***
Оказалось, дядюшка её не разыскивал. Он был вовсю увлечен разговором с мадам Солнцевой. — Анни, вот ты где, — улыбнулась Китти. — Я уже начала волноваться. Пойдем скорее, я хочу представить тебе одного человека… Этим человеком оказался молодой мужчина приятной наружности, который являлся единственным сыном банкира Лебедева. Также оказалось, что Кирилл Олегович был другом пасынка мадам Солнцевой. — Екатерина Михайловна очень много о вас рассказывала, — степенно проговорил он. Анна вопросительно посмотрела на подругу. Та в ответ только улыбнулась и перевела полный обожания взгляд на молодого Лебедева. Это очень удивило барышню Миронову, так как Китти меньше часа назад краснела и смущалась под взглядом старого полковника. — Китти, — проговорила Анна, когда они вышли на улицу, подальше от любопытных взглядов и ушей, — что происходит? — О чём ты, Анни? — не поняла юная Майер. — Сначала ты краснеешь под взглядами полковника, а спустя пол часа смотришь влюбленными глазами на молодого Лебедева, — приглушенно проговорила Миронова, не забывая улыбаться. — Ох, Анни… — мечтательно вздохнула Катерина. — Полковник Драгомиров был другом моего батюшки, и после его смерти… В общем он просил моей руки у моей матушки, а потом… Потом они крупно поссорились, и… Полковник женился на этой Мари, хотя вскоре признался, что всё ещё любит меня. Как я плакала и от того, что он женился, и от того, что он по-прежнему… Правда, к тому моменту матушка познакомила меня с Кириллом Олеговичем, и… — она запнулась. — Мое сердце теперь принадлежит двум мужчинам, — проговорила она мечтательно. Анна удивленно посмотрела на подругу. Меньше всего она ожидала услышать от Китти такие слова. Она уже хотела сказать об этом, как ей вдруг почудилось, что за ними кто-то наблюдает. Оглядевшись, она никого не заметила, только будто послышались чьи-то шаги. — Китти… — начала Анна Викторовна. — Анни, давай потом. Я условилась с встретиться с полковником, — восторженно проговорила она и поспешила в дом. Анна проводила её задумчивым взглядом и ещё раз огляделась по сторонам. На душе стало ещё тревожнее. Стал накрапывать дождик. Вдалеке сверкнула молния. Раскаты грома становились все громче. Барышня Миронова медленно направилась в сторону ступеней. Лакей уже открыл перед ней дверь. В холле было тихо. Из гостиной доносились звуки рояля. Кто-то играл Эдварда Грига. — Ты мне не сын! — услышала Анна голос Драгомирова. Ответ собеседника барышня не услышала, а вот следующая реплика была довольно ясной. — Ну и что, что я имел связь с предыдущей баронессой Солцевой! Это совершенно не значит, что ты мой сын! В конце концов, у неё в любовниках была треть Петербурга! Анна замерла на миг, а затем поспешила в гостиную. Она не успела дойти до порога, как услышала хлопнувшую дверь и быстрые шаги. Меж тем в холле до сих пор слышалась музыка Эдварда Грига, которую на несколько секунд заглушил бой напольных часов.***
Мне не жаль, что огонь, закипевший в крови, Мое сердце сжигал и томил, Но мне жаль, что когда-то я жил без любви, Но мне жаль, что я мало любил! Мужчина отложил очередную бумагу и устало сжал переносицу. Вот почему даже в разгар рабочего дня продолжали вспоминаться эти строки из произведения Апухтина? Началось всё вчера вечером, а сегодня… Яков раздраженно качнул головой, но картинки прошедшего накануне бала до сих пор продолжали всплывать. Вот он танцует с Нинон, ещё с какой-то дамой, а потом… Потом вальс и голубые глаза. Contemple-les, mon âme; ils sont vraiment affreux! Pareils aux mannequins; vaguement ridicules… Ну в самом деле, много в Петербурге дам, которые могут процитировать Бодлера в оригинале? Он же не глупый юнец, чтобы повестись на какие-то цитаты! Штольман попытался вспомнить о чём конкретно они разговаривали. О Франции? О последних достижениях науки? Или о чём-то еще? Так вот в чём дело… — Так вы находите Клариссу и Памелу Ричардсона весьма скучными? — с чуть ироничной улыбкой спросил он. — Для меня эти героини слишком правильные, — мягко ответила она. — А для вас? Вопрос застал Штольмана врасплох. Чуть ли не впервые в жизни… — Я никогда не задумывался об этом, — признал он. — Но тогда же какие героини вам по душе? — Те, которые ничего не бояться, — просто ответила она, а затем лукаво добавила, — и не падают в обморок по поводу и без. По долгу службы Штольману приходилось часто видеть, как женщины теряют сознание. И он это воспринимал как данность, с которой надо смириться. А здесь такое разрушение его стереотипа. Хотя, если посмотреть с другой стороны, это просто слова молодой девушки, которая ещё не видела жизни с обратной, неприглядной её стороны. От размышлений Якова отвлекла резко распахнувшаяся дверь. — Ваше превосходительство, там… — сбивчиво говорил мужчина, на вид которому было около тридцати. — Там… Штольман холодно посмотрел на секретаря. — Возьмите себя в руки, Петр Петрович. Объясните причину подобного появления. — Убийство, — внезапно севшим голосом проговорил он. — Убили полковника Драгомирова, героя Русско-турецкой войны. Драгомирова Штольман знал. Знал он и также, что тот был другом его высокопревосходительства Варфоломеева, начальника Якова Платоновича. Погода окончательно испортилась. Когда полицейский экипаж подъехал к поместью, разразилась настоящая гроза. Стоило Штольману войти в дом, как его оглушила тишина. По тускло освещенному холлу скользили тени. Впрочем, вскоре спокойствие было нарушено появлением его коллег и врача, а также из гостиной вышла почтенная дама с острыми чертами лица… Дом не произвел особого впечатления на Якова Платоновича. Он подумал лишь о том, что дело будет, скорее всего, громким. Мысль о том, что о произошедшем может узнать пресса, стала причиной его раздражения, которое усилилось, когда следователь понял, что, несмотря на большое количество народа, никто не мог сказать точно или хотя бы приблизительно, когда Драгомиров покинул гостиную, так как по словам свидетелей все наслаждались произведением Эдварда Грига в исполнении дочери мадам Солнцевой. — Вы хорошо знали убитого? — спросил Штольман у хозяйки дома. — Господин Драгомиров был другом моего мужа, — медленно проговорила дама, обмахиваясь веером. — Я же его практически не знала. Допросы Лебедевых, отца и сына, ситуацию ничуть не прояснили. Они вообще заявили, что познакомились с убитым только сегодня. А вот с Солнцевыми всё обстояло иначе… — Ох, как же теперь быть… — покачала головой баронесса. — Я же хотела с полковником обсудить судьбу моей дочери и его сына. Лизавета Федоровна и сын убитого полностью подтвердили слова мадам Солнцевой. Также они сообщили, что не отлучались из гостиной. — Вы хорошо знали убитого? — этот вопрос уже изрядно надоел Штольману, но он был обязан его задать. — Не очень, — проговорил Солнцев, — но я слышал от покойного батюшки, что полковник Драгомиров был заядлым игроком в карты. — Вот как? — приподнял бровь Штольман. Об это ещё никто не упоминал. — И он был успешен? — Насколько я понял со слов покойного батюшки, то нет, — ответил Леонид. Поняв, что молодой человек ничего больше ему полезного не сообщит, Яков велел позвать следующего. В библиотеку вошла взволнованная Екатерина Майер и тут же проговорила дрожащим голосом. — Я ничего не знаю. — Присаживайтесь, Екатерина Михайловна, — Штольман указал на диван. — Я ничего не знаю, — по щекам покатились слезы, и девушка быстро покинула библиотеку. Штольман подавил вздох и позвал вдову…***
Яков был раздражен. Мария Драгомирова сказала, лишь о том, что её муж был очень властным человеком. Впрочем, она отвечала так на каждый его вопрос. Так толком ничего от неё и не добившись, он пригласил Петра Ивановича Миронова… — Убитого я знал, — не дождавшись вопроса следователя, сказал господин Миронов, занимая диван. — Он был заядлым картежником. Его постоянные долги свели в могилу его первую жену, Светлану Ильиничну. — Как вы думаете, кому была выгодна его смерть? — спросил Штольман. — Ну уж явно не его кредиторам, — пожал плечами Петр Иванович. — Его сыну тоже не было это выгодно. Получить в качестве наследства долги… Поверьте, это не то, о чём мечтает неженатый молодой человек. — Какие отношения его связывали с его женой? — С Марией Алексеевной? — уточнил господин Миронов. — Право боже, не знаю. Я с ней познакомился только сегодня, — он чуть помолчал и добавил. — Знаете, я думаю вам стоит поговорить с Анной Викторовной, моей племянницей. Штольман чуть нахмурился, но сказал. — Хорошо, пригласите сюда вашу племянницу. Анна Викторовна оказалась молодой особой с красивыми голубыми глазами. Держалась она спокойно и с достоинством. Казалось, произошедшее в доме нисколько её не взволновало. — Анна Викторовна, вы в состоянии ответить на мои вопросы? — уточнил он, помня о состоянии уже допрошенных им дам. — Да, — кивнула девушка. Этот голос показался следователю смутно знакомым. — Что вы хотите узнать? — Как хорошо вы знали убитого? — спросил Штольман, внимательно следя за реакцией. — Я познакомилась с ним только сегодня, — невозмутимо ответила барышня Миронова, — и он показался мне довольно неприятным человеком. — Вот как? Почему же? Анна чуть помолчала, внимательно вглядываясь в лицо следователя, и ответила. — Сама не знаю. Я заметила, как общается с женой и бросает взгляды на Китти, то есть на Екатерину Михайловну. Штольман чувствовал, что девушка что-то умалчивает, но настаивать не стал.***
— Яков Платонович! — услышал Штольман взволнованный голос и обернулся. По ступеням быстро спускалась барышня Миронова. Дождь кончился. Раскаты грома раздавались где-то вдалеке. Пахло цветами и травой. — Вы что-то вспомнили Анна Викторовна? — участливо спросил Штолман. — Давайте прогуляемся до беседки, — кутаясь в шаль, Анна мельком взглянула на лакея, а также на помощника Штольмана. Заинтригованный Яков кивнул и последовал за барышней. — Я не знаю, в курсе вы или нет… — медленно проговорила она и чуть нахмурилась. — Это не мое дело, и я не… — Анна Викторовна, произошло убийство, — сухо кивнул Штольман. — И любая информация важна. — Дело в том, что убитый сватался к Екатерине Михайловне, но потом что-то произошло, и он в итоге женился на Марии Алексеевне, — тихо ответила Анна. — Откуда вы знаете? — удивился Яков. — Мне Екатерина Михайловна сегодня рассказала, — проговорила Анна и смутилась, — когда я спросила, почему она смущается от взглядов полковника, но при это влюбленно смотрит на Лебедева-младшего, с которым её познакомила матушка. И знаете, мне показалось, что наш разговор кто-то слышал. Но я в этом неуверена. Просто я так удивилась словам подруги… Штольман задумчиво посмотрел на Анну. Та нервно теребила край шали. — Что-то ещё? — осторожно спросил Яков Платонович. Анна чуть прикусила губу, с сомнением смотря на следователя, а затем проговорила. — Когда я возвращалась в гостиную, то стала невольным свидетелем одного разговора… Полковник Драгомиров разговаривал с кем-то в библиотеке. Голос его собеседника я не слышала, но судя по всему это был пасынок нынешней баронессы Солнцевой… — Анна запнулась и нервно оглянулась. — В общем, Драгомиров вполне мог быть его отцом…