Когда в доме появляется ребёнок

Люпин поправил мантию, которая слишком сильно свисала с Гарри и больше походила на покрывало. Покорно стоящий мальчик расставил руки в стороны, позволяя закатывать и закалывать булавками рукава, и с изредка мелькавшим скептицизмом во взгляде следил за манипуляциями мужчины. Выдерживать вес ткани было тяжело, но Поттер старался не замечать этого неудобства: Ремус всеми силами пытался облачить мальчика таким образом, чтобы без лишнего внимания они смогли выйти на улицу. И пусть Гарри до конца не понимал всей важности этого мероприятия, и стоит ли ему действительно следовать советам держаться в тени, он послушно кивал на слова Люпина и ожидал, когда тот окончит все приготовления. Ремус плавным движением отрезал край мантии, от чего мальчик невольно дёрнулся: палочка и магия не делали ему ничего плохого, но это было слишком необычно, чтобы пугать. - Всё нормально? – заметив возникший испуг на лице Гарри, обеспокоенно спросил мужчина. - Наверное, - неопределённый ответ, но мальчик перестал коситься за спину, где лежал кусок чёрной ткани. – Стало легче. По весу, - быстро уточнил он. - Ничего, - Люпин поджал губы в улыбке, - возьмём тебе подходящую по размеру, и тяжело не будет. Так… Он поднялся с колен и, пока Гарри осторожно пытался себя осмотреть, собрал деньги, маленький заранее подготовленный список и достал собственную, уже заметно поношенную мантию. Планы об обновлении собственного гардероба покинули его мысли ещё несколько лет назад, когда впервые столкнулся с мучительным голодом и той чёрной бедностью, о которой и в книгах не читал. - Гарри, ты помнишь, как я впервые привёл тебя в этот дом? Тот кивнул. Не слишком уверенно, так как ощущения и собственное состояние были настолько размытыми и неизвестными, что даже при большом желании тяжело было вспомнить. - У меня не такой большой камин, чтобы можно было пройти через него, поэтому, - на этих словах Поттер резко повернулся к названному камину, - трансгрессируем. - Тра… - он даже не стал дальше пытаться выговорить это слово. - Возьми меня за руку, - вместо объяснений произнёс Ремус, протягивая широкую, шершавую ладонь. Гарри опасливо посмотрел на протянутую руку, но медленно шагнул вперёд. Его собственная ладошка была тёплой, немного влажной от волнения – одно резкое движение, и она выскользнет. Люпин ободряюще улыбнулся и крепко сжал пальцы. Никакой грубости, но он не отпустит доверчиво протянутую ладошку. - Готов? – Гарри отрицательно мотнул головой. – Насчёт «три». Раз, два, - мальчик испуганно прижался к ноге мужчины, хватаясь свободной рукой за слои мантии и штанины, - три. Ощущения трансгрессии отвратительны и для взрослых. К ним можно только привыкнуть, игнорировать, а после улыбаться, будто никаких неудобств в несколько секунд не испытывал. Люпин держал это в памяти и, как только они очутились в переулке рядом с Дырявым котлом, опустился на колени перед Гарри, проверяя самочувствие мальчика. Сейчас, перемещаясь осознанно, Поттер чувствовал тошноту и слабость в ногах, из-за чего из последних сил хватался за руки Ремуса, глядя в одну точку. - Всё-всё, Гарри, всё хорошо, - мужчина спешно гладил мальчика по волосам, стирая пот со лба и пытаясь облегчить ощущения после перемещения. – Сейчас всё пройдёт. - Мне плохо, - сипло выдавил из себя Поттер, когда Люпин взял того на руки. Прижавшись спиной к влажной стене, он шептал успокаивающие слова на ухо мальчику, вяло обнимающего Ремуса за плечи, и мягко поглаживал меж лопаток, словно эти незамысловатые движения могут прогнать неприятные ощущения после трансгрессии. Гарри только через несколько минут перестал тяжело дышать и зашевелился. Чуть отпрянув, он посмотрел на Люпин и, ещё немного вяло, произнёс: - Вернёмся домой пешком? Ремус натянуто улыбнулся и опустил Гарри на землю: - Пешком дойти мы не сможем, - он взял мальчика за руку, - сейчас мы в Лондоне, и идти придётся не один день. - В Лондоне? – Поттер оглянулся, будто бы стены грязного переулка могли показать красоты большого города. - Да, именно здесь. Но, Гарри, - мальчик поднял голову, - мы можем попробовать вернуться домой через камин – выйти в маленьком магазинчике за пару кварталов – только это будет очень рискованный путь. Рядом с каминами часто много волшебников, и моё появление с ребёнком привлечёт внимание. Как я уже говорил: то, что я забрал тебя от тёти с дядей – это очень плохой поступок, даже с учётом моих добрых побуждений. - Понимаю, - по лицу Гарри было видно, что ему совершенно не нравилась идея снова испытать ощущения от трангрессии. - Ещё один раз сегодня переместимся, но только позже. А потом не будем, хорошо? - Ладно. Люпин погладил Гарри по голове и, растрепав волосы, чтобы шрам был не заметен, да для больше надёжности натянув капюшон, повёл его в Дырявый котёл. Крохотный бар встретил их серостью и унынием: обшарпанные стены и старая мебель, повидавшая стольких волшебников, что не хватит и трёх самых больших свитков пергамента, чтобы всех перечислить, вызывали не самое приятное первое впечатление. Благо, что хотя бы был день, и сквозь замызганные окна проникал свет, отгоняя темноту в самые дальние углы. Но мальчик всё равно крепко держал Ремуса за руку, боясь остаться в этом незнакомом месте без поддержки и знаний единственного человека, которому он мог сейчас доверять. И пусть мужчина позже расскажет, что к Дырявому котлу быстро привыкаешь, что там собираются старые друзья, ученики Хогвартса перед поездкой в школу, и можно выпить не только крепкие напитки, но и провести тихие беседы за чашкой чая, Гарри навсегда запомнит это первое впечатление, давящие стены и внимательный взгляд бармена Тома, чьё перешёптывание с кучерявой и единственной приятной на вид посетительницей было намного важнее, чтобы отвлечься и окликнуть вошедшего Ремуса. Люпин быстрым, уверенным шагом провёл Гарри к двери, разделяющей их от спасительного заднего двора, где можно было выйти в Косой переулок, слиться с толпой и нырнуть в тёмный закоулок, где расположены дешёвые магазины и обитают менее любопытные волшебники. Когда раздался тихий стук, и больше никто на них не смотрел, мужчина облегчённо выдохнул. Если бы сейчас в баре было много людей, то их проходку оставили бы практически без внимания: у каждого свои дела, темы для обсуждений, а сам Том был бы занят, зарабатывая свои галлеоны. Но день был спокойным, до нашествия учеников ещё жить да жить, а потому его появление с ребёнком точно не осталось незамеченным. «Надо быть осторожнее», - мелькнуло в голове одновременно с мыслью, что о пропаже Гарри ещё не трубят на каждом углу. Их бы тогда точно задержали, окликнули для уточнения информации, и взгляды были бы пристальнее, чем им довелось ощутить на себе. После, когда мальчик уже будет спать, Люпин сможет зайти в Дырявый котёл и перекинуться парой слов с Томом, налепетав историю про дополнительный заработок, старушку, которая не может отвести внука для покупки новой мантии, и собрать пару сплетен, чтобы примерно представить, какая обстановка сейчас в волшебном мире. А сейчас он ударил по влажным кирпичикам, открывая юному Поттеру новый мир, пугающий своей нереальностью и будоражащий самое смелое воображение. Гарри сжал руку Люпина так крепко, что даже стало немного больно, но глаза его распахнулись от искреннего удивления, не граничащего со страхом, как было раньше. Косой переулок был более ярким, живым и радушным. Множество волшебников в мантиях, с непривычными причёсками ходили по каменной дорожке, заглядывали в широкие витрины, скрывались за дверями со звонкими колокольчиками, и праздно болтали меж собой. - Ну, вот мы и пришли, - Ремус мягко улыбнулся, видя реакцию мальчика. – Не отпускай мою руку, чтобы не потеряться. Гарри кивнул, но взгляд его был направлен на все невиданные до сегодняшнего дня вещи и товары. Маленькие фейерверки, размахивающие своими крыльями совы, пузатые колбы с витрин, непонятная одежда, похожая на спортивную форму, да начищенные тяжёлые котлы – настолько чёрные, что казалось, поглощали свет каждого лучика, неудачно заглянувшего в магазин. Всё одновременно привычное, но и столь далёкое от обычных картинок в атмосфере пышущего жизнью переулка, где поднимаются тяжёлые клубы пара, а голоса смешиваются в один общий гул, что кружило голову. Как будто задекорированная сцена для съёмок, если бы не мелькающее то и дело волшебство: маленькое, скромное, больше бытовое, чтобы перенести те же огромные чемоданы за раз. Они прошли даже не половину Косого переулка, когда Люпин сказал, что им пора сворачивать, и не увёл мальчика в более спокойную часть этого места, где резко ощущалось падение общей радостной атмосферы. Но, во всяком случае, было не так страшно, как если бы они завернули в Лютый переулок, в который, как надеялся мужчина, Гарри никогда не понадобиться заходить. Первым делом они зашли в «Мантии «из рук в руки»», где пахло пылью, будто бы на прогретом солнцем чердаке бабушки. Различного цвета мантии висели вдоль стен, несколько бедно одетых волшебников ощупывали ткань и тихо о чём-то перешёптывались, а сама владелица – полненькая, но очень подвижная женщина – снимала принимала оплату за очередную покупку. Ремус неловко потёр переносицу, отпустив Гарри побродить по магазину. Он чувствовал, что обманывает мальчика: тот ходил то восторженным, то со сдержанным любопытством; висящие старые мантии казались чем-то невообразимо запретным и лучшими из одежд, которые только можно было представить. И понимал он сейчас, что в магазине продают всё поношенное и старое, или же нет – было не особо важно. У Люпина стояло стойкое ощущение, что он поступает также, как и Дурсли: берёт для Гарри только дешёвое и с чужих плеч. Да, он возьмёт мальчику одежду по размеру, да у него на большее нет денег – это всё объективные причины не чувствовать себя виноватым предателем, но всё равно хотелось дать больше и лучше. Вырвать, наконец, его из оков пренебрежения. Но для этого надо вырваться из бедности. Когда владелица магазина освободилась, она удостоила их своим вниманием. Гарри померил несколько мантий, которые Ремус откинул в сторону, так как на одной расходился шов, другая же нуждалась в укорачивании. Не так сильно, как та, в которой пришёл Поттер, но всё же. В конечно итоге Люпин продал их подколотую мантию, немного отбив стоимость «новой». Теперь мальчик то и дело оглаживал плотную тёмно-зелёную ткань, которую неплохо было бы постирать, но в целом, её состояние можно было оценить как «хорошее». Нет дыр, швы плотные, ничем неприятным не пахнет. По размеру чуть-чуть длинновата, но не мешает ходьбе и «На вырост! Дети так быстро растут, вон, через недельку-другую уже в пору будет». Точно также они приобрели штаны, две кофты, пижаму, белье (вот это точно новое, Люпин не мог себе позволить взять такую часть гардероба после кого-то). И после каждой покупки мужчина то и дело спрашивал, нравится ли это Гарри, устраивают ли его такие вещи. Сердце становилось тяжёлым, а в голове крутились не самые радостные мысли, но становилось чуточку легче, когда мальчик в очередной раз кивал и непонимающе смотрел на Ремуса: а разве может быть иначе? Гарри не знал, что в других, более хороших магазинах вещи мягче, лучше, крепче. Только понимал, что их покупки с чужого плеча и достаточно старые. Тяжело было этого не заметить, учитывая разношенность и общее состояние. Но Люпин говорил, что это теперь его. Не бросал презрительно в лицо огромную рубашку, которая была в два, а то и в три раза больше, чем полагалось, и которую в обычной ситуации он бы выкинул, но голый ребёнок вызовет вопросы и опустит его в глазах у соседей. А придирчиво проверял ткань, швы, даже принюхивался, помогая выбрать что-то хорошее. Простенькое, не дорогое, но всё же достойное второго шанса. По размеру или немного на вырост. А такое отношение давало отклик в душе намного сильнее, нежели врученная прошитая золотом мантия. Последние магазины они прошли достаточно быстро. Люпин взял простенькие и такие обывательские продукты, как картофель, морковь, крупы; приобрёл маленький кулёк конфет, которые обычно никто не берёт, и, потратил последние деньги на свежий выпуск «Пророка». План на сегодняшний день они выполнили, и Гарри, словно чувствуя, что вот-вот предстоит неприятное возвращение, поник и невольно сжался. Он нёс самые лёгкие пакеты, вызвавшись и помочь Люпину, и впервые ощутить ношу собственных вещей, но теперь они казались такими тяжёлыми, что Поттер еле-еле передвигал ногами. Ремус понимающе посмотрел на него, но предложить другой альтернативы не мог. Они и так были достаточно долго среди волшебников и делать крюк через камины – очень рискованно. Мужчина и так еле сдерживался, чтобы не начать подозрительно озираться, выглядывая в толпе заинтересованные взгляды или, того хуже, движущиеся в их сторону фигуры. На стороже-то он был, каждую минуту, но пока удавалось не привлекать к себе лишнего внимания. Поэтому, единственное, что он мог сделать, так это за закрывшейся кирпичной стеной, попытаться подбодрить мальчика и пообещать, что с каждым разом трансгрессию пережить будет легче. Вон, многие волшебники ею пользуются. Гарри же оставалось лишь кивать, надеяться на правдивость этих слов и за секунду до перемещения – набрать побольше воздуха, героически надув щёки, со слабой верой, что это поможет трансгрессировать с меньшем чувством тошноты.