Когда в доме появляется ребёнок

Ремус нерешительно выглянул в окно, будто на аккуратной дорожке каждое утро появляются важные новости магического и магловского миров. Выйти на улицу — одно из необходимых действий. За продуктами и прочими вещами Люпин может сходить и сам, но, даже если представить, что он сможет безошибочно подобрать одежду по размеру Гарри, мальчика всё равно нельзя держать в стенах дома несколько лет: он и без проблем Ремуса редко выходил на улицу. Мужчина устало вздохнул и отошёл от окна. Тело, конечно, не болело, как вчера, но он всё равно чувствовал, как постанывают мышцы при движении. Словно сам факт сна был для него чем-то опасным и запретным. Зевнув, Люпин сел за стол, запустил пальцы в волосы и в очередной раз ощутил, как на него обрушилась странная смесь апатии и страха. Как сделать всё правильно он не знал, и поэтому снедающее чувство заполняло его грудь. Сначала у него был один перечень проблем, но с каждым новым продумыванием плана действий — появлялись новые. Он же знал, что Гарри начнут искать? Но что-то словно блокировало зарождение в его голове идеи «А что с этим делать?». Хорошо, скоро ему сова доставит новый выпуск «Ежедневного Пророка» — единственная постоянна графа расходов, от которой не может отказаться мужчина (один кнат большую часть времени он себе позволить может, и пока только через газету возможно получить варианты заработка). Тогда он увидит, ищут юного Поттера или нет. Конечно, есть вариант, что поиски будут не такими официальными. Но если не каждый волшебник в курсе об исчезновении самого знаменитого мальчика, то уже можно спокойно перешагнуть порог своего дома. Осторожность и внимательность будут неотъемлемыми спутниками, но всё же не надо так сильно переживать, что случайный прохожий сможет опознать Гарри. Но авроры работают хорошо. Про это нельзя забывать. И про меры предосторожности Дамблдора тоже. Кто знает, какие заклинания он использовал, чтобы обезопасить мальчика? С маглами было ещё сложнее. Люпин не имел их средств получения информации и плохо ориентировался в их мире. Как происходят поиски потерянных детей? Насколько серьёзно они подходят к такому делу? Нет, то, что спасение ребёнка — это первостепенная задача, Ремус не сомневался. Но как ведут себя органы? Есть ли какие-то иные организации? Насколько это массово? Информация распространяется только в городке, где жил мальчик, или это сразу становится известно по всей стране? Люпин был готов вот-вот завыть, хотя до полнолуния ещё достаточно времени. В идеале было бы выходить с Гарри в мире маглов. Это всё равно агрессивная среда для волшебников, поиски будут проходить чуть сложнее и…. Мужчина смел надеяться, что все будут больше склоняться к тому, что мальчик находится где-то в магическом мире. Там, если что, можно будет и чердачную крысу поставить в известность о произошедшем. Но специальных денег у него не было, так же как и знания города, работы полиции и прочего. Лучше Ремус ориентировался в мире волшебников. Да, авроры, да, неизвестная магия Дамблдора. Но всё это может быть и здесь, на соседней улочке. Зато Люпин знает, как всё работает, куда можно уйти, где скрыться, а ещё места, владельцы которых не обращают внимания на своих клиентов и не задают лишних вопросов. Наверное, он поспешил со своим суждением об идеальном варианте. Но при всём удобстве, относительном, конечно, была одна нерешённая проблема. Магия. Сам Люпин может скрывать её существование от Гарри, но стоит им зайти в какой-нибудь магазин… Да что там, просто ступить на улицу — и это станет слишком явным. На фокусы списать будет непросто, если не невозможно. — Зато финансовые проблемы пока отступили на второй план, — тихо пробормотал Ремус в столешницу. Если он хочет дать Гарри полноценное детство, то придётся рассказать. Показать, что ещё хуже. И как к этому подступиться Люпин не знал. Решив, что скрываться на кухне больше нельзя, он быстро сделал завтрак из остатков еды и направился наверх. Часть его хотела, чтобы Гарри ещё спал, а другая — чтобы это поскорее закончилось. И желательно успешно. Испугается ли Поттер? У него ещё могла не проявиться магия и тогда поверить мужчине будет сложно. Или всё пройдёт настолько иначе, что даже при долгом обдумывании Люпин не сможет придумать такой вариант? В голове прокручивались различные фразы, подходы, простенькие заклинания для демонстрации. Осторожно постучав, он приоткрыл дверь. Сначала Ремус подумал, что Гарри ещё спит, но быстро заметил шевеление. Мальчик приподнялся на постели: след от подушки, взъерошенные волосы и расфокусированный взгляд. Он выглядел уютно и тепло, настолько, что Люпину захотелось принести еду сюда, дать Поттеру понежиться под одеялом столько, сколько тот сам захочет. В принципе, ничего не мешает ему так сделать, но есть ряд вещей, волнующих мужчину, чтобы откладывать их в дальний ящик. — Доброе утро, — привычно улыбнувшись, произнёс Ремус. — Как спалось? Гарри что-то просипел под нос, устраиваясь удобнее и пытаясь сосредоточить взгляд на расплывчатой фигуре Люпина. — Хорошо, спасибо, — в конечном итоге тихо ответил мальчик. Сон был восхитительным. Никто не ходил по лестнице над его головой, сбрасывая щепки и пыль прямо в глаза; не было полок и сжимающих стен, об которые можно удариться; в комнате до самого утра светил мягкий свет, прогоняя чувство одиночества и обречённости; а сейчас послышался мягкий стук и добродушный тон, вместо громыхания двери от мощных ударов дяди, требующего немедленного пробуждения. Гарри даже казалось, что ему приснился сон. Неуловимый и не запоминающийся, но оставляющий после себя чувство отдыха и какое-то приятное спокойствие, которое возникает от осознания, что этот и последующие дни будут прекрасными. — Если хочешь, можешь ещё полежать, — начал издалека Ремус. — Завтрак я уже сделал, так что смотри, когда будешь готов встать. — Я… Сейчас, — Гарри прислушался к своим ощущениям: он уже достаточно полежал, чтобы ощутить голод. Он выбрался из-под одеяла, ступил босыми ногами на холодный пол и поёжился. Мужчина виновато улыбнулся и спешно уверил мальчика, что камин уже затопил, так что скоро будет снова тепло. Поттер лишь кивнул на это, взял свои перекошенные очки и, немного помявшись, думая о том, оставаться в рубашке или попросить грязную одежду, в итоге соскользнул с кровати. Умывшись, он спустился с Ремусом вниз, непонимающе осматривая коридор, лестницу, а когда они зашли на кухню, то взгляд сменился на ошеломлённо-подозрительный. Отметив про себя живую мимику мальчика, Люпин достал чашки и тут же произнёс: — Мне не спалось, так что я решил немного прибраться. Всё ещё оглядывая простенькую, но чистую кухню, Гарри забрался на стул, который в скором времени уже будет иметь полное право называть своим. Он чуть смелее, чем в прошлый раз, взял предложенный бутерброд и даже решился отломить кусочек нетронутого вчера шоколада. Попробовать сразу он, конечно, не решился, но Люпина радовали и такие маленькие шаги. Когда чай был выпит наполовину, бутерброды съедены, а кусочек шоколада призывно лежал рядом, так и выпрашивая ребёнка, чтобы тот его попробовал, Ремус собрался с мыслями и произнёс: — Мне надо с тобой кое-что обсудить. Гарри уже собрал всю свою решимость и был готов попробовать сладость, но после слов мужчины оставил эту идею. Он медленно кивнул, как бы говоря, что внимательно слушает. Даже кружку отодвинул чуть в сторону. — Я предпочитаю быть предельно честным… В большинстве случаев, — смущённо наклонил голову Люпин, — поэтому мне нужно тебе рассказать о кое-чём важном. Фух, — храбрости продолжить этот разговор ему требовалось не меньше, чем Гарри взять предложенный шоколад. — Начну немного издалека. Было бы здорово сегодня сходить с тобой в магазин. Взять продукты и одежду. — Это не… — Это обязательно, — опередил его мужчина. — Ты не обязан ходить в потёртых обносках больше тебя раза в три. Ты маленький мальчик, Гарри. У тебя должно быть нормальное детство со своей комнатой, одеждой и вещами. Играми, образованием и заботой тоже, разумеется, — Ремус развёл руками, как бы за место слов «Ну, ты понимаешь, да? Поэтому я могу не завершать свою мысль словами». — В общем, тебе всё это нужно. А ещё нужно выходить на улицу. Если хочешь, конечно. Я имею ввиду, что… В таких вопросах у тебя не должно быть ограничений. Только собственное желание и интересы. — Вы хотите, чтобы я вышел погулять? — осторожно и непонимающе спросил Гарри. — Нет, то есть, — Люпин боролся с ворохом мыслей и слов, — если сам не захочешь этого. Я сказал, начну издалека, так что извини за то, что отвлёкся. Кхм, в общем… Надо сходить в магазин, и с этим есть некоторые сложности, — поймав странный взгляд мальчика, он обречённо вздохнул. — Гарри, я уже говорил, что забрав тебя, я сделал очень нехорошую вещь в глазах общества. Это я знаю, что желаю тебе только добра, и, надеюсь, ещё и ты. А остальные будут видеть во мне только преступника. — Понимаю, — медленно произнёс Поттер, хотя по его тону нельзя было быть уверенным, что он полностью осознаёт смысл слов Ремуса. — Хорошо, — Люпин не почувствовал никакого облегчения. — Поэтому нужно быть осторожными. Я не сильно этого желаю, но беспечно ходить по улице — это рискованно. Он не стал в очередной раз напоминать Гарри о его праве попросить вернуть родственникам или отвести в другое место. Ремус понимал, что мальчик и без него про это не забыл и, пока такая просьба не высказана, решил говорить и действовать так, словно они уже определились, что Поттер останется под его опекой. — Так, это один момент. И за него я искренне извиняюсь, — Люпин нервно потёр пальцы: ему, правда, было стыдно за такие ограничения и не самую лёгкую жизнь мальчика. — Теперь самое важное. Гарри только расслабился, как вновь превратился в слух. Мужчина не давал повода его бояться, но всё же… Он не мог не переживать. Особенно, когда весь вид Ремуса говорил о серьёзности и сложности разговора. Что он сейчас скажет? Гарри надо переселиться в каморку, похожую на чулан? Тётя с дядей приедут? Ему, и правда, надо будет пойти в школу Святого Брутуса? — Места, в которые мы пойдём, отличны от того, к чему ты привык. Это… Это основная причина, почему ты никогда не слышал о Хогвартсе, правду о своих родителях и, чего греха таить, как я так быстро убрал дом за ночь. Теперь Гарри выглядел заинтригованным, насколько мог выглядеть ребёнок. И почему-то Ремусу казалось, что больше того зацепила часть с уборкой, нежели название школы и, самое важное, упоминание родителей. Последнее из-за сложности и личности темы. — Я, если честно, не знаю как правильно об этом сказать, — на лице Люпина играли различные эмоции: решимость, волнение, страх. — Кхм… Гарри, когда люди говорят, что чудо и волшебство есть, то… Они не ошибаются. Мальчик непонимающе наклонил голову. — Я хочу сказать, что… Ох, ладно, это надо сделать прямо. Гарри, ты, как и я, волшебник. Будь Поттер чуть старше, то, возможно, он бы посмотрел на Люпина, как на дурочка, заодно посмеявшись с протяжным «Да бро-о-ось». Но пусть искреннее неверие и отразилось в его глазах, бурного отрицания от него не последовало. — В это тяжело поверить, я знаю. Возможно, с тобой уже случались вещи, которые списывались на странное совпадение, хотя очень трудно представить, что такое вообще реально. Летающие вещи, взрывы, двигающиеся предметы? — он с надеждой посмотрел на мальчика, желая услышать подтверждение, заметно всё упрощающее. Но Гарри слабо мотнул головой. — Нет. Ничего такого… — Ну. Такое в юном возрасте не всегда происходит. Скорее всего, проявится чуть позже, ближе к одиннадцати годам, когда волшебники поступают в Хогвартс, — и всё равно никакой веры в его слова (хотя любопытство проглядывалось). — Места, в которые я хочу сходить с тобой, совершенно не похожи на привычные магазины и улицы. Люди ходят в другой одежде, там множество других товаров, другие деньги, другие развлечения. Всё отличается от того мира, в котором ты рос. И… Ремус со странным чувством обречённости достал палочку под пристальным взглядом Гарри. Опыт, практика, визуальное подтверждение. Это намного эффективнее, чем слова и рассказы о возможных чудесах. — Не бойся, — мягкий тон, и резко напрягшаяся спина мальчика чуть расслабилась. — Окулус репаро, — очертив в воздухе угловатую спираль, произнёс Люпин, прежде чем погнувшаяся душка не встала на своё место, перемещаясь прямо на носу мальчика. Гарри издал испуганный вздох, почувствовав движение, и тут же снял с себя очки — целые, ровные, как обычно круглые. На всякий случай он провёл рукой по носу и за ухом, словно боялся, что непонятное действие мужчины сделало что-то с его телом. — Это… — Это магия, Гарри, — улыбнулся Люпин: пока всё шло не так плохо. — Давай я покажу тебе что-то более существенное, чтобы ты мне поверил, — когда мальчик надел очки, он вновь взмахнул палочкой, произнеся, — вингардиум левиоса, — «классика». Чашка с чаем под ошарашенный взгляд Поттера поднялась в воздух, немного покружилась над столом, от чего Гарри в моменты её приближения прижимался к спинке стула, а после встала на прежнее место. — Левитационные чары, — уточнил Люпин, словно именно эта информация нужна была мальчику. — Ты как? — с трудом определяя отношение и эмоции Поттера, осторожно спросил мужчина. — Н-нормально, — Гарри медленно сполз в прежнюю позу, опасливо поглядывая на чашку. — Это… Это волшебство, — он даже не спрашивал. — Да, — кивнул Люпин. — И ты ему научишься. — Сейчас?! — первая яркая эмоция за всё время их короткого знакомства. Ремусу потребовалось немало сил, чтобы сдержать смех. Он пережил самую страшную часть этого разговора, и реакция мальчика была столько комична, что тяжело было держать себя в рамках серьёзности. Будто он сообщил школьнику о трудном экзамене. — Нет, конечно, нет, — улыбка всё равно растянула его губы. — В одиннадцать лет, когда придёт письмо из школы о зачислении. Там ты познакомишься с другими детьми, такими же, как ты, с прекрасными профессорами — мастерами своей области. У тебя будет множество друзей, интересных предметов, маленьких приключений. — И все умеют колдовать? — М? О, нет. Есть простые люди, мы их называем маглами. Как твои тётя с дядей. У них нет никаких магических способностей. И, естественно, факт существования магии от них скрывается. Кто-то восхитится, но многих всё необычное пугает. — А мои родители? — по лицу Гарри было ясно, что этот вопрос вырвался сам собой. — Этот дар тебе достался от них, — мягко произнёс Люпин. — Они были сильными, очень хорошими волшебниками. — Тётя говорила, что они были ужасными из-за этого? — Ты очень проницателен, — губы мужчины дрогнули в кривой улыбке. — От маглов мы скрываем своё существование, но некоторые из них знают правду. Так бывает, когда волшебник рождается в магловской семье, или же если волшебник вступает с кем-то из них в брак. В какой-то момент правда вскрывается. Так случилось и в семье твоей мамы. Родители Лили не были волшебниками, — интонация, с которой Люпин произнёс имя его матери, заставила мальчика почувствовать укол в груди, — поэтому естественно, что о магии и Хогвартсе знала твоя тётя, а после и дядя. И они относятся к той категории, кто категорично не принимают волшебство, как оно есть. — О, — только и произнёс Гарри. — Не самая лёгкая для принятия новость, да? — Ремус постарался разрядить обстановку и плавно закончить этот разговор: всё слишком сложно, чтобы уместить в несколько минут. — Сейчас я надеюсь, что это тебя не пугает. — Пугает, — честно ответил Гарри. — Но не так сильно, — он опасливо покосился на кружку. — Понимаю, — мужчина поменял их чашки местами и спокойно отпил остывший чай. — Но я думаю, тебе понравится быть волшебником. — Надеюсь, — немного подумав, он взял новую чашку. — Ну что? Пойдёшь сегодня со мной в магазин? Или лучше чуть позже? Гарри задумался. Он сжимал чашку в ладонях и смотрел, как покачивалась чёрная вода, слабо ударяясь о стенки. Как простой ребёнок он хотел верить в чудеса, но сейчас он узнал, что не такой уж и простой. И всё это на фоне тяжёлых лет в семье родственников. Починка очков, летающая чашка… Что ждёт его дальше? Что-то чудесное и яркое, как в мультфильмах, которые смотрел Дадли, а Гарри украдкой видел пару кадров? Или всё настолько чудовищное, что тётя Петунья не зря отзывалась о его родителях, как о монстрах? Но… Мальчик посмотрел на Люпина. Мужчина не походил на «чудовище», которое он мог бы представить. Он, наоборот, был добр, осторожен, заботлив. Один день, проведённый в его доме, стоил всех мучений и издевательств у Дурслей. Гарри чувствовал, что он важен. Хоть для кого-то. И если все волшебники такие, как Люпин, то, быть может, магия, и правда, похоже на те сверкающие кадры из мультфильмов? Или даже лучше. — Я бы… Попробовал.