По воле случая

      Не часто Верену выпадала возможность выйти в город, пройтись по улицам, зайти в магазин, посидеть в пекарне с чашечкой чая и яблочным штруделем, в общем сделать всё то, что кажется нам таким привычным. Но именно по тому он и ценил эти моменты так, как их не могут оценить другие. Он сидел за маленьким столиком, покрытым светло-голубой салфеткой, задачей которой, видимо, было изображать скатерть. За окном шли люди, понятия не имевшие, что совсем рядом сидит один из личных врагов главы этого государства. Осенний дождь, словно разом смыл все цвета, оставив в этом мире только оттенки серого и чёрного. Было в этом что-то особенное, то, что присуще только поздней осени.       Чай был излишне крепким, горьковатым и слегка отдающим мятой. Однако, это был лучший чай, который ему удавалось пить в последнее время. Размениваться на такую мелочь как чай у них не было ни возможности, ни желания, и он давным-давно был заменён на травяные сборы, которые они же сами сушили летом. Он даже как-то отвык от настоящего чая. Штрудел же был прекрасен ровно настолько, насколько и должен был быть.       Минуты безмятежного блаженства были нарушены самым бесцеремонным образом:       – Разрешите потревожить вас!       С неудовольствием Верен оторвался от чая и штруделя и взглянул на ту, кто так резко прервала его небольшой отдых. Это была миловидная молодая женщина, может быть чуть больше двадцати. Светловолосая, с мягким взглядом серых глаз, она теребила в руках кружевной платок, словно вся эта ситуация её до крайности смущала.       – Потревожьте.       Наверное это было грубо в данной ситуации, но никакой радости от того, что местная девица отвлекает его от этого чудесного штруделя он не испытывал совершенно. Девять женщин из десяти на такое заявление ответили бы извинениями и оставили бы его в покое. Но, видимо, ему попалась та сама десятая.       – Я присяду? – женщина кивком головы показала на свободный стул.       Верен демонстративно осмотрел зал, вдруг он и впрямь пропустил тот момент, когда тут не осталось свободных мест. Ничего подобного, кроме него и этой настырной женщины, в зале было человек пять не больше. И никто из них не обращал на них внимание.       – Присаживайтесь, – уже с лёгким раздражением в голосе ответил он.       Женщина присела, поправила оборки рукавов, причёску и выжидательно посмотрела на мужчину. Было в ней что-то раздражающе-нарочитое, словно она говорила "я играю и хочу, чтобы ты видел это". И сейчас она в явно ждала его следующего шага. Верен поморщился, атмосфера покоя и благополучия была мгновенно испорчена.       – Смею заметить, что это вы пришли ко мне, а не я к вам.       Она рассмеялась, на удивление искренне.       – Люблю честных мужчин!       – А я честный?       – Именно. Я вам не нравлюсь и вы демонстрируете это, даже не пытаясь показаться заинтересованным.       Он откинулся на спинку стула и посмотрел в окно. Сперва он думал, что эта девушка из местных, пытающихся заработать на приезжих мужчинах. Но сейчас он пришёл к выводу, что тут нечто другое. Мог ли он заинтересовать её с романтической точки зрения? Исключено! Совсем не таким взглядом смотрит влюблённая женщина.       – Предположим. Однако, вы мной явно интересуетесь, и, вероятно, куда больше чем я вами.       Это звучало утверждением, а не вопросом. Надо сказать, что этой женщине всё же удалось разжечь в нём искру любопытства. Она улыбнулась:       – Да и у меня есть для этого причины. Кстати, раз уж вы не желаете представиться первым: зовите меня Алисией.       Это походило на обмен маленькими короткими кусочками информации: ты – мне, я – тебе. И угадай где правда, а где вымысел. Интеллектуальная игра, где до сих пор не открыты ставки.       – Алисией, говорите... Что-то подсказывает мне, что это имя не настоящее. Впрочем, ваше право.       Женщина открыла маленькую кожанную дамскую сумочку, украшенную крупной брошью, и что-то посмотрела там. Потом извлекла свёрнутый лист бумаги и протянула ему.       – Я нашла вас, потому что знаю где искать. Но что бы вы делали, если бы это была не я?       Он осторожно взял лист, как держат скорпиона, боясь его ядовитого жала. Так же осторожно развернул и прочитал. Нахмурился. Посмотрел на свою собеседницу, потом снова на лист бумаги.       – Откуда вы взяли это, Алисия?       – Там, где взяла я, этого больше нет. Но если смогла получить я, то смогут и другие, не так ли?       Нет, это было ожидаемо. Но почему-то он до последнего надеялся, что у них ещё есть немного времени в запасе. Ну хоть сколько-то. Хоть чуть-чуть... Но нет, время ускользало, словно вода, льющаяся сквозь пальцы. На листке чьим-то ровным почерком были в вписаны координаты их убежища. С пояснениями.       – Сколько у нас есть времени?       Женщина пожала плечами:       – Сложно сказать. Несколько дней понадобиться тому, кто написал это, для того, чтобы понять, что записка не дошла до адресата. Тогда он напишет снова и вряд ли мне повезёт перехватить её ещё раз. Что будет потом? Вероятно будет собран отряд, чьей задачей будет поймать вас. Это тоже займёт какое-то время. Но я бы не стала рассчитывать на то, что это будет очень долго. Максимум неделя.       Сейчас её тон моментально изменился, игривые нотки улетучились, осталась твёрдость и уверенность. Эта женщина была достаточно умна, чтобы понимать что она делает, и, вероятно, прекрасно знала для чего она это делает. И Верен очень хотел бы тоже знать для чего...       – Смею надеяться, что ещё встретимся. По крайней мере это в ваших интересах, – снова улыбнулась женщина.       – Вероятно, что и в ваших тоже, – усмехнулся Верен.       – И в моих.

***

      Он шёл по улице, не замечая людей, не обращая внимания на пролетевшие мимо конные экипажи и даже не заметив проехавший автомобиль. Мир вдруг замер и насторожился, словно зверь перед прыжком. И оставалось надеяться, что прыгнет он не на него.