Когда в доме появляется ребёнок

Ремус Люпин завернулся сильнее в плед, чувствуя, как усталость обрушилась на его тело. До полнолуния было ещё достаточно времени, после исчезновения Воландеморта не было необходимости быть постоянно начеку, думать о том, как действовать, что и кому говорить. Палочка, что практически всё время была сжата в крепкой ладони, теперь чаще скрывалась в карманах мантии. Его вечер должен был быть удивительно спокойным и размеренным, как и в последние дни: закончить статью для сборника по защите от тёмных искусств, сделать скромный ужин, чтобы не превратиться в скелет, обтянутый кожей, а после задремать, в этом самом кресле, в тепле камина и пледа, чтобы утром отправить совой свиток пергамента и начать искать новую подработку. Но распорядок изменился. И Люпин, сдерживая тяжёлые веки, думал о том, что не только на этот вечер. Он тихо подвинулся, чувствуя, как ноги начали затекать, и медленно перевёл взгляд на протёртый, но ещё вполне себе добротный диван, на котором, укутанный в самый тёплый вязаный плед, спал черноволосый мальчишка. Такой же худой и бледный, как сам Ремус. С синяками и ссадинами. В изношенной, огромной одежде, которая держалась лишь на тяжёлом ремне и честном слове.

Гарри Поттер.

Не в таком виде Люпин ожидал увидеть сына Джеймса и Лили. Сытый, краснощёкий, скорбящий по своим родителям, но питающий нежность к своим опекунам. Он должен был быть именно таким. Ожидать письма из Хогвартса, или, если ему не рассказали, то столкнуться с этой новостью, как с самым желанным праздником. Но надежды Ремуса не оправдались. Да, Лили кратко рассказывала, что семья её сестры – не самое прекрасное место, и ожидания мужчины были слишком завышены, но всё же… Гарри был маленьким, беззащитным ребёнком, из которого можно было лепить, всё, что угодно. Он мог бы стать, как его кузен. Нет, конечно, Люпин этого никогда бы не пожелал – стать разжиревшим, избалованным ребёнком – но в сравнении? Расцелованный засранец или забитый приёмыш? Путь мальчик вырос бы таким, как его дядя, но в своём меркантильном мирке он был бы счастлив. Извращённое счастье, но при скупости вариантах, Ремус пожелал бы именно такой судьбы для сына его друзей. Гарри поёжился. Постанывая сквозь сон, он сильнее завернулся в свой кокон, совершенно не чувствуя, как колется ткань, согреваемая светом огня. Вскоре мальчик затих, а вместе с ним расслабился и Люпин. Сейчас ему не хотелось, чтобы Гарри бодрствовал. Ведь будут вопросы, разговоры, а мужчина совершенно не представлял, как себя вести. Ребёнок был совсем забит, запуган, что без лишних слов пошёл с незнакомым ему человеком. Если бы Ремус мог читать мысли, то он был уверен, что в маленькой головке в тот момент ютился лишь ком смирения. Его куда-то уведут? Хорошо, возвращаться в дом на Тисовой улице ему не хотелось. С ним будут делать что-то ужасное? К этому он готовится каждый день своей сознательной жизни. Мальчик был тих и покорен. Возможно, так дальше и будет. Он проснётся, тихо сядет на диване и будет ждать, что с ним будут делать. Не спросит ничего, но Люпин так не мог: ему надо объяснить, что здесь, в этом маленьком доме в скрытом квартале городка вдали от Лондона, ему нечего бояться, что Ремус – его друг и защитник. Но как это сделать? Простые слова и фразы, но мужчина не представлял, как произнести их вслух. Да и что дальше? Гарри, теперь ты будешь жить со мной, ах да, ещё ты волшебник, как и я, вот смотри, магия. О, и самое главное. Взрослый мужчина, который думал, что вся его школьная дурость покинула его с годами, оборотень, который может тебя сожрать, если задержится в полнолуние на лишний час дома. Он прикрыл глаза, не в силах больше бороться со сном и собственными мыслями. Люпин невольно проклинал тот день, когда решил разобрать сундуки и нашёл фото с Джеймсом. Проклинал свою сентиментальность и ностальгию. Проклинал это вспыхнувшее желание узнать, как складывается жизнь сына его друзей. И эту скорость, с которой он добрался до Хогвартса, разговорил Хагрида, который как обычно, сначала даст подсказку, а только потом подумает, что надо было держать язык за зубами. Тисовая улица. Он ходил по ней, как маньяк, выглядывающий шестилетних мальчиков, в поисках того, кто был бы похож на Джеймса и Лили. Даже был готов уже в окна заглядывать, как сама судьба сжалилась над ним: щуплый мальчишка потащил огромный мусорный пакет под какофонию звуков из открытой двери. Вроде бы шёл какой-то сериал, на фоне которого раздавался неприятный женский голос. Он нашёл Гарри. Потрёпанного, с грязной головой и в обносках. Без тени радости в глазах. Теперь точно такой же, но разморенный чаем и камином, он спал на диване Люпина, неся в себе перемены. Спал, совсем без снов и тревог. Точно так же, как и сам Ремус.