Призрачно все в этом мире бушующем, Есть только миг, за него и держись. Есть только миг между прошлым и будущим, Именно он называется жизнь*
Был обычный солнечный день. Тёплое солнце согревало своими лучами почву, проникало в дупла белочкам, меж штор в окна домов, стараясь заглянуть как можно глубже, узнать как можно больше. Такие деньки для июня 1969 года были не редкостью. Жара этого месяца пробралась даже в такое серое и угрюмое место, как Паучий тупик в маленьком английском городке Коукворт. Серые однотипные дома, будто нарисованные рукой ленивого художника, который не постарался придать разнообразия скучному пейзажу, были намного приятнее на вид, как если бы над ними сгущались тучи. Если пойти в противоположную сторону от ткацкой фабрики, из труб которой денно и нощно поднимался едкий дым, можно выйти в небольшую рощицу рядом с речкой, кое-где уже поросшую мхом, но всё ещё пригодную для детских забав. Об этом месте мало кто знал, однако, если прийти сюда в погожий денёк, нередко можно застать здесь девочку и мальчика. Этот очаровательный дуэт проводил в дубраве практически все дни, выдавшиеся более или менее тёплыми. Вот и сегодня, друзья сидели на траве, спрятавшись в тень большого корнистого древа. Мальчик, заворожённо смотря в ладошку девочки, наблюдал за маленьким полевым цветочком, распускавшимся по желанию рыжеволосой девчушки. Они болтали о каких-то пустяках, пока не услышали лёгкую мелодию, доносившуюся из перелеска. Пара переглянулась и, не произнося ни слова, спряталась за корни пышного дуба. За всё время пребывания на этой полянке, помимо известных нам друзей, появлялась здесь лишь одна душа — Петунья Эванс, старшая сестра Лили, той самой рыжеволосой девчушки. Но едва ли Петунья будет напевать себе под нос, рассудил дуэт, потому и решил затаиться и посмотреть на неожиданного гостя. Тем временем, пение приближалось, и можно было различить слова: — Если ты никому не нужен, Если слова застряли в груди. Думаешь, ты внезапно простужен? У тебя ещё всё впереди. Не теряй надежды нитку, Не теряй и веры в любовь. Всё равно никому не стыдно, Если лгут тебе вновь и вновь… Тут из-за деревьев показался хрупкий силуэт. Это была девочка, она несла небольшой букет из разнообразных цветов: герани, вероники, гвоздики. На ней была тонкая белая блуза довольно простого покроя и атласная голубая юбка. Золотистые волосы были аккуратно заплетены в косу, а вот носки чёрных туфелек были все в пыли и грязи. Девочка была прелестна, словно куколка, и на фоне «ангельского» лица сильно выделялись разбитые в кровь коленки. Девчонка подошла к речке, положила букет на какой-то выступающий камень, сняла туфельки и зашла в неё. Остановилась она, когда вода почти достигла коленок. Закатав рукава и подвязав повыше юбку, девочка начала аккуратно смывать грязь коленок, морщась и шипя. Несмотря на протесты Северуса, а этим мальчиком был именно он, Лили вышла из-за корней и подошла ближе к незнакомке, хотя та этого даже не заметила. — Привет, я тебя здесь раньше не видела. — девочка резко обернулась и встретилась взглядом с ярко зелёными глазами. — Меня зовут Лили, а это Северус. — Лили кивнула в сторону мальчика, стоящего чуть позади, и вытянула вперёд руку. — Я Юфимия. — девочка улыбнулась и ответила на рукопожатие. — Ты живёшь где-то рядом? Раньше об этом месте знали только мы с Севом. — Мне об этой полянке рассказал один мальчик… Он… эм… живёт в… как бы… — Где ты живёшь? — не унималась Лили. Юфимия как-то стушевалась, переступила с пятки на носок и отвела взгляд в сторону. — Лили, перестань донимать человека. Видишь же, не хочет отвечать. — впервые за время разговора подал голос мальчик. Юфимия благодарно ему улыбнулась, а Лили лишь пожала плечами. — Твои колени, — Северус кивком головы указал на ноги девочки. — Больно? — Нет-нет, всё в порядке, со мной такое часто случается. Трое детей расположились в тени всё того же дерева и ещё долго разговаривали о пустяках, хотя в основном вещала Лили. Северус сидел, прислонившись спиной к дереву, не особо вникая в девичий разговор, Юфимия слушала рассказы рыжеволосой девчушки, вставляя комментарии. Лили говорила о своей семье, рассказала про сестру Петунью, про праздники и каникулы. Юфимия активно принимала участие в диалоге, однако почти ничего не рассказывала о себе. Когда Эванс спрашивала про семью, отвечала уклончиво, обходила стороной ответ на вопрос о школе и о прочих совершенно обыкновенных вещах в жизни девятилетнего ребёнка. Лили ничего не замечала, а вот Северус, пусть и не сильно вслушивался в разговор, заметил, что девочка отчаянно не хочет говорить о себе. Ребята ещё долго бы так просидели, если бы не оклик старшей из сестёр Эванс. Лили встала, отряхнула платье, попрощалась с Северусом и, спросив напоследок: — Мы ведь ещё встретимся? — глянула на новую подругу. — Конечно, завтра приду сюда примерно после обеда. — ответила Юфимия. Убежала домой. — Хмм… Северус, ты не знаешь, сколько сейчас времени? — За Лили приходят обычно около шести. Так что примерно в этом районе. — О Боги! Уже так поздно! Я пропустила танцы! Мадам меня уничтожит! Девочка вскочила как ужаленная и, бросив напоследок «Ещё увидимся!» умчалась в сторону города. «Странная какая-то. Магла.» буркнул себе под нос Снейп. Он собрался уже уходить, но тут его взгляд остановился на том самом камне, где покоился оставленный букет. «Маме такое нравится. А ей всё равно похоже не нужно» с этими мыслями Северус поднял букет и направился домой.***
Пролетали дни и недели. Лили быстро сдружилась с новой знакомой. Они часто проводили летние деньки на берегу той самой речки и весело тараторили. Во время девичьего щебетания, Северус, как правило, сливался с окружающей местностью и только изредка вставлял свои два кната в беседу. Сказать по правде, он был не в восторге от того, что в их с Эванс тёплую компанию затесалась какая-то девчонка, не пойми откуда взявшаяся и отчаянно увиливавшая от вопросов о себе. Однажды Снейп намекнул Лили, что их общая знакомая приходит и уходит всегда в одно и тоже время, задерживаясь не надолго, а если понимает, что опоздала, летит на первой космической, вот только непонятно куда. Лили же, будучи девочкой, обратила внимание на тотальное однообразие в гардеробе подруги. Она предполагала, что блондинка просто из бедной семьи, как Северус, и не может позволить себе разнообразия в одежде, но её вещи, в отличие от мальчика, который донашивал старые кофты матери, сидели на ней идеально, а белая блузка сияла снежной белизной. К тому же, вещи подруги были абсолютно идентичны. Будто… школьная форма. В один из таких дней, когда Юфимия не объявилась, друзья задались твёрдым намерением проследить за маршрутом подруги. В следующий раз, друзьям удалось узнать фамилию подруги, которую она не пыталась скрыть, а друзья почему-то забыли спросить о такой, казалось бы, банальной вещи, сетуя на отсутствие данных о жизни блондинки. Резерфорд. На какой-то миг Северусу показалось, что эта фамилия ему знакома, но он тут же откинул эти мысли. Так вот как раз в этот день Юфимия, по обыкновению каким-то неведомым образом отсчитав количество прошедшего времени, попрощалась с друзьями и направилась в неизвестность. Друзья подождали, пока золотистая макушка скроется из виду, направились за ней. Компания пряталась за домами, выглядывала из-за углов, пытаясь не отстать. Паучий тупик располагался в самом бедном квартале Коукворта, а посему и находился на окраине. Пройдя пару улочек, ребята дошли до места назначения. Тёмное, четырёхэтажное здание, кое-где обросшее мхом, обнесённое кованным забором, не вызывало никаких эмоций, кроме отвращения и страха. Ребята остановились за домом, стоящим перед угрюмым зданием, и стали наблюдать за подругой, которая, бегло оглянувшись по сторонам, подошла к углу забора, отодвинула лианы и протиснулась между решётками. Одного прута не доставало, а потому девочка свободно пользовалась проходом. Ребята прошмыгнули к воротам, рядом с которыми, на погнутой табличке с облупившейся краской ещё можно было различить надпись «Центр содействия семейному воспитанию для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей». — Так она сирота… — прошептал Северус над ухом Лили — Теперь понятно, почему она не рассказывала, где живёт. После того дня дети начали с пониманием относиться к скрытности знакомой, понимали, почему она боится задержаться. Северус же по-другому взглянул на знакомую. Всё таки ранее он с большим недоверием относился к девочке, наравне с ней не рассказывал о семье, да и вовсе редко вступал в контакт. Желание делиться с ней душевными переживаниями у него не появилось, но хотя бы подозрений на счёт Юфимии не возникало.***
Прошло два года, дети всё также продолжали общаться, а Северус и Лили с волнением ждали письма из Хогвартса. Вне лета ребятам очень редко удавалось видеться с Юфимией, а потому они не сильно задумывались над тем, как будут ей объяснять свой отъезд. Хотя такая мысль их посещала, они так и не пришли к консенсусу. «В случае чего, будем импровизировать.» При подруге Лили и Северус никогда не показывали магию. А если Эванс начинала заниматься любимым делом — распускать цветочки, то слыша шаги, всегда прекращала и вела себя максимально непринуждённо. Девочка могла замечтаться или не услышать приближения Юфимии, тогда Снейпу приходилось её одёргивать. Однажды у Лили получился новый необычный фокус — ромашка на её ладони из белой становилась ярко розовой и наоборот. Ребята так увлеклись новой способностью рыжеволосой девчушки и обсуждению Хогвартса, что не услышали приближения подруги. Они сидели друг напротив друга, а потому вытянутая ладонь Лили прекрасно была видна подошедшей сбоку блондинки. Ребята оторвались от зрелища лишь когда услышали приглушённое «О», синхронно повернув головы к обладательнице голоса. Дети резко поднялись и пытались было как-то объяснить подруге, мол, «тебе показалось» или «это такой особенный цветок», однако всё, что у них выходило — не совсем внятные реплики. К тому же ребята перебивали друг друга, говоря противоположное, и это дало Юфимии полное понимание того, что ей совсем не показалось и это обычная ромашка. А ромашки не умеют менять цвет. Рука девочки взметнулась вверх, заставляя замолчать. — Так вы… тоже волшебники? — на удивление спокойный голос разрезал образовавшуюся на поляне тишину. — Тоже? — Снейп уставился на неё с недоверием, чуть-чуть приподнимая бровь. Вместо ответа девочка подошла к Лили и за запястье взяла её руку, в которой та зажимала цветок. Проведя ладошкой над цветком, Юфимия заставила друзей раскрыть рты. На ладони Эванс, после манипуляций, цветочек сначала начал покрываться инеем, а затем и вовсе покрылся тонкой корочкой льда. Ребята переводили шокированный взгляд с ромашки на подругу, лицо которой в это время было практически непроницаемым. Разве что только немного выжидательным. — Судя по вашим разговорам, вы оба отправитесь в Хогвартс. Чудесно. — на последней фразе губы Юфимии изобразили лёгкую улыбку. — Так ты слышала? — Северус скрестил руки на груди и усмехнулся. — Не стоит недооценивать меня и мой слух. — девочка чуть качнула головой, выбившаяся из косы золотистая прядь упала на лицо, и вздохнув, присела — Будьте любезны, не стойте столбом, я чувствую себя неуютно. — подождав, пока друзья сядут, продолжила — Я давно подозревала, что вы волшебники. Но до сегодняшнего дня была сильно неуверенна. Ведь все мои догадки строились на собственном чутье. Рыбак рыбака видит издалека. — она хохотнула. — Тогда к чему был вопрос? — мальчик немного откинулся назад. — Ну надо же было выдержать интригу. — Юфимия по-лисьи ухмыльнулась. — Так значит ты тоже поедешь в Хогвартс? — Лили явно воодушевилась. Девочка тяжело вздохнула. — Если… мадам разрешит. — Мадам? Юфимия задержала на лицах друзей долгий тяжёлый взгляд, раздумывая — сказать или не сказать? Кивнув чему-то в своей голове, произнесла: — Раз уж у нас день откровений да? Но сперва скажите, вы оба гр… маглорождённые? — Лили да, я нет. Моя мать волшебница. Это она рассказала мне про Хогвартс. — А отец — магл? Мальчик поморщился как от зубной боли. — Да. — выцедил он сквозь зубы. Эванс кинула обеспокоенный взгляд на друга. Действия мальчика не ускользнули от Юфимии, а потому она решилась на вопрос, который не могла задать до этого. — Раз уж я собираюсь выложить на стол все карты, должен же быть равноценный обмен, да? Те синяки на твоих руках… это отец? — Т-ты видела? — было сложно различить, какой эмоции на лице Северуса было больше: удивления, гнева или испуга. — Я замечала, но не решалась спрашивать. Я вижу, что не особо тебе приятна. — на её лице мелькнула грустная усмешка. — Это из-за того, что он не любит волшебство? — Он вообще ничего особо не любит. Девочка откашлялась, опустила глаза вниз и стала выдёргивать травинки у своих коленей. — Не знаю, известно вам или нет, я живу в приюте. Ну, по крайней мере так кажется маглам. Это школа-интернат для волшебниц. Я там оказалась волей случая. — Юфимия вздохнула. — Поэтому, я поеду в Хогвартс, только если разрешит наша директриса, леди Ариста. — А она разрешит? — Лили даже не заметила, как перешла на шёпот. Девочка лишь пожала плечами.