Догонит ли меня всеразрушающая смерть?

Время текло незаметно. Приближались роковые три часа дня. Народная масса отовсюду стекалась в зал суда: одни поглазеть на то, как будут судить невинную девушку, другие поддержать семью Дюпен-Ченов, третьи же серой тучей направлялись к месту рассадки присяжных. Маринетт прибыла с родителями друзьями. Все очень волновались о девушке. Родители не находили себе места, подумав о том, что ожидает их кровиночку впереди. Надежд на спасения было мало. Друзья же и просто хорошие знакомые пытались подбодрить брюнетку, а заодно насладиться последними мгновениями с близким человеком. Почти все присяжные уже собрались. Два недостающие элементы всё же отсутствовали. Дверь громко распахнулась и в неё ворвался с пафосной походкой Жозеф Пюиль. Его наглая морда и надменный вид давали знать о его тщеславной натуре. И не скажешь что этого "бедняжку" только вчера пырнули ножом. Покусились на жизнь уважаемого человека, аристократа! И вот он, весь из себя справедливый вельможа, решил наказать обидчицу за опрометчивый поступок. О массовых похождениях этого грязного извращенца даже не шептались: девушки просто боялись дать ему отпор, ведь их ждала бы така же участь, как и Маринетт Дюпен-Чен, что сейчас сидит на лаве подсудимых в ожидании чуда, которое не произойдёт, потому что любое "чудо" в смысле колдовства вело прямо на костёр, а хотя, брюнетке и терять то нечего, всё равно её путь после сегодняшнего суда лежит прямо в огненные языки пламени, что будут безустанно отщипывать кусочки нежной плоти девушки. - Маринетт, солнышко, мы всегда с тобой, - всхлипывала мать, женщина пыталась отвлечь ненавистный взор дочери от появившегося негодяя. - Да! Этот мерзавец не получит то, чего хочет! - поддерживала подругу мадмуазель Сезар. - Спасибо ребята, но вы видели список присяжных? Нету никого кто-бы смог меня защитить! - отчаивалась Мари. - Подруга, в этом ты ошибаешься! Взгляни! - девушка ткнула пальцем в жирно выделенный шрифт. - Адриан Агрест? С чего бы ему? - Маринетт, Адриан мой хороший приятель, я думаю, если он всё-таки явится на суд, то обязательно не позволит победить этому проходимцу, если не с благородных побуждений, то хотя бы притоптать Пюиля! - отозвался Нино. - А почему они враждуют? - поинтересовалась дочка пекарей. - Кхм... Знаешь, это не моё дело, да и вообще обсуждать такое я не намерен, - парень немного, вспомнив причину конфликта этих двоих. - Бабу они не поделили, в этом и вся соль! - восторженно вскрикнула Алья. - Та тише ты Алья, не так громко, люди ведь вокруг! - укоризненно одернул Ляиф шатенку. - Ой, простите, - неловко отвесил девушка, оглядевшись по сторонам, её пронзительный возглас действительно привлёк внимание людей. - Заседание вот-вот начнётся, Агрест не приедет, - Маринетт поникла, последняя надежда угасла, потухла с призывом судьи всех занят свои места, девушка тихо направилась к месту подсудимой. В зале все стихло, Пюиль ликовал, не увидев на лаве присяжных Агреста, но смеется хорошо тот, кто смеется последний... Тяжелая дубовая дверь с грохотом распахнулась, в зал заседаний ворвался запыхавшийся граф. Его золотистые волосы не были опрятно причесаны, а торчали как солома в разные стороны, белая рубашка одним концом была заправлена в кожаные брюки, а другим свисала вниз, верхние пуговицы были о вовсе не застёгнуты, дорогой пиджак болтался на плече, как ненужная тряпка. Парень тяжело дышал, в его мыслях было лишь: "Хоть бы успеть!" - но узрев всю происходящую картину, Адриан резко одернулся, прокашлялся, накинул пиджак и попросил извинение за опоздание, вежливо уклонившись. Женская половина зала сразу же начала таять от такого жеста молодого графа. Судья воздержался от замечаний и лишь укоризненно посмотрел на парня. Агрест тихо проскользнул к своему месту, даже не взглянув на Маринетт. В душе он ликовал - ведь увидел знакомое лицо. "Жозеф Пюиль, какая встреча! Ну вот мы и сведём наконец-то счеты!" - парень коварно ухмыльнулся, а напыщенный вельможа резко побледнел и покрылся холодным потом, что-то в блондине изменилось: уж больно хищный у него стал оскал, он и раньше был еще той язвой, но сейчас это не просто забавы, граф стал на тропу войны, в которой готов пойти по трупам, лишь бы запихнуть этого Пюиля за пояс. Всем встать, суд идёт! - эхом раздался крепкий мужской голос по залу суда, все присутствующие разом подскочили со своих мести молча поприветствовали судью. В Средневековье такие суды проходили без адвокатов: жертва и обвинённый отстаивали свою правоту самостоятельно, иногда с помощью свидетелей, если такие были, но редко, кто хотел подставляться под удар в случае проигрыша, и тут работала поговорка: "Моя хата скраю - я ничего не знаю". Люди слишком боялись подставиться под удар, поэтому часто умалчивали об увиденном. Но речь шла о суде мужчин, если же обвинялась женщина, то её приговаривали к сжиганию на костре без суда и следствия, но Маринетт Дюпен-Чен была исключением. Лишь благодаря умелым пекарским рукам её родителей и благосклонности мэра Буржуа у девушки есть возможность отстоять свою невиновность, но это смягчение не гарантирует ей победу, только возможность быть услышанной, а вот стоит ли расценивать её слова за чистую правду решать двенадцати присяжным - катам, что не раз уже выносили жестокие и несправедливые приговоры. В этот раз всё будет еще хуже: одиннадцать присяжных - сторонники Жозефа Пюиля, известного своими грязными помыслами каждому в Париже, но все молчат, ведь большие деньги и влияние закрывают роты всех недовольных, но не в этот раз: "Как какая-то заурядная девка, ничем не отличающаяся от остальных, посмела отказать ему! Мало того, еще и нож всадила! Где её страх, безысходность? Почему она борется, а главное зачем - ведь любое сопротивление бесполезно". Пюиль подал позов из-за двух причин: первая - унижение, вторая - непреодолимая заинтересованность цветком в пыльно-розовом одеянии, желание сломить её волю, силу, посмотреть, как он будет храбриться, привязанная к столбу, топчась на клочках сена в изнеможении, наблюдая за опечаленными лицами друзей и родных, ощущая пламя, что сначала будет легко обжигать, согревать, а потом разгорится и, бушующим потоком смерти, пожрёт остатки этой нежной девичьей плоти... Но... Был еще один человек, что сидел в тёмном углу и молча наблюдал за всем происходящим. Его каменное лицо не давало возможности прочесть хотя бы какие-то чувства. Мысли да и само душевное состояние блондина скрывалось где-то там глубоко внутри, куда не могла достичь чья-либо рука, даже лучики света еле заметно пробивались в ту пучину смерти и разрушения, тьма, которую парень не ощущал, но которая наганяла страх, неописуемый ужас, вырвись она хотя бы на миг с той бездны, где медленно взращивалась годами, накапливая в себе весь негатив и выливая его в разрушение... Хех, забавно - совсем как сила его Талисмана. Наверное, кольцо не случайно выбрало именно этого владельца. Двенадцатый присяжный - глава этой комиссии, такой скрытный... Как знать, чью сторону он выберет, что таиться в голове этого импульсивного и убийственно молчаливого паренька? Первые слова дали "жертве", которая красочно расписала умышленное нападение синеглазой: - Я спокойно прогуливался по мостовой и невзначай завернул в переулок, где встретил знакомую девушку, мы зацепились парой слов, но тут появилась эта сумасшедшая, - Жозеф указал на Маринетт, - и давай меня обвинять в нападении на мою же подругу! Просто возмутительно! Я намекнул ей, что не стоит ей лезть в чужие дела, но она не послушалась, я пытался успокоить эту девицу в розовом платье, но она только больше вспылила и из ниоткуда достала нож, которым меня и пырнула, вот собственно и след, - Пюиль, задрав рубаху, показушно всем продемонстрировал своё "смертельное ранение". - Это всё, месье Жозеф Пюиль? - сухо ответил судья, он был не в восторге от дефиле вельможи толстым волосатым животом. - Да ваша честь. - Ну что ж, теперь ваша очередь Маринетт Дюпен-Чен, расскажите нам вашу версию происшедшего. - Благодарю... - на миг запнулась девушка, её нахлынули эмоции, но она понимала, что в такой ситуации нужно сохранять холодность и трезвый рассудок, но, видя потухшие глаза близких людей, нижняя нуба девушки задрожала, а наружу лишь вырвался воздух, вместо заветных слов: "Я не виновата, это он - насильник!", но девушка так и не сказала эти слова, ведь кто поверит, кто сможет защитить, понять? Правильно: среди присяжных не было никого, кто бы был на стороне несчастной, даже благодетель Адриан Агрест лишь заинтересовано оценивал Мари скептическим взглядом, эти ярко-зелёные глаза, почти с вертикальным зрачком, будто насмехались с брюнетки: "Куда ты влезла, дура? Что теперь не такая смелая, когда нависла смертельная угроза? Стоило ли твоё геройство таких жертв? Глупышка, таким не место в этом мире, ты слишком слабая чтобы бороться, ведь сейчас, вместо того, чтобы отстаивать свою позицию, ты молча стоишь и дрожишь, как лист на безжалостном ветру... Вот вот слетишь с дерева и завянешь..." - Ваша честь, всё было совсем не так! Месье Жозеф Пюиль откровенно лжёт! - решительно проронила девушка. - Вот как, ну тогда я вас слушаю юная леди, - удивился судья таким речам, так смело заявить женщине о мужской неправоте - такого не случалось раньше. "Хех, а ты видимо не так глупа, не струсила всё-таки? Ну, посмотрим, что с этого выйдет", - отражения глаз графа резко сменили настрой после сказанных слов. Да, маленькая насмешка еще мелькала сияющими чёртиками в глазах, но она постепенно сменялась уважением к девушке, заинтересованностью к её сильной, волевой, но в то же время хрупкой и нежной натуре. - Я шла в гости к своей бабушке, но отвлеклась на маленького чёрного котёнка, который меня и завёл в тот проклятый переулок, иначе я бы в жизни о нём не узнала бы. Там я услышала шум и нервные всхлипывания девушки, я поспешила туда, а там... Там был этот вот мерзавец, он прижимал бедную девушку к стене и собирался покуситься на её честь! Естественно я вступилась за невинную, а как иначе? Нам, девушкам, в эти времена не сладко живётся: каждый может обидеть нас и остаться безнаказанным - это несправедливо! - Можете рассказать подробнее, как вы за неё вступились, набросились на обидчика с ножом? - Нет, я вежливо попросила месье Пюиля прекратить, но он продолжал измываться над несчастной, но в конечном итоге переключился на меня, позволив той девушке сбежать. Он начал грязно приставать ко мне и бормотать что-то о том, что я займу место предыдущей жертвы, он вжал меня в стену и начал задирать юбку... Я не могла вырваться, поэтому в порыве безысходности вспомнила о ноже и пырнула месье Жозефа им в живот, в надежде спастись от изнасилования. Это вся история, - вздохнула взволнованная девушка и опустошённо села обратно, не проронив больше ни слова. - Спасибо за ваши показания, - удивлённо, но спокойно проронил судья: так смело заявить о нечестивости Пюиля - действительно подвиг. - Ваша честь, ну подождите, действительно вы верите этой, извините за грубость, прошмандовке? Кто докажет её слова, может он просто взбалмошная поклонница, которая не получила должного внимания, а теперь злится и мстит, знаете, такое часто случается, - самодовольно усмехнулся Жозеф. - Не правда! Маринетт Дюпен-Чен говорит не врёт! Я могу подтвердить её слова, я была свидетелем! Нет... Не так... Я была той девушкой, которую спасла мадмуазель Дюпен-Чен! - из зала послышался твёрдый голос, полный решительности, но всё же он был мягким и дрожащим. Джулека Куффен стояла посреди зала, на неё уставились десятки глаз. Все были удивлены таким поворотом событий, но восклицать никто не стал, все затаились, словно в ожидании большого взрыва, лишь прерывистое дыхание взволнованной свидетельницы нарушало гробовую тишину, Агрест же сидел с каменным лицом - вновь невозможно было прочесть его мысли, эмоции, которые он спрятал глубоко внутри. Что, если раньше кошачьи зелёные глаза напускали лишь дыму, дабы скрыть истинные чувства графа? Насмешливый взгляд, самовлюблённость, гедонизм от происходящего спектакля... Что на самом деле пряталось за всем этим? Возможно, никто кроме него самого так и не узнает об этом. - Мадмуазель Джулека Куффен, вы осознанно подтверждаете слова Маринетт Дюпен-Чен, я правильно понимаю? - укоризненно стрельнул глазами судья, ведь в процесс вмешивать не положено. - Да, Ваша Честь, но позвольте узнать, откуда вы знаете кто я, я же не представился. - Твой брат известный музыкант, сложно не узнать его сестру, - вздохнул судья. - Я так полагаю месье Лука сейчас в консерватории и всё хозяйство осталось на тебе с матерью? - Да. - Ну а месье Пюиль решил воспользоваться этой ситуацией, не так ли? - Совершенно верно, он угрожал мне, говорил, что брат мне не поможет и никто не спасёт, и вот, когда я уже с концами утратила надежду, появилась эта странная девчушка в розовом платьице и вступилась за меня, а я как трусиха сбежала! Хочу теперь загладить свою вину хоть как-то перед мадмуазель Дюпен-Чен. - Я вас понял, ваши показания приняты во внимание, но, увы, официальными я их сделать не могу, ведь вы не были изначально зарегистрированы как свидетель в протоколе, поэтому лишь присяжным решать, честны ли ваши слова и стоит ли к ним прислушаться. Кстати, об этом... - судья стукнул молотком сразу после произнесённых слов: - Господа присяжные, прошу вас проследовать вон в ту комнату для вынесения приговора, все остальные могут вернуться позже. Агрест уже давно стоял в тени, он наблюдал за всем шумом, что бушевал вокруг. Серая масса из одиннадцати присяжных последовала в комнату для вынесения приговора, попутно шепчась о ситуации. Граф продолжал стоять с каменным лицом, вслушиваясь в каждый звук, он пытался уловить общие настрои публики, парень не сводил глаз с Маринетт, которая тоже была чрезвычайно спокойна, но всё так же бледна. Толпа начала расходиться, присяжные уже скрылись из виду. Последний, двенадцатый, помедлил пару секунд, будто хотел что-то сделать, но круто развернулся и зашагал уверенной походкой в закрытый зал, сцепив руки в замок за спиной. Тяжелая дубовая дверь громко захлопнулась, граф исчез где-то вдали... Он принял свое решение.