послушайте!

      Тони почти не был знаком с Питером. Точнее, вообще не был знаком до этого вечера.              Это был званый вечер, вокруг собрались статные мужчины, удивительно красивые (по правде, не все) дамы, дорогая мебель, напитки и изящные танцы. Тони должен был присутствовать на таких мероприятиях, но ничего, кроме слова «должен» его и не интересовало. Он только изредка разбавлял свою скуку вальсом, поддаваясь пронзающему приглашению красивых глаз одной из сотен желающих потанцевать с ним девушек, или алкоголем.              Но сегодня посреди вечера на небольшой подиум с фортепиано вышел небольшой мальчишка, Старк-младший его сразу и не приметил, ну никак он не вписывался в атмосферу этого вечера. Платья девушек чуть ли не переливались, костюмы молодых людей, без единого залома, лоснились, в зале стоял громкий гул из разговоров и негромкого смеха, но мальчик, вышедший к инструменту, не обращал на это никакого внимания. Он готовился. На нем был чистый и отглаженный, но довольно простой и потрепанный наряд: видимо, парадный, поэтому использовался нечасто и очень аккуратно. Темно-синие брюки, слегка большеваты в талии, заправленная рубашка с аккуратными рюшами на рукавах и жилетка в тон брюкам поверх плеч, с бархатным воротником. Его пальцы немного подрагивали, когда он снимал тонкие черные перчатки и, Тони готов поклясться, он несколько раз вертел головой в поисках прожигающего в его затылке дыру взгляда, но безуспешно.              — Господа, — пробасил Старк-старший откуда-то со второго этажа. — И леди, — учтиво прокашлялся он. — В честь такого великого события, дня рождения моей жены, я решил немного разбавить наш вечер, — Питер не смотрел на него, лишь слушал, мягко и бесшумно пробегаясь пальцами по клавишам, будто привыкая к новой поверхности. Тони не мог отвести от него взгляд и неосознанно подобрался поближе, все еще оставаясь в тени чужого поля зрения. Несмотря на предвзятую робость, юноша выглядел уверенно.       — Юный господин, один из лучших выпускников музыкальной школы имени Нерберта, согласился сегодня сыграть нам несколько произведений. Прошу, — только сейчас Питер глянул на него, уловив жест рукой, дающий согласие на начало. И, кажется, все огни, сияющие в этом зале, все звезды, пробравшиеся через окно, освещали его. Пит иногда выступал, но такое дорогое место для него было в новинку, так еще и абсолютная тишина, обращенное на него внимание, окончательно заставляющее разволноваться.              Он начал играть неожиданно и громко, с напором, и уже через десяток секунд совсем разошелся. Его пальцы легко скользили влево и вправо, руки неосознанно вскидывались вверх и падали на очередную громкую ноту, воспроизводя яростный аккорд. Он будто окунулся в параллельную вселенную, в свой мир, ограничивая себя от посторонних звуков и раздражителей.Первая песня была вступлением, но уже на ней зализанные в начале волосы растрепались, несколько прядей свалились на лицо. Питер встал и поклонился под громкую волну аплодисментов, низко опустив ровную спину, улыбаясь (да, Тони определенно заметил его искреннюю улыбку исподлобья), а потом с прежним выражением лица усаживаясь на свое место.              Вторая мелодия была спокойная и немного спешная. Питер кусал губы, хмурил брови и, когда совсем терял контроль над эмоциями, вскидывал голову. Старку-младшему казалось, что он может играть даже с закрытыми глазами. Несмотря на удивление зрителей и красоту исполнения, Пит все еще был жутко удивлен, судя по играющим желвакам на его лице.              На третьей мелодии уже никто на него не смотрел, но все только потому что она предназначалась для белого танца. Девушки были скромны и неуверенны в своих намерениях, но, тем не менее, зал отнюдь не пустовал. Тони согласился чуть ли не на первом предложении, но совсем не уделял внимания партнерше — он взял ее для виду, в желаниях было лишь подвинуться к Питеру еще ближе. Его эмоции, ровная осанка и удивительные тонкие пальцы завораживали, просто не могли не заинтересовать.              Из трех произведений Тони угадал только одного автора — Генрика Нерберта. Выступление Питера было закончено. На него свалился еще больший шквал аплодисментов, когда он смущенно закрыл крышку фортепиано и просочился к выходу — по сути, приглашение на вечер он имел прямо как официально званный гость, но находиться тут не имел ни малейшего желания. Так что он осторожно надел перчатки и закрыл за собой дверь.              — Выступление было…восхитительным, — его прижал в темном коридоре незнакомый мужчина, и Пит занервничал. — Скажите, вы работаете только в сфере…музыки? Я бы предложил…              — Господин Винсен, это не очень вежливо с Вашей стороны, верно? Зажимать гостя и рассказывать ему свои непристойные извращенные фантазии, — перебил Тони, кладя руку на плечо незнакомца. Он решил проследить за дальним другом отца, прославленным в довольно дурном свете, когда тот внезапно вынырнул из общего зала.              Винсен хмыкнул под нос, скинул чужую руку и скрылся без разборок. Питер не особо разнервничался — ему такое встречать не впервые.       — Спасибо, — негромко отозвался он, легко поклонившись.              Тони кивнул.       — Не стоит, извините его. Вы уходите? Так быстро? — он ненамеренно сложил руки за спиной и качнулся с пяток на носки.              — Я всего лишь музыкант. Мне нечего тут делать, — Питер, копируя, тоже смущенно убрал руки за спину.              — А если я приглашу Вас потанцевать?              — Не стоит.              — Почему?              — Я не танцую, — «не умею».              Тони замялся.       — А выпить? — его внимание для Питера было довольно непривычным ощущением, но, безусловно, приятным, так что он не смог отказать, смущенно кивая.              — Только не очень много. Мне нужно вернуться домой до одиннадцати, — на часах где-то около восьми. Тони улыбнулся, и они вместе вернулись в зал, занимая тихое место в самом уголке.