POV Каролина
Я доедала вторую пачку чипсов сидя на кровати и рисуя в айпаде.Бум!
Дверь открылась, и в проходе стояла тяжело дышавшая Мелани. — Стучаться надо, — ответила я ей, не поворачивая головы. — Я просто…я…ладно, пофиг… — Почему не похуй? Она подошла к кровати и села рядом, я демонстративно отсела в самое дальнее место, на подушки, и продолжила есть чипсы и сидеть в айпаде. Она смотрит на меня, видимо, ждёт, пока я отвечу тем же. Не дождётся — Ты телефон забыла, — равнодушно сказала Адель. Я не отреагировала. — На, — она протянула мой телефон, но я не обратила на неё внимания. Мелани убрала руку, и теперь она опять пялится на меня. Бесит — Взять трудно? Я ничего не ответила, лишь потянулась за следующей пачкой чипсов, открыла её и повернулась спиной к этой дуре. Просидев так полминуты, я начала сомневаться в том, что она вообще еще не вышла. Я выключила айпад и наклонила его, чтобы проверить. Мелани сидела на краю и рассматривала маникюр. Нашла чем заняться Уже две минуты прошло, у меня жопа затекла, сколько можно тут сидеть. Блять, жопа то во всех смыслах затекла — Ну? Что ну? — Так и будешь сидеть и делать вид, что меня нет? Ага, именно это я и делаю — Может, ты хотя бы лицом повернёшься? Нет, много хочешь Она обошла кровать и встала передо мной. Я развернулась и отсела на другой край кровати. — Ну, так-то ты опять протекла. Да ну, а я не знаю — Может, воспользуешься чем-нибудь? — Чем? — не выдержала я. — Тампоном, если знаешь, что это, конечно. И че ты голая сидишь? Да, я голая, но под пледом же — Как, если мне даже сидеть больно? Она замолчала. Ага, ну помолчи, подумай — Ну, ладно, ты можешь хотя бы помыться? — Нет. — Если ты этого не сделаешь, то с большой вероятностью придёт врач и будет сувать тебе палки в задницу. — Какая разница, если ты тоже самое делаешь. Ого, круто сказала — Окей, как хочешь. Но мне всё равно нужно поговорить с тобой. — А сейчас ты что делаешь? — Ну повернись лицом ко мне хотя бы. — Исключено. — Для тебя это может плохо кончиться. —Для тебя тоже. Не мешай, я рисую. — Решила мне угрожать? Хитрó. — Ага. Мелани встала и подошла ко мне, я опять отвернулась. — Может хватит? — Что именно? — Отворачиваться. — А зачем мне поворачиваться? — Хочу на тебя посмотреть. — Зачем? — Просто, нужно. Ага, заволновалась Я задёрнула рукава кофты. Пусть еще поволнуется — Повернись. — Нет, не хочу, чтобы ты опять лезла языком в мой маленький ротик, где спермы было больше, чем еды. — Я не буду этого делать, повернись сейчас же. — Что, хочешь проверить домашнее задание? Порезала ли я себя? А если нет, то будешь трахать до потери пульса? — я повернулась с улыбкой и посмотрела ей в глаза. — Или тебе похуй? Не думаю, раз ты подохнешь, если я умру. — Покажи руки. — Нет, с чего бы это? Всегда мечтала сделать что-то подобное — Почему не хочешь показывать? — А что, должна хотеть? Вдруг ты наденешь наручники. Она схватила мои руки и задрала рукава, я смотрела на неё с ухмылкой, Там же ничего нет, сучка — Ты специально. — Нет, ты что, у меня случайно все эти слова вылетели. — Ты можешь вести себя нормально? — Взаимно. — Что рисуешь? — Правильный вопрос, это не человек, — я показала ей экран, где были наброски её же самой, улыбающейся. — Красиво, — она улыбнулась. —Пытаешься разрядить обстановку? — А что? — Могу помочь, — я улыбнулась и похлопала по кровати. — Можешь сесть сюда? Она села рядом со мной, и я развернула планшет так, чтобы ей было всё видно. — Смотри, выбираем вот эту кииисть…и добавляем несколько штрихов. Я написала поперёк всего «насильник» и улыбнулась ей: — Мне кажется, так более правдоподобно. — Ну, ладно, — она пожала плечами. — Я уже привыкла, или ты хотела ещё меня позлить? — Ага, это можно. — А потом опять кричать, чтобы тебя отпустили? — Ага. — Ну, и зачем? — Просто так. — Короче, я хотела сказать, что бы ты никуда не выкладывала последнее видео…пожалуйста. — Ага, а вот это второе, чем можно тебя шантажировать. — А что тогда первое? — Секунду, — я спрыгнула с кровати и засунула руку под нее. Ага, нашла Это то самое лезвие. Я села так, чтобы она не увидела, что у меня в руках. — Что там? — Угадай. — Ты серьёзно? — Да, — я улыбнулась. Пусть думает, что там что-то миленькое — Ладно, — она посмеялась. — Дай хотя бы маленькую подсказку. — Оно маленькое, но ооочень важное, особенно для тебя. — Это еда или нет? — Нет, вообще не из этой темы. — Так, маленькое, важное… я не знаю, это трудно. Я тебе это покупала? — Нет. — Оно моё? — Да. — Так, моё, маленькое, важное для меня... а для тебя? Важное? — Ну, впринципе, да. — Можно ещё подсказку? Последнюю. — Ладно, это что-то тебя очень не обрадует. — Ну, блин, это правда сложно. Где оно обычно лежит? — Ты тогда сразу угадаешь. — Ну, или я сдаюсь. — Ладно, в ванной. Мелани задумалась. — Ты нашла пистолет? — Что? У тебя в ванной пистолет? — Ой, ну, да, придется перепрятать. — Ааай! — я случайно порезала ладонь, но улыбнулась. — Ты чего? Живот болит? — Нет, угадывай дальше. — Мои любимые духи? — Да нет, ты издеваешься? Оно такое острое. Я поёжилась от боли, почувствовала, как кровь стекает с руки, и, улыбаясь, сказала: — Папочка, это на букву «л». Она изменилась в лице: — Что, мать твою, за спиной? Я показала ей больную ладонь и, вытянув руку, приложила лезвие к вене. — Лезвие, папочка, повторяю привычки родителей. Прямо сейчас я могу провести вдоль, и скорее всего я умру, умру, папочка. Но тебе будет всё равно, ты найдёшь другую игрушку, а кровь на полу будешь объяснять, прикрываясь девушкой. — Нет, ты не права. Пожалуйста, отложи лезвие. — А то чтооо? — начала дразнить я её. — Дашь по попке? — Пожалуйста, — её глаза заслезились. — Разве я не должна умереть, папочка? Ты же всё равно меня убьёшь. — Прошу, — она вытерла слёзы. — Что? Что просишь? Отложить лезвие? Зачем, если сама меня убьёшь, может, я хочу поскорее? Она закрыла глаза и упала без сознания. Слабачка, пусть поваляется Я оставила лезвие возле неё, а сама пошла в душ, заодно и обработала рану. Когда я вышла, она сидела на полу и тяжело дышала. — Приветик, чего на полу сидишь, папочка? — сказала я, садясь на кровать и улыбаясь. Она ничего не ответила. — Эй, ты что делаешь? Я подошла к ней, из глаз текли слёзы, а ртом она ловила воздух. Она попыталась что-то сказать, но я ничего не поняла: — Я не понимаю, что надо сделать? Что вообще происходит? Я же жива. Она указала на горло. — У тебя так болит горло? Я реально ничего не понимаю. Она замотала головой и закашлялась. — Может тебе окошко открыть? Хуже точно не будет. Я подбежала к окну и открыла его. Лучше не стало. — Ну, что мне сделать? Я не понимаю! Она махнула рукой под кровать. Я села на колени, и просунула руку. А, ингалятор, у неё астма? Я потрясла его, он был пустым. Теперь понятно — Так, спокойно, от этого же не умирают, верно? Значит, надо сделать, так…да я не знаю, что делать! Ты можешь хоть что-то сказать?! —Воды — всё, что я смогла услышать, и она опять закашлялась. — Тебе дать воду? Попить? Она кивнула, я побежала за водой и дала ей попить. Правда, Мелани половину разлила. Мелани пыталась сделать вдох носом и выдох ртом, но что-то не очень выходило. — Так, может, мне ещё воды принести? Она выпила еще стакан и смогла сделать полноценный вдох, хотя потом опять начала кашлять и хвататься за горло. — Я не знаю, что делать…ага, надо успокоиться! Но я не умею успокаивать, — я села рядом с Адель и обняла её. Она убрала мои руки Что опять не так? Она замахала руками, типо чтобы я так не делала. — Ну, мне, наверное, надо позвонить в скорую? Она замотала головой и села на кровать. — Тогда что? — Помоги, — я могла разобрать это слово. — Как? Что сделать? Она начала вставать и подняла руку, я, придерживая её, повела в её комнату, она сама меня направляла. Мелани начала быстро что-то искать в тумбе, разбрасывая вещи. Она достала небольшую коробочку и вынула шприц. Я боюсь шприцов, поэтому отвернулась, когда она поднесла его к себе. Она кашляла и хрипела, но через пару минут стало тише. Мелани открыла окно и дышала в него. Через несколько минут она обернулась на меня и посмотрела так, как будто первый раз увидела за день: — Ты что, не могла помочь? — А что, я обязана знать, что делать? — Ну, можно было догадаться. — Ну, да, почему бы и не догадаться спуститься в твою комнату, найти лекарство и дать тебе. Еще и в шприцах, я их боюсь! — Не ори. — Я и не ору. Не знала, что у тебя астма. — Теперь знаешь. — Ага, круто, ты могла умереть? — Ну, да, а что, уже праздновать собиралась? — Всмысле? — Помнится, что ты орала: «Чтоб ты сдохла, Мелани Адель Мартинес». Ты разве не хочешь этого? — Я не знаю. — Окей, ты хотя бы поняла, что делать? — Зачем? Может, я не захочу ничего делать, — я пожала плечами и скрестила руки на груди. — Ну, вдруг захочешь, тебе рассказать? — Ну, расскажи. — Короче, у меня закончился ингалятор, в таких случаях или в тех, если он впринципе не помогает, лучше всего вколоть лекарство, и если я не смогу пошевелиться, это сделаешь ты, потому что приступы у меня всегда были сильные. — Ну нет, нет! Я боюсь шприцов, я же сказала! — Если ты мне его не вколишь, то я могу реально задохнуться, и не ори. — Нет, я не буду никому ничего колоть, я в обморок упаду, или начнётся паническая атака. Эти шприцы даже в коробке держать боюсь. — Ты можешь хотя бы постараться мне их принести? Думаешь, это приятно? Думаешь, это круто, когда не можешь выдохнуть, и в горле одна мокрота. Мне кажется, что там горло полностью ей заполнено, и когда не можешь встать без посторонней помощи, когда сам страх начинает душить тебя, и ты понимаешь, что еще чуть-чуть, и ты будешь видеть только темноту? По твоему это классно? — Нет, не классно. Если ты такая умная, то носи всё всегда с собой, ходи с этим по дому. И я знаю, какого это, когда ты не можешь вдохнуть и горло кое-чем заполнено, когда не можешь встать без посторонней помощи, когда страх начинает душить тебя, и ты понимаешь, что если он не остановится, то я буду видеть лишь темноту! — Хватит орать, хотя бы дай мне много теплой воды и открой окно. — Ага, это-то я могу сделать, но только сейчас не помогло. — Ну вот, значит, если не помогло, дашь лекарство. — Я постараюсь его дать, вколоть я точно не смогу. — И вообще, это всё из-за тебя! — Из-за меня? Я виновата, что у тебя астма?! — Вообще-то, я была в ремиссии, а ты меня сильно разволновала, да тут любой задыхаться начнёт! — она всплеснула руками. — Ну, да, я хотела тебя напугать и…и если бы ты умерла, я бы не плакала, — гордо заявила я. — Ты поэтому так паниковала? Кричала: «Спокойно, от этого же не умирают? Что мне сделать?! Я не понимаю!» Ты не хочешь моей смерти, так? Признай это. — Может, хватит уже? — Ну, это ты начала. Хочешь или нет? — Я не знаю, отстань от меня. — Ладно, отстану, но только потому, что я вспомнила, что надо позаниматься. — Я не хочу, не надо! — Ты ёбнулась? Вокалом позаниматься. — Ну, а мне-то что тогда? — Ты либо будешь сидеть запертой в своей комнате, либо со мной в музыке. Это там, где…ну, типо…и так понятно, — махнула она рукой. — Что выбираешь? — Слушать твой ужасный, осипший, хриплый голос или спокойно сидеть у себя в комнате? Дай-ка подумать, я бы выбрала второе, но так как у меня есть телефон, я выбираю первое. Где он, кстати? — Ты же не хотела его забирать? — И что? Отдай мне мой телефон! — Прекрати орать, уже который раз прошу. Он наверху