      У Киджи истерика и много проблем. В течении часа он пытался одновременно работать и готовиться к неизбежному. Кое-что произошло, можно сказать совсем ерунда и не стоит обращать внимания, это же тюрьма в конце концов! Но когда первично гелистая консистенция увлажняющего лосьёнчика превратилась в пахнующую водичку, а стержни помад плавно пригнулись к столу, то промелькнула мысль, что не просто произошло что-то плохое, а действительно случилась катастрофа.       Жара стояла несусветная, конечно понятно, что за окном конец января, что может быть слегка прохладно в помещении из-за пронизывающих ветров и следует слегка повысить температуру, чтобы пол-Нанбы не полегло с простудой, но не до такой же степени. Климат-контроль Третьего корпуса сошёл с ума и пытался исжарить с этого света весь персонал и n-ное количество заключённых. Столбик термометра поднялся до отметки +35 градусов по Цельсию, и даже выше, вместо нормы в +24 градуса. Обливаясь потом и покрывая всех матами, Киджи долбил кнопку вызова дежурного, то бишь Мицуру, с просьбой вызвать мастера да поскорее, иначе они сдохнут. Тот ответил, что ожидайте и крепитесь.       Мицуба знал, что его ждёт хотя всё же внутренне орал, чтобы был кто угодно, но не она. Хотя выбора нет, эта розоволосая бестия всё равно бы пришла, даже если бы в каждом корпусе по пути поломались все системы. Из кондиционеров повалил горячий, раскаленный воздух. Боже мой, быстрее!       Тоска летела, причём в самом прямом смысле этого слова. Паря почти под потолком и перескакивая со стенки на стенку, она хохотала, ловя удивлённые и испуганные взгляды представителей младшего персонала Нанбы. Устройство пространственного маневрирования, или просто УПМ, собственного производства механика прекрасно справлялось со своей функцией после последней доработки. Но скорее это была не доработка, а обычное оттачивание навыков использования этой техники. Сломанная рука и множество ушибов не зря появились на её жизненном пути какое-то время назад, окупив себя итогами работы. Кстати, это детище появилось благодаря подкинутой идеи от одного очень говорливого спикера и его предложения посмотреть «недавно вышедший анимационный сериал».       Штаб-квартира осталась где-то далеко позади и Тоска поняла, что уже почти у пункта назначения. Буквально несколько мгновений назад она рассекала воздух, обдавая себя прохладной, кончик носа слегка порозовел, теперь же всё лицо начинало гореть от нестерпимого жара и высокой температуры.       Включив вентилятор, тем самым создавая видимость прохлады, Мицуба работал насколько это было возможно, сидя в своём кабинете. Три, мать его, часа он ждёт, когда исправят проблему и до сих пор ничего не сделано. Всё, сейчас будет гнев и ещё более ухудшенное настроение. — Киджи-кун, не хмурься, а то морщинки тебе не к лицу, — голос раздался совсем рядом, прямо как тогда на Новогоднем фестивале.       Надзиратель застыл, смотря куда-то вдаль, будто бы совсем не было двери в метрах перед ним. Это она. Вопрос как она попала в его кабинет незамеченной скукожился до микроскопических размеров и пропал. Не стоит задумываться, а не словишь шизу на почве своих размышлений. Хотя уже рядом с ним находилось живое воплощение сумасшествия. Точнее висело. Что?       Лёгкий прыжок оповестил о том, что розоволосая особа уже стояла на полу. Гибкие металлические тросы, отцепившись от стены, резко дернулись и, плотно скручиваясь, спрятались в светлом корпусе устройства. Уже через секунду девушка обошла его стол и оказалась перед ним. Она была во всеоружии и поэтому вместо привычной открытой одежды, на ней был электроизолирующий костюм белого цвета, покрывающий тело от кончиков пальцев ног и заканчивая шеей. Крепкие тёмные ремни опоясывали её талию, дальше ниже по бедрам, прячась под поблескивающим и яркими бликами белоснежными сапогами. Также ремни были на спине, фиксируя и не давая при резких движениях травмировать позвоночник.       Определённо белый цвет мог бы идти Тоске, если бы она не была такой… Тоской. — Киджи-кун, сейчас я исправлю всё, что тебя не устраивает. Потерпи, пожалуйста, ещё немного, — Сугияма, как всегда, мягко улыбнулась и откинула толстую косу назад.       Киджи закатил глаза, не разделяя её настроя и находя сказанные слова довольно глупыми. Мицубу много чего не устраивало. У него есть свой идеал, которого он достиг и под который преобразует мир вокруг себя. Но есть некоторые неподвластные его влиянию вещи и это полбеды. Хуже когда нет возможности найти зону комфорта и со спокойствием переносить их существование.       Девушка перед ним по иронии судьбы сочетала в себе эти два качества. Непрошибаемая и далёкая от идеала. Не та, которой он хочет вверять свои высокие чувства. — Через сколько будет готово? — смотря на механика с долей беспокойства спросил главный надзиратель Третьего корпуса. — Вообще черес три, для тебя могу за два, а если поцелуешь, то за час управлюсь, — она хихикнула, растягивая губы в аккуратной улыбочке. — Давай без шуток! — Киджи нахмурился, совсем не имея настроя слушать её бредни. — А я и не шучу. Для меня это всё серьёзно, — Тоска закончила натягивать длинные перчатки, ещё раз проверив как они сидят, она достала из подсумка маску, похожую на небольшой на вид распиратор, хорошо сочетающийся по цвету с её спецодеждой. — Полтора часа. И аккуратно, здесь ведутся ремонтные работы, берегите голову.       Надев защиту, Сугияма в привычной манере быстро набрала какую-то комбинацию на своём браслете, скрытом под прозрачной материей перчатки. Секунда и её глаза прикрывают зеркальные толстые линзы. Странный материал достраивался маленькими щитками, состоящими из множества слоев, постепенно разворачивающимися и плотно прилегающими к друг другу. Не хватало эпичной песни как в фантастических фильмах. — Время — пятнадцать часов сорок четыре минуты. Протокол два-два-пять-четыре-точка-три. Фаза первая — подготовка, — её голос звучал слишком серьёзно и собранно, был будто бы совсем не её.       Киджи нахмурился уже, кажется, в тысячный раз за изрядно короткое время, прошедшее с момента прихода Сугиямы. Однако можно привыкнуть ко всему связанному с ней, но только не к этому. Бывали моменты, когда механик была такой…       Взрослой.       И это не вязалось с такой как она. Ни разу и ни капельки. Сколько время уже прошло, а Тоска прочно укрепилась в лёгком беззаботном образе, идя в разрез, когда начинала говорить много сложных и умных вещей, которые могли понять единицы. И это стало понятно далеко в прошлом.       Ещё давным-давно, в первое время как Мицуба пришёл работать в Нанбу, он успел зарекомендовать себя как исполнительного и знающего своё дело сотрудника. Хоть многих изначально и отталкивала его внешность и пристрастия, но постепенно все привыкли к этому и разговаривали смотря ему в глаза, а не бегая взглядом по очередному странному наряду. В итоге, между главными надзирателями сложились достаточно хорошие отношения, которые можно даже охарактеризовать как дружбу.       Всё было бы прекрасно, если бы было так так просто. Ещё в начале говорилось, что всё в этом мире имеет исключения. Так вот, в который раз этот титул получила Тоска Сугияма. «Самое точное олицетворение всего самого неправильного и ненужного, которое только могла создать вселенная» — именно к такому выводу когда-то пришёл Киджи и каждый раз всё сильнее убеждался в его точности и практичности.       Она была… Не из мира сего. Вечно шумная, веселящаяся сама и всех рядом. Пару раз улыбку замечали даже на лице Хаджиме и это послужило окончательным подтверждением о бесконечности резерва её оптимизма. Ей нравилось всё и всегда, при этом она могла мило сморщив носик вылить несколько тонн грязи, подкрепляя это солнечным оскалом.       На такое даже злиться нельзя. Такое просто… Ненавидишь?       Киджи не сколько её ненавидел, хотя такие порывы были, он скорее не мог смириться с тем фактом, что такая как она просто напросто существовала. И это было нечто должное, неоспоримый факт, подкрепляемый мелькающей розовой косой и звучным смехом. Мицуба задумывался — может он ей завидует? Ведь как ещё объяснить его странное поведение, когда механик появлялась на горизонте, и резкое ухудшение и без того чаще плохого настроения из-за бесконечно наваливающейся работы.       Только вот чему завидовать? Тому как эта мелочь жалко и нелепо выглядит во время приступов особо детского поведения? Да, в такие моменты с ней справляются лишь особо терпеливый и то из всей колонии это был Мицуру, на одной волне находящийся с ней, и игнорирующий это Йозакура. Или когда она пыталась показать себя сведущей в делах не касающихся работы и развлечений? Стены Нанбы ещё помнили, как розоволосая спалила комнату отдыха для надзирателей в попытках пожарить яичницу и благополучно забыла об этом, залипнув в игру в приставку. А может удивительной способности напяливать на себя что угодно и выглядеть в этом просто восхитительно, не смотря на всю нелепость и несочетаемость надетого? Мицуба знал, что в большинстве случаев Тоска не задумывается и выбирает лишь что по-ярче и наляпистей, втягивая в эти махинации ещё и его стилиста Ахато, не дающего этой девчонке уйти вкрай. Да, что там, ощущение, что правильно надетый мусорный мешок будет самой стильной вещью после решения быть примеренным Сугиямой.       Киджи тяжело выдохнул, кидая быстрый взгляд на мигающий свет от нестабильного напряжения из-за ремонтных работ и вытер чистой, не испачканной стороной платочка мокрый лоб, понимая, что из-за этой жары голова не работала адекватно, высвобождая тонны лишних мыслей. И самое интересное они были не о том, что дарит умиротворение и покой, а всё об этой… Сугияме. Ручка в длинных пальцах медленно оборачивалась вокруг своей оси и главный надзиратель совсем не хотел работать дальше, видя как стрелки часов приближаются к пяти часам вечера. Скоро должен быть обход и по идее надо будет отнести готовые отчёты Начальнице, да и починка поломки не может идти вечно.       В который раз тяжело выдохнув, Киджи как смог поправил свой растекающийся, не смотря на высокое качество косметики, макияж. Критично осмотрев себя в зеркальце, он приподнял тяжёлую копну волос, видя, что перьевой воротник стал влажным и противное ощущение стекающих капелек пота по шее дало повод скривиться. Мужчина поджал губы, разглаживая частично мокрый форменный куртку-плащ и надевая фуражку. Как он ещё не потерял сознание было не понятно, но гудящие виски болезненными импульсами отмеряли секунды до этого события. Взяв небольшую стопочку бумаг со стола — всё, что он успел сделать за этот день — Мицуба не спеша покинул кабинет, намереваясь посмотреть долго ли Сугияма будет ещё возиться и всё-таки отчитаться Начальнице за хоть какую-то часть пробеланной работы. А потом в душ, а лучше отмокнуть в ванной и обязательно успокаивающую масочку, потому что его кожа пережила сегодня не меньший стресс чем он сам.       Размяшляя над дальнейшими важными событиями, надзиратель шёл по коридору, чувствуя как стены его корпуса нагрелись и его заключённые были тише обычного. Не то, чтобы они были шумными и взбалмошными, как в Тринадцатом, но сколько бы он не кидал взгляд через окна внутрь камер, то все как один лежали на полу и пытались создать хоть какую-то прохладу. На долю мгновения их стало жалко, но ощутив как вниз по спине пробежало несколько мокрых дорожек, он цыкнул, ускоряя шаг и тут же замирая.       Номера Восемьдесят второй и Третий были в нирване. Блаженно улыбаясь, они как сладкая парочка в рекламах лежали рядом с друг другом о чем-то беззаботно болтая. Хани был без рубашки, демонстрируя, наверное, стенам рельеф своей спины, а Труа, приспустив верх бирюзового комбинезона, слегка приподнявшись, поправлял волосы, снимая очки в красной оправе и кладя их рядом со своим футоном. Мицуба так и застыл, опуская руки и наблюдая за этой картиной. Ухоженные шевелюры его любимчиков развевались и от этого аура прекрасного повышалась, ослепляя своей красотой. А виновником этой идиллии, такой манящей и стопроцентно натуральной был небольшой вентилятор, стоящий в полуметре от места отдыха парней. Кровь прилила к щекам и давясь своей слюной, главный надзиратель Третьего корпуса будто бы и не чувствуя давящей усталости от высокой температуры ринулся к двери, ведущей в шестую камеру. Испуганно вскочив, молодые люди резко сели, как нашкодившие школьники, смотря во все глаза на их надзирателя. Тот пыхтел как паровоз, на какое-то время теряясь от контраста жары с прохладой, царившей в комнате. — К-киджи-сан? — Хани шаря рукой по полу, искал отброшенную белую рубашку, но нащупав только фартук, накинул его себе на плечи, становясь рядом с пытающимся затегнуть свой комбинезон Труа. — Что-то случилось?.. — Случилось? ЧТО-ТО МОГЛО СЛУЧИТЬСЯ И Я ПРО ЭТО БЫ НЕ ЗНАЛ?! — в этот момент, парни поняли, что хуже сломавшегося ногтя может быть только их надзиратель с подтекшей тушью и смазанными тенями для век.       Их не били, точнее, к ним вообще не прикасались никак, но уж лучше бы было наоборот, чем очередная тирада об их неблагодарности, фарисействе* и появившимся навыкам воровства. Парни молчали, даже не думая напоминать, что такой подарок Мицуба сделал им сам. А ещё распорядился добавить несколько лишних розеток для удобства. Как раз тогда этим занималась одна розоволосая особа, видно не вызывающая положительных эмоций у их надзирателя. А ещё, если взять во внимание то, что чуть более часа назад они видели эту девушку бегающую туда-сюда в странном белом костюме, то становилось более менее понятно почему реакция Мицубы была настолько бурной. Бесится, что ещё сказать.       Киджи почувствовал облегчение, не сказать, что чтобы выпустить пар он всегда приходил в камеру к своим мальчикам и орал как не в себя, но сжимая блестящий розовыми блёстками фиолетовый вентилятор, он вышел более менее успокоившимся и уже не так критично воспринимал невыносимую жару, встретившую его снаружи. Как раз сейчас он попадёт на остановку монорельса и необходимая прохлада не заставит себя долго ждать. Длинный коридор, состоящий из двух ярусов заканчивался и мужчина вышел в некое подобие перекрестья, соединяющего разные концы его корпуса. Оттуда можно было пройти и в столовую, и зону прогулок для заключённых и ещё во многие другие места. Кинув одному из подчинённых изъятый предмет и сказав отдать его обратно, когда Мицуба вернётся, надзиратель огляделся, рассматривая охранников стоящих на своих постах. Всё было на своих местах, если не считать что-то наподобии то ли крышки, то ли пластинки, одиноко лежащей на полу у всех на виду.       Надзиратель измученно выдохнул, закатывая глаза и еле сдерживаясь, чтобы не приложить ладонь ко лбу, осуждающе цокая на такую безалаберность собственных подчинённых. Даже после такого жеста никто не двинулся и решив, что он так просто это не оставит и потом устроит головомойку, Киджи показательно подошёл к лежащей вещице, наклоняясь и готовясь её подобрать. Дожили, высокопоставленная личность, несущая ответственность за огромное количество душ людей убирает срач за своих нерадивых подчинённых. Или Киджи размяк и в какой-то момент утратил авторитет или всем настолько всё равно.       Наступило шесть часов вечера и охранники как подобало рабочему этикету сменяли пост друг друга. Мужчина, вертя в руках вещицу внутренне ужаснулся, когда понял, что он до Начальницы идёт уже час, а ещё даже не покинул собственный корпус. Так ещё и почти столько же на монорельсе ехать… Младший персонал, свеженький и ещё ни разу вспотевший от высокой температуры в помещении занял свои места, отдавая честь своему главному надзирателю, а тот лишь кивал, проходя мимо. Огромнейших усилий стоило, чтобы не вломить всем и каждому свернутыми в трубочку бумагами для начальства, но решив, что стоит немного успокоиться, а потом на свежую голову решать меру наказания всех и каждого, он лишь подумал, что уже сейчас покинет свой родной корпус, ставший личным адом из-за множества появившихся проблем. Этот день ужасен и хуже быть не может, кто бы что не говорил.       Что-то сверху ударилось, лязгнуло и в конце заискрилось, рассыпаясь фонтаном тающих огоньков, отчего несколько охранников подняли головы. Мицуба, погрузившийся в свои мысли, поздно обратил на это внимание, заметив краем глаза лишь белый силуэт, на всех парах падающий вниз и струящиеся тёмные нити, тянущиеся за ним, а потом ощутил и удар. Из его глаз посыпались искры и то непонятно то ли от того, что он упал приложившись затылком, то ли это нечто столкнулось с ним. Но как бы там ни было, это самое упало безмолвно, лишь хрипло выдохнув когда буквально в метре повисло над полом, приложившись об него плечом и подлетев несколько раз на паре натянувшихся тросов. Объект спустя несколько долгих мгновений лишь покачивался, елозя конечностями по цепляемой поверхности, и приобретая человеческие черты.       Мицуба ошеломленный увиденным так и застыл, продолжая лежать на полу и сжимать подобранный кусок пластика. Что это только что произошло?! Неужели это опять шуточки этой безбашенной?! Она что, как всегда решила напрыгнуть на него со стороны, пока он не видит, а потом не отцепляться, пока не доведёт его до истерики?! Висящая ерунда зашевелилась, подавая вялые признаки жизни и, кажется, пытаясь что-то сказать. Люди вокруг засуетились и Киджи почувствовал, как силы появились вновь, а с тем и злость, смешанная с раздражением. — Это, мать его, уже ни в какие ворота не лезет! — мужчина рывком встал с места, цокая каблуками так, что казалось пол трещинами пойдёт. — Сколько раз повторять, чтобы ты прекратила?! Хватит вести себя как гребанный ребёнок, а потом требовать взрослого отношения!       В ответ не было ни звука и тело так и продолжало висеть на паре тросов, прикреплённых к ремням на спине. С лязганьем на пол упала белая маска и толстая розовая коса тут же раскрутилась из свернутого состояния. Киджи взвыл, закатывая глаза и несколько раз топая ногами. — И не пытайся, я к тебе и за палетку Тома Форда** ни на шаг не приближусь, — он отвернул голову, смотря на всполошившихся охранников. — Твои шутки донельзя предсказуемы, Сугияма.       Она так и не шевельнулась, затягивая паузу. Мицуба раздосадовано цыкнул, так и оставаясь на месте и понимая, что проще уйти, чем вновь попасться на удочку механика. Он было уже хотел развернуться и оставить девушку одну на едине со своими бреднями, как кое-что привлекло его взгляд. Вниз по белой поверхности рукава костюма побежала красная дорожка, алой каплей срываясь вниз. Киджи нахмурился, часто хлопая длинными ресницами, а потом ругнулся, громогласно оповещая, что трубуются носилки и врач. Что за хрень, эта мелкая не может даже спокойно упасть, не вовлекая окружающих во множество проблем.

***

      Смеркалось. Солнце золотым диском постепенно скрывалось за горизонтом, оставляя после себя тлеющий последними яркими красками самый краешек неба. Нанба безмятежно возвышалась над просторами Тихого океана, сбивая с толку своими огромными размерами и бесчисленным количеством сотрудников. День верно близился к своему завершению, подводя итоги в виде отчётов надзирателей и текущего состояния людей с выходящими из этого последствиями. Чьи-то ожидания оправдывались, а чьи-то нет, хотя, если ты обычный работник и изо дня в день выполняешь определённый перечень действий, то всё было как нельзя очевидно. Но ещё в начале было сказано, что везде есть исключения.       Тоска устала быть этим самым выбивающимся звеном и поэтому стащив с соседних коек ещё несколько подушек и положив их себе под спину и просто рядом для уюта, рассматривала принесенный сжалившейся медсестричкой Намидой журнальчик. Залипать на каждую страницу приходилось подолгу, читая внимательно все надписи и сканируя до мельчайших деталей каждый рисунок, ведь дискомфорт из-за иголки капельницы в неповрежденной правой руке неприятно колол, давая повод морщить аккуратный носик. Девушка-альбинос ушла относительно недавно, но сама механик чувствовала, что готова помереть от ситуации в которой оказалась. Было дико скучно, ведь пошевелиться толком не представлялось возможным, да и то это приносило множество неудобств. Впрочем, Сугияма сама понимала, что в какой-то мере виновата. Совсем немного и только в тот момент, когда пренебрегла правилами безопасности. Или трос всё же оказался с производственным браком и показал это в самый неподходящий момент.       Стараясь не шевелить рукой, девушка самими кончиками пальцев перевернула страницу, продолжая читать статью-советы для пар, переживающих кризис в отношениях после длительного периода совместного проживания. И таким способом надо будет существовать ещё неизвестно сколько, по крайней мере, пока бабуля Казари не прекратит орать о безолаберности и несерьёзности розоволосой, а там и свалить можно будет, если её не поймают раньше. Тоска посмотрела в окно, немного щурясь от последних лучей солнца, попавших в глаза и уже полноправно вступающей ночи в свои владения. Хотелось лечь на живот или на бок, да в любую другую позу, но фиксирующая повязка на левой руке не давала это сделать. Как оказалось, после снимка на ренгене стало понятно, что Сугияма руку не сломала, а там была всего лишь трещина, которая могла бы принести не меньше проблем, чем полноценный перелом. Но больше всего вызывали вопросы глубокие царапины на шее и парочку на правой щеке. Оба Отоги задавались вопросом как она умудрилась так пораниться находясь в хорошей защите, на что получали лишь смутные объяснение, драконящие их ещё больше.       Сугияме было дико скучно и настолько тоскливо, что не смотря на то, что прошло от силы несколько часов с происшествия, а она уже помирала от одиночества. Самое страшное в её жизни это сидеть в тишине и не заниматься ничем, журнал не в счёт, поскольку ей уже наскучило перечитывать его от корки до корки. Хотелось на стену лезть от осознания своего положения, но рёбра, стянутые во время падения системой ремней, ныли, да и по правде возможности шли вразрез с желаниями и поэтому недовольно бурча, девушка открыла страницу с японским кроссвордом, продолжая соотносить и запоминать сколько клеточек закрашенно, чтобы ближе к концу понять что за рисунок был там зашифрован.       А какие у неё планы были на этот день… Она бы и раньше пришла в Третий корпус и уже бы к трём часа дня починила эту поломку, да вот же зараза, кое-кто очень умный решил, что лучше начать диагностику поломки с центра наблюдения и до последнего не отступал от своего предложения, всё оттягивая и оттягивая момент, столь сильно ожидаемый девушкой. Тоска так сильно ждала, что одна только мысль давала повод по-детски обидеться на всю несправедливость этого мира, на сломавшийся трос, на спикера и всё остальное, не давшее ей насладиться законным времяпровождением рядом с Киджи. Хотя тот сам никогда не был рад даже малейшему намеку на то, что розоволосая будет где-то рядом в зоне его досягаемости.       Остатки хорошего настроения сошли на нет и настал момент, когда разум Сугиямы не был ничем занят и мысли начинали роиться, набрасываясь одна на другую и превращая обычный мыслительный процесс в то, что съедало девушку изнутри, опаляя края зудящей невидимой раны. Журнал оказался отброшен на край кровати и откинувшись на подушки, девушка поджала ноги, заваливаясь на правый бок и просто утопая в простецкой больничной сорочке. Плед с кровати упал, а сил потянутся за ним не осталось. И вот так каждый раз, стоило только на секунду вспомнить о том, что очередная попытка обратить внимание главного надзирателя Третьего корпуса на себя заканчивалась провалом, как накатывала такая хандра, что от стопроцентно жизнерадостной и оптимистичной Тоски оставался маленький ноющий комок, прячущий покрасневшие глаза в подушке.       Слезы сами текли по щекам и впитывались в белое постельное бельё. Розоволосая тяжело дышала, стараясь плакать беззвучно и всё думала о том сколько попыток потерпели крах и приходила к выводу, что этот раз был на одном уровне с теми случаями, когда она случайно ударяла Киджи по лицу из-за чего тот ходил с синяком, старательно пряча тот тонной тональника и случайно пока отворачивался Ахато портила косметику, пытаясь создать что-то настолько оригинальное, насколько и соответвующее её взрывному стилю. Провал, ужас, крах. Разгоряченный обидой на саму себя разум выкидывал смазанные воспоминания как она весела и слышала чей-то голос, явно недовольный ей. Как же… Больно. Она настолько ему не нужна, что даже тут он не смягчился и отчитывал её или она и впрямь была слишком настойчива всё это время, что на другое выражение своих эмоций у него не хватило сил?       Горло закололо от невырвавшихся криков отчаяния и Сугияма чуть слышно всхлипнула, хлюпая носом. Неужели она так ужасна и до конца жизни будет топтаться на одном месте, наступая на одни и те же грабли? Обидно было от того, что сколько времени прошло, а всё оставалось таким же как много лет назад, когда она его увидела впервые и как четыре года назад, когда осознала, что же на самом деле происходит с ней. Мицуба остался непробиваемым, держа себя в руках до последнего и взрываясь так, что все лишь молча переживали это, в то время как сама девушка смеялась, боясь хоть на секунду убрать улыбку с лица и разреветься на глазах у всей Нанбы.       Вот бы он стал мягче. На секунду, на мгновение сменил строгую маску и недовольство на улыбку и потрепал бы по голове, разрешая себя обнять и прижаться крепко-крепко, так чтобы носик защекотало перьями из воротника, а запах дорогих духов ещё долго преследовал, впитавшись в одежду. Хотя нет, этого слишком много. Обычного признания, банального и простого разрешения быть рядом ей бы хватило. Тоска соглашалась с тем, что для счастья ей нужен был только взгляд полный принятия и некого позволения сосуществовать поблизости. Она не мечтала о большем, потому что видя, что происходит между ними сейчас, не смотря на всю глубину её интеллекта и высоту IQ, не могла придумать формулу успеха, чтобы угодить всем и остаться собой. Слишком сложно и не выполнить без больших потерь. Сугияма желала признания, но боялась потерять себя в этой погоне, зная, что если она плачет, то ещё не до конца сошла с ума, двигаясь к своей цели.       А цель недостежимая. Вымазанная в тонне тоналки, цокающая высокими каблуками и раздающая такие подзатыльники, что только чудо спасало розовую головушку от того, чтобы не отлететь куда-нибудь в сторону. Да её-то и особо не трогали, только в самые каверзные моменты, когда она теряла бдительность, но это было редко, даже очень. Руку неприятно закололо, когда она попыталась пошевелиться и поудобнее лечь на подушки и тут её осенило. По глазам пробежал блеск как у человека, познавшего истину и губы дрогнули в широченной улыбке.       Она упала. Она пострадала. Она попала в больницу. Это было в его корпусе. У него на глазах. Прямо перед его носом.       Киджи должен прийти, обязательно. Как бы он её не ненавидел, но он был просто обязан прийти и поинтересоваться как её самочувствие и не угрожает ли что ему. Это же элементарно, Мицуба заботится о тех кто его окружает, только в разной мере, а что для него прийти и проведать её? Да это вообще пустяк, на который не стоит обращать внимание. А Тоска зациклилась и настроение вновь подскочило, создавая такое давление, что эмоции были готовы вот-вот прорваться через край. Слезы высохли, а внутри всё затрепетало, предвкушая то, что может произойти. Рабочий день закончился, а значит, что уже очень скоро он откроет дверь и зайдёт в палату и по-другому быть не может. Сугияма была уверена.       Время близилось к девяти вечера и теперь в окно было видно ночное небо с россыпью звёзд. Хорошая погода держалась уже довольно долгое время и механик была этому очень рада. Рассматривать мерцающие точки на небосводе, искать созвездия, вспоминать легенды связанные с ними — всё это успокаивало и давало возможность остановиться и подумать о чём-то лёгком и невесомом, от чего мозг не кипел, требуя больше и больше топлива, чтобы не переплавить самого себя. Звезды горели, из-за далёкого расстояния не показывая всех своих масштабов, а Тоска была маленькой, но кострище, пылающее в ней поражало. Она кусала губы, тёрла пальцы в странных попытках разогреть их, ворочалась пытаясь найти насколько это было возможно более удобную позу и волновалась, настолько дико и люто, что поди сердце остановится, если её ожидания не оправдаются. Глаза постепенно начали слипаться, после насыщенного дня и девушка провалилась в некое состояние полудремы. Она спала всегда мало и очень чутко, не отключая ощущения полностью. Поэтому когда дверная ручка опустилась, характерно щёлкая, глаза резко распахнулись и она вся напряглась как пантера перед прыжком.       Тихие шаги приближались и девушка поняла, что сейчас сгрызёт свои губы от волнения, поэтому приготовившись, она резко подскочила на кровати, разворачиваясь так, что капельница упала рядом на матрас. Рыжие радужки сияли ярко, а на лице растянулась широченная улыбка, выглядящая слегка кривоватой из-за пластырей на щеке. — К-киджи-кун, ты пришёл! — она хрипло выдохнула от чувств распирающих её, но тут же осеклась, опуская тянущиеся руки вниз и резко мрачнея. — А… Это ты… Да, привет… — И тебе хаюшки, Малышка, — бодро отозвался бархатный голос с привычными весёлыми нотками, но он был не таким как у Мицубы, а ниже и глубже. — Ну и как там наши калечные? Протезы устанавливать будут?       Мицуру оскалился, выглядывая из-за большого плюшевого зайца красивого розового цвета. Он подошёл ближе, смотря на притихшую девушку и её потухший взгляд. Опять она в этом дрянном состоянии из которого вытаскивать будет её очень и очень трудно. — Да нет, всё в порядке, только вот пара ссадин да трещина в плече, а так… — она поджала губы, быстро облизывая их и будто бы убеждая себя продолжила. — Всё отлично, лучше быть не может.       Слезы потекли сами и очень неожиданно. Тоска не собиралась плакать, хватило подтекающего крана чуть более получаса назад, но сейчас дамбу прорвало и рыдание получилось даже сильнее. Сугияма отвернула голову, садясь на место и упираясь виском на подогнутую коленку. — Вот как… — Хитокое посадил игрушку с другого конца на кровать и та расплылась, показывая насколько она мягкая. — Вот тебе Кроль твой, чтобы так скучно не было в кутузке.       В ответ ему лишь угукнули, невнятно благодаря за такой подарок.       Матрас прогнулся и спикер сел на край кровати, откинув полы своего куртка-плаща в сторону. Разговор не клеился, а те попытки хоть с чего-то начать провалились и Мицуру замолчал, слушая тяжёлое дыхание механика и еле слышимые всхлипы. Сугияма плакала редко и почти всегда не по-настоящему, делая это исключительно в тех целях, когда хотела чего-то добиться и не получить потом за это. Сейчас же, краем глаза видя её подрагивающие плечи, парень лишь кривил губы ухмылке, в который раз видя её страдания.       И так каждый раз. Поначалу он называл это глупостью и бредовой идеей на уровне с «накопить на собственный дом, откладывая треть зарплаты разносчика пиццы» и в открытую заявлял, что стоит остановиться и прекратить, ибо ему реально было тяжело смотреть на плачущую девушку. Мицуру в какой-то момент просто смирился с особым секретом розоволосой, становясь невольным свидетелем таких вот сцен. И приходилось успокаивать, ибо если она впадала в депрессию, то апокалипсис становился на шаг ближе в виде отдающейся полностью своей работе девушки, так слепо влюблённой в одного гламурного идиота. — Не реви, дурында, — Мицуру недовольно выдохнул, спустя одно затяжное молчание, массируя виски пальцами и немного бесцеремонно притягивая Сугияму к себе. — Можешь высморкаться в меня, всё равно пора стирать это шмотье.       Тоска всхлипнула, утыкаясь тому головой в грудь, а упавший штатив для капельницы напомнил о себе, но так же быстро оказался забыт. Слезы с новой силой потекли по щекам, на этот раз обжигая щёки и раздирая сердце. Стало ещё больнее чем полчаса назад, когда на неё нахлунало столько мыслей, теперь все надежды, успокаивающие бурю внутри неё как последняя преграда пали, давая волю вороху противоречивых чувств вырваться наружу. — Поплачь, поплачь, — Хитокое похлопал её по затылку, другой рукой аккуратно приобнимая. — Потом я включу тебе запись нашего договора в прошлый раз и отпижу за нарушение.       Девушка протестующие замычала, вытирая нос целой рукой и пряча покрасневшее лицо вкупе с глазами. Эти сопли и слёзы должны были остаться в тайне, ведь в прошлый раз они договаривались, что Тоска возьмёт себя в руки и начнёт что-то делать с собой. Увы, не получилось. — Если настолько тяжело, то я могу подвесить тебя на этой херне, — спикер аккуратно вытащил из руки девушки иголку давно закончившейся капельницы. — И не пизди мне, что тебя не предупредили, что её надо вытащить самостоятельно.       Мицуру старался свести напряжение на нет и прогресс был заметен, видя постепенно утихающую девушку. Она уже не беспросветно рыдала, пытаясь нащупать ложку и вскрыть себе глаз, чтобы добраться до мозга и выкорчевать ту часть, которая отвечает за её любовные позывы. Просто надрывно сопела, иногда копошась и утирая целой рукой последнюю влагу на лице. Хитокое привык к этому с каждый разом убеждаясь в противоречивости розоволосой. Она была сгустком энергии в девяносто девяти целых девяти десятых процентов позитивным, дающим всем и каждому хороший настрой, но те несколько долей, как маленькая капелька чернил перекрашивали всё в совершенно иной цвет. И так несколько раз за минуту, а иногда и даже секунду.       Спикер терпеливо ждал, когда девушка сама захочет поговорить, не произнося больше ничего, а что это произойдёт он знал точно, ведь каждому по факту нужен человек, который выслушает тебя и упасёт весь остальной мир от твоих бредней. И таким человеком для Тоски являлся Хитокое. Сугияма совсем затихла, прислонившись щекой к нему и спокойно дыша, её горячее дыхание хорошо чувствовалось из-за всегда незастегнутой рубашки и мужчина лишь хмыкнул, потрепав её по розовой макушке. — Ладно, я никогда не был против секса по дружбе, но хватит меня соблазнять, — радиоведущий сбавил громкость голоса до минимального, отчего могли пойти мурашки по коже и продолжил. — Не отпускает чувство, что у меня встанет и в ближайшие восемь лет больше не поднимется. — Эй, дубина, мне вообще-то двадцать шесть! — Сугияма шлепнула его по плечу, отсраняясь и выпутываясь из объятий. — И хватит тут распространять свои сперматоиды! — Пупсик, это флюиды, но если хочешь, я могу устроить тебе cum zo… — Блять, заткнись и дай приставку, может хоть так о кроличьих утехах прекратишь думать, — Тоска отползла от него, смотря на хорошее мокрое пятно на его унифорве, там как раз, где тщательно впитывались её слезы.       Она вернулась, яркая, весёлая, острая на язык и общающаяся так как хочет. Самая обычная и привычная Сугияма, без гнетущей ауры разбившихся в который раз надежд и мечт. Хитокое привык к этому и знал почему так произошло. Стабильность, без которой будет удивительно непривычно. Но всё же хоть Мицуру и понимал, что это всё дело личного характера, но желание заломать этого Мицубу и после некого разъяснения как обстоят дела на самом деле, привести к розоволосой не отступало, ведь эпопея многих кинематографов успела завершиться, а эти два тугодума не могли понять простых истин. Интересная история с до мозга костей влюблённой дурочкой и в упор не замечающим этого накрашенного петуха. Главное самой Тоске не говорить такую простую истину, а то обидится. — Грустненько мне и одиноко, а ещё… — она выдохнула, поправляя подол своей сорочки. — А ещё вспрочем жизнь обламывает меня как всегда, вместо нежного чизкейка подсовывая дешёвую версию киндер-сюрприза без молочного шоколада. — Ну, чизкейком может быть только Йозакура, — Мицуру поправил свои очки, слегка сползшие набок. — А за киндер обидно. Могла бы сказать, что я просто шоколадный. Кстати, о шоколаде. Он полез в карман, не столь большой, чтобы что-то долго искать, но добрые несколько минут всё же оказались потрачены на это. В конце концов он выудил поломанный батончик «Twix» и улабка на лице девушки не заставила себя долго ждать. С Мицуру было хорошо. Он всегда слушал, перебивая только для того, чтобы не дать мыслям уйти далеко не туда и помогал найти простую истину в сложных житейских вопросах. Вообще он достойно и очень качественно выполнял роль друга, если так можно выразиться. Горечь Тоски перешла в тихую радость от того, что её не оставили одну, пусть мечты и не сбылись.       Они болтали обо всём понемногу, всё дальше отходя от темы непонимания между Сугиямой и Мицубой и поедая случайно завалявшиеся сладости в карманах. Хитокое не хотел ещё больше напрягать подругу, ведь та итак настрадалась. Пусть и не сильно и затяженно, не переходя на что-то более решительное и граничащее с безумием, но зная какая химия происходит внутри этой девушки, насколько термоядерные процессы сдерживает её шкурка, спикер давал ей шанс отдохнуть. Тем более сейчас это было как нельзя важным для такой впечатлительной розоволосой. Да, с проблемами надо разбираться по мере их поступления, но всегда из внимания выпадает такой момент как готовность человека встретиться лицом к лицу со своей дилеммой.       Тоска не была готова. Она была гениальна, отчасти безумна, на какую-то долю маниакальна, совсем немного безотвествена, но не готова. Сугияма не доросла до такого понятия как «любить» и сама не осознавала, что это такое, с чем едят и как воспринимать. Бросалась, царапалась, вгоняла всё больше осколков в ладони и ступни, но и дальше продолжала ползти, совсем не отдавая себе отчёт, что будет дальше и как поступать. Мицуру хотел схватить её и приложить головой об что-нибудь, чтобы она уже огляделась и поняла, что это всё не то, что должно быть и стоит прекратить так… Унижаться? Мужчина ухмылялся от такой мысли, хмыкая в такт какой-нибудь очередной фразы Сугиямы о том насколько ей нравится Мицуба и насколько он хорош и о том, на что она готова пойти ради него. Становилось смешно от самого себя и нежелания принимать простую истину, что эти два человека, что Тоска, что Киджи выбиваются из общепринятых понятий этого мира и поступают не так как все. А значит и чувства у них не такие как у всех, а значит и любовь такой будет. Только вот входило ли тугодумство в список отличий от среднестатистического человека, Мицуру не знал, но понимал точно, что Тоске надо вырасти, а Киджи стать проще. Тогда до них дойдёт, а пока, он будет наблюдать за этими двумя и пытаться не разбить свой лоб фейспалмами, а ещё не влюбиться в эту розоволосую дурнушку, так притягательно показывающую всю свою необъятную любовь. Пусть такую неправильную и не доросшую до взрослых понятий.       А не педофилом ли он хочет заделасться? Мицуру не мог ответить на этот вопрос, продолжая слушать бесконечный лепет механика уже о какой-то части в микросхемах климат-контроля Третьего корпуса, кивая, чтобы показать свою заинтересованность, хотя по большей части это был слишком локальный сленг и не во всё хотелось вникать ибо слишком уж сложно было. Девушка жевала большую половинку шоколадки, говоря о том как ей пришлось паять всё на весу и нырять за падающими случайно инструментами, которые пару раз чуть не убили проходящих охранников, а потом она неожиданно замерла, морща свой носик и пытаясь слизать шоколад с губ, хотя это плохо получалось и она размазывала его ещё сильнее. Спикер повернул голову, приподнимая бровь и ожидая когда розоволосая продолжит, но та как-то неохотно отмахнулась, возвращаясь к сладости. Брюнет сначала хотел ей ничего не говорить, но потом появилась внезапная мысль, что ещё сорок с лишним минут её щебета будет вынести не так легко как уже прошедшие, поэтому задал немного отвлеченный вопрос. — А это откуда? — Хитокое кивнул на её шею, на прилепленный объёмный пластырь, а потом перевёл взгляд на щёку. — Где поцарапаться успела? — А это… — девушка поджала губы, видно не желая говорить, но всё же собралась с силами. — Только никому не говори, — Мицуру кивнул, зная, что под словом «никому» она имеет в виду Казари Отоги. — Карочи… Мне пришлось, ну немного ослабить маску, иначе бы я не смогла там кое-что припаять и потом я честно собиралась надеть маску обратно, как там кое-что немного взорвалось… Ну и вот, это произошло. — Понятно, будешь теперь почётным зеком, — он оскалился, обнажая ровный ряд зубов. — Когда на зону возвращаться будешь, главное по-непринужденней себя веди, типо ты не такая и даже вилкой тебя не напугать. — Чел, ты стареешь и твои шутки уже, ну, совсем дно, — Сугияма украдкой вытерла губы от шоколада подолом куртка-плаща Хитокое, слыша его недовольный возглас. — А впрочем… Ой, да ладно, пофиг. Хотя нет. — Так ты определись, за тебя же я это сделать не смогу, — спикер как маленькому ребёнку вытер шоколадное пятно с щеки девушки большим пальцем, слыша её фырканье и видя лёгкую улыбку. — Не торопи меня, собака плешивая! — отчего-то Тоска вновь нахмурилась, грубо рявкая на смешливое замечание друга. Сейчас ей хотелось задать неожиданный, но такой важный вопрос, наверное, для её самолюбия, хотя скорее зная своего друга она надеялась получить ответ, могущий дать ей хоть немного уверенности и сил для достижения цели. — Конечно же, я потрачу лучшие часы жизни на тебя, времени у нас много, так, что слушаю, всё равно там за меня кто-нибудь на посту посидит, — театрально приложив руку ко лбу, парень завалился назад, падая на матрас с такой силой, что Тоска чуть не свалилась на пол и штатив от капельницы предостерегающе хрустнул. — Детка, бери меня всего! — У тебя точно недотрах… Я тебе, что, свиданку с твоей этой, как её там, сорвала? — Сугияма легла рядом, положив под голову подушку для удобства и повернулась к собеседнику. — И не говори так, а то подумают, что мы вместе спим. — Так мы и так, ну того самого, — как ни в чём не бывало ответил ей радиоведущий, ухмыляясь видимой половиной лица. — Спим. Вместе, — сделав не двумысленные акценты на этих двух словах, он лыбнулся шире. — Я сплю с твоим креслом или микрофоном, на худой конец с твоей униформой, но никак не с тобой, — девушка фыркнула, закатывая глаза. — И вообще, мы с тобой отходим от темы. — Да, моя дорогая, я весь во внимании! — Ты отбиваешь всё желание откровеничать, но ладно, — девушка вновь развернула голову, тяжело выдыхая и смотря куда-то будто бы потолка совсем не было. — Скажи, Мицурка, если бы я пострадала и стала бы не такой привлекательной какая я есть, то ты бы прекратил быть моим другом? — с тревогой в глазах посмотрела на него розоволосая, ожидая ответа.       Хитокое слегка не ожидал, что она задаст такой вопрос и немного опешил, задумываясь над тем как ответить. Именно «как», а не «что». Спросила это она не просто так, а всё для того, чтобы успокоить себя и множество мыслей в её голове. Хитокое знал и это, имея уже внушительный список странностей подруги. И правда, видя как тот замолчал, девушка поспешила уточнить, что именно она спрашивается у него. — Ну я про то, что вдруг у меня там лицо обезобразится и вообще станет невесть чем, или я инвалидом до конца жизни стану, да мало ли что может со мной произойти! — Тоска дернулась, намереваясь резко вскочить и стукнуть брюнета, но напомнившая о себе рука не дала этого сделать. — Во-первых, типунище тебе полуторакилограммовый на язык. Во-вторых, не многое изменится я скажу тебе и в… — Ну спасибо, прямо поддержка тысяча! — надув губы и скривишись, она отвернулась от него, показывая, что обиделась, но тот как ни в чём не бывало продолжил. — И в-третьих, моя дорогая, моя маленькая, моя шизанутая и отчасти безумная Тоса-чан, что бы с тобой не произошло, насколько бы твой скальп не начал напоминать главного антогониста из «Первого мстителя», как бы ты не утратила всё свое такое себе очаровние, я всё равно продолжу терпеть твоё существование рядом, ну и быть хорошим другом, — Мицуру говорил это медленно, но вкладывая столько чувств, что шло вразрез с его ехидным выражением лица, да и вообще всем его видом. — Я до конца твоих дней буду оплакивать твой утраченных скальп, катать тебя на инвалидной коляске и включать тебе деградирующие программы для твоего уровня и самое главное — я допрохожу квесты в той игре и намолю тебе на красивых мальчиков. Хотя не обесуть, но девочки там лучше. — Эм… Мицуру, конечно спасибо за такое откровение, денег оплатить твою лесть я всё равно не найду, — она неловко посмеялась. — И также у меня есть два вопроса: «Какого хера столько дискриминации к мальчикам красивее тебя?» и «Какого ляда ты так близко?». Серьёзно, мне не комфортно.       Ситуация с ироничной перешла в щепетильную, если посмотреть на друзей со стороны. Хитокое не нависал над девушкой, просто придвинувшись ближе, он придавил её здоровую руку собой, а вторая, стянутая фиксирующей повязкой никак не могла дотянуться до него и стукнуть, чтобы тот вновь вернулся на приемлемое расстояние. Сугияма поджала губы, отводя взгляд в сторону от него и всем своим видом показывая, что ей не нравится то, что происходит. И так каждый раз, когда их игры иногда слегка заступали за границу дозволенного, переставая быть смешными и невинными. Спикер скалиться, обнажая ряд ровных зубов с достаточно острыми клыками и несколько по-отечески целует розоволосую в лоб, отодвигая в сторону торчащую кривую чёлку, будто бы выглаженную утюгом, иначе не объяснить этот идеальный сгиб. Она фыркает, символично сплевывая и заходясь в диком отвращении и расслабляется, когда Мицуру всё же откатывается обратно на свою часть кровати. Не сказать, что это несло какой-то особый и скрытый смысл, ему просто нравилось бесить её. За годы работы он привык к её присутвию и тому кладезю эмоций и энергии, что в ней было. Грех не пошалить и не сделать что-нибудь эдакое, что покажет новые грани эмоциональной составляющей механика. — Кстати, а зачем ты это спрашивала у меня? — спустя непродолжительное молчание решил подать голос Мицуру. — Да так, просто, надо было кое-что узнать… Слушай, а Киджи как бы ответил на этот вопрос? — Мужчине неприятно, когда дама интересуется другим мужчиной с таким интересом у него же! — задыхаясь от возмущения недовольно бросил брюнет, стараясь сдержать улыбку. — Ну а всё же, как ты думаешь? — Так сама и спроси у него! — Не получится… — девушка замялась, вновь грустнея на глазах. — Сам же знаешь, что произошло… Как я к нему подойду теперь?! — А никак, застань его врасплох и он сам сбегать не захочет. — Это как? — Смотри…

***

      Вчерашний день оказался щедрым на происшествия и получив знатных звёздюлей от бабули Казари за спящего Мицуру в ворохе фантиков от конфет и с зайцем под боком, Тоска частично вернулась в привычный ритм жизни, заявившись в кабинет Начальницы на середине утреннего собрания. Гордо показывая всем свои лейкопластыри с героями из детских диснеевских мультфильмов и нарисованные маркерами картинки на фиксирующей повязке, она положила свой отчёт о проделанной работе на стол и с самым спокойным видом отвечала на вопросы о собственном здоровье. Сугияма была безпристрастной и вела себя несколько даже префессионально, не добавляя лишних эмоций в свою речь и этим удивила не только Хякушики. По окончанию девушку, выходя из кабинета, просто засыпали вопросами и Тоска отвечала, так и не дождавшись того, внимание которого ей хотелось получить больше всего. Она не пренебрегала отношениями с другими, но вера, надежда и любовь опять смешались, создавая разъедающий изнутри коктейль и розоволосая немного пожалела, что согласилась быть главным действующим лицом в авантюре Хитокое.       День шёл ужасно медленно, так ещё сказалось то, что её подняли в почти восемь утра, если учесть то, что заснула она из-за одного гостя где-то к четырём. Механик нисколько не хотела спать, но сам факт того, что она встала почти во время подъема обычного работающего человека ей немного не нравился. Шатаясь из точки в точку, посетив медпункт для быстрого обследования и второго приёма пищи по плану — перекуса, она всё ждала, когда Мицуру начнёт выполнять свою часть плана, усиленно думая при этом, как ей выразить своё сожаление по поводу случившегося в Третьем корпусе.       Как это будет происходить, где, в какое время, ей было неизвестно, лишь заговорщечкая фраза о том, что всё будет на высшем уровне и спикер устроит всё так, что они точно смогут выплеснуть всё, что в них накопилось. Мысль о том, что возможно Хитокое их где-то запрет показалась глупой, ведь одним из людей, который может открыть в любом случае дверь, была Тоска сама дорабатывающая и разрабатывающая огромное количество кодов и систем блокировки. Так что этот вариант отпадал. Или всё же нет?..       Обеденное время пришло на удивление быстро. Смотавшись из медпункта под крики весёлых ребят из Тринадцатого корпуса, Тоска решила, что всё же поесть стоит — хотя бы так она уменьшит дозу лещей, которые ей выдаст волнующаяся за неё Бабуля. Столовая, обустроенная под неплохое кафе встретила её множеством голосов, слившихся в один большой шум. Будто бы сотни жужжащих пчёл в одном улье. Работники, сменившие вахту, всё пребывали и пребывали, занимая места и Сугияма решила, что стоит поторопиться, ведь сидеть с незнакомыми охранниками из младшего звена ей не хотелось, хотя это было и заманчиво, учитывая её любительство знакомиться и втягивать окружающих в разные истории.       Взяв поднос из стопки и становясь в очередь, розоволосая решила, что никто не заметит если она нахватает гору сладостей и ими наполнит свой желудок. Но рот сам наполнился слюной, когда взгляд пал на первые блюда и свежий рамен, потом на вторые в виде мясных и рыбных стейков с гарниром и какой-то там десерт. Тоска прикипела взглядом к уменьшающейся цифре подсчитывающей сколько порций главного блюда дня осталось и волнение, что ей оно не достанется резко стало явным.       Каким чудом ей удалось получить буквально последнюю чашку с раменом, она не знала, но уверенно шагая к большим английским окнам со стоящими маденькими столиками, которые почти никто не занимал из-за компанийных приёмов пищи, девушка указал рукой на один из ещё не занятых мест, благодаря какого-то учтивого парнишку, отнесшего свой поднос и сразу же метнувшегося помочь даме с травмой.       Горшки с огромными драценами и алое-вера приятно дополняли тёмные тона отделки помещения и Тоска, разломав свои палочки приготовилась поедать лапшу из своего первого блюда, потом её ждал сочный стейк из лосося с гарниром из брокколи со сливочным соусом, а на десерт было несколько пирожных, заменяющих полноценные куски разных тортов. Слюнки так и текли и недолго откладывая этот момент, Сугияма подцепив палочками парочку полосок лапши и отправляя её в рот, посмотрела куда-то в сторону, чувствуя как варёное тесто готово полезть у неё из носа и заходясь в кашле.       В очереди за своей порцией стояли Мицуру и Мицуба, первый что-то увлеченно рассказывал второму, двигая свои подносы по металлическим ручка и делая заказ. Минут десять, может больше и они уже ищут свободные места и Тоска, испуганно жуя половинку яйца из рамена, пересекается взглядом с Хитокое, несмотря на его тёмные очки. Спикер целенаправленно приближается к столику девушки и когда они оказываются в непосредственной близи, то становится понятно, что единственное, что не может, но увы так искренне желает розоволосая — это провалиться сквозь темно-серый кафель этого заведения. В противовес Тоскиному беспокойству Мицуба был излишне спокоен, когда увидел к кому они подошли и то, что остался только один стул, на который можно было сесть. Ужасные места у окна, а всё из-за этого обеденного времени.       Хитокое излишне удивлённо поднял брови, смотря на такой сложившийся конфуз. Быстренько поставив свой поднос на круглый столик, он как-то излишне торопливо извинился, сказав, что скоро вернётся, когда найдёт себе на что сесть и скрылся за спинами стоящих посетителей столовой. Образовалось молчание, слишком звучное на фоне множества говорящих одновременно голосов и Тоска продолжила есть, лишь бы не выдать то, что творилось у неё внутри. Весь день, сколько бы она с кем не пересекалась, девушка максимально старалась вести себя беспристрастно и спокойно, чтобы сделать акцент на появившейся адекватности, а теперь что получалось? Всё напрасно и Мицуру слишком доверился правилу «на авось»? Бульон от рамена становился поперёк горла, не желая проглатываться просто так.       Киджи бесшумно отодвинул стульчик, элегантно присаживаясь на него и приступая к своей пище. Его рацион составлял какой-то дюже полезный салатик, состоящий из девяносто восьми процентов микса зелени, одного процента помидоров черри и ещё столько же брынзы, одной чашки травянного чая, судя по ромашковому аромату и нескольких печенюх, своим постным видом так и кричащих о полезности. Если сравнить с порцией Тоски, то можно было сказать, что девушка жрёт как не в себя, запихиваясь всем подряд. Становилось даже как-то неловко.       Молчание продолжало царствовать между соседями по столику и Сугияма слегка подуспокоилась, продолжая хлебать нескончаемый рамен. Если так и дальше продолжится, то можно будет и вообще просто разойтись, не обменявшись и словом. Девушка облегчённо выдохнула, тут же осекаясь от брошенного на неё взгляда Киджи и вспоминая цель всего происходящего — объясниться и прийти к копромиссу. Хотя как это сделать, когда тот явно не настроен говорить, а сама розоволосая не знала с чего начать? Так и не придумалось у неё за всё время, отведённое на это.       Вилка глав. надзирателя Третьего корпуса мерно постукивала по тарелке, подбирая с неё зелень. Вот как он этим вообще питается? Ни сочности, ни достаточного насыщения для того, чтобы точно не захотеть есть и не был злым от противного чувства вернувшегося голода. У него точно всё в порядке со здоровьем? А какой у него цвет кожи? Рыжий взгляд внимательно скользила по лицу Мицубы, изучая его. Он, кажется, помаду сменил или это такое освещение, что она выглядит темнее? И это новые тени или он просто решил немного по-другому нанести их? Тоска сама не заметила как прикипела к нему взглядом, рассматривая так будто бы перед ней была какая-нибудь диковинка, а не коллега по работе. — Ты нарочно это делаешь? — от дюже спокойного голоса, раздавшегося слишком неожиданно, девушка вздрогнула, тряся головой и смаргивая это наваждение. — Если да, то избавь меня от этого.       Сугияма выпала в ступор, медленно пытаясь понять к чему он это начал. Ах, да она же нагло пялилась на него и это может понравиться далеко не всем, а особенно ему. — Эм… Нет, — палочки в руках стали спасением, позволяя резко вернувшееся волнение вымещать на них. — Я просто задумалась и… Мне надо кое-что сказать. — И что же? — Киджи скептически приподнял идеальную бровь на такое заявление механика. — Про вчерашний случай. Понимаешь, я… — Сугияма запнулась, резко прекращая понимать, что она вообще должна говорить.       Извинения? Выразить из-за чего-то крайнюю степень сожаления? Пообещать, что брака оборудования во время рабочего процесса больше не произойдёт? Покляться, что будет падать только, когда он пройдёт? В голове девушки что-то щёлкнул и она от удивления расширила свои глаза. Вина не её. Почти впервые, с вероятностью в сто процентов, Тоска могла сказать, что никак и никаким боком не виновата в том, что вызвала гнев Мицубы. Всё происходящее тогда было волей случая и винить её в этом будет верх эгоизма и глупости. В этот раз неправ сам Киджи, а не она. — Что ты? — мужчина тяжело выдохнул, выводя розоволосую из её раздумий и слегка не понял смены её настроения, когда та нахмурилась, строго смотря на него. — Я ничего, а вот ты — да, — слова вырвались раньше, чем механик успела это осознать, но почему-то чувства, что это было лишним не появилось и девушка продолжила тяжёлым рыжим взглядом смотреть на надзирателя. — Минуточку, что ты хочешь этим сказать? — Киджи аж сам опешил от настолько переменившейся обстановки, роняя вилку в тарелку. — Можно и часик на это потратить, — вечно весёлый и беспечный голос Сугиямы стал грубее, показывая ещё одну грань этой личности. — Когда я падала, то не думала, что в этот момент будешь проходить ты. Хотя, даже не так, когда трос оборвался, последняя, кто об этом узнала, была я, сидящая в медпункте под капельницей и ждущая, когда закончат с моей рукой. Так что я совсем не могу понять твоего отношения к этому происшествию и тираду, которую ты выписал почти отключившейся мне. Не находишь странностей, Киджи-кун?       Зашкаливающее доброжелание и неисчерпаемый поток позитива как-то пропали, являя миру совсем не похожую на саму себя Тоску, сейчас пышущую ядом и некой злобой из-за такого отношения к себе в довольно-таки переломный момент, когда она могла действительно умереть, произойди всё по слегка другому сценарию. Яркая радужка глаз потемнела из насыщенного янтаря переходя в более насыщенный и глубокий цвет, а скулы стали выделяться сильнее, как и линия нижней челюсти от того, как девушка сильно сжала зубы. Черты лица заострились и мысль о том, что она сейчас кинется на него через этот столик с чем-нибудь колюще-режущим в руке как-то сама появилась в ухоженной головушке надзирателя. «С Сугиямой ссориться нельзя» — весь её вид так и говорил про это и мужчина сглотнул, чувствуя вязкость собственной слюны. Значит его вина, но и в свой адрес он не потерпит хамства — Сугияма, я прошу прощения, — Мицуба салфеткой промокнул губы, минимально стараясь задевать помаду. — Но только за то, что вызвал врача на минуту позже, чем следовало бы. И только за это, а «тирада», как ты сказала, тебе полезна в лишний раз. — То есть, ты хочешь сказать, что не можешь юмор отличить от почти смерти? Я настолько отбитая по-твоему?! — Тоска была в шоке, услышав это недо-извинение. Конечно, она была влюблена по уши в этого человека, но не когда он выставлял наружу весь свой эгоизм. — Или у тебя с восприятием что-то не?! — Конечно, извините меня, милочка, но поднапряги свои «гениальные» мозги и вспомни как ты юморишь, частоту своих прикольчиков, иногда даже за одну встречу, и их масштабы! — Мицуба сам не заметил как повысил голос вслед за собеседницей, становясь на тон громче, чем вся столовая разом. — Значит… Значит именно к такому выводу, Питушара, *** ты редкостная пришёл! — розоволосая стукнула кулаком по столу, тяжело дыша от распирающего гнева. — Да надо было за собой всю матрицу ещё утянуть, чтобы тебя заодно придавило! — А знаешь это звучит даже обыденнее, чем сегодняшние проблески твоей адекватности! — Мицуба тоже встал в оборонительную позу, чувствуя возрастающее желание придушить эту дурнушку. — И не смей на меня голос повышать, тем более оскорблять! — Ладно-ладно, я поняла, что-то мы оба вспылили… — Тоска осела на стул, до хрипа выдыхая воздух из легких. — В какой-то мере мы оба не правы и я готова признать это, но… — Хорошее предложение, но что «но»?! — Киджи и сам как-то спохватился, краем глаза видя, что их конфликт привлёк слишком много внимания. — Но, блять, чувство обиды и отсутвия справедливости сильнее.       Всё произошло быстро. Тоска резко встала, хватая за край суповую тарелку с недопитым бульоном от рамена и приложив немного усилий выплеснула остатки первого блюда на накрашенное лицо надзирателя. Тот сморгнул эту картинку, хлопая ресницами и чувствуя как мелко порезанная зелень стекает по щекам, а полоска лапши задерживается на козырьке его фуражки. Бульон течёт ниже, впитываяс в рубашку и форменый куртка-плащ. Раздаётся противный скрежет стула, Киджи мгновенно выпрямляется и поднимает свою тарелку с салатом, отбрасывая вилку куда-то в сторону. — Иди-ка нахуй, Тоска, мать его, Сугияма, — с самым невозмутимым видом, он переворачивает тарелку, давая миксу из зелени осесть на голове и плечах девушки, а помидоркам черри почти всем попадать на пол, кроме тех, что задержались на кромке её чёрного топа и фиксирующей повязки на руке. — Только после тебя, очкозавр крашенный, — стейк из лосося плюхнулся об щёку Мицубы, плавно сползая вниз на сливочном соусе, а затем улетая под действием гравитации с высоты его роста, тушёные на пару брокколи разлетелись в стороны, прячась в мягком перьевом воротнике бирюзового цвета и нисколько не портя композиции. — Ёбнутая ошибка природы! — Киджи взял крушку с ромашковым чаем, отпил чутка, проверяя температуру и плеснул в лицо механика. Розовая чёлка под идеальным углом пошла волнами, начиная виться и расползаться на локоны. — Пидобир обдолбанный! — кексы из десерта девушки прилепились где попало, оставляя крем, начинку и частички бисквита в волосах и на одежде мужчины. — Это, блять, тут причём?! Я не трахаюсь с несовершеннолетними! — печенье оказалась раскрошенно над головой Сугиямы. — Истину глаголишь, обдолбыш, тебя ебут!       В ход пошла уже еда с подноса Мицуру, тот будто бы как знал, что будет такая битва и взял себе пару стаканчиков радужного желе, добрую порцию мясного рагу, крем-суп с грибами, несколько коктейлей и мисочки с кокосовой стружкой, кунжутом, анисом и ещё какой-то посыпкой. Парочка ссорящихся орала друг на друга последними словами, плескаясь и бросаясь продуктами. Они стояли разделяемые заляпаным столиком, походя на вываляных в пищевых отходах бомжей, но в мыслях прекратить этот цирк не было. Странно, но обиды ни на одно слово не возникало, Киджи не хотел убить Тоску за то, что она утверждала, что он заднеприводный, а девушка лишь сильнее раззадоривалась, слыша в свой адрес акценты на её тупость, недалекость и отсутвие половины хромосом. Но когда боеприпасы иссякли полностью и дуэт ненормальных на секунду взял паузу от диких криков, то Сугияма не теряя времени выхватила у одного из сидящих спиной к ним охранников бутылку обычной воды и со всего маху сжала её, отправляя в итак встретившуюся с четвертью меню физиономию надзирателя фонтан воды.       Киджи аж шарахнулся от этого, прерывая на полуслове рвущиеся маты наружу. Сделав шаг назад, он ощутил, что на что-то наступил из-за чего левая нога неожиданно отъехала в сторону и взвизгнув, Мицуба завалился назад, утягивая за собой ещё и стул. Звук падения прошёлся по столовой и стало настолько тихо, что возращающийся Хитокое с непонятно откуда выуденной табуреткой, аж подумал, что свернул не туда, но издали заметив погром, который устроили его знакомые, загадочно улыбнулся, даже не думая подойти ближе. Его план, доработанный во время ночной посиделки с Сугиямой, вообще выглядел совершенно иначе, чем спонтанная идея пришедшая сегодня утром. И надо признаться, получилось даже лучше, чем ожидалось. — Эм… Киджи-кун, я думаю, что мы достаточно уже набесились и стоит заканчивать, — розоволосая вытянулась, силясь рассмотреть, что там произошло с Мицубой, не подающим никакие признаки жизни. — Ты живой?       Закрадывались мысли, что он, наверное, головой об пол слишком сильно приложился или шею себе об горшок с алоэ сломал, раз уж даже грудная клетка не поднималась при дыхании. Тоска взволновано приблизилась, стоя буквально в шаге от лежащего надзирателя. Супы, коктейли, вода, смешанные с остатками пищи противно хлюпали под ногами, напоминая о том, что только происходило. Выговор будет обеспечен, причём не только от начальницы. — К-киджи? Мицуба, хватит уже молча.! — об лоб плюхается часть того самого стейка из лосося, прерывая девушку на полуслове. — Извини, чувство обиды и отсутвия справедливости сильнее, — раздаётся снизу и Мицуба, будто бы и не на высоких каблуках, резко встаёт, истекая смешавшимися напитками.       Сугияма свирепеет, возвращаясь в первоначальное состояние, когда скандал только начинался и хочет уже начать избивать надзирателя подносом, как тот даже не обращая на неё внимания достаёт из кармана уцелевшее зеркальце и вскинув руку открывает его, рассматривая себя в отражении. Умиротворенное выражение его лица меняется, переходя в крайнюю степень ужаса, смешанного с гневом и отвращением, видя прилипший и размякший кусочек теста на своей щеке, он еле сдержал рвотный позыв, прикрывая рот рукой. Битва ещё не закончена. — Сугияма, беги. — Чего? — БЕГИ, Я СКАЗАЛ ТЕБЕ, МРАЗЬ РЕДКОСТНАЯ!

***

      Навести бадрак, что-нибудь сломать, поссориться с кем-то — очень просто.       Убрать за собой, починить вещь, попросить прощение — очень трудно.       А усложняет ситуацию то, что они два взрослых самодура, уверенных, что именно их точка зрения самая верная и находящая компромисс во всём. Увы и ах, два дибила останутся дибилами, даже если сила из них плещет аки фонтан на главной площади. И вернуть всё в адекватное состояние могут только они сами, конечно же, не без помощи в виде воли случая.       Многие уверены, что никогда не забудут того, что творилось в этот день. А некоторые даже утверждают, что эта картина будет ещё долго преследовать их, появляясь в самых извращенных кошмарах, после которых приходится менять простыни и штаны на сухие.       Киджи и Тоска использовали, подвернувшийся с лёгкой руки Мицуру, случай на максимум, выплеснув весь непонятный коктейль, что намешался внутри них из-за долгой веры в то, что их отношения не отличаются ничем от отношений с остальными и всё находится в пределах разумного. Нанба стояла на ушах, наблюдая за цветным ураганом, устроивший погром в столовой, потом чуть не сорвавший с троса кабинку на монорельсе и в конце терроризирующий уже Третий корпус. И никто не пытался их остановить, потому что абсолютно все знали, что будет хуже, если хоть кто-то ещё встрянет в это.       Охранники шарахались, еле сохраняя спокойствие, чтобы остаться на своих постах, а заключённые не верили был ли это их надзиратель, бегающий за какой-то калечной мелочью и наоборот или всё-таки это была чья-то очень плохая шутка. Не многие её оценили, в особенности Ахато — зам. надзирателя и по совместительству его стилист. Когда ураган ворвался в алтарь красоты и гламура — комнату, где творились чудеса преображения, то излишне женственный мужчина, с любовью попеременно перебирающий палеточки и пишущий отчёты, почувствовал как сердце остановилось вслед за его мозгом, не имеющим столько мощности, чтобы обработать то, что он увидел. На него напала истерика, когда то, что походило на его начальника, громко цокая каблуками и тряся во все стороны кусочками продуктов, бегало за не менее грязной девушкой с длиной розовой косой. Как в замедленной съёмке он наблюдал как эту особу хватают за косу, агрессивно дергая и стягивая толстую резинку, а мелочь в свою очередь с треском срывает бывший когда-то пушистым перьевой воротник, напоминающий сейчас какую-то обсосанную фигню, подобранную со свалки.       Во все стороны летели бумаги, папки, туши, гаечные ключи, паяльники, наборы изолент, глитера, лаки для ногтей и вершиной, самым решающим залпом оказался брошенный с так себе удачливый руки розоволосой тюбик клея, плюхнувшийся точно в затылок обернувшегося в поисках чего бы ещё кинуть надзирателя. Но так и не заметив это, он хватает фен, со всего маху запуская его в противника. Ахато визжит, отказываясь принимать то, что происходит, а ураган продолжается, пуская в друг друга всё новые вещи.       Пиликнувшие часы символично отметили шесть часов вечера, позволяя солнцу окрасить небо в теплые закатные тона. Охранники по заученной схеме сменяли друг друга, обходя десятой дорогой комнату персонала Третьего корпуса. Хоть там и стояла гробовая тишина, но зная, что там недавно творилось, никто не рисковал играться с судьбой.       В помещении царил крах, в виде кип разлетевшихся во все стороны бумаг и остатков когда-то дорогой косметической гарнитуры. Не слышно было ничего, кроме шумного дыхания некогда сносящего всё на своём пути урагана-дуэта поссорившихся друг с другом людей. Привалившись к стене, они впервые за долгое время переводили дух, обесилив полностью и не желая ничего, кроме как снять это заляпанное тряпье и отмокнуть в ванне. Киджи прислонился спиной к перевернутому диванчику фиолетового цвета и полосами тигриной расцветки более светлого оттенка. Под ним покоились горы отчетов и документов, которые надо будет разбирать и переписывать, если учесть то, что они опрокинули кулер и под бумажной подушкой разлились свои грунтовые воды. Запрокидывая голову, мужчина судорожно переводил дыхание, ощущая как горят лёгкие после настолько длительного марафона и не менее затяжной борьбы. Шевеля ногами, он ощущал как болят щиколотки от этих проклятых каблуков, да и вообще, кажется, он успел даже несколько раз подвергнуть их, пока пытался добраться до этой мелкой дряни. Сил подняться и уйти не было и повернув голову от стены с отколовшимся кускоском краски и штукатурки из-за брошенного дырокола, Киджи ещё раз оглядел свою самую гламурную, чистую и выполненную по всем пискам моды комнату для персонала в не таком далёком прошлом. Перевернутые горшки с цветами, развороченное кресло на колёсиках, разобранная на части его любимая лампа…       Что они натворили… Выговор и отстранение на три дня от работы — это самое малое, что может случиться с ними после такого. Конечно, можно даже возрадоваться, что эту розоволосую бестолочь выпрут из этого места, но то, что он пойдёт следом за ней его никак не радовало. Тем более, Мицуба мог быть подлым и изводить людей с этого света, но такая вот победа была ниже его и слишком проста. Остатки джентльменства и благородства имели такую же весомую часть в нём как и личность гламурной богемы.       Мокрая, пропитанная десятками разных жидкостей форма неприятно липла к телу, вызывая лишь презгливые позывы, копна волос стала походить на ёлку и не ту благородную шевелюру как у их Начальницы, а самую что ни на есть метёлку, вытащенную на свет из недр сарая. Киджи готов был покляться, что сейчас уничтожил бы любую отражающую поверхность, если бы увидел в ней себя. То, что смотрело бы на него в ответ, было бы настолько ужасно, что не хватало слов. Один запах пищевой помойки, чего стоил.       Около другой стены что-то зашевелилось, плюхая растекшейся лужей от разбитых лосьенов и, наверное, той же воды из кулера. Нечто встало на колени, потирая ушибленную голову и потом прихрамывая, выползло на трех конечностях из-за перевернутого стола, плюхаясь на бумажную перину. Синий электроизолирующий комбинезон блестел бликами из-за стекающей влаги и остатков продуктов, одного сапога вообще не было, из-за чего Мицуба лицезрел мокрый голубой носок с Дональдом Даком из диснеевских мультиков. Он готов поставить на кон свою душу, что пары у этого носка не было и на второй ноге был совершенно другой, с другим принтом и вообще другого качества. Его бы скорее всего хватило удар, если бы это предположение не подтвердилось.       Тоска, также тяжело дышала, смотря в потолок и прижимая руку к себе. За эти часы беготни и подобия драки, она совсем забыла о своей травмированной руке и сейчас чувствовала огромный дискомфорт в области предплечья, как раз там и лежала фиксирующая повязка, пестрящая разными оттенками от впитанной жидкости и фломастеров. Тугая розовая коса расплелась и длинные пряди оказались придавлены её телом, путаясь ещё сильнее. Мицуба нахмурился, смотря на то как сильно они вьются, в то время как её чёлка представляла из себя то, что у него получалось добиться жёстким выпрямлением на грани с тем, что он почти сжигал прядь. Чем эта засранка пользуется, что за гель, дающий такую форму и видимую мягкость волос? — Что за… Средство? — фраза получилась надорванной из-за внезапной сухости в горле, но Киджи не оступился, также продолжая рассматривать запутанную розовую копну. Он вспомнил, что в последнее время много кричал, слыша ответ в таком же тоне от Сугиямы.       Девушка медленно развернула голову в его сторону, смотря безэмоционально и будто бы просила, чтобы он избавил её от этих разпросов. Тёмные брови Мицубы нахмурились, но мужчина не спешил давать раздражению вспыхивать вновь и лишь злобно зыркнул на механика. Та в свою очередь шумно выдохнула, резко выпрямляя согнутые в колене ноги и распластываясь на полу. — Фиксиущий гель и выпрямление, — Тоска тихо ответила на его вопрос, даже так, чётко было понятно, что она сорвала голос или почти. — А название я тебе не скажу, ты… Ты меня бесишь.       Розоволосая кусала губу и чувствовала соленоватый вкус того рагу, что перевернул на неё Мицуба ещё в столовой. И нет, он её не бесил, скорее после бурного вымещения своих эмоций, она просто ничего не хотела: ни ненавидеть, ни любить. Может только отдохнуть, сменить грязные вещи и убрать эту повязку, мешающую спокойно жить. А ещё выжить после отчитки от Хякушики и парочку дней совсем не видеть этого гламурного придурка, смеющего надсмехаться над ней и её чувствами. — У тебя биополярка, любвеобильная ты моя, — с нотками язвительности бросил ей надзиратель, с неким психом стаскивая с себя уже далеко не белые перчатки и тихо взвизгивая от отколовшегося маникюра фиолетово-бирюзового цвета в стиле омбре и поломаных ногтей. — Блять… Этот день просто прекрасен. Лучше и быть не может. — Ищи плюсы, зато теперь все знают как выглядит dark-версия прекрасного Киджи-куна, — тихонько хихикнула Сугияма, наблюдая за мимикой Мицубы. — Хотя тут скорее dirty bitch. (грязная сука) — Завались, сама не лучше, похожа на наконец проснувшуюся первокурсницу после первой вписки, не хватает только нарисованного члена на лбу и надписи «Здесь был декан», — бросил ей в ответку Киджи, стаскивая сапоги с ног и чувствуя, что если он их не стёр до основания, то до крови уж точно. — Сам как шкура после выбивания долгов за непутевого папку, — скривилась Тоска, показывая тому язык. — Заткнись, Киджи-кун. — Сама закрой рот, Тоска, мать его, Сугияма.       Образовалась тишина. Не такая как какие-то минуты назад — позволяющая осознать масштабы херни, которую они учудили. Наоборот, стало даже как-то легко, будто бы тот груз из неозвученных претензий испрился и недопонимания как и не было. Парочка недавно ссорящихся просто прикрыли глаза, слушая насколько может быть тихой обстановка и звуки ещё стабильно работающего вентилятора, конечно, без нескольких лопастей и вообще со сломанным штативом на котором он стоит. Да, был погром и срач, который они уверены, что должны будут убрать сами, да, некомпетентность так и билась ключом из них к рабочему процессу наравне с оскорблениями. Но это всё так же быстро забылось как и тонны грязи, вылитые за шесть часов диалога за сегодня. Что Тоска, что Киджи с трудом припоминали что именно наговорили друг другу, помня лишь пару первых фраз, белый шум пробела и теперешний по сравнению с прошлыми спокойный разговор. По правде, лучше не вспоминать, иначе ураган начнётся вновь только уже за каждое бранное слово. — Хе-хе-хе… — тихо посмеиваясь, протянула Сугияма, усмехаясь собственным умозаключениям, из-за чего словила недовольный взгляд Киджи. — Чего ты ржёшь? — надзиратель приподнял уголки рта, цокая при этом. — Знаешь, Киджи-кун, нам так мало для счастья надо с тобой… — как ни в чём не бывало продолжила девушка. — Всего-навсего разнести комнату и напугать весь персонал, и вот мы уже сидим в трёх метрах друг от друга и мирно беседуем. Надо будет Бабуле сказать, чтобы выделили место для такого антистресса. — А главным атрибутом будет груша для битья «Тоска Сугияма» в натуральную величину, — Мицуба хмыкнул, растегивая свой куртка-плащ и до хрипоты выдыхая. Его всегда белоснежная рубашка пестрила пятнами. — В этом случае я согласен. — Бака ты, Птаха, но признай, твою головушку мысли обо мне посещают уж слишком часто, — розоволосая хихикнула, растягивая губы в привычной улыбке. — Уж точно чаще чем нужно… — Это признание?! — девушка аж вскочила, встав на колени, когда услышала эти слова. — Это констатирование факта о том, что у меня из-за тебя мигрень скоро появится, — отмахнулся от неё Киджи. — Жаль, а я вот тебя правда люблю, — механик опустила взгляд вниз, кусая губы и стаскивая с ноги длинный синий сапог из мягкой прорезинчатой материи. — Избавь меня от этого хотя бы сегодня, — чуть не взвыв ответил ей надзиратель. — И пойми, что под «сегодня» я имею в виду «вс… Ты, блин, серьёзно?!       В голове Мицубы построился длинный диалог, по полочкам разъясняющий, что никакой любви между ними не было и не может быть никогда, ни при каких обстоятельствах и вообще это понятие никак не имеет возможности употребляться в разговорах между ними. Всё было чётко, ясно и понятно и можно было поставить точку в этом извечном разговоре о любви, но Киджи застыл не в силах оторвать взгляда от ноги механика. Это не был тот самый случай, когда выдержки оторваться от красоты икр или белизны бёдер не находилось, тем более из-за её извечного комбинезона эта часть тела всегда была скрыта. Отнюдь, нет. Главный надзиратель прикипел взглядом к ступне девушки, а именно носку. Голубой. С белой уткой в матроске и фуражке, совсем как на другой ноге. Но, мать его женщина, надетый наизнанку и сверкающий неказистой частью и переплетениями ниток. Все тридцать два зуба Мицубы замкрежетали так, что казалось с крыши падают друг на друга слои шифера. Эта деталь его раздражала настолько сильно, что он был готов собственноручно оторвать ногу этой мерзавке, чтобы она не смела больше такого допускать. Внутренняя частичка перфекциониста устроила погром, крича на всё сознание. — Что такое, Киджи-кун?.. — Тоска слегка вытянула шею, вопросительно смотря на него. — Что-то не так? Если ты об моём внешнем виде, то и сам знаешь, что не лучше. И вообще, сделай морду попроще, а то тошно смотреть…       Сугияма продолжала поток возмущений, поглядывая на надзирателя и откидывая назад мокрую и запутанную копну волос. Опять они вернулись к началу их ссоры, но сил вновь устраивать такой марафон не было вообще и розоволосая спустя пару минут замолкла, отмахиваясь от собеседника. Бросать в ответку колкости она тоже устала. — Вот поэтому я физически не могу влюбиться в тебя. Ты невыносимая, безответвенная и инфантильная личность, покрывающая кучу неназванных недостатков своим умом и умением присесть на уши. Тоска, хватит, я говорил тебе это уже сотню раз и не хочу повторять больше, — Мицуба прервал тишину резким высказыванием, тут же поднимаясь на ноги и подбирая свои вещи. — Повзрослей, а потом пытайся любить.       И вот опять. Половина разговора вспылала в памяти и то, что они кричали друг другу. Вот оказываться какая она в его представлении и даже организованный Мицуру разговор не помог, чтобы вытряхнуть эти мысли и забыть. Механик всегда знала, что немного не такая, какой должны быть среднестатистическая леди и признавала, что далека от того типа девушек, которые могут понравится Мицубе. Она была совсем не такой как та же самая… Розоволосая хмурится, не смея впутывать подругу в их недопонимания и морганием смахнула с лица грустное выражение. Смысла сожалеть в её индивидуальности нет, ведь как никак, Тоска хотела, чтобы он полюбил её настоящую, а не образ, созданный в угождение. До женщины мечты ей далеко, но Киджи тоже не имеет возможности убежать от девушки семимильными шагами и больше не видеть её.       Вода и камень точит, и Сугияма будет долго и упорно терпеть, чтобы сломать стену неприступности этого брезгливого мужчины и добьётся своего. Тем более, уже один шаг сделан — они могут терпеть общество друг друга более получаса. — Киджи… — девушка растягивают губы в улыбке, будто и не слыша его слов. — Милый Киджи-кун. Любимый Киджи-кун… — Мицуба ненавидит когда она произносит его имя настолько сладко и приторно. — Ньютон часами рассматривал яблоко и наблюдал сотни его падений, чтобы понять суть земного притяжения. Демокрит смеялся в лицо осуждающим его методы, а Эйнштейн с самого начала прокладывал свою собственную дорогу в изучении науки и добился непостежимых высот. — И причём тут эти великие люди? — он сложил руки на груди. — При том, что я ближе к ним чем ты и использую их законы, чтобы дойти до своей вершины и сигануть с неё вниз, последний раз просмотрев то, как я жила. Пташка, — ласково обратилась к надзирателю механик, — потерпи и сам поймёшь, что в тебе не даёт жить проще, чем ты хочешь и почему ты не прав.       Двум одинаково сложным и напонятным людям угораздило встретиться и переплести свои жизненные пути, снова и снова натыкаясь друг на друга. Они оба не хотели отступать и оба не хотели признавать, что правы, но не во всём, что трезво оценивают окружающую обстановку и свои силы, но не всегда. В будущем, они набьют ещё очень много шишек, прежде чем до них дойдёт вся суть их существования рядом, а пока Киджи кривится слыша такое пафосное высказывание и откидывает пряди волос назад, собираясь уже покинуть комнату. Небольшой дискомфорт в области затылка его не на шутку пугает, а когда он нащупывает рукой тюбик из-под клея, то земля уходит из-под ног и голос пропадает. Тоска всё так же лыбится и порыскав рукой в полупустом подсумке на поясе достаёт растворитель, протягивая его Мицубе: — Накась, мне самой больно на это смотреть, общипанным Петухом ты всегда успеешь побыть.       Во взгляде Киджи мелькает та самая ничем не прикрытия благодарность и он принимает бутылочку, ведь с таким не шутят и такое нельзя оставить просто так. Но тут же осекается, становясь вновь строгим и собранным. — Ты меня не подкупишь такой мелочью! — Уже начинаю…       Тоска толкает его в спину ко входу, дабы уже покинуть разгромленную комнату и привести себя в порядок. И что удивительно, пока никто до сих пор не прибежал хотя бы узнать, что происходит с несчастным Третьим корпусом. Хитокое хорошо постарался, надо будет его отблагодарить, ну то есть бить поменьше. — Серьёзно, отвянь от меня, Сугияма! — Киджи упирается, болтая головой. — Тебе же нравится моё внимание! — розоволосая смеётся, упираясь ему в спину пытаясь и дальше двигать с места. — Умолкни с этим! — Нет, тебе ещё меня всю жизнь терпеть!       Тут Киджи понял, что встрял и причём так хорошо, что даже тональником не замазать.