***
Спустя годы Никифор Бык рассказывал Клариче, как она была дивно хороша в свой первый день в Цитадели, в скромном белом платье, с распущенными золотыми волосами, разрумянившимися щеками и ярко блестевшими глазами. — Мне показалось, что от тебя исходит сияние, словно от лучезарной Эос. Ты была воплощением невинности и чистоты. Воистину небесное создание! — Была, — со вздохом подтвердила Клариче. Тогда они с Никифором лежали в постели, усталые и довольные, перепробовав все известные им способы насладиться друг другом. — Ты и теперь для меня воплощение чистоты, — горячо заверил Никифор. Клариче приподняла брови: — Даже сейчас? Никифору прекрасно было известно, что он у Клариче не первый и далеко не последний любовник. Широко улыбнувшись, он ответил строкой из молитвы: — И ныне и присно, и во веки веков. Кто-то мог счесть это кощунством, но и Клариче и византиец Никифор давно не были религиозны в традиционном смысле. Невозможно верить во все христианские каноны, если для набожных обывателей ты фактически демон и подчиняешься языческому божеству. Воспоминания о покойном Быке взволновали так что Клариче окончательно проснулась. Бедняга Никифор искренне любил её. А она, она позволяла себя любить. У неё за несколько сотен лет было много мужчин, как магов, так и обычных людей. При вольных нравах Проводников это никого не удивляло. Расположения Клариче добивались многие, а она обычно сама выбирала, к кому снизойти. Иногда возникавшие чувства очень походили на любовь. Но никогда ни один мужчина не становился для Клариче единственным, не поглощал её мыслей целиком и полностью, и она этим гордилась. Многие мечты Клариче сбылись. Она поставила перед собой цель стать хорошей волшебницей и стала одной из лучших, сильнейших магов. Её храбрость воспевали, ей охотно подчинялись, когда Клариче вела людей за собой в бой, а подчинённые боготворили её. Исключения случались редко. Она довольно быстро стала командиром пятёрки, а в конце концов и заместителем командующего западного отряда. Когда-то такое назначение было для неё пределом мечтаний: ведь пробиться выше, до поста командующего, нереально, пока жив Дирк Сокол. Непостоянный, жестокосердный, злопамятный Дирк — недавно он уволил её с должности заместителя. Этот удар стал бы ещё тяжелее, не будь у Клариче к тому времени других планов на будущее, не связанных с ненавистным Лабиринтом. Повидать мир тоже оказалось легко достижимой целью. Клариче побывала в самых разных местах, вплоть до Антарктиды, и пресытилась путешествиями. Многие мужчины-маги, включая урода Горгия, почему-то были уверены, что их долг показать подруге все самые труднодоступные и дикие уголки планеты. Клариче следовала за ними, пока путешествия окончательно не наскучили, ведь ей больше нравились места обжитые, цивилизованные, восхищали современные города. Право, стоило прожить четыреста лет, чтобы сейчас увидеть потрясающую архитектуру и все нынешние чудеса техники или эпатажную моду. Жаль, что из-за работы и других обязанностей оставалось не так много времени на развлечения. Но ничего, скоро всё изменится. Цель разбогатеть, в общем-то, выполнена, но можно было бы и увеличить своё состояние так, чтобы не знать нужды и в той, другой жизни, к которой Клариче готовилась последние три года. Когда-то ей очень хотелось вырваться из-за каменных стен монастыря. Теперь серые стены Лабиринта тоже давили её, и Клариче мечтала покинуть опостылевшую службу. Сейчас её жизнь похожа на бег белки в колесе: дежурство, убийство монстров, короткий отдых, выполнение обязанностей в Цитадели и вновь дежурство. Дурной бег в никуда. И ведь это будет длиться неограниченно долго, потому что никто не знает, когда случится Последняя битва. При мысли о грядущих веках и тысячелетиях, заполненных опротивевшей рутиной, Клариче подташнивало. Некоторые Проводники в такой ситуации, бывало, лезли в петлю или стрелялись. Бывший любовник Клариче, неунывающий весельчак Рамзес признавался, что не раз задумывался о самоубийстве. Остальные, наверное, просто не решались сознаться в такой слабости духа. Рамзес как-то справлялся с унынием, но его совет: «стисни зубы и иди работать дальше» не помогал. Лабиринт опротивел Клариче донельзя. Ещё во время обучения наставники говорили ей: — Очень давно, задолго до пришествия Христова, Господь Творец наш поручил Высокому заботиться о душах недавно умерших и препровождать их после смерти куда кто заслужил, в свет или во тьму. С тех пор наш владыка выполняет свой долг, не даёт голодным тварям пожирать души на пути к месту последнего суда. Но людей умирает слишком много, и владыке требуются помощники… Клариче долго верила этому, но с тех пор прошло много времени. Она больше не та наивная девушка, жаждавшая подвигов и славы. Высокопарные речи про долг Стражей, про помощь умершим людям надоели. По-настоящему чистые души праведников проходят Лабиринт без посторонней помощи, а грешники могут доставаться тварям — туда им и дорога. Даже если ни один Проводник не заступит на службу, души по-прежнему будут уходить в рай, чистилище или в ад, как им отмерено по их земным делам. Лабиринт так велик, что даже если сотня чудовищ, прорвавшихся из внешней тьмы, засядут в нём, для умерших мало что изменится. Ну пожрут монстры несколько тысяч душ — по сравнению с общим количеством мёртвых это капля в море. Вряд ли это окажет существенное влияние на исход Последней битвы в конце мира. В сущности, деятельность Проводников бесполезна, а истинный смысл их существования заключается в другом. Для сохранения Лабиринта необходима энергия человеческих чувств, которую он получает от душ умерших, когда заставляет их вспоминать и заново переживать важные события их жизни. В нерадостной людской жизни преобладают отрицательные эмоции, и даже Лабиринт не в силах поглотить их все. Переизбыток людского горя, злобы, отчаяния, гнева, ненависти, боли, презрения, все когда-то высказанные проклятия, кошмары и страхи — всё это превращается в тёмные порождения Лабиринта. Старшие Проводники иногда цинично шутили, что твари суть отрыжка или экскременты Лабиринта. Из этого следовало, что твари в серых сумрачных коридорах его исконные обитатели, и их никогда не удастся истребить до конца. Но выше всего Лабиринт ценит чувства живых, их силу, кровь, боль и смерть. Поэтому в незапамятные времена был заключён договор между ним и могущественной сущностью, что первой поселилась в вечном сумраке на границе света и тьмы. Сущность принесла в жертву сумраку обладающих магической силой людей своей крови, обещала, что они станут спускаться вниз, в не знающие солнца серые коридоры, а Лабиринт сам будет выбирать, чью кровь выпить, чьей смертью насладиться, чью силу забрать себе. Предназначенных в жертву живых мало, поэтому Лабиринт, насылая на них тварей, чаще всего удовлетворяется страхом, злостью, отчаянием и другими эмоциями жертв и не вмешивается, когда Проводникам удаётся отбиться и выжить. Больше того, иногда Лабиринт помогает избранным спастись: чистые души уходят прямо в свет, а Проводников отправляют в верхний мир. Сама сущность получила от сумрака право обитать в нём, уменьшать количество тварей и помогать душам умерших. А ещё Лабиринт делится с сущностью избытком силы, полученной от мёртвых. Говорят, что именно благодаря этой подпитке Великий Пёс остаётся на Земле, хотя многие языческие божества ушли или умалились и истаяли, когда люди их забыли. Лабиринт щедр: он и с предназначенными ему в жертву делится магической силой, а ещё даёт им вечную молодость и неограниченно долгую жизнь. У него среди жертв есть любимые игрушки, те, чья отвага, смекалка, воинское искусство нравятся ему. Знание о том, что за силу и молодость Проводникам нужно расплачиваться эмоциями, воспоминаниями, стараниями выжить в борьбе с тварями, способностью давать новую жизнь не является тайной. Это известно даже ученикам. Они усваивают, что после Посвящения их кровь и жизнь принадлежат Лабиринту, который играет с ними, но далеко не каждый доходит до мысли о том, что все Проводники предназначены в жертву, просто их гибель отсрочена по прихоти хозяина. Когда лет через триста после своего Посвящения Клариче осознала этот факт, её любовником был Дирк Сокол. Его-то она и спросила: — Тебя не корёжит от мысли, что мы — собственность Лабиринта, его рабы? Дирк удивлённо поднял брови, но ответил незамедлительно: — Я уже давно с этим примирился. Для меня, как и для многих других, это знание из разряда утверждений, что вода мокрая. — Неужели тебя это не возмущает? Невесело усмехнувшись, Дирк ответил: — Не стань я собственностью Лабиринта, меня давно не было бы на свете. Соплеменники забили меня камнями. Я умирал искалеченным и едва дожил до Посвящения. В шестнадцать лет трудно смириться с мыслью о смерти, о том, что всего, о чём ты мечтал, у тебя никогда не будет. В обмен на жизнь я дал клятву служить и выполняю её, несмотря ни на что. Если посмотреть на остальных, то все наши в обычном мире оказались лишними. Всех ждала смерть, если бы владыка не обратил нас в своих слуг. Дирк ласково провёл рукой по волосам Клариче. Они сидели рядом на скамье в беседке на берегу озера. Благоухали белые розы, увивавшие ажурные стены беседки, а внизу серебрилась водная гладь. — В этом мире нет совершенно свободных людей, Клэри. На земле люди служат своим властителям, а хорошие правители подчиняют жизнь нуждам своих государств. Тот, кто возомнит себя абсолютно свободным от долга перед близкими, своим народом и своей страной, долго не протянет. Смотри на это проще, дорогая. Мы платим Лабиринту, а он позволяет нам выполнять свои задачи. Чтобы не выслушивать очередную лекцию о долге Проводников, Клариче тогда перевела разговор на другое. Много лет спустя она задала тот же вопрос командующему востока, с которым тогда спала. — Рабы? — переспросил Радж Шакал. — Ну, милая моя, сделай скидку на то, что Лабиринт очень древний и мыслит так, как было принято в незапамятные времена. Мы не собственность Лабиринта. Мы его слуги и поступили на службу добровольно. Наши достоинство и честь остались при нас, а значит, мы выполняем свои клятвы. Лабиринт нам за это платит. Взаимовыгодный обмен. Говорят, что когда завершится Последняя битва, Лабиринт сгинет. Он исчезнет, а мы останемся в прекрасном новом мире. Ради такой перспективы можно и поработать. И какая тебе разница, кем тебя считает полусвихнувшийся нечеловеческий разум? Главное, чтобы платил исправно и позволял заниматься своим делом. — Почему ты считаешь, что Лабиринт свихнулся? — против воли развеселилась Клариче. — Да потому что на его месте я точно сошёл бы с ума, доведись мне узнать столько печальных историй человеческих жизней. Не забивай себе голову, красавица. Наше дело выполнять свой долг, соблюдать обеты и надеяться на то, что мы дотянем до Последней битвы и изменения мира. А уж тогда я развернусь! Поработаю в своё удовольствие. — Как? — Переставлю парочку горных хребтов, поправлю речные русла, утихомирю вулканы, в общем, сделаю новый мир удобнее для людей. — А что тебе сейчас мешает заняться этим? — заметила Клариче. Она собственно, знала это, просто хотелось получить подтверждение ещё и от Раджа. Тот так и сделал, многозначительно ткнув указательным пальцем вверх: — На небесах сочтут это злостным самоуправством. Нас, Проводников, и так терпят только потому, что мы полезны, а всякие ангелы-шмангелы не хотят лезть вниз заниматься грязной работой. Но, вздумай я применять свою магию в полную мощь, меня уничтожат, а может, и остальных наших тоже, на всякий случай. — Ангелы милосердны, — лениво проговорила Клариче. — Хм, милосердны, добры и прекрасны. Только знай, что они называют нас живыми мёртвыми и мусорщиками. Мы же чистим Лабиринт от лишних тварей. — А ты беседовал с ангелами? Радж скорчил гримасу отвращения. — Доводилось. Правда, долгих разговоров у нас не получалось: меня обзывали презренным мусорщиком, грязной тварью или исчадием тьмы, начинали швыряться молниями, и я удирал. У Хабиба однажды удрать не получилось, и он угодил в плен. Высокий его вызволил, но Хабиб вернулся совершенно седым. После этого инцидента он был вынужден покинуть север и возглавил южный отряд. Хорошо, что хоть под землю ангелята не лезут, боятся запачкать крылышки, и здесь безопасно для нас. Ты ведь знаешь, что мы, маги, с точки зрения некоторых решительно настроенных типов в белом — ошибка природы и не должны существовать. Нас терпят, пока мы незаметны, тихо занимаемся своим делом. Наклонившись к прикроватному столику, Радж налил вина в бокалы, предложил один Клариче, отпил из своего. Он откинулся на пурпурные подушки широкой кровати и закончил: — По сравнению с надменными крылатыми слугами Творца, наш старый добрый Лабиринт просто прелесть. По крайней мере, он нас ценит. Если он с нами и играет, то, обрати внимание, у каждого Проводника есть шанс выжить, если он сообразителен, силён и смел, или если ему помогут товарищи. Взаимовыручка и альтруизм Лабиринту тоже нравятся. Можно сказать, он провоцирует нас проявлять эти качества. Ещё несколько лет спустя Клариче спросила уже Горгия Махайрода: — Тебе нравится быть рабом Лабиринта? От неожиданности Горгий даже опустил кисть, и капли лазурной краски запачкали пол студии. Он тогда писал портрет Клариче. Помолчав, Махайрод ответил: — Я не считаю себя рабом. Разве были рабами жрец, посвящённый в тайны культа, вассал, поклявшийся в верности сюзерену или принёсший присягу солдат? Все они служили, потому что так велели им вера, убеждения, честь или же люди просто желали добыть средства на жизнь. Мы добровольно принесли клятвы и выполняем полезную работу в надежде на лучшее будущее для всего мира. За это с нами честно расплачиваются. Когда-нибудь наша служба закончится, и мы, наконец, отдохнём, а потом найдём себе другое занятие. А до тех пор fac quod debes, veni quod licet — делай, что должно, и будь, что будет. Нарвавшись на такую нудную проповедь, Клариче больше не пыталась беседовать об этом с Горгием. Мысленно она обозвала его ограниченным тугодумом. Подумать только, прежде она возлагала большие надежды на связь с ним. Клариче когда-то поставила себе задачу переспать со всеми командующими: грех был бы не попользоваться такими великолепными самцами. Замысел не совсем удался. Хабиб не обратил внимания на Клариче — хранил верность своей драгоценной Сатхатхор Лунорогой Корове. Странно, что повелитель воздуха и ветров оказался совсем не ветреным, скорее уж ограниченным пуританином. Он часто рядился в арабского шейха, а сам и гарема-то не имел. Раджа Шакала оказалось соблазнить легче всего. Строго говоря, это нельзя было назвать победой, так как болтали, что любвеобильный повелитель востока трахает всё, что движется и хотя бы отдалённо смахивает на женщину. Связь с Шакалом продлилась полгода, а потом он бросил Клариче ради очередной новенькой из своего отряда. К чести Раджа, он хотя бы не скупился на подарки. Отношения с Дирком Соколом продолжались около года. И он оставил Клариче ради другой женщины, Коры Кобры. Было обидно, но тягаться с принцессой, дочерью Высокого, Клариче не пыталась: себе дороже. Она уже знала о диковинных отношениях Кобры со своими двоюродными братьями на протяжении многих столетий. Похоже, избалованная Кора рассматривала кузенов как свою собственность и поочередно жила с каждым из них. Как тайком сплетничали между собой старшие Проводники, такие отношения весьма смахивали на многомужество, как у Драупади с пятью братьями Пандавами, разве что Кора проводила с кузенами не по одной ночи, а жила с одним из них по нескольку лет, а потом переходила к другому. Только Хабиб выпал из странной очереди, когда заимел постоянную подругу Сатхатхор. Когда Кора в очередной раз рассталась с Горгием Махайродом, Клариче была начеку и вскоре сумела соблазнить командующего севера. Она возлагала на эту связь много надежд. Было известно, что остальные принцы с пиететом относятся к старшему из братьев, и, по сути, в Цитадели Махайрод являлся вторым после Высокого. Горгий оказался щедр на дорогие подарки, приятен в постели, восхищался красотой Клариче и писал её портреты, но в остальном он её ужасно разочаровал. Повелитель огня с внешностью прекрасного и гордого демона оказался заурядным скучным обывателем. С его способностями он мог вершить выдающиеся дела, развлекаться так, что небу стало бы жарко, но он в свои короткие часы отдыха предпочитал путешествия, тихие занятия живописью или даже примитивную возню на кухне. Клариче не раз говорила Горгию, что готовка — неподходящее дело для человека его положения. Для этого существует прислуга. В конце концов, он может позволить себе нанять опытного повара или пойти в ресторан. Горгий стоически её выслушивал, улыбался, вздыхал и при любом удобном случае опять вставал к плите. Клариче это дико раздражало, она даже отказывалась пробовать приготовленные любовником блюда. Честно говоря, ей даже хотелось, чтобы Горгий обиделся и вспылил, потому что после бурных ссор у них случался замечательный секс. Поводом для ссор чаще всего служили отказы Горгия сопровождать Клариче на какую-нибудь вечеринку, в клуб или в казино. На первых порах он послушно ходил с Клариче, туда, куда она хотела, но через полгода взбунтовался и заявил, что не желает посвящать светским развлечениям все выходные подряд. В свою очередь Клариче претило киснуть дома у камина, часами неподвижно позировать, выслушивая воспоминания о давно минувшем или скитаться по всяким дебрям. А вот туда, куда ей было бы интересно попасть, во владения загадочных сидхе, Горгий отказался её брать и, не поддавшись на уговоры, отбыл один. Ему тогда поручили закупить у сидхе очередную партию их чистейшего серебра для изготовления магических жезлов. Всё-таки иногда Махайрод радовал Клариче. Однажды ночью он перенёс её на вершину Башни Дьявола в Америке, одинокой скалы посреди равнины, похожей на гигантский пень окаменевшего дерева. По мановению руки Горгия из камня вырвался столб огня и взметнулся к чёрному небу. А потом Махайрод тихо запел. Повинуясь его голосу, взгляду и плавным жестам, пламя стало принимать вид диковинных цветов или огромных змей, переливаться разными цветами: от оранжевого до зеленовато-голубого. Это выглядело необычайно эффектно, а от жара людей защищал невидимый обычным зрением щит. Вторым, магическим зрением Клариче подмечала, как тонки и гибки золотистые волшебные нити, направлявшие поток пламени, как легко они повинуются воле мага. За такое могущество некоторые были готовы и руку отдать. Сама Клариче, хоть и считалась весьма одарённой, но могла одновременно зажечь лишь десяток свечей, так что ей оставалось только молча завидовать таланту повелителя огня. Ах, если бы можно было использовать эту силу, не оглядываясь на небесное воинство, то Махайрод и Клариче могли бы стать властелинами мира! Когда представление закончилось, Клариче с восторгом произнесла: — Это было великолепно! Потрясающе! Но ты не боишься привлечь внимание тех, с небес? Махайрод издал тихий смешок: — Рад, что тебе понравилось, Клэри. Я иногда тренируюсь здесь, чтобы не забывать навыки. Здесь пламя любой мощи не сможет погубить растительность в долине. А пока мои упражнения не вредят людям, наши крылатые полицейские не реагируют. С течением времени они поумнели и больше не пристают к нам по пустякам. — Но видят? — Да кто их знает, — усмехнулся Горгий. — Хотя наверху скучно, могут и наблюдать. Из озорства Клариче подняла лицо к небу, вскинула руку со сжатым кулаком и прокричала: — Это мы! Мы здесь! — Неукротимая, — с оттенком восхищения заметил Горгий. — Прямо тигрица, а не единорог. В ответ Клариче поддела его: — Если ты часто бываешь здесь, то понятно, почему эту скалу прозвали Башней дьявола. — Мне это не льстит, — заметил Горгий. После исчезновения огня скала вновь погрузилась в темноту. Звёзды над головой казались такими близкими — бриллианты, рассыпанные по чёрному бархату. Где-то внизу тревожно прокричала ночная птица. Если в долине и находились люди, их не стоило принимать во внимание: никто не рассмотрит, что происходит на вершине Башни. Клариче прижалась к Горгию, приникла к его губам, таким горячим, словно огонь продолжал бушевать под его кожей. От долгого поцелуя закружилась голова и ослабли колени, но сильные мужские руки держали бережно и нежно, не давая упасть. О, если бы можно было вместе с дыханием мужчины выпить и часть его силы, которая показалась миру на несколько минут и спряталась вновь! И кто бы ни наблюдал за ними сверху, пусть видят и знают, что презираемые обитатели сумерек наслаждаются жизнью, дарованной им повелителем мёртвых. Да, у Клариче с Горгием были дни и ночи, которые приятно вспомнить. Но теперь эти воспоминания отравлены осознанием того, что Махайрод обманывал возлюбленную. Ну почему, почему он оказался не только уродом, но и лицемерным подлецом? Он не любил её, всего лишь притворялся, иначе принял бы всё, что Клариче ему предлагала, и пошёл бы за ней куда угодно, даже во внешнюю тьму. Чем дольше длились их отношения, тем меньше уступок делал Махайрод Клариче, и теперь уже ей приходилось приноравливаться к его привычкам. Всё-таки считаться подругой командующего севера почётно, и Клариче оставалась с Горгием. Надежда на то, что он может измениться к лучшему, сохранялась. А ещё было приятно просто смотреть на него, слушать его голос, когда он пел для неё, и наслаждаться завистью других женщин, когда Клариче с Горгием вместе выходили в свет. Потом обычный секс прискучил, и Клариче пришла в голову идея, что Горгия можно постепенно приучить участвовать в экзотических сексуальных играх в стиле садо-мазо. Сама она уже несколько лет втайне от коллег развлекалась так в разных притонах. Многим людям нравится причинять боль, так почему бы и Саблезубому не оказаться настоящим хищником, а не разыгрывать из себя святошу. В зверином обличье Махайрод кровожаден, так должна же его истинная натура показать себя. Увы, Горгий не оценил возможность позабавиться даже с животным и ошеломляюще быстро буквально вышвырнул Клариче из своей жизни. В своё время Радж и Дирк расстались с ней более деликатно, напоследок осыпав цветами и подарками. Грубиян Горгий согласился только некоторое время держать втайне их расставание, скрывать его причину и поддерживать легенду о том, что это Клариче оставила его, а не наоборот. Из-за молниеносного и неделикатного разрыва Клариче затаила обиду на Горгия и думала о нём, пожалуй, больше других мужчин, за исключением Никифора Быка. Бедный Никифор! Он любил Клариче преданно и нежно, смиряя ревность, терпел её развлечения с другими мужчинами — понимал, что гордого белого единорога не посадить в клетку, не привязать к одному человеку на долгие годы. Никифор бывал счастлив, когда ему удавалось помочь Клариче, и по первому же её намеку с готовностью взялся устранить Горгия после суда над ополоумевшим Вальдемаром. Тогда всем стало понятно, что выгоревшие хотя и ничтожны, но могут быть опасны. Никифор согласился с возлюбленной, что Махайрод мог жаждать мести, ведь Клариче наговорила о нём много нехорошего. Впрочем, Горгий сам виноват — беззастенчиво обманывал её, носил фальшивое обличье красавца. Знай Клариче, как уродлива его настоящая внешность, то из брезгливости не стала бы сближаться с ним. Ещё обиднее Клариче стало, когда она однажды завела доверительную беседу с Корой и узнала, что ей-то Горгий показался в истинном облике ещё до начала их первой любовной связи. «Дочь Высокого Махайрод обманывать не стал, а меня, значит, можно», — раздражённо думала Клариче и поклялась отомстить за пренебрежение, за наглый обман и за то, что Горгий так отвратительно и грубо закончил их отношения. А еще смерть Горгия была необходима союзникам Клариче. Судя по истории с ядом в воде, магическая сила вот-вот могла возвратиться к Махайроду. Тогда честолюбивые планы союзников лопнули бы как мыльный пузырь, а вернувший себе возможности мага и затаивший обиду Горгий стал бы весьма опасен. Он мешал, и его следовало убрать с дороги. Никифор Бык охотно взялся уничтожить того, кто оскорбил его прекрасную даму. Устранение Махайрода выглядело необычайно лёгким делом, ведь смерть Вальдемара стала отличной подсказкой. Увы, Горгий почему-то не рассыпался в пыль, как ожидалось, а подручный Никифора оказался жадным глупцом и сохранил улику. Что стоило Никифору самому проследить за выполнением приказа и добить урода в том же лесу? Но Бык проявил недопустимое легкомыслие, когда поручил убийство недоумку Карлосу Доберману и поплатился за это. Благородный Никифор никому не обмолвился о том, что выполнял высказанное обиняками пожелание любимой женщины, и пал от руки подлого урода. Это так несправедливо! Почему могучий, храбрый Никифор превратился в пепел, а его бессильный и жалкий убийца живёт?! После такой потери у Клариче появилась веская причина жаждать мести, желать Горгию не просто смерти, а гибели мучительной и долгой, чтобы мерзавец успел прочувствовать, за что его наказывают. Он не захотел быть охотником, так пусть станет жертвой — в этом мире по-другому никак нельзя. Или убиваешь ты или убивают тебя. Махайрод не хотел пользоваться своей силой, предпочитая могуществу мага прозябание обывателя, так пусть и умрёт, как последний из рабов. Конечно, за смерть Горгия захотят отомстить, но к этому моменту Клариче уже будет далеко. Так далеко, что даже Высокий не сможет дотянуться до неё за стенами Лабиринта, во внешней тьме. Как член Совета, Клариче имела доступ в тайные хранилища документов архива. Там ей удалось выяснить, что и до неё находились мудрые, прозревшие суть чудовищного обмана Проводников. Эти свободолюбивые, гордые люди теперь либо мертвы, либо ушли из вечного сумрака во тьму и пользуются своей силой только во благо себе, а не кому-то ещё. Клариче твёрдо решила, что она оставит серые стены Лабиринта, как когда-то сумела вырваться из монастыря. Ее когда-то не смогли удержать в обители божьей, не смогут и в вечном сумраке. Остальные Проводники могут сколько угодно метаться по подземным коридорам, словно подопытные крысы в стеклянных лабиринтах лабораторий, а она, Клариче, вырвется из давящих стен, из пут так называемого долга на волю. Ничто не сможет сдержать единорога, если он стремится к свободе. Говорят, что в мире тьмы высоко ценят магическую силу. Там тоже есть повелитель, который много может дать добровольно перешедшим к нему, например, новое обличье. Как хорошо было бы получить крылья, стать драконом и разглядывать мир, взирая на него с недоступных черни высот. Когда подлый обман Горгия ещё не раскрылся, Клариче позволяла себе мечтать, как они уйдут во тьму вместе, рука об руку. Они оба могли бы стать драконами и летать в паре: он — чёрно-алый, она — бело-золотая. Глупые, глупые мечты. Сейчас Клариче сильна, а в тёмном мире станет ещё могущественнее. Но к переходу надо подготовиться. Повелитель тьмы, несомненно, оставит Клариче способность преображаться в человека, потому что так она сможет эффективней выполнять его задания в мире людей. В новой жизни тоже будут необходимы деньги, и потому Клариче спрятала большую часть своего состояния, чтобы его не нашли и не отобрали подручные господина Рю после её ухода. И ей очень пригодилась бы легендарная сокровищница Прайда. Правда, отыскать её без помощи союзников не получится, а с ними придётся делиться. Ничего, главное найти богатства Львов, а с остальным можно разобраться потом. Союзники стремятся к власти, а заполучив желаемое, начнут делить посты. А вот удержать их у них вряд ли получится. Вполне вероятно, что Высокому покажется подозрительным приход к власти новых людей, так что он может и пристальней присмотреться к обстоятельствам их восхождения, и это плохо кончится для союзников. К тому времени Клариче рассчитывала оказаться уже вне пределов досягаемости Высокого, и пусть тогда Пёс бессильно лает, не в силах покарать её. Она обретет независимость, настоящую свободу, вырвется из дурного беличьего колеса службы Проводника. Кстати, о белках. Осмелившаяся дерзить Клариче наглая девка должна быть наказана. Например, её можно доставить для развлечений к чокнутому любовнику-миллионеру, привезти к нему в дом как обычную жертву, но в блокирующем ошейнике, и медленно растерзать. Вдобавок миллионер ещё и хорошо заплатит за очередное развлечение. В процессе надо сделать много любопытных фото и потом продемонстрировать их Махайроду, когда он сам попадёт к ней в руки. Пусть Горгий смотрит, как мучается дорогая ему девушка, и осознаёт, что в её смерти виноват он сам. Это будет хорошая месть за обман и пренебрежение. Остаётся только уговорить союзников заняться девчонкой, сказать им, что после исчезновения Белки переживающий за неё Махайрод может вылезти из своего убежища и появиться в Цитадели. Тогда-то можно его захватить или убить сразу, и Никифор будет отомщён. Но сначала всё-таки следует добраться до сокровищницы Прайда.Глава 51. Рабы Лабиринта
4 августа 2023 г. в 20:45
Под ногами возникла твёрдая поверхность. Хорошо, что рука Марты поддерживала Клариче, иначе девушка упала бы. Когда она открыла глаза, то обнаружила, что стоит на вымощенной серыми и белыми плитами площади. Над головой вместо неба высокий лазурный потолок. Значит, это не площадь, а огромный прямоугольный зал высотой в три этажа. Его окружали колонны синего камня с вызолоченными капителями. Радовали глаз многоцветьем фрески на стенах со сценами охоты и танцев. И вокруг находились люди, молодые и зрелые, разного цвета кожи, в живописных, порой странных одеждах, но все стройные и симпатичные. Они с любопытством смотрели на Марту с Клариче.
Послышались возгласы на французском, испанском и совсем незнакомых языках. Девушка не всё понимала, но рассудила, что Марту явно спрашивают о том, кого она привела с собой. Лекарка подняла руку, помахала ею и на чистой латыни громко объявила:
— Приветствую всех! Представляю вам новую ученицу. Она из Италии. Её зовут Клариче.
— Из рода Орсини, — дёрнув лекарку за рукав, уточнила Клариче. — Я дочь герцога Вирджинио Орсини.
Склонившись к уху девушки, Марта тихо произнесла:
— Мы не пользуемся родовыми именами, у нас в ходу прозвища. Меня, например, зовут Бронзовой Мартой. Ты уже знаешь, почему. Своё прозвище тебе ещё предстоит получить. Сейчас у нас нет женщин с таким же именем, так что даже без фамилии тебя ни с кем не спутают, не беспокойся.
Странно и непривычно. Всю жизнь Клариче привыкла думать о себе, как об одной из славного рода Орсини, но ладно, пока пусть будет так, как принято здесь. Но потом она заставит всех здешних обитателей запомнить, к какому роду принадлежит. Дом Орсини дал миру четырёх пап, два десятка кардиналов, немало светских властителей, ну а Клариче станет первой волшебницей.
Окружившие их люди улыбались и приветствовали Клариче уже на итальянском и латыни. Ей говорили, что рады видеть такую милую и прекрасную девушку, желали удачи. Как это отличалось от отношения к ней в монастыре. Обрадованная и воодушевлённая, она подняла руку, подражая Марте, и громко крикнула тоже на латыни:
— Доброго дня! Благодарю вас всех!
Люди заулыбались ещё шире. Кажется, им понравилось.
— Ну разве она не прелесть! — вполголоса заметила по-французски стоявшая поблизости высокая, очень смуглая, черноглазая женщина с величественной осанкой, в модном шёлковом платье гранатового цвета. — И нисколько не робеет. Храбрая малышка.
— Смелое дитя, — согласилась с ней другая, одетая как зажиточная горожанка горбоносая женщина с огненно-рыжими волосами.
Перейдя на итальянский, смуглая дама ласково сказала Клариче:
— Меня зовут Шаммурамат Голубка. Я с радостью приветствую тебя здесь, дитя. Желаю удачи.
— А я Ребекка Куница и тоже рада видеть тебя среди нас, — произнесла рыжеволосая.
— Благодарю вас, — ответила Клариче, вежливо склонив голову.
На противоположной стороне площади к резным чёрным дверям поднималась широкая беломраморная лестница. Рыжеволосая Ребекка окликнула Марту и указала на лестницу. Там стояли двое высоких мужчин.
— Смотрите, даже Сокол и Саблезубый явились поглазеть на новую ученицу.
— Это я позвала их сюда, — блеснула зубами в улыбке Марта.
Глянув на лестницу, она прошептала Клариче:
— Пойдём, я представлю тебя принцам.
— Кому?
— Волшебники здесь делятся на четыре отряда. Предводители отрядов — ближайшие помощники главы нашего ордена, Высокого. Он правит нами, как король, а предводителей отрядов для простоты именуют принцами.
Пройдя между расступившимися людьми, Марта подвела девушку к подножию лестницы и почтительно поклонилась мужчинам. Клариче скопировала её поклон. Выпрямившись, она с интересом взглянула на так называемых принцев. Прежде всего её внимание привлёк юноша в голубом, расшитом серебром дублете, с золотистыми кудрями до плеч, неожиданно тёмными глазами и мягкой улыбкой на губах. «Он же мой ровесник или даже младше, и прекрасен, как сказочный герой», — подумала Клариче. А ещё так мог бы выглядеть архангел, спустившийся с небес или сам языческий Аполлон. Второй мужчина, чуть постарше, лет двадцати пяти, тоже очень красивый, но с тёмными волосами и глазами, больше походил на сурового Марса воителя. Его чёрный дублет украшала алая отделка.
Светловолосый юноша обменялся взглядами с Мартой и приветливо обратился к Клариче по-итальянски:
— Добро пожаловать, прелестное золотое дитя. Значит, тебя привела к нам Марта. Кто ты и откуда?
«Дитя», — мысленно фыркнула Клариче. — «Да ты сам мальчишка». Но ответила она почтительно:
— Господин, меня зовут Клариче из рода Орсини. Я дочь покойного герцога Браччано Вирджинио и его жены Флавии.
— Самая младшая? — спросил юноша.
— Да, господин.
— Я Дирк Сокол и командую западным отрядом. В будущем ты, донна Клариче, станешь служить под моим началом.
— Увы, я не умею обращаться с оружием, господин.
— Тебя этому научат. Как видишь, у нас много женщин воительниц, и я не сомневаюсь, что ты займёшь достойное место среди них. Пока ты ученица. Когда закончишь обучение, то пройдёшь Посвящение, и станешь полноправной волшебницей, или Проводником, как мы себя называем. Твои горести остались в прошлом, здесь тебя ждёт новое, весьма достойное будущее.
— Мы рады приветствовать тебя в нашем городе, в Цитадели, донна Клариче, — вступил в беседу темноволосый мужчина в чёрном. Его улыбка походила на проблеск солнца из-за туч. — Меня называют Горгием Саблезубым. Под моим началом северный отряд. Я желаю тебе удачи, донна. Насколько я могу судить, ты храбрая девушка, твои способности велики, а значит, мы возлагаем на тебя большие надежды. Здесь ты обретёшь новых друзей и интересное дело.
Он кивнул лекарке и заметил:
— Спасибо, Марта. Ты нашла для нас настоящую великолепную жемчужину.
— Бери выше, — со смехом произнёс золотоволосый Дирк. — Настоящий алмаз, который после огранки, то есть обучения, станет бриллиантом чистейшей воды. Благодарю тебя, дорогая Марта. А теперь отведи девушку к леди Эдите. Ступай, Клариче, и ничего не бойся. Здесь ты в безопасности. Пусть на новом месте к тебе приходят лишь светлые сны.
Клариче едва успела учтиво поблагодарить, как лестница опустела. Принцы исчезли внезапно, словно провалились сквозь землю. Ошеломлённая девушка не верила своим глазам. Рядом рассмеялась Марта:
— Не пугайся, девочка моя. Предводители ушли в свои апартаменты. Мы, маги, можем перемещаться в пространстве подобно молнии, очень быстро.
— А я тоже так смогу?!
— Конечно, сможешь. Но идём же к леди Эдите. Она возглавляет наших наставников. Ты будешь подчиняться ей и жить в комнатах учеников при школе до конца обучения.
Следуя за Мартой по площади, а затем по широкому коридору под высокими сводами, Клариче поинтересовалась:
— Почему Эдиту называют леди? Она англичанка? Я смотрю, здесь есть даже темнокожие люди. Здесь столько чужеземцев.
— Пусть тебя это не удивляет. Мы, маги, родом из разных стран, но у нас общее дело. Насчёт Эдиты ты не ошиблась. Она родом из Англии и прежде была женой тамошнего короля. Он пал в битве, а горюющая Эдита попала к нам. Кстати, ты станешь обращаться к ней «госпожа», а тебя будут называть просто по имени, раз уж ты ещё ученица. Потом тебе расскажут подробнее, как следует вести себя.
Припомнив уроки истории, Клариче спросила:
— Женой какого правителя была Эдита? Я знаю только одного английского короля, который погиб в бою — Ричарда Йорка. Но он ведь жил очень давно.
— Леди Эдита была женой короля Гарольда. Боюсь, ты ничего не слышала про него. Этот властитель жил задолго до Ричарда.
— Но как это возможно?!
Марта лукаво улыбнулась:
— Не удивляйся. Я же не успела тебе сказать, что мы, маги, живём очень долго, если не погибнем в бою. А ещё мы не стареем. Если станешь волшебницей, то останешься вечно молодой.
Клариче остановилась, как вкопанная и ахнула:
— Да за такое точно потребуют продать душу!
— Не бойся. Твоя бессмертная душа останется при тебе, только смертное тело усовершенствуется.
Глаза, голос Марты казались такими искренними, и Клариче ей поверила.
Некоторое время девушка шла молча, осмысливая услышанное, даже не обращая внимание на окружающее. Вечная молодость и почти бессмертие — о таком можно лишь мечтать. А ей предлагают эти блага в обмен на что? Она деловито спросила:
— Если вы раздаёте такие чудесные дары за службу, значит, служба уж очень трудная, правда?
Одобрительно улыбнувшись, Марта кивнула.
— Ты права, девочка. Наши враги из вечной тьмы — злобные чудовища. Чтобы выжить в битвах с ними, надо уметь сражаться и колдовать. Чем лучше ты овладеешь этими искусствами, тем дольше проживёшь.
Разумно. То есть, получается, всё зависит от самой Клариче. Что же, она будет стараться, покажет всем, что поистине является бриллиантом, как выразился принц Сокол. А что если этот златокудрый красавец обратит внимание на неё? Когда они говорили, в его словах сквозила почти отеческая мягкость и снисходительность, словно он был намного старше Клариче. Подумав, она спросила:
— Скажи, милая Марта, ваш принц Сокол действительно так молод, как выглядит?
Лекарка хмыкнула и ответила с улыбкой:
— Дирк Сокол гораздо старше и тебя и меня, и большинства здешних волшебников. Только учти, что заглядываться на него тебе рановато. Ты ученица, по нашим меркам — ребёнок. Вот станешь полноправной волшебницей, тогда заводи отношения с кем угодно. Хотя ты так хороша собой, что многие наши мужчины уже сейчас станут оказывать тебе знаки внимания. Нравы у нас вольные, большая часть магов успели не раз переспать друг с другом. Но запомни, девочка, что никто не может тебя принудить любить. Ты свободна и сама выбираешь, с кем быть.
— Спасибо. Я это запомню, — ответила Клариче.
Теперь она оглядывалась по сторонам, рассматривая фрески или мозаику на стенах широкого коридора, разнообразные окна и двери, колонны, облицованные цветным камнем. Коридор плавно заворачивал налево. Встречавшиеся люди смотрели с удивлением, приветствовали Марту с Клариче на разных языках, спрашивали и получали ответ:
— Это новая ученица — Клариче из Италии.
Девушке улыбались и желали удачи уже на латыни или по-итальянски, причём даже явные чужестранцы: темнокожие мавры, смуглые турки или плосколицые, узкоглазые люди в странных одеждах. В свою очередь Клариче улыбалась встречным, благодарила или церемонно склоняла голову, давая понять, что приветствие услышано.
Из одной двери вышел богато одетый, могучий мужчина с пышной чёрной бородой, крупными, грубоватыми чертами лица и копной тёмных кудрей на голове. «Похож на Геркулеса или даже Юпитера», — подумала Клариче. Когда она встретилась с мужчиной взглядом, тот замер на мгновение, лицо его озарила удивлённая и восхищённая улыбка. Он подошёл и учтиво приветствовал Марту с Клариче, попросил:
— Дорогая Марта, сделай милость, представь меня твоей спутнице.
— Охотно, — улыбнулась лекарка. — Донна Клариче, перед тобой один из самых доблестных наших воинов Никифор Бык. Друг мой, наша новая ученица родом из Италии.
Поймав взгляд Клариче, Марта усмехнулась и снисходительно добавила:
— Она дочь герцога Браччано и происходит из рода Орсини.
— Прославленный род, — заметил Никифор со странным прозвищем. Впрочем, оно ему подходило. — Хотя сначала мне показалось, что к нам снизошёл ангел небесный. Прекрасная донна Клариче, я очень рад тому, что ты попала сюда. Если тебе понадобится помощь или совет, знай, что ты всегда можешь рассчитывать на меня. Желаю удачи!
Комплименты и благоговейный взгляд мужских глаз действовали на Клариче как животворный бальзам. Она послала Никифору горделивую улыбку и пошла вслед за Мартой уверенной походкой победительницы.