Красивый. Плохой. Злой

Путь в школу кажется безумно долгим. Уваров пару раз пытается уговорить девушку поспать, но Саша лишь отрицательное качает головой на его предложение. За окном бушевала настоящая весна, Волкова приоткрыла окно, пытаясь поглотить немного теплого воздуха вперемешку с выхлопными газами. Вадим наблюдает, как ветер подхватывает светлые локоны, и кажется, он слышит, как они шуршат в области его грудной клетки. Где он повернул не там? Где переступил ту черту дозволенности, что запал на школьницу? Кажется, физрук слишком громко думает, и Саша покорно возвращается на свое место, карие глаза впиваются в знакомые, родные до боли, черты лица. — Что? – интересуется Вадим, не отрывая глаз от дороги, потому что знает, что стоит ему взглянуть на нее и все пойдет к черту. Ему нужно научиться принимать ее решения спокойно, но как можно оставаться спокойным, когда от этих решений зависит ее жизнь? — Ничего, - Саша поджимает губы. Между ними, не смотря на всю близость, слишком много недосказанности, которая режет руки как самые острые ножи. — У тебя еще есть шанс передумать, - предупреждает мужчина, делая еще одну попытку. Пробирка с вакциной покоится на дне ее сумки, Уваров лично припрятал ее между футболками. — Я поверну прямо сейчас. — Слишком упертый, - она не скрывает улыбки, он ведь прекрасно знает ее ответ, но говорит одно и то же, словно это как-то повлияет на ее решение. — Я боюсь за тебя, - права рука нащупывает ее ладонь, физический контакт и человеческое тепло – это нужно и ему и ей. — Не стоит, - просит его Волкова, пальцами рисуя невидимый узор на его предплечье. Школьный двор маячит незримым уколом, Волкова съеживается на пассажирском сиденье, пытается дышать, как учил Вадим. Через пару дней май вступит в свои владения, и аромат травы уже щекочет ноздри. Саша быстро выходит из машины, обещая себе оставить все воспоминания за пределами школьного двора. Вадим ее не держит, продолжая сидеть за рулем, он лихорадочно думает, что нужно было увести ее против воли, спрятать до лучшего времени и влить в рот эту гребанную вакцину. Лучше бы она ненавидела его, чем умерла. Волкова воровато поднимается по ступенькам, ей не хочется встречаться с кем-то, черный рюкзак болтается на ее плече, когда на одном из поворотов она буквально врезается в Морозова. Парень уже готовится выдать гневную порцию своего сарказма, но когда поднимает глаза, и встречает виноватую улыбку, заключает девушку в свои объятия. Саша неловко хлопает его ладошками по спине, более абсурдной встречи нельзя и придумать. — Я так боялся, что больше тебя не увижу, - шепчет Макс куда-то в светлую макушку, словно обращается к кому-то другому, а не к Саше — Куда же я денусь? – неловко произносит Волкова, и Морозов наконец-то оставляет ее ребра в покои. — Ты не брала трубку. Я уже успел подумать самое страшное, - парень упорно старается не коситься на живот, перед который он готов пасть на колени. — У меня забрали телефон, чтобы ничего не сказалось на моем…психологическом состоянии, - шепчет Саша, теребя край белой футболки. — Теперь я хочу услышать правду, - тихо произносит Максим, наконец-то, осмелившись задать вопрос, который мучал его недели. — Ребенок? Что с ним? Волкова закусывает легенду, ей приходится врать, снова и снова покрывая свою биографию непонятными фактами, еще одна пешка на шахматной доске, игра снова принадлежит не ей. — Все хорошо, - на одном дыхание выдает девушка, чувствуя, как ком тошноты снова подкатывает к горлу, такими темпами ее надолго не хватит. — Этот рубеж мы миновали. Странно говорить о себе во множественном числе, но Саша пытается, хотя признаться честно, актриса из нее так себе. — Можно? - поинтересовался Макс. — Что? – прошептала Саша, совсем не понимая, чего он от неё хочет. Морозов, немного поколебавшись, вытянул руку вперёд, прикасаясь к её плоскому животу, в надежды отыскать несуществующего ребёнка. Саша нервно сглотнула, и замерла, приятное тепло, как волшебный комок зарождается под грубыми ладонями Макса. Морозов улыбается, не поднимая своих глаз, и лишь шаги, что доносятся со стороны, заставляют его спрятать руки в карманы спортивной кофты. — Молодежь, - Морозов-старший замирает на повороте, и Саша гадает, сколько он успел увидеть. Румянец вовсю хозяйничает на ее щеках, словно их застукали за чем-то непристойным. В какой-то степени так и было, и этот интимный момент принадлежал только им. — С возвращением, Александра. Как поживает будущий носитель нашей фамилии? На лице мужчины улыбка, до сели невиданная, искренняя улыбка. Волкова ежится, Максим тяжело вздыхает, и его пальцы, подобно спасительному кругу, касаются ее кисти, лишь тогда она позволяет себе ответить. — Нормально, - бурчит девушка. Теперь она уже не спорит с ним, чьей это внук или ребенок. Саша приняла правила этой игры. — Рад слышать, - Петр Алексеевич поправляет пиджак, и подмигнув сыну, спешит в стороны столовой. — Ты голодная? – интересуется Макс, забирая из ее рук черный рюкзак, даже такую ношу им стремится переложить на себе, господи, если бы это работало и с психологическими проблемами. Саша пожимает плечами, с утра она ничего не ела, ее организм бурно воспринимает еду в первые часы пробуждения, и поэтому сейчас издает звуки приветствия, вгоняя в краску свою хозяйку. Морозов по-доброму улыбается. — Пошли, для начала отнесем твои вещи. Волкова продолжает молчать, словно разговор с его отцом вытряс из нее дневной лимит слов. «—Когда-нибудь, - обещает себе Саша, и ее взгляд застревает между лопаток Макса, —Когда-нибудь, я расскажу тебе всю правду. Просто пообещай, что не возненавидишь меня за это». В комнате девушек пусто, на ее кровати стопка свежего белья, а на тумбочке книги и тетради, в которые Даша записывала домашние задания. Саша улыбается, и почти забывает про парня за своей спиной. Она дома, каким бы заманчивой не была перспектива принять вакцину, ни где больше она не испытает этого чувства, в этом Волкова была убеждена. — Я подумал.. возможно еще рано.. Саша вздрагивает, и поворачивает к Максу лицом, словно только вспомнила о его существовании. — Что? — У меня для тебя подарок..точнее, для него, - Макс неловко приглаживает волосы, а затем руки тянутся к карману, словно он все еще сомневается решением. Наконец-то, на свет он выуживает два маленьких помятых носочка нежно-зеленого цвета, которые слишком маленькие, даже для его ладоней. Волкова не может сдержать улыбки, даже если это лже-беременность так влияет на ее гормональный фон, что будет, когда придет настоящая? Она касается одного носочка, и пальцы утопают в мягкой шерсти. — А если это будет девочка? – шепчет Саша, впервые за это время, позволяя себе пофантазировать на тему ребенка. — Тогда для нее, - смущенно добавляет Макс, застыв с протянутой рукой, — Цвет подойдет кому угодно. — Где ты их взял? – интересуется девушка, когда Морозов, чуть ли не силой впихивает ей этот детский атрибут. — Маша..мама связала, - честно признается юноша, — Так что, это скорее подарок от нее. Волкова кивает, теперь еще один человек посвящен в их маленькую тайну. И пусть, что никакого ребенка не существует, но маленькие носочки на ее руках греют душу, и Саша верит, что когда-нибудь их можно будет использовать по назначению. — Нужно будет сказать ей спасибо. Макс кивает, прислонившись к шкафу. Когда все стало настолько невыносимо, он отправился в комнату матери, зализывать раны. Маша, как мудрая женщина, выслушала сына, а следующим вечером вручила ему эти носки, которые Морозов все это время таскал с собой. Они были подобно амулету, и якорем его надежды, что все будет хорошо. А теперь они будут защищать Сашу и их ребенка, а потом, он что-нибудь придумает. Обязательно что-нибудь придумает.