sapphire & carbonado

      Баночка с зелёным зельем от покраснений на лице, с персиковым — от синяков под глазами, с белым — от сухости кожи, с жёлтым — от прыщей.       Юфимия тяжело вздохнула и опустила голову, растирая крем между ладоней. С каждым днём эта рутина становилась всё более продолжительной и утомительной, а её лицо, напротив, лишь ухудшалось, становясь похожим на белую восковую маску. Щёки постепенно западали от потери веса, губы трескались и лопались, образовывая покрытые корочкой ранки, а синева под глазами становилась всё темнее и насыщеннее, хотя девушка не помнит, когда ещё за всю свою жизнь она так много времени тратила на сон. От отчаяния хотелось плакать: самый большой предмет её гордости разрушался прямо на глазах.       Она печально провела гребешком по причёске, расчёсывая пожухлые кудри, на уход за которыми нынче тоже требовалось больше времени. Посмотрела на расчёску и едва не зарыдала в голос — между деревянных зубчиков застряла целая копна светлых волос.       — Мими, наконец-то ты приехала, я больше не могу терпеть! — дверь распахнулась, ударившись о косяк, и в проёме появилась красная, будто сейчас взорвётся изнутри, Эмили.       Юфимия быстро спрятала руки, зажимающие расчёску, под столом, и, за долю секунды совладав с выражением собственного лица, с недоумением уставилась на подругу.       — Я сдерживалась все каникулы и вчерашний вечер еле пережила, пока в комнате была куча посторонних ушей, — она захлопнула за собой дверь и опустилась на кровать, слегка подпрыгивая на месте под тихий скрип пружин.       Юфимия кинула гребень в ящик, поднялась и опустилась следом за девушкой, сложив ноги по турецки.       — Ну, не томи, — потребовала она, подаваясь вперёд.       — Короче… — Эмили замялась на долю секунды, круглое лицо приобрело нежно-розовый оттенок, — мы с Итаном переспали, — протараторила она так быстро, что не сразу удалось уловить смысл слов.       Какие-то мгновения Юфимия сидела молча, переваривая информацию, и, сама не заметила, как в шоке открыла рот. Затем её губы растянулись в ухмылке, и почему-то она хихикнула.       — Э… и… как? — большее выдавить из себя девушка не смогла.       Эмили устроилась поудобнее и начала выводить на покрывале завитушки.       — В общем, у нас же были довольно непонятные отношения, в смысле всем было очевидно, что мы встречаемся, но как бы «официально» мы это даже между собой не проговорили, — начала она издалека. Юфимия закивала головой, — Ну и значит перед самыми каникулами мы всё-таки сели и обсудили, типа так и так, мы встречаемся? Да, встречаемся, ну и всё.       Юфимия легла на бок, положив руку под голову, приготовившись внимать красноречивому повествованию.       — На каникулах он меня постоянно звал куда-то гулять. В кафе, в театр там, в Лондон, платил ещё за меня везде. Мы не успевали расстаться, на следующий день опять виделись, ну, я тебе писала.       Юфимия утвердительно кивнула.       — И вот двадцать шестого пригласил к себе, чтоб я в само Рождество дома посидела, а после — с ним. Познакомил меня с родителями, его мама такая милая, говорит: «Эх, угораздило же тебя в нашего оболтуса влюбиться, такая девчонка хорошая», — скорбно произнесла Эмили, пародируя интонации миссис Мальсибер, и засмеялась, — А под вечер уже мы одни остались, родители ушли куда-то. Мы гуляли по саду, и внезапно снег как повалил — до нитки вымокли! Сидим, значит, у него в комнате перед камином, греемся. Время было позднее, так что он предложил остаться у него, а маме я записку в камин бросила, чтоб не ждала. Кстати, сказала, что у Эммы ночую, — хитро добавила она.       — И мы подходим к самому интересному? — больше утвердительно произнесла Юфимия.       — Да, но мне и сказать-то особенно нечего. Оно, знаешь, само как-то… завертелось, — смущённо ответила ведьма.       — Это ты кое-где завертелась, — съехидничала Юфимия.       Эмили прыснула и продолжила:       — Вот, не поверишь, наш весь такой крутой мистер Мачо так уверенно держался и здесь и при родителях, а как только всё начало идти к тому самому — краснел, как первокурсник, — захихикала девушка, — такой милашка, лишний раз ко мне прикоснуться боялся. Пришлось немного его подталкивать к инициативе, — она покачала головой.       Юфимия улыбнулась, представляя эту картину. А также примерно прикидывая, насколько диаметрально противоположным будет этот же рассказ в мужской комнате.       — А в целом процесс? — поинтересовалась она.       — Ну… неплохо, — Эмили пожала плечами, — не так больно, как некоторые рассказывают, а то таких ужасов иногда наслушаешься… бр! Неприятно, но вполне терпимо, тем более, быстро прошло. Короче говоря, теперь всё понятно, я разобралась, второй раз будет лучше.       — Накидаешь мне заметок на будущее? — улыбнулась Юфимия.       Эмили ткнула подругу в бок и ухмыльнулась.       — Сама справишься!       Девушка прищурилась и подползла ближе, наклоняясь совсем близко к лицу напротив и понизив голос.       — А у Итана вообще там…       — О чём шепчетесь? — внезапно раздался голос Ванити, на ходу кинувшей вопрос. Она, не закрывая дверь, медленно прошествовала к своему месту.       Юфимия резко захлопнула рот, и кинула, провожая взглядом сокурсницу:       — О парнях, косметике, сумочках и прочих гламурных штучках, о которых без умолку болтают глупые девицы.       Слизеринка закатила глаза.       — О, да брось, Юфимия, я один раз так сказала — вы мне мешали писать эссе по Нумерологии. Всю жизнь будешь теперь припоминать? — простонала Эмма, захлопывая ящичек прикроватной тумбочки.       — На том свете тоже, — усмехнулась девушка. Затем близко-близко наклонилась к Эмили и прошептала в самое ухо, тихо, чтобы услышать могла лишь она, — Надеюсь, нам с девочками хоть иногда будет удаваться переночевать не в гостиной?       Эмили шутливо толкнула подругу, так что та плюхнулась спиной обратно на кровать, несколько раз отпружинив на перине.

***

      Все, и учителя, и ученики, постепенно отходили от любимых рождественских каникул, неспеша возвращаясь в привычную рабочую колею. Пятикурсники и семикурсники с головой окунулись в учёбу, ожидая предстоящие экзамены. А вот шестикурсники позволили себе немного расслабиться, посчитав, что, раз они успешно пережили СОВ, то и к ЖАБА успеют подготовиться за предстоящий год. Беспокоиться о своём недалёком будущем начали лишь самые ответственные («ботаны» — в простонародье). Более приближенные к среднестатистическому образу студента бессовестно наслаждались всеми прелестями, которые могла предложить им юность.       Январь подходил к концу.       — Бедняжка Рег, — промурлыкала Юфимия, поглаживая по вихрастой голове парня, уснувшего прямо перед тарелкой овсянки, уткнувшись в скрещенные руки, — совсем замотался с этими СОВ и квиддичем. На улице метель, а Эмма их продолжает гонять, — возмутилась она, раскладывая на столе несколько салфеток, на которые затем опустились ломтики хлеба, — Надо передать ей или Итану несколько сэндвичей, пусть покормят после тренировки, а то ведь оголодает, — покачала девушка головой, бережно раскладывая ветчину и сыр. Завершив приготовление, укрыла перекус второй половиной салфетки, отправляя всё в сумку.       — Мам, твои заначки как всегда спасают, — хмыкнул Северус в кубок с соком.       Юфимия сморщила лицо, передразнивая.       — В следующий раз, когда ты пропустишь очередной приём пищи, я делиться не буду.       — Ладно, я понял, — примирительно сказал парень и тяжело вздохнул, совсем замолкая.       — Ты какой-то невесёлый последнее время, — заметила Юфимия, наклоняя голову набок.       — Этот айсберг хоть когда-то бывает весёлым?! — в наигранном удивлении воскликнул проходящий мимо Эйвери, — Ба, Снейп, я думал у тебя всего две эмоции: раздражён и недоволен, — он засмеялся от выражения лица Северуса, подтверждающего его последние слова, и махнул однокурсникам, удаляясь из Большого зала.       Слизеринец проигнорировал шутку друга, снова развернувшись к девушке.       — Нет, ну серьёзно, — продолжала настаивать она, — я знаю, как выглядит твоё лицо, когда ты раздумываешь об учёбе или своих экспериментах. Сейчас оно другое.       Снейп скривился в непонятном выражении и только произнёс:       — Малфой.       Юфимия моргнула и качнула головой в ожидании продолжения, но его, к сожалению, не последовало.       — Что Малфой?       — Малфой ждёт меня на своей помолвке, помнишь же, — недовольно произнёс Северус, состроив выражение лица кислее всякого лимона.       — Ах, ну да, — Юфимия вдруг кольнула совесть: в бесконечной череде разнообразных переживаний она успела позабыть о помолвке подруги, несмотря на то, что даже виделась с Нарциссой на зимних каникулах, успев выслушать неприятную историю с Андромедой, из-за которой, возможно, именно ей придётся стоять с Беллатрисой в качестве подружки невесты. Со старшей сестрой Блэк лично девушка знакома не была, но едва ли можно было отыскать человека, не знающего ни одной сплетни о её склочном характере.       — Я ещё готов пережить эти бесконечные разговоры ни о чём, но вереница проклятых менуэтов меня просто доконает, — обречённо продолжал Снейп.       Юфимия пошевелила плечами в раздумьях.       — Ты не умеешь танцевать, верно?       — И не умею, и не люблю, — махнул рукой Северус.       Девушка скрестила руки на груди.       — Я ведь обещала научить тебя танцам, всё в силе, потому что это вообще не причина, чтобы не идти на такое важное событие в жизни друга, — сердито заявила она, — Не любишь, потому что не умеешь, но, к твоему счастью, перед тобой сидит с большой буквы профессионал в области светских вечеров.       Снейп задумчиво посмотрел на подругу и, кажется, по его спине пробежала лёгкая дрожь.       — Нет… — вяло попытался не в первый раз возразить он, где-то в глубине души всё же понимая, что уж лучше опозориться перед Юфимией, чем перед ней и ещё сотней человек сливок магического общества.       — Сквиба ответ, — ответила она, поднимаясь со скамьи, — Начинаем сегодня же. Я пока найду Эмили, а после — пришлю записку, знаю подходящее место.       — Сегодня же суббота — дуэльный клуб, — заметил Северус, подразумевая их еженедельные слизеринские сборища в тайной комнате за гобеленом.       — Значит, придётся пару раз им пожертвовать, — пожала Юфимия плечами.       — А зачем Эмили? Она с Итаном ушла.       — Вот именно, — щёлкнула пальцами девушка, — В кармане у Рега сэндвичи помнутся, так что передам их ей. Где Эмили — там Итан, где Итан — там и Эмма, гонит его на тренировку, где Эмма — там и Регулус с метлой и влюблённым взглядом наперевес. Кстати, не забудь разбудить его, когда будешь уходить.       Она поправила сумку на плече и уверенно зашагала прочь.       Северус проводил её взглядом и раздосадованно хлопнул Регулуса по спине. Удар получился таким сильным, что тот, не открывая глаз, застонал и прогнулся в спине, стараясь дотянуться до места, горящего огнём.       — Доброе утро, — ехидно кинул Снейп, наблюдая за другом, выполняющим непонятные движения, напоминающие извивания флоббер-червя.       — Приятель, с каждый днём я всё сильнее тебя ненавижу, — прокряхтел Регулус, всё-таки принимая нормальное положение за столом, — Оставил бы меня тут.       — Минут через десять, как только Итан соизволит взять в руки метлу и пойти на поле, здесь будет Ванити, и тогда кто знает, где именно тебе придётся выглядывать свой снитч, — безразлично парировал Северус, мысленно посмеиваясь.       Регулус внезапно выпрямился, почти по струнке, и опрокинул в себя целую чашку остывшего крепкого чая.       — Я пошёл, — сказал он, шагая, точно робот с несмазанными коленными шестерёнками.       Снейп же, с чувством выполненного долга, неспешно поднялся, хватая со стола книгу по зельеварению, которую за время завтрака так и не удосужился ни разу открыть, и направился вон из Большого зала, собираясь ближайшее время, пока до него не добралась Юфимия, спокойно окунуться в очередную статью по любимому предмету.       Однако долго ему страдать от безделья не пришлось. Уже через пятнадцать минут, когда все бутербродные вопросы были благополучно улажены, прямо из вспыхнувшего зелёным камина в гостиной факультета вылетел бумажный журавлик, спикировав на пожелтевшие страницы книги. Он замахал крыльями и своим тонким бумажным хвостом, закивал треугольной головкой, затем замер, точно окаменел, в ожидании того, как адресат развернёт его обратно в лист, чтобы добраться до содержимого записки.       «Восьмой этаж, Варнава Вздрюченный» — гласила краткая надпись.       Северус пару раз моргнул и, написав на обратной стороне бумажки краткое и ёмкое «Чего?», скомкал её и кинул обратно в камин. Прошла минута, две, три. Ответа не было и, кажется, быть не собиралось. Парень в очередной раз вздохнул и, выругавшись себе под нос, направился блуждать по коридорам, невольно вспоминая первые недели после прибытия в Хогвартс на первом курсе. Тогда было ужасно весело часами крутиться на движущейся лестнице, очень больно биться копчиком, наступая на пропадающие ступеньки, и жутко стыдно опаздывать на очередной урок, заплутав в длинной цепи запутанных и переплетённых между собой коридоров.       Северус шагал вперёд с застывшим на лице, точно маска, недовольным выражением. Найти восьмой этаж было совсем не сложно; подняться на него из подземелий уже труднее, но всё ещё возможно. Однако приставать к каждому встречному портрету с глупым вопросом «Вы, случайно, не Варнава Вздрюченный?» было как минимум странно. Снейп чувствовал себя полным идиотом, слушая очередной оскорблённый возглас от каких-то рыцарей в сияющих латах или бардов, потягивавших вино, принявшими подобный вопрос как насмешку.       Северус завернул за угол и с облегчением вздохнул. Пустой коридор и никаких портретов. Это обстоятельство, конечно, отдаляло нахождение цели, но необходимость отдыха от общения со средневековыми джентельменами перевешивала все прочие потребности. Снейп по старой привычке опустил голову вниз и двинулся вперёд, наблюдая, как в поле зрения попеременно попадают носки его в кои-то веки блестящих, подаренных Регулусом, туфель. Он всё ломал голову и никак не мог взять в толк, в чём была проблема написать маршрут как-то более понятно? Юфимия, конечно, всегда с большим удовольствием глазела на картины, витражи и гобелены, так что не было ничего удивительного в том, что она знала их названия или имена. Но он-то, Северус, понятия не имел, что это, гиппогриф его раздери, за Варнава, и кто его так вздрючил!       — Север! — воскликнула Юфимия, привлекая к себе внимание, — Я здесь уже постарела! — недовольно фыркнула она, захлопывая маленькое карманное зеркальце.       — Я здесь чуть не умер! — раздражённо ответил Снейп, в душе радуясь, что этот бессмысленный поиск, судя по всему, подошёл к концу, — Какого лысого гоблина нельзя было выбрать нормальный ориентир?! Что за мерлинов Варнава, я стёр себе подошву, пока обходил этот этаж!       Юфимия нахмурилась и выставила ладонь, показывая на гобелен за своей спиной. Северус присмотрелся поближе. На огромном тёмно-зелёном полотне прямо посередине располагался худощавый немолодой маг с выпадающими каштановыми кудрями из-под тирольской шляпы с пером. По этой самой шляпе магу периодически прилетали удары дубинкой или большой костью, которыми были вооружены четыре тролля в нелепых розовых балетных пачках. Гигантские ноги с бородавками были упакованы в такие же розовые пуанты, а лодыжку с трудом стягивали широкие отрезы ткани, выполняющими функцию привычных танцовщицам атласных лент.       У Снейпа слегка дёрнулся глаз. Почему-то ему показалось, что он со своей природной резкостью движений, нескладной фигурой и длинными конечностями в танце, пусть и не в балете, а в обычном вальсе, будет выглядеть ничуть не лучше этих самых троллей в пачках.       — Идём? — оторвала его от разглядывания интересной вышивки Юфимия, — Повторяй за мной и не задавай вопросов.       Северус удивлённо дёрнул бровью, но промолчал, наблюдая, как ведьма, заложив руки за спину, уверенно направилась дальше по коридору, затем резко развернулась на носочках и двинулась в противоположную сторону. Снейп оторвал ногу от пола, намереваясь сделать шаг в том же направлении, но траектория Юфимии сменилась в третий раз. Она вновь преодолела небольшой путь ярда в четыре и остановилась окончательно, выжидающе уставившись на совершенно голую стену.       — Ты головой не уда… — едко произнёс Северус, но замолк, увидев, как на камнях начали проступать очертания широких двустворчатых дверей.       Юфимия тихо хмыкнула, дав понять, что услышала последнее замечание, и уверенно толкнула двери двумя руками. Они распахнулись, и перед волшебниками предстал довольно простой, но светлый и просторный зал с камином, парой мягких кушеток, граммофоном и большим чёрным роялем в углу.       — Реально сработало, — удивилась Юфимия, не заметив промелькнувшей на этих словах укоризны на лице друга.       Они прошагали вперёд, огляделись, отмечая: вполне приличное помещение. Дверь за ними захлопнулась, немного слившись своим цветом с интерьером, а по ту сторону стены, в коридоре, и вовсе исчезла.       Девушка взмахнула палочкой, отчего пламя в камине ярко вспыхнуло, а после поутихло и озорно затрещало, волнуя свои горячие языки. Юфимия стянула с себя утеплённую мантию, оставаясь в приталенном шерстяном платье, и развернулась на пятках, хлопнув в ладоши с видом «без лишних слов — приступим!»       Северус кинул свою мантию на тот же диванчик и встал посреди зала, не зная, нужно ли ему подходить ближе к Юфимии.       — И так, самое основное знание, которое нужно усвоить, прежде чем показываться на людях — очень важно выстроить себе правильный визуальный образ. На первых этапах, прости, Север, я знаю — тебя это ранит, но твой интеллект никому не сдался. Будет шанс — обязательно блеснёшь, но для начала делаем упор на «красивишность». Знаешь, что говорила Коко Шанель? Она, кстати, лет пять назад умерла, — зачем-то уточнила девушка, — «У вас не будет второго шанса произвести первое впечатление.» Compris? — выдала Юфимия на одном дыхании.       — Я-то может и компри, но, ты меня, конечно, извини, давно ты была у Помфри? Мы сделаем упор на «красивишность», надев на меня карнавальную маску палача? — Снейп развёл руки в стороны, понимая, насколько безнадежна вся эта затея.       — Северус, ты разбил зеркала во всех мужских туалетах? Мы взрослеем, ты — высокий симпатичный парень, с недавнего времени ещё и в приятной физической форме, тем более мы подсуетились, слегка выправляя твой стиль, — парень неосознанно тряхнул головой в ответ на последнее замечание, не обнаружив тёмных прядей у лица, обычно попадающих в поле зрения, — Забудь те девственные усики на третьем курсе, даже если тебе лично не нравится то, что дала природа, поверь хотя бы моему вкусу, — она немного резко оборвала свою речь, забыв снизить интонацию в финале, заправила локон волос за ухо и вполне натурально изобразила, будто поправляет сбившиеся в месте сгиба локтей рукава.       Снейп и бровью не повёл в ответ на эти доводы, лишь переместил взгляд на узор на стене. Однако где-то в животе его вдруг закололи сотни крохотных иголочек; их щекочущие прикосновения превратились в тёплые искорки, волной побежали по позвоночнику, к затылку, да и осели на самых кончиках ушей, окрасив бледную кожу пунцовым цветом. Теперь не было возможности прикрыть эти пятна волосами лёгким и незаметным взмахом головы, но вряд ли слизеринка обратила на них внимание. А глупые искорки так и пускали свои импульсы, разгоняющие кровь и покалывающие ладони.       Юфимия прокашлялась, прерывая возникшую короткую молчаливую заминку, посмотрела на рояль, удобно расположившийся в углу, подумала пару секунд и решила, что включать музыку пока рановато.       — Итак, я думаю, что ты прекрасно знаешь основы, но закрепим на всякий случай: счёт классического вальса — три четверти, первая доля — сильная, две — слабые. То есть первое время, пока привыкаем, мы просто в голове всё время считаем: раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три. Самое главное прислушаться к музыке, какой бы она ни была, и вычленить из неё эти сильные доли, а дальше — не спешить, но и не отставать.       Со стороны Северус напоминал скорее оловянного солдатика: вытянувшийся по струнке, с совершенно каменным выражением лица, он стоял будто в очереди на эшафот, внимательно вслушиваясь в речь девушки.       Долгую лекцию Юфимия читать всё же не планировала. Первая проблема, с которой пришлось столкнуться Снейпу показалась ужасно смешной, но, как выяснилось, была довольно распространённой — негнущиеся колени, которые несколько продлили время выполнения самого первого элементарного упражнения: шаг вперёд — шаг назад в полуприседе. Резерфорд как заведённая всё твердила про какую-то «пружинку», но сам парень чувствовал себя скорее маятником, качающимся из стороны в сторону в стареньких настенных часах. В конце концов это испытание было пройдено, с руками всё выдалось на удивление проще — локти чуть выше плеч, широко развести; хотя и здесь возникли небольшие трудности, вроде необходимости держать осанку. Было в этой позе что-то неуловимо птичье, прямо напыщенно-индюшачье, что девушкой резко списалось на «ощущения с непривычки». Однако, несмотря на так и вьющиеся в голове Северуса мысли о петушиных боях, выявился отчего-то греющий душу факт: Юфимия, сама по себе относительно высокая девушка, даже на страстно любимых каблуках, пусть и причиняющих боль, ещё сильнее поднимала подбородок, заглядывая в чёрные глаза напротив.       — Далее — шаги. Я буду считать вслух, не волнуйся, и венский пока не будем трогать. Самое очевидное и частое движение — малый квадрат, — ведьма подошла ближе к парню, встав сбоку от него по правую руку, и слегка приподняла подол платья, взглядом контролируя ноги Снейпа, — Полный оборот с тремя шагами. Мужчины начинают шагать вперёд с левой ноги, — она проделала озвученное движение, — затем просто ставим правую на ту же линию. Приставляем правую к левой, — она громко стукнула каблучком, — а дальше тоже самое, но уже с правой ноги назад.       Запомнить движения было совсем не сложно: феноменальная память Северуса, позволяющая ему практически стенографировать огромные объёмы научной информации, не могла не справиться с обыкновенными шагами, которым чистокровных волшебников учат с малых детских лет. Вот только Юфимия всё не унималась, в попытке добиться от ученика шарма и грации, которые могли бы сообщить зрителям, что танцор не просто не прикладывает усилий, выполняя разнообразные па, а, напротив, отдыхает в процессе.       И, хоть с виду вальс обманчиво лёгок, уже через каких-то полтора часа Северус чувствовал тяжесть в ногах, схожую с ощущением, возникающим после череды дуэлей с вошедшим в азарт разгорячённым Мальсибером. Юфимия тоже, на удивление, выглядела несколько запыхавшейся: она небрежно заколола волосы на затылке, просунув в хитросплетение локонов волшебную палочку.       — Ладно, давай последний раз под музыку и отдыхаем, — махнула девушка рукой, — только чур ты ведёшь и без подсказок, — она погрозила Снейпу пальцем, а после два раза щёлкнула по крышке рояля — клавиши задвигались самостоятельно, словно кто-то невидимый заиграл отточенную мелодию, зазвучало вступление довольно быстрого произведения.       Северус по выученной схеме слегка поклонился, галантно протягивая подруге правую руку и, дождавшись ответного жеста, мягко но настойчиво притянул её к себе, крепко сжимая её маленькую белую ладонь. Его левая рука нащупала изящный изгиб талии, устраиваясь чуть дальше, на спине. Он решительно шагнул вперёд, полагаясь, по большей части, на мышечную память, и не давая себе времени на размышления. Юфимия сохраняла молчание, просто следуя невербальным наводкам. Снейп понятия не имел, насколько правильно и точно выполняет движения, но, следуя прежде данному ему совету, старался держаться уверенно и статно. Тем не менее это, казалось, будто бы работало: девушка отступала, когда он шагал вперёд, откланялась, прогибалась в спине, почувствовав малейшее давление или толчок, подпрыгивала или крутилась, если положение рук менялось.       И всё-таки, сколько бы Северус ни отпускал язвительных комментариев, ему нравилось происходящее, хоть он и не признавался в этом даже самому себе. Неясно, что привлекало его больше всего: танец, движения тела, следующие темпу музыки, физическая близость или возможность чувствовать себя в некой доминирующей позиции в паре с женщиной, а может своеобразное главенствование над одной конкретной женщиной, или даже сама эта женщина, ему было всё равно. Он не останавливался, не тормозил, даже слегка опережал темп музыки, провалившись в размышления в собственной голове. Он смотрел вперёд и чуть вниз, на вьющийся локон, прилипший к раскрасневшейся щеке, на светло-голубые, немного пугающие стеклянные глаза, на длинные реснички, теряющие свой насыщенный чёрный цвет к краю волоска, и на следы зубов, случайно оставленные на нежно розовой помаде на нижней губе.       Возможно, именно в этих незамысловатых отметинах заключался необыкновенный магнетизм, а может, привлекал, вопреки всем стереотипам, сам розовый цвет, который так и манил приблизиться к губам, на которых он лежал. Это желание мягко и незаметно посылало импульсы в мозг, заставляющие совершенно бессознательно передвинуть левую руку, предплечьем перекрывая путь к отступлению, и крепко сжать талию девушки, придвинув её ближе к себе.       Пожалуй, скажи сейчас Юфимия что-то в противовес, о том, что вальс — не танго и не фламенко, и не включает в себя таких тесных взаимодействий, ясность мыслей вернулась бы к Северусу в ту же секунду. Он бы убрал руку и коротко извинился, внимательно выслушал мнение об итогах занятия, а на следующей неделе пришёл с таким же недовольным выражением лица. Но Юфимия, как назло, упорно молчала, лишь повиновалась невербальным знакам, поднимала свой пронзительный взгляд вверх, чтобы видеть лицо напротив, и непрофессионально позабыла сказать, что партнёры должны смотреть в разные стороны, на зрителей.       Музыка постепенно затихала, становясь всё более медленной и лиричной, под неё же подстраивались и шаги, оказываясь всё менее размашистыми, пока вовсе не прекратились, остановив владельцев друг напротив друга, но не заставив расцепить прикосновения, лишь опустить высоко поднятые правые руки и переплести пальцы.       Северус просто стоял, одновременно ожидая и не желая комментариев Юфимии, чувствовал, как вздымается от тяжёлого дыхания её грудь. Он слегка нерешительно наклонился и легко, совсем невесомо, прикоснулся к её мягким губам своими. Всего мгновение, стремительное, как вспышка молнии, но желанное, как долгожданный рождественский подарок.       Юфимия немного наклонилась вперёд, давая молчаливое разрешение, которым Снейп намеревался немедленно воспользоваться, но не успел: девушка, ощутимо вздрогнув от неожиданно раздавшегося звона школьного колокола, извещающего о наступлении полудня, отвернулась в сторону звука, отступив на полшага назад. Она повернулась обратно, улыбнулась мягко и ласково, нежно провела рукой по мужскому плечу, как часто делала до этого.       — Вот видишь, начали сразу после завтрака, так что ещё успеешь в свой дуэльный клуб. Будем заниматься каждую субботу и к помолвке будешь танцевать лучше, чем Фред Астер, — девушка ещё раз улыбнулась, забрала свои вещи, оставленные на кушетке и покинула таинственную комнату, оставив Северуса в просторном зале в полном одиночестве.       В его голове роилось много мыслей, но так сумбурно и непонятно, напоминая белый шум от сломанной телевизионной антенны, что, казалось, она была абсолютно пуста. Единственный вопрос, который вдруг всплыл в его голове, показался даже ему настолько нелепым и неуместным, что Снейп засмеялся в голос: «Откуда она знает Фреда Астера, если ни разу не смотрела кино?»