Червивый блокнот

Маннимарко родился в аристократической саммерсетской семье потомственных магов и учёных. Считается, что злодеев порождают трагические события, но в его жизни не случилось никаких особенных потрясений, кроме того, что она была ошеломительно скучна и предсказуема. Ещё в двенадцать лет он просчитал, как пройдут ближайшие лет триста, после которых его похоронят в семейном некрополе. Он не мог смириться с тем, что рождён лишь для того, чтобы обзавестись парой породистых потомков, послужить величию своего рода (который лет через сто или тысячу оскудеет, вольётся в другой или совершит какую-нибудь ошибку), и в конечном счёте кануть в забвение, потому что упоминания в хрониках и на семейных Днях Предков нужны не мёртвым, а живым. Маннимарко ненавидел Дни Предков — за каждым именем стояли мужчина или женщина, которые уже прошли этой дорогой и проиграли. Маннимарко просчитал благородный путь; просчитал и путь еретика; просчитал все возможные способы прожить свои триста лет, и любой их них, даже в случае успеха, казался мелочным и оканчивался одним: смертью. Смерть уравнивала и вора, и нищего; игра без выигрыша, 32 способа демонстрации своей беспомощности перед лицом величайшей загадки. Поразмыслив, Маннимарко выделил три самые большие. Первой загадкой были души. Души входили в тела при рождении, их можно было заключать в камни, использовать их энергию, считывать их память, мучать или насыщать, но почему их развитие могло происходить только в сочетании с плотской оболочкой, не знал никто. Второй загадкой были рождение и цель. Дети появлялись глупыми и беспомощными, взросление казалось болезненным и неприятным процессом, словно ты попадал в залу, в которой все присутствующие знали о существовании секрета, но могли поделиться лишь слухами и сплетнями. Ни цели, ни подсказок — только лоббирование интересов определённых групп, в каждую из которых настойчиво пытались заманить при помощи тысяч уловок. Третьей загадкой была смерть. Смерть встречала всех, кто проходил через рождение. Многие пытались обмануть её, оттянуть, отвратить; выкручивались, продлевая молодость или старость, но смерть стояла за их плечом и отравляла существование в любом случае. Учитывая, что никто из смертных не нашёл ответов на первую и вторую загадки, одной жизни, даже такой долгой, как у альтмера, на это не хватало, а следовательно, необходимо было победить смерть, чтобы дать себе больше времени, или стать богом, поскольку их наверняка волновали иные вопросы. Маннимарко пришёл к выводу, что единственный способ победить смерть заключался в том, чтобы через неё пройти, потому что все иные пути представляли из себя уловки, а вора всегда рано или поздно ловят за руку. Вооружённый всеми этими размышлениями, Маннимарко казался сверстникам — заносчивым, а взрослым — не в меру умным, очень максималистичным и чуточку пугающим. Отец решил отвести его знакомому сапиарху, чтобы тот подобрал сыну программу обучения, а сапиарх обратился к псиджикам, потому что Маннимарко задавал слишком точные вопросы. Отвечать на них ложью было бы неправильно, увиливания Маннимарко вычислял сразу и грозил со временем стать еретиком. Отвечать на них прямо и честно не входило в компетенцию сапиарха. Йахезис забрал неудобного юнца. Родители не возражали. Альтмерская аристократия заботилась о должном воспитании и обучении своих потомков, и карьера псиджика пусть и представлялась немного выходящей за рамки, но всё же была почётной. Маннимарко остался им благодарен за отсутствие сложностей, а затем попросил Йахезиса провести обряд «отделения»: род о нём забыл, словно никогда и не имел среднего сына. Исчезли его вещи, его положение на всех генеалогических списках, и самое его имя растворилось даже в голове матери. Отныне существовал только Маннимарко — псиджик, голодный до знаний. Старый Путь всё равно не предлагал ему готовых ответов, но с Артейума было удобно начать их искать. Маннимарко всегда поступал очень рассчитано, потому, поставив себе цель, не отходил от неё — менял тактику и стратегию, менял промежуточные цели, но не позволял ничему и никому себя отвлечь. После освоения основных метафизических представлений и общей теории времени Маннимарко обратился к Аркею, но тот оказался именно что богом смертных, лишь поддерживающим круговорот рождения и смерти, но ничего не знавшим глубже крутящегося Колеса. Тогда Маннимарко понял, что Аркей — его враг, потому что для постижения смысла Колеса требовалось выйти за его пределы, а не крутить его бесконечно. И тогда запретная и не одобряемая большинством некромантия показалась наиболее подходящей дисциплиной для изучения, потому что сочетала в себе исследования всех трёх загадочных предметов: души и плоти, сущности жизни и сущности смерти. Маннимарко объяснил Йахезису — лично, в тайне — зачем собирается заниматься этой наукой и почему обыденные опасения относительно некромантов не должны быть применены к нему. Глава Ордена согласился с его доводами и даже выделил лабораторию, велев не распространяться о смысле экспериментов. Не все имели столь широкие взгляды. Маннимарко не считал себя чудовищем, хотя мог легко согласиться, что его нежелание размениваться на обывательские ценности могло показаться опасным. Но он и не проводил много времени среди низменных умов. Постепенно его открытия в некромантии становились всё значительнее, ответы вели к новым вопросам, и Маннимарко не видел ни единой причины останавливаться на выбранном пути. В конце концов, он вёл к обоим целям: встретить смерть лицом к лицу и направиться дальше — и стать богом, которого не волнуют подобные вопросы, путь и богом нежити. Смертным это вполне по плечу. Тот же Аркей был раньше смертным Арк'эем. Он тоже изучал тайны рождения и смерти, и почти пришёл к разгадке, как его поразила чума. На смертном одре этот жалкий глупец молился Маре, чтобы она отсрочила его смерть и он бы сумел понять разгадку, но богиня могла дать ему только бессмертие и божественное бремя владеть над рождениями и смертями, но никогда не узнать, правильные ли решения он принимает. Тем самым Мара запутала его ещё больше. Маннимарко собирался взять свои ответы сам.