Мантия-невидимка принадлежала роду Певереллов, пока однажды Иоланта Певерелл, внучка Игнотуса Певерелла, первого владельца мантии-невидимки, не вышла замуж за Хардвина Поттера. Иоланта объяснила Хардвину, что была традиция в её семье, которая заключалось в том, что обладание этой мантией оставалось в секрете, и её новый муж прислушался к её желаниям. С этого времени мантия передавалась старшему в каждом новом поколении.
— Даю руку на отсечение, что именно благодаря мантии Поттер гуляет ночью по коридорам, оставаясь не пойманным, — прошептала Юфимия, вовремя осознав, что своими возгласами могла кого-то разбудить. Снейп задумчиво водил пальцем по корешку книги, иногда пролистывая страницы. Затем облокотился на спинку дивана, поднял руку с дневником и спросил: — Откуда это у тебя? Здесь есть вещи, существование которых держится в секрете. А многое из этого, — он постучал пальцем по обложке, — Кажется сказкой. Юфимия рассказала, как нашла эту книгу и то, как её к ней притянуло. Рассудив, что лучше думать на свежую голову, ребята разошлись по спальням. Часы показывали три.***
После ночных посиделок Юфимия чувствовала себя ужасно разбито. Она еле волочила ноги, проклиная расположение гостиной так далеко от Большого зала. Подставленная Блэком подножка, которую она чудом успела перепрыгнуть, несколько её разбудила, поэтому девушка не смогла уйти, не оставив несколько колких, язвительных замечаний. Отходя к слизеринскому столу, Юфимия услышала смешки Поттера. Как обычно, они с Эмили добежали до определённого места и плюхнулись на него, опережая нескольких слизеринцев, направляющихся в эту же сторону. Показав им язык, девушки поспешили схватить графин, разливая сок по своим кубкам. Каждое утро за столом Слизерина проходило негласное соревнование, незаметное для других, из-за того, что многие начинают уставать от тыквенного сока, подаваемого на завтрак, обед и ужин. Старшекурсники просекли, что ежедневно по утрам на столе стоит один-единственный графин с апельсиновым соком. И находится он, как правило, на одном и том же месте. Юфимия и Эмили часто встают пораньше лишь ради одной цели: успеть налить себе сока. Однажды один парень, на год старше Эмили и Юфимии, пришёл в Большой зал за час до начала завтрака, чтобы утереть нос девушкам, которые каким-то неведомым образом почти всегда проскальзывали к графину первыми, уводя его из-под носа остальных. Он тогда сиял как новенький галлеон, чем очень рассмешил девушек, которым всё-таки пришлось пить тыквенный сок. Зал постепенно наполнялся учениками. Когда Юфимия взяла свой кубок, смешки со стороны гриффиндорского стола стали слышней и отчётливей. Как только губ девушки коснулся металл, Поттер и компания уже не скрываясь хохотали. Юфимия резко отставила кубок, почувствовав что-то неладное. Она обернулась, внимательно обведя взглядом гриффиндорцев, которые недавно стали называть себя «мародёрами». Юфимия хмыкнула, подумав, что это название отражает их суть как ничто иное. Ведьма не заметила, как напротив неё села пятикурсница, налила себе сока и выпила. Мародёры, все, кроме Люпина, разочарованно вздохнули, но затем взорвались смехом. Блондинка резко обернулась: слизеринка напротив неё отчаянно боролась с выросшими на её голове маленькими змейками, которые норовили залезть ей в глаза, мельтеша и загораживая обзор. Она взвизгнула и выбежала из зала, наверняка в больничное крыло. Проводив девушку взглядом, Юфимия вернулась к еде, палочкой очистив кубок и наполнив его водой, как поступили все слизеринцы за столом. Над головой раздались уханья. Множество сов, маленькие и большие, тёмные и светлые, проносились над столами, сбрасывая письма на головы владельцам или приземляясь в тарелки. Рядом с Эмили приземлилась её ушастая сова с выпученными жёлтыми глазами, названная Ульяной или, как её привыкли звать, Улли. Она протянула свою лапу, с привязанным к ней письмом, хозяйке и ухнула. Пока Эмили справлялась с бечёвкой, перевязывающей конверт и лапку, Юфимия дала птице кусочек сосиски. Сова благодарно ухнула и легонько прикусила её палец. Вообще, Улли была довольно своеобразной птицей. Её перья всегда топорщились, глаза будто навыкате. Чумовая сова, в общем. Когда с письмом было покончено, а печенька вручена, Ульяна подлетела, села на голову хозяйки, оттолкнулась и улетела. — Вот вредная птица! — воскликнула Эмили, приглаживая волосы. Она развернула конверт, её лицо озарилось улыбкой. Писал её обожаемый кузен, обещая забрать на Рождество. Он был на четыре года старше ведьмы, учился в Ильверморни. Юфимия поняла: это Рождество она проведёт в одиночестве. Впрочем, она понимала подругу и нисколько не обижалась; у Эмили были натянутые отношения с родителями в последнее время. Лорд и леди Тёрнер хотели видеть свою дочь на высоком министерском посту, в то время как она сама хотела связать своё будущее с модой. У неё отлично получалось зачаровывать вещи и видоизменять их. Однажды Эмили заставила Юфимию целый вечер стоять на ногах, не выпуская ту из комнаты, пока она тренировалась подгонять свои платья под размер подруги, изменять крой, добавлять детали, менять ткань. А вот её кузен, Ричард, сам был юношей широких взглядов, немного ветреным и легкомысленным. Он, в отличие от своего дяди, всегда поддерживал кузину, баловал, позволял очень многое. Не удивительно, что Эмили не захочет упускать шанс повидаться с ним; они и так редко видятся. Будь у Юфимии такой брат, она бы тоже, не раздумывая, поехала к нему. Блондинка перевела взгляд на подругу. У неё был такой счастливый вид. Юфимия почувствовала в сердце укол зависти. Не злой, нет, но такой, что на душе стало как-то паршиво, а в груди заворочался неприятный ком, царапающий изнутри. Она перевела взгляд на Северуса: он тоже получил письмо. Слизеринцу письма приходили очень редко, каждый раз с разными совами. Но всё-таки приходили. Юфимия соединила руки в замок, опустив глаза в тарелку. Ей никто никогда не писал. Некому было писать. Девочки из пансиона может и хотели, да только кто бы им позволил. У них и сов-то нет. А кто ещё мог послать ей письмо? Леди Ариста? Пф, не смешите. Или может отец, отказавшийся от неё и сдавший в пансион? Она его ни разу не видела, посылать письма он явно не будет. Так уж устроено в чистокровных семьях - если ты внебрачный ребёнок, априори становишься позором всей фамилии. Опухолью, которая вроде и не вредит, но мешает. А уж если жалкий бастард покусился на наследство - от него избавляются любой ценой. Юфимии это наследство светило также, как солнце ночью, так что особенно она не задумывалась над возможностью получения хоть каких-нибудь денег. А вот в пансион, обучение в котором обходится в кругленькую сумму, она попала по принципу: «избавиться жалко, но на дальнейшую судьбу плевать». Юфимия давно была удивлена, как вообще так получилось, что она носит фамилию отца. Леди Ариста вроде как-то говорила, что её мать уж очень просила позволить дочери быть под его фамилией. Наверняка думала, что известная фамилия поможет в жизни. Наивная. Слух о бастарде в верхах магического сообщества разлетелся так же быстро, как осенний ветер разносит опавшие листья. Почти весь первый курс над ней издевались из-за того, что от неё отказался собственный отец. Юфимия ещё раз мысленно поблагодарила Нарциссу. Вряд ли она бы выдержала издёвки на протяжении семи лет обучения. А так, попав под протекцию Блэк, унижения прекратились, а потом все и вовсе забыли. Всё же Юфимия обладала крайне полезным в жизни умением: вливаться в любой коллектив. Она с лёгкостью могла добиться расположения любого человека, если, конечно, она сама того хотела. Вынырнув из своих невесёлых мыслей, Юфимия с удивлением обнаружила сидящую рядом сову. Она спокойно чистила пёрышки, иногда недовольно поглядывая на девушку, которая её не замечала. Ведьма взглянула на коверт. Может, это письмо не ей? «Юфимия Резерфорд.» Странно, кто же мог ей написать. Она аккуратно развязала бантик, угостив птицу, и покрутила в руках конверт. Бумага была плотная, светло-голубая. На месте, где ставят обычно сургучную печать, была роза. Леди Ариста. Что же ей могло понадобиться? Юфимия вскрыла конверт и пробежалась глазами по строчкам. Даже через бумагу, она могла слышать в голове строгий голос директрисы.В начале июля благотворительный праздник у одного магла, нам нужно выбить денег на ремонт. Ходишь рядом, изображаешь сиротку, поняла? В конверте найдёшь слезливую программу, которую будешь играть на банкете. У тебя есть почти год, если не выучишь, голову тебе откручу, ясно? Мне всё равно где ты будешь заниматься, к каникулам репертуар должен быть готов.
Вот тебе на... В конверте и вправду нашлись ноты: меланхолический вальс Даргомыжского, багатель Бетховена, парочка арий. Совсем не сложно, вот только была одна проблема: в школе нет ни одного фортепиано. Сделав себе заметку решить этот вопрос позже, Юфимия отправилась на уроки. День прошёл как обычно, вот только мозг совсем не хотел сосредотачиваться на предметах. Голова пухла, как дрожжевая булочка, поставленная в печь. Выходя из теплиц после травологии, Юфимия вспомнила про школьный хор. Ведь если есть хор, должны быть и музыкальные инструменты, так? Резко развернувшись в противоположную от гостиной Слизерина сторону, она направилась к кабинету чар. — Добрый день, профессор, — постучавшись, Юфимия вошла в светлый класс. — Мисс Резерфорд! Добрый день. Вы что-то хотели? — Флитвик отошёл от стола и поправил очки на носу. — Да, сэр. Я хотела спросить, вы, как ответственный за хор, должны знать. В школе есть фортепиано? — немного нервно ответила девушка, поправив серебристо-зелёный галстук. — Боюсь, мисс, Хогвартс не располагает музыкальными инструментами. Какие-то маленькие, вроде флейт, ученики привозят с собой, — профессор покачал головой. — Ах, ладно, спасибо, сэр, — сказала Юфимия, развернувшись и встретившись нос к носу с Делайлой. Кивнув девушке, она вышла из кабинета. Спускаясь по лестнице, она заметила идущих судя по всему из библиотеки Северуса с Эмили. Юфимия немного удивилась, увидев этих двоих вместе, ведь раньше они пересекались лишь благодаря ей. По вечерам Эмили прибивалась к их компании, получая уроки зельеварения. Ведьма усмехнулась, окрикнула слизеринцев и подбежала к ним. Сириус и Джеймс завернули за угол, увидев компанию слизеринцев. Блэк пихнул друга и жестом показал следить. Достал палочку, направил на сумку Юфимии. Хлоп! Все учебники с грохотом высыпались на каменный пол. Девушка нагнулась, чтобы подобрать их, когда на одну из книг опустилась нога гриффиндорца. Блондинка подняла глаза: Сириус стоял над ней, скрестив руки на груди и усмехаясь. Он растянул губы в ехидной улыбке и елейно произнёс: — Ну что ты... не стоит мне кланяться. И целовать края мантии тоже не стоит. Верхняя губа Юфимии дёрнулась от еле сдерживаемого гнева, она резко разогнулась и, недолго думая, зарядила парню ногой между ног. Тот согнулся в три погибели, тогда она обхватила пальцами его подбородок, заставляя посмотреть на себя. — А тебе кланяться стоит, Блэк, — мило улыбнувшись, Юфимия приложила к губам Сириуса тыльную сторону ладони свободной руки. Затем достала палочку, притянула все учебники в руки, гордо тряхнула головой и удалилась восвояси.***
— Красиво ты его! Давно пора поставить этого слизняка на место, — Эмили плюхнулась рядом на диван, — Тебе помочь? Юфимия, уже сорок минут пытающаяся починить изорванную сумку, любовно взглянула на подругу, откладывая предмет и встряхивая руками. Она была довольно хороша в вышивании, но всё-таки залатать огромную дыру, не имея заплатки, очень тяжело. Девушка передала Эмили сумку. Та покрутила её в руках, поднялась с софы и упорхнула в комнату. Юфимия посмотрела на исколотые пальцы. Подумав, что если с палочкой она не может управиться, управится с иголкой, она не учла, что ткань сумки гораздо плотнее, и проткнуть её соответственно сложнее. Ведьма слизнула выступившую капельку крови и вновь посмотрела на руки. Где же взять фортепиано? Каменная стена, ведущая в гостиную отворилась, пропуская в гостиную Делайлу. Хрупкая, тоненькая, с белыми волосами и мертвенно-бледной кожей, она была похожа на утопленницу в зеленоватом свечении ламп, развешенных по комнате. Девушка подошла к Юфимии, присев на подлокотник кресла. — Я случайно услышала, что тебе нужно пианино? — она наклонила голову в бок. Юфимия утвердительно кивнула. Делайла наклонилась к самому уху слизеринки, загадочно прошептав: — Моя дорогая сестра рассказывала, что если в чём-то нуждаешься, обязательно найдёшь это в коридоре на восьмом этаже, — она окинула гостиную пустым взглядом блеклых глаз и растворилась в толпе поднимающихся в спальню девушек. Юфимия взглянула на часы: до отбоя оставалось совсем немного, но всё же оставалось. Сказав Эмили, что ей нужно отлучиться, она выскользнула из гостиной и понеслась на восьмой этаж. Отдышавшись, Юфимия осмотрела коридор; он был практически пустым, если не считать доспехи, расставленные в нишах стен, и гобелен с изображением мужчины, пытающегося научить троллей балету. Подойдя поближе Юфимия увидела небольшую вышитую надпись в углу полотнища. «Варнава Вздрюченный». Хм, допустим. Она ещё раз оглядела коридор, прошла в другой конец, затем вернулась. И о чём говорила Делайла? Она вряд ли шутила, Уэйнрайт не умеет врать. Возможно, её сестра решила разыграть её, а Делайла приняла всё за чистую монету? Юфимия ещё раз преодолела коридор. Девушка хотела было уже уйти, когда заметила дверь, вырисовывавшуюся в стене. Она подошла и нерешительно толкнула её. Зал был большим и светлым, на стенах висело много зеркал, а посередине стоял красивый чёрный лакированный совсем новый рояль. Юфимия в восторге подбежала к нему и нежно провела по крышке пальцами. Подняла крышку, едва не прищемив себе руки, опустилась на стул, сыграла тональное трезвучие ля минора, разрешила его. Как же давно она не испытывала это чувство! Прикоснуться к этим белым клавишам, услышать мелодию, переливающуюся серебром. Юфимия давно поняла, что это за место. Выручай-комната или Комната так-и-сяк. Иджекил как-то жаловался, что никак не может найти её. А она нашла! Нашла! Вальс Шопена приятно наполнял всё пространство звуками, придающими спокойствие и умиротворение всему окружающему.***
В комнату Юфимия вернулась далеко после отбоя, но зато чувствовала себя столь одухотворённо, что и думать забыла о испорченной сумке. Эмили, вручившая ей починенную вещь, сияла белозубой улыбкой, получая восторженные комментарии подруги. Юфимия ужасно боялась, что придётся попросить у леди Аристы новую сумку, ведь директриса и так уже недовольно поглядывает на девушку, повторяя, как много денег на неё тратится. Хотя, по-правде, тратилось не так уж и много: все учебники Юфимии отдала мадам Сондер, благо они были в приемлемом состоянии. Мантию, сшитую мадам Россини, она носила с первого курса, поэтому вместо того, чтобы волочиться по полу, ткань была чуть ниже колен. Летом придётся всё-таки сшить новую. Юфимия тяжко вздохнула, залезла под одеяло к Эмили, прижавшись к ней всем телом и уснула.