***
— Неразумно, братец мой..., - раздается голос Майкрофта Холмса, со второго этажа. Всё же звукоизоляция в старых домах прескверная. — Братец мой, неразумно меня запугивать, когда я под дозой, - явно сквозь зубы и громче, чем положено, цедит сыщик. Его реплику сопровождает глухой удар тела о стену и ещё ряд сопутствующих шумов, будто перепалку ведут на пороге. Девушка слышит сквозь сон. Веки неподъемные, и она задушила бы голоса подушкой, но что-то ей подсказывает, что грохот и споры на повышенных тонах не прекратятся. Она смотрит на часы. Проклятые восемь утра. Она пол часа всего дремала. Нет, это никуда не годится. Бледно-зеленый халат Чешир накидывает уже на пороге. Он вообще-то очень здорово расшит полевыми цветами, но это уже даже не радует. Как-то очень быстро ориентиры сместились с любви к потребностям. Просто чертовски хотелось спать, и сон даже позволил пересечь свои границы, но девушку разбудила склока Холмсов. — Что за дело? - раздается голос доктора Ватсона. Ответ детектива тонет в хлопке дверью, - Запугиваешь? — Боже, нет. Пытаюсь втянуть, - слышит девушка. Распахнуть приоткрытую дверь, вломиться в квартиру на втором этаже, и устроить скандал с угрозами Лестрейдом и всем отделом оперативного захвата, которые обязательно окажутся на её стороне. — В спальню мою не лезь. Это заставляет застыть прямо у входа. Что ты, проклятье, прячешь в своей спальне? — О, Джон, это ты. Привет, как дела? - скрипнул замок, голос женский и смутно знакомый. — Джанин? - недоумение Чешир практически сравнимо с озвученным удивлением Ватсоном. — Извини, я не одета. А остальные ушли? Я слышала голоса? — Э, да, ушли. — Боже, уже почти восемь. Я опаздываю. Мне показалось, тут спорили. Это был Майк? — Майк? Майк?! Чешир поперхнулась воздухом. Едва ли Джон обратит внимание на что-нибудь, кроме не одетой Джанин, вышедшей из спальни сыщика, но девушка прибивается к стене, откидывая голову на косяк. Стоит вдохнуть глубже. Майк. Проклятье, она же о Майкрофте Холмсе говорит. — Майк, да, его брат. Они вечно воюют, - тон подруги Ватсонов идиотично приподнятый, явно самодовольный. Нет, это уже клиника. Молли плохая, Джанин нервирует. Холмс здесь подозрительным образом играет роль общего знаменателя. — Майкрофт? - высказывает общее недоумение Джон. — Его действительно так называют? Китти закатывает глаза. Шляется где-то с месяц, и вот — превращает Бейкер-стрит в проходной двор офисных клерков с явно распущенным поведением. Консерваторша. Чешир отпетая консерваторша. — Отлично. О, а как там Мэри? Как семейная жизнь? - Джанин затрагивает тему Морстен. Ревность можно оправдать этим. У Китти даже есть на это право, - А где Шерл? — Шерл..., - Джону приходится претерпевать полную диссоциацию и когнитивный диссонанс. Чешир тоже. — Он душ принимает. Думаю, он выйдет через пару минут, - всё же отвечает мужчина. — О, как обычно. — Да...? Китти почти смешно. Это всё как-то категорически не вяжется с образом Холмса, которого она знает. Нет. Детектив детектива, вообще-то, не знает абсолютно. Это, наверное, отвратительно — столько нервов убить, чтобы потом приходить к вот этому. Как удобно, что коллеги просто спали. Это всё упростило. — Доброе утро, для меня местечко найдётся? - Джанин явно присоединяется к Шерлоку, в душе. Китти издает невеселый смешок, закладывая руки в карманы. Всё же халат замечательный. Ткань, цвет... — О, ты уже встала? Голос сыщика такой... Чешир отрывается от стены, рассыпая волны волос по плечам, заходя в квартиру. Разгильдяйский походняк и опущенные плечи. Чуть больше расслабленности. Чуть меньше внимания происходящему. Да, диссоциация — определенно выход. — Он довольным кажется, - хрипло выдаёт девушка. Голос сел. После разговора с Ломаксом, несколькими сутками ранее, Чешир открыла рот лишь единожды, приветствуя контролера в поезде. — О, давно Вы здесь? - оборачивается Ватсон, всё ещё улыбающийся, будто сквозь желание выругаться от нервирующего ощущения собственной непосвященности и разбитых стереотипов. — Не особенно. Я просто зашла попросить драться с Майкрофтом чуть тише. У меня вдруг слишком чутким сон стал, а я так давно не могла заснуть. Мужчина вдруг замечает, что девушка действительно побледнела, под глазами залегли тени. Она будто истончала, как лист бумаги. Это вызывает беспокойство. — Выглядите... не плохо, вообще-то. Но может стоит снотворные попробовать? - предлагает доктор, - Успокоительные? — И как он, - Чешир кивает в сторону ванной, - впасть в медикаментозную зависимость? Я не уверена, что это поможет. Я сейчас веду одно дело, думаю, по завершению я успокоюсь. — Что за дело? - спашивает Джон, чуть хмурясь. — Не связанное с расследованиями, доктор Ватсон. Вода в ванной затихает, смех становится громче и... общим. Китти бегло смотрит в сторону открывшейся двери. Джанин ещё внутри, Шерлок на пороге. Он застыл всего на секунду. Девушка полагает, она стала для мужчины сюрпризом. Не самым приятным. Уже. — Передавайте Мэри привет, - добавляет Чешир, и ретируется раньше, чем женщина успевает выглянуть из ванной. Ватсон провожает коллегу взглядом. Это отвратительно — то, какой потерянной на мгновение показалась девушка. И каким образом, совместными усилиями, этого добились детективы. Джон не представляет что у них произошло. Ватсон даже не хочет представлять.***
Она не должна была видеть. Не должна была знать. Холмс устроил весь этот цирк с Джанин, чтобы в кабинет Магнуссена попасть. Но не для того, чтобы в который раз унизить Китти ещё одной женщиной. Такие игры с ней уже осточертели. Они отвратительны, Шерлок знает. Девчонка скользнула по нему взглядом до того уставшим, что мужчина на мгновение потерял ориентиры. Он бы пожертвовал Джанин — этим ключиком к Наполеону шантажа, только бы оказаться к девушке неприлично близко, тряхнуть за плечи, и попытаться вернуть ртутным глазам жизнь. Лихорадочный блеск. Хотя бы осточертение. Но Китти просто промолчала. Ей всё равно. Как сыщик упустил мгновение, когда девочка потеряла к нему всякий интерес? Ещё меньше месяца назад он был готов поклясться — ей просто нужно время. Она вернется, как возвращалась всякий раз. Она просто не позволит ему рассыпаться, захламляя Бейкер-стрит фунтами праха. Но Чешир развернулась, и ушла. Не замерла в ужасе и оскорбленности. Не вздоргнула, не сморгнула с дрожью, выдыхая медленно, тяжело, и с усилием неслышно. Её это не задело. Она и не должна была видеть. Мужчина видел из окна, как девушка садится в свой серый пикап. Холмс продолжает играть этот спектакль почти механически. Поцелуя Джанин он не чувствует, и никогда не сможет сказать целовал ли он её вообще. В голове всего одна мысль. Куда ты снова сбегаешь?