После дежурства Ольга поела, выспалась, прибралась и сбегала в магазин за продуктами для себя и Горгия. Предназначенное для командира она сложила в пакет и переместилась к нему прямо в прихожую. С некоторых пор она стала стесняться появляться у его дверей: казалось, что из маленьких окошек других помещений в переулке за ней наблюдают и судачат о том, что вот бесстыжая, покоя мужику не дает, всё бегает к нему. Это было нелепо, ведь бабок–сплетниц здесь нет, да и в самом переулке никто больше не жил и не работал. Недаром Горгий выбрал это жилище подальше от людей.
За закрытой дверью в гостиной громко разговаривали, и Ольга не стала врываться туда. Пройдя в кухню, она начала выкладывать покупки из пакета на стол и в холодильник, невольно прислушиваясь к голосам беседующих в гостиной. Там говорили по-английски, перемежая речь арабскими и испанскими словами. Беседа вовсе не была мирной и велась на повышенных тонах. Один из голосов принадлежал Горгию, второй — неизвестной женщине, которая говорила очень эмоционально. Горгий тоже всё больше раздражался.
Навострив уши, Ольга удивлённо захлопала глазами, разобрав отдельные слова. Неизвестная женщина в гневе обозвала командира «опустившимся пьянчугой», «ленивым, облезлым, беззубым котом», а тот в долгу не остался, пробурчав что-то вроде «от змеюки слышу». В гостиной что-то грохнуло, Горгий расхохотался.
Ольга застыла с пакетом замороженных овощей в руках, раздумывая, что будет лучше: убраться отсюда поскорей от греха подальше или пойти посмотреть, не пришибли ли её бедного командира. Она опоздала: дверь из гостиной со стуком распахнулась, Горгий быстро прошёл по прихожей, ворвался в кухню и остановился у порога. От него несло перегаром, волосы и красная футболка были мокрыми.
— Здравствуй. Я тут продукты купила, — выпалила растерянная Ольга. — Что с тобой?
Тряхнув мокрой головой, Горгий глубоко вдохнул и почти спокойно ответил:
— Привет, Белка. Спасибо за покупки. Не обращай внимания, я кое-что уронил.
С этими словами он повернулся и зашёл в ванную. Засунув овощи в морозилку, Ольга не утерпела, заглянула в гостиную. Там никого не было, в воздухе витал приятный аромат женских духов — жасмин и сандаловое дерево. На диване расплылось мокрое пятно, брызги виднелись и на стене над диваном, на полу валялись черепки. Приглядевшись, Ольга решила, что черепки от красивого глиняного кувшина, который полтора месяца назад появился на кухне Горгия. Тогда он сказал, что в кувшине питьевая вода из источника в верхнем мире.
Жаль, симпатичная была вещица, и вода в этом сосуде всегда оставалась прохладной. Наверное, кувшин разбила та таинственная посетительница, швырнув его в сидевшего на диване Горгия — да уж, темперамент у неё что надо. Присев на корточки, Ольга начала собирать черепки.
Хлопнула дверь ванной, послышались шаги и замерли у порога.
— Как, ты всё еще здесь? — раздался сердитый голос.
Подняв голову, Ольга вскочила и уставилась на Горгия, застывшего в дверях гостиной, босого, полуголого, в одних штанах. Он снял мокрую футболку, и на его широкой волосатой груди блестел золотой медальон в виде глаза со зрачком из крупного рубина. На животе и плече выделялись свежие розовые рубцы, но и старых шрамов было много. Тёмные глаза Горгия под развитыми надбровными дугами хищно сузились, ноздри широкого носа гневно раздулись. Показалось, что сейчас уголки его губ приподнимутся, открывая белые острые клыки зверя. Машинально сжав в руке черепок, Ольга покраснела, промямлила: «Я, пожалуй, пойду, не буду мешать», и переместилась в безопасное убежище, домой.
Успокоившись, Ольга перебрала в уме всех женщин в Цитадели, имевших второе змеиное обличье, и не смогла решить, кто из них мог бы закатить скандал Горгию. В одном она не сомневалась: в чём-то гостья была и права, и, пожалуй, с той неизвестной пылкой дамой командиру не пришлось бы скучать.
Ещё она мысленно сравнила густо заросшую тёмными волосами грудь Горгия с почти безволосой грудью Рустама в пользу второго, и одёрнула себя. Не пристало так думать о командире, ведь они просто друзья. Но и с друзьями нельзя быть такой назойливой, как она сегодня, когда дала волю своему любопытству.
В свой следующий выходной Ольга шла к Горгию с чувством неловкости, но её всё-таки тянуло туда. Подойдя к дверям квартиры, она услышала музыку — там кто-то пел. Песня была так хороша, что Ольга не стала стучать, рассудив, что отвлекать певца и слушателя или слушателей не следует. Войдя в прихожую, она увидела закрытую дверь гостиной, присела на скамью и заслушалась. В гостиной, аккомпанируя себе на гитаре, молодой мужчина пел необыкновенно выразительно, песню за песней, то печальную, то весёлую, на испанском, английском, итальянском и неизвестном ей языке.
Его чудесный, проникновенный голос завораживал, а потом песню подхватил второй бархатистый голос пониже, и он точно принадлежал Горгию. Теперь Ольгу со скамьи не стащили бы никакие силы. Она не могла бы сказать, сколько просидела под дверью, мысленно уносясь в волшебные дали, куда звала за собой музыка, но вот стихла последняя песня, и интуиция подсказала, что лучше исчезнуть, не афишируя своего присутствия. Было в этом пении что-то личное, интимное, не предназначавшееся для ушей посторонних.
В другой раз Ольга забежала к Горгию, найдя предлог в виде выращенной ею в теплице розы редкого сорта, белой с нежным зеленоватым оттенком, Вежливо восхитившись цветком, Гор предложил гостье самой поставить его в вазу в гостиной. Там появились два новых предмета: за диваном стояла гитара, а в дальнем конце комнаты появился большой продолговатый деревянный ящик. На вопрос, откуда это, Горгий ответил, что ящик — подарок Хабиба Павиана, а про гитару ничего не сказал.
В последующие дни ящик так и стоял нераспакованным, а вот гитарой пользовались. Ольга несколько раз заставала таинственного певца за закрытой дверью гостиной Горгия, садилась в прихожей и слушала чарующее пение. Оно поднимало настроение, и даже навеваемая некоторыми песнями грусть была светлой. Каждый раз Ольге удавалось исчезать из прихожей незамеченной, и она так и не узнала имя певца. Насколько она поняла, тот приходил к Горгию один.
Однажды, уйдя после окончания песни, Ольга набралась смелости и через несколько минут явилась к командиру вновь. Дверь гостиной была открыта, певец ушел, но в комнате остался легчайший приятный аромат его парфюма. Когда Гор предложил гостье чаю и вышел за ним на кухню, Ольга потрогала гитару. Показалось, что инструмент еще хранит тепло рук певца и тот изысканный аромат.
***
В кухне Горгия появился ещё один кувшин с питьевой водой, очень похожий на разбитый, и, по его словам, тоже подарок. Прохладная вода в кувшине была такой свежей и вкусной, словно её только что набрали из чистейшего родника. Гор сам предложил ей воды, сказав что она якобы целебная, но сам он справиться с целым кувшином не может, а если дарительница увидит, что ее подношением пренебрегают, то обидится и опять ему хвост накрутит. Ольга не стала расспрашивать, кто эта таинственная дарительница. Помнилось, что загадочная эмоциональная дама распекала Горгия не только за пренебрежение её подарком.
Теперь от командира гораздо реже несло перегаром. Ещё Ольгу радовал отказ Горгия от курения. Когда она поздравила Гора с избавлением от вредной привычки, тот сухо пояснил ей, что за много лет вреда от сигарет не замечал, а отказался от курения, потому что перемещаться в верхний мир и покупать там табак или сигареты больше не может, и не хочет постоянно просить кого-то приобретать их для него, чтобы не выслушивать благоглупости про здоровье. Еда необходима, а табак — слабость, необязательная прихоть.
***
Однажды Ольга, как обычно, пришла к Горгию с пакетом продуктов, и удивилась, не застав его дома. Дверь, как обычно, оказалась не заперта. Уже два с лишним месяца Гор сидел в своей норе безвылазно, и вот, наконец, решился куда-то выйти. Интересно, куда он направился? Не желая возиться на кухне в отсутствие хозяина, Ольга вышла из квартиры в переулок, намереваясь переместиться домой. Но, не успев отойти от двери и на пару шагов, она услышала мужские голоса, смех в квартире. А ведь она только что оттуда, и там никого там не было. Заинтригованная Ольга вернулась. Из гостиной послышался громкий и вроде бы знакомый голос, явно продолжавший беседу:
— Имсети, на твоём месте я уже давно распаковал бы подарок Хапи. Вдруг там резиновая женщина?
Ольга вошла в гостиную. Там резко пахло мужским потом, а на диване развалился растрёпанный Радж Шакал в самых обычных серых спортивных штанах и белой футболке, потемневшей под мышками. На кофейном столике лежали два тренировочных меча. Ольге бросились в глаза бледные старые шрамы на левой руке Шакала, и две цепочки на его мощной шее — серебряная и золотая, такие же, как у Горгия.
Увидев её, Радж удивился, кивнул в ответ на поклон и робкое приветствие, смерил её оценивающим взглядом, а затем громко продолжил разговор с Горгием, который, видимо, находился в кухне:
— Знаешь, такая симпатичная японская куколка: черноволосая, тоненькая как статуэтка, с фарфоровой кожей. Хорошенькая, но не в моём вкусе, а то я бы её у тебя отбил.
Из прихожей откликнулся голос Горгия:
— Кого отбил? Резиновую куклу что ли? Дуам, тебе же по голове не прилетало, чего чушь несёшь?
Хозяин квартиры вошел в комнату с двумя бутылками пива в правой руке и тарелкой бутербродов в левой. Увидев Ольгу, он нахмурился, кивнул ей. Его синяя футболка тоже была покрыта пятнами от пота, на обеих руках красовались свежие синяки. Чувствуя себя неловко под нахальным, раздевающим взглядом Раджа, Ольга промямлила, что принесла Горгию продукты. Она оставила пакет на кресле, выскочила в прихожую, и, услышав торопливое «спасибо» от Гора вдогонку, переместилась к себе домой.
Понятно, чем занимались эти двое — фехтовали. Видимо, Радж переместил обоих из тренировочного зала прямо в квартиру Горгия. Открытием стало то, что без посторонних они называли друг друга иначе: Хабиба звали Хапи, а Раджа — Дуам. Имена показались Ольге знакомыми, но мало ли как могли звать командующих за их очень долгую жизнь. Имя Горгий ведь ненастоящее, значит и остальные командующие могли пользоваться вымышленными именами.
***
Заглянув к Горгию в очередной раз, Ольга заметила, что подаренный Хабибом ящик вскрыт, а на рабочем столе сбоку от дивана в гостиной появились стопка белой бумаги, карандаши в деревянном стакане и кожаная папка. Потом она не раз заставала Горгия рисующим за столом. Рисунки он ей не показывал, а Ольга не набралась нахальства настолько, чтобы совать нос в прикрытый крышкой ящик или в папку с рисунками без разрешения.
Чуть позже карандаши на столе разместились не в стакане, а в яшмовой вазочке, с виду простой, но изящной. Горгий сказал, что это вазочка — подарок Раджа Шакала и собственноручно им выточена. Ольга никогда бы не подумала, что Шакал способен заниматься таким требующим терпения и усидчивости делом. Ещё она обратила внимание на тренировочные мечи: ими часто пользовались.
Ольга радовалась этим визитам и подаркам. Приятно знать, что кто-то ещё заботится о командире и, пожалуй, даже больше полезен ему, чем она. Если подумать, то так и должно было быть: нельзя же долго жить в замкнутом обществе и не обзавестись верными друзьями, а Гор мизантроп, но не социопат.
