The secret of the stone world

Постепенно глаза Антона привыкли к непроглядной темноте, и он попытался не спеша встать на колени. Как ни странно, ничего не болело. В теле появилась некая лёгкость, а полностью подняться на ноги и двигаться вперёд было более чем просто. И всё же темнота не могла не пугать, потому Шастун неловко помахал руками в разные стороны, пока не задел что-то твёрдое и холодное. Собрав все свои силы воедино, он щёлкнул пальцами правой руки, и в ладони возник небольшой зелёный огонёк, приятно согревающий нежную кожу. Парень сделал шаг вправо и осветил стены, что находились по обе стороны от него. Его тень дрожала на шершавой поверхности, и Антон прислушался к своим ощущениям. Не было чувства угрозы и страха, не было боли, не было вообще ничего. Он не знал, где находится и как попал сюда, но оставался на удивление хладнокровным. Он решил, что в любом случае нужно двигаться вперёд, ведь куда-нибудь он всё равно когда-то придёт. Вытянув руку перед собой так, чтобы освещать себе путь, Шастун решительно двинулся вперёд. Слышались только его шаркающие шаги и громкое дыхание, которые заставляли чувствовать себя крайне одиноким. Когда нечто, что ждало его впереди, начало манить с такой силой, что остановиться было уже невозможно, парень обрадовался и удивился одновременно. Сами эти стены словно придавали ему сил и энергии, и Антон уже буквально летел вперёд, совершенно не задумываясь о том, что же всё-таки ждёт его впереди. Неожиданно яркая боль пронзила его прямо в сердце. Шастун резко остановился на месте и схватился за грудь, едва сдерживая стоны. Что-то сильно сдавило грудную клетку так, что было практически невозможно дышать. Ноги подкосились, и парень упал на колени. Его начала душить самая настоящая паника. В голове его мутнело так, что поехала крыша. Он закричал, а из глаз брызнули горячие слёзы. Теперь он чувствовал страх и отчаяние — такое сильное, что хотелось умереть, лишь бы его не чувствовать. Огонёк в ладони погас, и мрак снова окутал юношу, наступая на него, давя на голову, проникая в разум и отравляя его. Антон не понимал, что ему делать — он просто кричал, хватаясь за волосы на голове, запуская руку под футболку и раздирая до крови кожу на груди, что так горела болью. Он ненавидел себя и стены, что окружали его. Если бы вокруг было что-то ещё, он ненавидел бы и это тоже. Но он был совершенно один, мечтающий, чтобы его жизнь завершилась прямо здесь и прямо сейчас. Лишь его хриплый от долгого крика голос отражался далёким эхом от стен. Сначала Шастуну показалось, что где-то спереди мелькнули чьи-то глаза. Такие синие, пронзительные и до того знакомые, что мурашки пробрались глубоко под кожу. Антон заметил, что он всё ещё продолжает кричать, но только голоса у него больше нет, как и не было сил встать и двигаться на ногах, потому к источнику голубого свечения пришлось ползти. Слёзы текли градом, когда с приближением к непонятному объекту грудь разрывало от невыносимой боли. Антон так и не понял, двоилось ли у него в глазах от слез и сумасшествия, или два огонька просто слились воедино, но никакие это были не глаза. Голубой огонёк резко метнулся прямо в грудь парня, и он дёрнулся, как от ожога, снова пытаясь кричать, но всё ещё не слыша своего голоса. Он лишь оставался в этом странном непонятном месте, продолжая испытывать непреодолимое желание покончить с собой прямо сейчас. *** Арсений выпустил изо рта очередную струю дыма, прикрывая глаза. Он сидел в этой комнате уже около двух часов после того, как его истерика, наконец, прекратилась, и Паша, не без скептицизма, позволил ему здесь находиться. Попов стряхнул пепел с сигареты в предусмотрительно захваченную с собой пепельницу в виде правой раскрытой ладони. Вещица была подарена заядлому курильщику лучшим другом Серёжей пару лет назад, и с тех пор является незаменимым атрибутом в квартире её хозяина. Мужчина сидел, прислонившись спиной к холодной стене, чувствуя, как упираются в позвоночник выпирающие драгоценные камни. Левая ладонь, заботливо замотанная Виолеттой в медицинский бинт, снова начала кровоточить, оставляя на белой поверхности красные разводы, но Сапфиру было абсолютно всё равно на неровный алый крест. Он перевёл взгляд на лежащего у противоположной стены парня, которого аккуратно уложили на белую простынь, так сочетающуюся с цветом его лица. Светлые волосы взлохмачены, на лице успела проступить пара синяков, а на шее уже бледные, но всё равно заметные засосы. Смотря на них, Попов улыбался, считая, что окончательно свихнулся. Дверь открылась, в проёме возникла Рита — уставшая, расстроенная и слегка нервная. — Арс, — обратилась она к мужчине, но осеклась, перехватив его рассеянный взгляд. Она оглядела неподвижное тело Антона и тяжело вздохнула, снова обращаясь к другу.  — Арс, Паша зовёт тебя.  — Зачем? — отозвался учитель сипшим от истерик и долгого молчания голосом, хотя сам прекрасно знал ответ.  — Нам всем нужно поговорить, — ответила девушка, переминаясь с ноги на ногу, придерживая дверь одной рукой, второй дёрганно проводя по волосам. — Ещё нужно позвонить родителям Антона, сообщить им…  — Ну да, — просто согласился Арсений, вдыхая в лёгкие очередную порцию сигаретного дыма. — Я сейчас подойду. И хотя он не смотрел на неё, она всё равно кивнула, снова взглянув на мёртвого парня. Казалось, что он действительно спит и вот-вот проснётся, вот-вот откроет глаза, вот-вот скажет что-то, и даже рука у него дёрнулась так, словно снился ему кошмар, который скоро должен закончиться…  — Арс! — воскликнула Рита, широко распахнув глаза и полностью влетая в Зал силы, чуть не споткнувшись о собственную ногу. — Скажи, что ты это видел!  — Видел что? — бесцветным голосом произнёс Сапфир, даже не пытаясь вникнуть в суть вопроса.  — Его рука! Он пошевелил рукой! Арсений горько усмехнулся, наблюдая за тем, как девушка упала на колени рядом с парнем, прямо как он сам несколько часов назад, и припала ухом к его груди.  — Мёртвые не могут шевелиться, — просто осведомил он, не понимая, как коллега может не знать таких элементарных вещей. — Ты что, совсем глупая? Он потушил сигарету об указательный палец пепельницы и отправил бычок в раскрытую ладонь.  — Придурок, блять, — пробубнила Маргарита, хватая юношу за запястье в попытке нащупать пульс.  — Эй, поаккуратней, хватит лапать моего парня, — хрипло рассмеялся Попов, безучастно наблюдая за действиями подруги.  — У твоего парня есть пульс, чёрт бы тебя побрал! — закричала Рита, быстрым движением доставая из заднего кармана джинс мобильный телефон и прислоняя его экраном ко рту покойника.  — Экран потеет, Арс, он дышит! — руки у девушки затряслись, и она поспешила набрать чей-то номер.  — Да ты ёбнулась, — тихо сказал Арсений, но всё же поднялся на ноги и быстро подошёл к ней, опускаясь у головы Антона на корточки. Он не слышал, что говорила подруга по телефону, но через две минуты в Зал влетели Виолетта и Паша, расталкивая своих коллег и принимаясь осматривать Шастуна.  — Пульс очень слабый, но он есть, — дрогнувшим голосом произнесла Рубин, принимаясь стягивать с парня чёрную толстовку.  — Эй, ты чего делаешь? — удивился Арсений, суетливо пытаясь разглядеть хоть что-то из-за спин своих товарищей.  — Возможно, придётся делать ему массаж сердца, чтобы запустить его, — ответила девушка. Она щёлкнула пальцами, и они ярко заискрились. Потерев ладони друг о друга, девушка опустила их на грудь парня, прямо туда, где слабо поблескивала метка защиты в виде креста.  — Если волшебство не поможет, то… Она не стала договаривать, просто начала то, что у неё получалось лучше всего — спасать чужую жизнь.  — Он тёплый, — прошептала Рита, держа парня за запястье. Арсений в неверии смотрел на друзей, пытаясь разглядеть в их лицах намёк на самую подлую, самую жестокую шутку в его жизни, но внимание его приковывало лишь одно лицо в этой комнате — бледное, неподвижное и совершенно неживое.  — Ну же, давай, — прорычала Виолетта, надавливая на грудь парня. — Давай, Антон. Арс, скажи что-нибудь!  — Я… Что? — воскликнул мужчина.  — Нужно сильное воздействие на его психику, нужен толчок на нервы… Он должен услышать твой голос, поговори с ним!  — Я не… Да, но… Ладно, — Арсений послушно сел на колени у головы друга и нервно прочистил горло. — Хей, Антон, привет. Это я.  — Рита, беги в мой кабинет и подготовь аппаратуру. Скорее всего, она нам пригодится. Рита кивнула и соскочила на ноги, убегая выполнять поручение.  — Знаешь, малыш, а ты ведь действительно оказался прав, — начал Арсений, ласково поглаживая Антона по волосам, словно тот мог почувствовать его прикосновения. — Эти уроды и правда скрещивали Ценных и Угольных, чтобы создать Примесь. Чтобы узнать, что это возможно. Чтобы убедиться, что я существую. Ты первее всех это понял. И сам стал частью этого эксперимента. Виолетта продолжала сражаться за жизнь парня, и от напряжения на её лбу выступила испарина, а ладони вспотели.  — Не волнуйся, я убил тех, кто посмел сделать это с тобой. Я убил их всех, — Попов улыбнулся, осторожно прислоняясь губами к чуть потеплевшему лбу парня. От неверия в происходящее у него выступили слезы.  — Ты назвал меня своим парнем, засранец? — раздалось тихо, почти не слышно, и где-то сбоку раздался испуганный вскрик Виолетты. Арсений медленно отстранился от лица парня и с сомнением посмотрел на него, не до конца понимая, почудилось ему или всё же нет. Пару секунд лицо Шастуна было неподвижным, но вдруг какое-то шевеление проскочило, словно едва заметная тень. Ресницы легонько затрепетали, а глаза начали медленно открываться.  — Твою мать, — Паша прикрыл рот рукой, шокированно наблюдая за тем, как парень медленно открывает глаза. Виолетта, пораженная не меньше его, отпрянула от парня и отползла назад, испуганно наблюдая за происходящим. В её врачебной практике, конечно, бывало всякое, но вот трупы точно никогда не оживали. Антон, не успевший открыть глаза, тут же зажмурил их от яркого цветного света, исходящего от драгоценных камней. Арсений затаил дыхание, думая лишь о том, что окончательно свихнулся.  — Арс? — Шастун перевёл взгляд на друга и попытался улыбнуться ему. — Ант… А… Блять, — Арсений поднял руки и снова опустил их, не до конца понимая, что хочет сделать. — Блять… Он кинулся вперёд и упал лицом прямо в грудь парня, вдыхая его запах, такой живой, такой родной. Он заглянул ему в глаза, ощупывая волосы, щеки, нос и губы. Слёзы уже свободно катились по его щекам и капали на оголенное тело юноши, но ни первого, ни второго это совершенно не волновало. Арсений зарыдал во весь голос, когда увидел, что Антон смотрит на него, что аккуратно пытается погладить его по голове ещё такими слабыми и непослушными руками. Он не знал, что делали Паша и Виолетта, не слушал, что они говорили, не видел, кто пришёл в зал и что вообще происходило вокруг. Он глядел лишь в зелёные глаза напротив, аккуратно прислоняясь губами к его лицу, ловя такие слабые, но всё же ответные поцелуи в губы. Его трясло, и он всё никак не мог отвести взгляд — так боялся, что это лишь мимолетное видение, и парень сейчас снова закроет глаза, перестанет дышать, и всё станет, как пятнадцать минут назад — мир вокруг почернеет, жизнь остановится, а смерть станет единственным верным решением для прекращения той боли, с которой Арсений жить не был готов. ***  — После тщательного осмотра могу заверить, что с тобой полностью всё в порядке, — отчиталась Виолетта, снимая с рук медецинские перчатки. Казалось, она сама не верила в то, что говорила. — Пара ушибов, несколько синяков и царапин, но никаких серьёзных повреждений. Пару дней тебя может подташнивать, голова будет кружиться, но это не страшно.  — Спасибо, — тихо ответил Антон, принимая на кушетке в кабинете подруги сидячее положение, вздрагивая от холодного воздуха, пробежавшего по обнаженному телу. Арсений сидел тут же, в кресле напротив, и ловил каждое слово, что произносила Рубин. Здесь же был и Паша, проконтролировавший, чтобы Попов благополучно выпил таблетку успокоительного и смог присутствовать на медецинском осмотре Антона.  — Чувствуешь что-нибудь? — поинтересовался Павел, обеспокоенно заглядывая Антону в глаза.  — Да не сказал бы, — Шастун слез с кушетки и принялся натягивать пару чистых спортивных трико, которые принесла ему Ира. — Только вот тут слегка жжёт, — он указал ладонью на крест у своего сердца, после чего натянул чёрную футболку.  — Это нормально, — ответила Виолетта. — Это рана, и она скоро заживёт. Останется лишь небольшой бледный шрам. У Арсения шумело в ушах, когда он услышал это слово. На его плече зияла свежая кровавая рана, и даже после того, как Антон вернулся к ним, она никуда не делась. Это пугало Попова и ещё больше наталкивало на мысль, что Антон не может просто так оказаться живым.  — И, Антон, ещё кое-что, — напряжённо сказала девушка, хмуро оглядывая каждого присутствующего. — Я сделала анализ твоей крови. Она совершенно чистая.  — Это… Хорошо? — поднял одну бровь парень, метаясь взглядом от одного коллеги к другому.  — Ты меня не понял, — собеседница провела рукой по распущенным коротким волосам и вздернула на себе медицинский халат. — В твоей крови, как и во всём организме, нет Угольных клеток, нет инъекции. Нет того, от чего ты… Погиб. Арсений попытался сглотнуть, но ком застрял у него в горле.  — Как это возможно? — удивился Паша.  — У меня есть этому лишь одно логичное объяснение, — отозвалась девушка, доставая из ящика стола какие-то баночки с таблетками. — Я никогда не сталкивалась с подобным прежде, но, думаю, дело в Арсении. Антон впервые за долгое время удостоил лучшего друга взглядом. Лицо его было бесстрастным и уставшим, а тусклые глаза не выражали совершенно ничего.  — Я просто впитал в себя весь яд, что был в Антоне, — догадался Попов. — На меня он никак не подействовал, потому что во мне… Есть эти клетки.  — Звучит вполне логично, но даже если ты в силах очистить чужой организм от яда, разве возможно вернуть к жизни мёртвого человека? — озадачился Паша. Сапфир лишь пожал плечами. Разум его начинал понемногу туманиться от действия успокоительной таблетки, ведь сам он не спал уже почти двое суток.  — Думаю, пока можно отпустить Антона отдыхать, — сказала Виолетта, вручая Арсению упаковку таблеток. — Пожалуйста, проследи, чтобы Антон выпил одну. Это иммуноукрепляющие, на всякий случай. И ещё, будет лучше, если первое время он будет под присмотром. Попов покорно отсалютовал ей.  — Я что, маленький? — без особой обиды вздохнул парень.  — Да? — неуверенно ответил Павел и потрепал Шастуна по волосам. — Постарайся пока особо не напрягаться, побольше кушай и отдыхай, договорились?  — Да, мамочка, — закатил глаза Изумруд, но всё же выдавил из себя благодарную улыбку. Арсений кивнул ему головой, и они вместе отправились в квартиру Антона — тёмную и пустую. ***  — Ты точно хорошо себя чувствуешь? Ничего не болит? — в который раз спросил Арсений, заботливо укрывая парня одеялом.  — Ты спрашиваешь восьмой раз за три минуты, — закатил глаза Шастун, чуть ли не с головой заворачиваясь в одеяло. Его била мелкая дрожь и слегка морозило, но он считал, что это самые безобидные последствия воскрешения из всех, поэтому не жаловался. Арсений сидел на краю его кровати, и Антон, наконец-то, мог внимательней его рассмотреть: сухие потрескавшиеся губы, впалые потускневшие глаза, тёмные круги под ними и жёлтая, совсем болезненная кожа, изрезанная новыми морщинами.  — Я просто волнуюсь за тебя, — тихо ответил мужчина, тяжело вздыхая. Казалось, это признание стоило ему всевозможных физических и моральных усилий.  — Волнуешься? — уточнил Антон просто чтобы услышать это ещё раз. Чтобы убедиться, что это правда. Арсений не спешил отвечать. Здесь, когда они остались наедине, он всё пытался понять, что творится внутри у этого парня, что он чувствует на самом деле, но тот словно намеренно закрывался от него. Антон принял сидячее положение и заглянул в голубые глаза. Он вспомнил, как бродил по тёмному тоннелю в полном одиночестве, и как встретил два голубых огонька — таких же ярких и тёплых, как глаза напротив.  — Я… Я похоронил тебя, — голос у Сапфира дрогнул, и он проморгался, чтобы смахнуть влагу с ресниц. — Я думал, что моя жизнь закончилась. Антон не верил своим ушам. Он всегда знал, видел и чувствовал, что друг неравнодушен к нему, но он никогда не видел в ком-то столько чувств к себе. Он никогда не видел Арсения таким — убитым, плачущим, смотрящим на человека напротив с нескрываемым обожанием. Он никогда не видел, как Арсений его любит.  — Но я здесь, — почти шёпотом ответил Шастун и вымученно улыбнулся. — Я здесь благодаря тебе. Он взял его лицо в свои ладони и подушечками больших пальцев стёр с его щёк слезы. От данной картины ему самому хотелось не просто плакать — хотелось реветь навзрыд и кричать до тех пор, пока голосовые связки не порвутся.  — Я больше никогда не дам тебя в обиду, — уверенно произнёс учитель, едва заметно всхлипнув. — Они будут искать меня. Они будут уничтожать всё, что мне дорого. Я не хочу, чтобы они навредили тебе.  — К чему ты ведёшь? — нахмурился Антон, отнимая свои руки. Он почувствовал, как друг рядом с ним напрягся.  — Нам нельзя быть вместе, — обречённо выдохнул Попов, смотря на парня напротив полным сожаления взглядом. — Я не хочу подвергать тебя опасности.  — Я всегда буду в опасности, — мотнул головой Шастун, находя лежащую рядом руку мужчины своей и переплетая их пальцы. — Мы все. Именно поэтому мы нужны друг другу. Может хватит уже доказывать это? Что ещё должно произойти, чтобы ты, наконец, это понял? — Ты умер, — хрипло прошептал Арсений, и глаза его помутнели от этих слов. — Тебя убили из-за меня. Убили из-за того, что им нужен был я. Я втянул тебя в это всё. Я пришёл за тобой в твой день рождения.  — Это был лучший день моей жизни, — парень выдавил из себя болезненную улыбку. — Я начал новую жизнь, я обрёл настоящего себя. И настоящий я должен быть с тобой. Арсений молча смотрел на него, не находя в себе силы ни принять, ни опровергнуть данные слова.  — Послушай, — Шастун подвинулся ближе, так, чтобы максимально сократить расстояние между ними. — Твоей вины нет ни в чём, абсолютно. Не ты виноват в том, что произошло со мной, а они. Помешанные чёртовы психи, с которыми мы обязательно разберёмся. Слышишь? Разберёмся вместе. Я говорил тебе тогда, скажу и сейчас — мне всё равно, полностью ты Ценный или нет. Не это мне понравилось в тебе, не это зацепило меня. Твои проблемы — мои проблемы тоже. И мы будем решать их вместе, потому что так поступают лучшие друзья, так поступают скреплённые. Так поступают люди в отношениях. Свободную руку он положил Попову на плечо, не сильно, но заметно сжимая его.  — Ты спас меня. Ты пожертвовал свою Защиту мне. Ты не сдавался тогда, когда все остальные уже готовили для меня гроб.  — Но ты…  — Да, я многое слышал. Я уже рассказал вам, что происходило в моей голове, но ещё я словно бы подслушивал ваш разговор. Отрывками, правда, но что-то всё же отложилось. Например то, что Виолетта назвала тебя придурком. И то, что ты сказал, что я твой парень. Попов выпучил глаза, пытаясь привстать с кровати, но был остановлен лёгким надавливанием руки на своё плечо.  — Лишь один вопрос сейчас. Я твой парень? Попов облизнул сухие губы и сжал свободную руку в кулак, как делал всегда, когда нервничал.  — Только если я твой. Антон чуть приоткрыл рот, глядя своими большими зелёными глазами прямо в океаны напротив.  — Ты мой парень, Антон, — громче повторил Арсений, начиная глупо улыбаться. — Ты согласен?  — Согласен, — произнёс парень одними губами и тут же припал ими к чужим, утягивая мужчину в долгий нежный поцелуй, обнимая того за шею и прижимая к себе изо всех сил. Сапфир целовал его долго, словно всё никак не мог насытиться, и очень аккуратно, боясь сделать что-то не так и разрушить эту хрупкую идиллию. *** Когда Антон проснулся, рядом с ним никого не было. Он полежал в одиночестве ещё пару минут, приходя в себя, лениво рассматривая своё отражение в натяжном потолке, после чего, наконец, собрался с силами и отправился в душ, смывая с себя всю грязь и кровь, местами прилипшие к телу. Он ужаснулся от того, что позволил себе спать в кровати в таком состоянии, но почти сразу благополучно забыл о своих угрызениях совести, когда осознал, что не ел уже очень давно. На кухне обнаружилась маленькая кастрюлька вкусно пахнущего борща, ещё совсем горячего и такого аппетитного на вид, что на раздумья у парня ушла буквально пара секунд. «Ира» — думал он, доедая и отправляя тарелку с ложкой в раковину. Сомнений не было, что именно девушка заботливо оставила ужин, ведь только она могла готовить так вкусно и только она могла так поступить. Надев джинсы и свою любимую толстовку, — ту самую, с маленькими крыльями, что подарила ему Ира, — парень причесал влажные волосы и критично осмотрел себя в зеркало. Прямо на скуле красовался пышный лиловый синяк, но Шастун не помнил, в какой именно момент его получил. Должно быть, когда его вырубили и утащили на ту заброшенную лабораторию. А вот историю появления пятен на своей шее он помнил более чем прекрасно, и каждый раз краснел, как только память возвращала его в ту самую ночь, в машину Арсения, в его жаркие объятия. Осмотрев себя с головы до ног, Изумруд пришёл к выводу, что для человека, который за последние несколько суток успел попасть в плен, умереть, а затем воскреснуть, выглядит просто сногшибательно. Как и прогнозировала Виолетта, его слегка подташнивало, но он старался не обращать на это внимания, считая, что для того, что с ним произошло, он ещё легко отделался. Взяв телефон и ключи от квартиры, Антон выглянул в коридор, где тут же был пойман внимательным взглядом голубых глаз.  — Привет, — улыбнулся Антон, прикрывая за собой дверь и закрывая её на ключ.  — Привет, — подошёл к нему Попов и нежно обнял, прижимая к себе. — Как себя чувствуешь?  — Гораздо лучше, — искренне ответил парень, обвивая руки вокруг шеи мужчины. — Что нового в мире? Что слышно в Короне?  — Виолетта всерьёз заинтересовалась твоим случаем — весь день пропадает в библиотеке, обзвонила всех своих коллег. Конечно, мы решили пока не говорить посторонним о том, что именно случилось, потому она действует очень аккуратно. По крайней мере, я на это надеюсь. Антон улыбнулся ему в шею.  — Я хотел бы поговорить с Ирой, — сказал он, чуть отстраняясь, — во-первых, поблагодарить за то, что не дала мне умереть голодной смертью. После этих слов он получил несильный хлопок по плечу и виновато улыбнулся.  — Да и давно уже нам пора поговорить и всё обсудить, — вздохнул Шастун, указывая руками на них двоих как на основной предмет разговора.  — Я понял, — кивнул головой Арсений, трепетно прикасаясь пальцами к здоровой щеке парня. — Зайди ко мне, как освободишься, если я не найду тебя раньше. Антон улыбнулся и поцеловал мужчину на прощание, после чего глубоко вздохнул и отправился на один из самых сложных разговоров в своей жизни. *** Ира не открывала ему дверь, и парень решил, что той просто нет дома, а хорошо это или всё же плохо, он пока не определился. Он нашёл её, совершенно случайно заглянув в библиотеку, где на него тут же накинулись коллеги.  — Как себя чувствуешь? — спросила Рита, крепко обнимая Антона за шею.  — Как Иисус, — неловко отшутился парень и тут же получил нагоняй от Серёжи, который по-отечески обнял его и похлопал по спине.  — Здорово ты напугал нас, парень, — покачал головой Артём, когда они с Владом поочереди обменялись с Шастуном рукопожатиями.  — Да уж, рады, что ты цел и… И уже в порядке, — потрепал его по голове Аквамарин.  — Глупая твоя голова, — раздался рядом тихий знакомый голос, и Изумруд повернулся в сторону стоящей рядом Иры. Она грустно улыбалась, скрестив руки на груди, и качала головой.  — Эй, — виновато улыбнулся парень, протягивая руки ей навстречу, и она, недолго думая, резко прижала его к себе, одной рукой обнимая его за шею, а вторую запустив в светлые, и без того растрепанные, волосы.  — Я так волновалась, — произнесла Кузнецова куда-то в шею парня. — Я думала, что всё… Я думала…  — Тише, ну чего ты, — Шастун посмотрел в полные слёз карие глаза и сам неожиданно всхлипнул. — Я же здесь, и всё хорошо. Он гладил её по волосам, пока она не перестала дрожать в его руках, после чего нежно поцеловал её в щёку. Остальные ребята умиленно наблюдали за ними, не особо спеша возвращаться к своим делам. Антон аккуратно убрал прядь с лица девушки и заглянул в её карие глаза, отблески которых искрились мягким розовым свечением.  — Мы потеряли вас двоих, — шмыгнув носом, сказала она. — Ты погиб, и мы все точно знали, что Арс тоже пропал. Мы знали, что он больше не вернётся к нам.  — О чем ты говоришь? — недоумевал Шастун, едва успев закончить реплику, так как после неё в помещении возник и сам Арсений. Увидев своего парня, обнимающего бывшую девушку, он заинтересованно подошёл к ним, вслушиваясь в разговор.  — Не думаю, что после этого он смог бы дальше жить, как прежде, — уверенно закончила Ира, переводя взгляд на возникшего рядом Сапфира. Антон стоял, словно сраженный этим высказыванием, пытаясь подобрать слова для ответа.  — То есть… Получается, ты…  — Да, Антош, я все понимаю, — вздохнула девушка, мягко остраняясь от парня и вместо этого беря его за руку. — Мы все это понимаем, — негромко добавила она, кивая на друзей позади себя. — Это было очевидно с самого начала.  — Мне жаль, что так получилось, — с искренним сожалением произнёс Антон, нежно поглаживая маленькую ручку подруги.  — Мне тоже, — улыбнулась она. — Нам не стоило мучать друг друга. Мы с тобой созданы для других людей. От её слов что-то в Арсении надломилось, и он глубоко вздохнул, прикрывая глаза, в очередной раз за день пытаясь сдержать слезы.  — Никуда ты от меня не денешься, — Кварц потрепала Шастуна по голове, весело смеясь. Казалось, в неё медленно возвращалась жизнь. — Я навсегда твоя лучшая подруга, чёрт возьми.  — Что ж, бывало и хуже, это я готов стерпеть, — улыбнулся парень ей в ответ, мило щурясь от её прикосновений.  — Ах так? — возмутилась она, несильно тыча друга в плечо. — Ты слышал вообще, что твой парень себе позволяет? — обратилась она уже к Арсению, привлекая внимание навостривших уши коллег.  — Пару минут назад он был ещё твоим парнем, так что вся ответственность за воспитание лежит на тебе, — Арсений поднял руки вверх в жесте «ничего не знаю».  — Что-то я ничего не пойму, — смешно нахмурилась Виолетта, переводя взгляд с одной члена команды Бета на другого.  — Честно говоря, я тоже, — просто пожал плечами Антон. — Но мне приятно, что люди ругаются из-за меня.  — Вот ещё! — махнула на него Кузнецова и демонстративно развернулась, проходя вглубь помещения. — Ну эй, — развёл руками парень. — Каюсь, виноват. Неожиданно раздалась громкая трель телефонного звонка, заставляя всех присутствующих отвлечься от своих дел.  — Это мой, — оповестил Паша, выуживая из кармана толстовки гаджет и хмурясь, читая обозначение на дисплее.  — Паш? — Стас вопросительно посмотрел на него, но друг ничего не сказал, отвечая на звонок. Собеседник на другом конце провода что-то долго говорил ему, и чем дольше мужчина слушал его, тем мрачнее становилось его лицо. Он нервно постукивал кончиками пальцев по поверхности стола, нервно кусая губы.  — Да, полагаю, это возможно и даже, я бы сказал, необходимо, — наконец, произнёс он, кивая самому себе. — Да, шесть часов подойдёт отлично, буду ждать вас. До встречи. Антон и Арсений вопросительно переглянулись, но ничего не говорили, ожидая, пока глава сам объяснит данную ситуацию. Но он продолжал молчать, видимо, раздумывая, что стоит сказать и стоит ли вообще что-то говорить.  — Мне звонил Первый, — решился разрушить напряжённое безмолвие он. — Хочет встретиться и обсудить сложившуюся ситуацию.  — Серьёзно? — удивилась Рита. — Опомнился. Антон успел уловить быстрый взгляд Виолетты, направленный в сторону Иры. Кварц изменилась в лице, и Шастун с удивлением отметил, что глаза девушки перестали излучать розовый свет и тут же потускнели.  — А это кто — Первый? — спросил он у озадаченных коллег.  — Это глава угольного сообщества в нашем городе, — ответил ему Арсений и посмотрел тому прямо в глаза. — Его зовут Максим, и он считает, что власть в Питере должна принадлежать ему.  — То есть вот, кто ответственный за всё, что происходит в последнее время? — выгнул брови Изумруд.  — Не совсем, — прокашлявшись, ответил ему Стас. — Максим контролирует все сферы общественной жизни, деля их на институты так же, как это делаем мы. За все проступки Угольные, как и Ценные, отвечают перед судом, но ни Первый, ни Паша в это не вмешиваются.  — Но ведь они способны повлиять на остальных? Они ведь лидеры? — юноша обращался уже к Паше, делая заметное ударение на последнем слове.  — Безусловно, — кивнул головой тот, ловя его взгляд. — Мы вынуждены сотрудничать и иногда даже помогать друг другу, чтобы сохранить равновесие и мир, иначе вся жизнь не только Каменного, но и обычного мира, перевернётся с ног на голову. Все слушали этот разговор внимательно, за исключением Иры, которая демонстративно делала вид, что абсолютно в нём не заинтересована. Она бродила между книжных полок, иногда останавливаясь, чтобы прочитать название на корешке той или иной книги.  — Что он тебе сказал? — спросил Серёжа, пододвигая стул ближе к Главе и садясь возле него.  — Сказал, что узнал о произошедшем и вынужден просить помощи в поисках виновных, чтобы наказать их. Ещё он крайне заинтересован в чудесном и необъяснимом воскрешении одного из Ценных, а также необычных способностях Примеси. Арсений положил руку Антону на плечо и легонько сжал. Парень встревоженно посмотрел на него, но в ответ получил лишь бодрую успокаивающую улыбку.  — Я не думаю, что Угольным стоит влезать в это, пока мы сами с этим не разобрались, — уверенно произнёс Влад. — Вряд ли они поймут больше нашего, но доверять им на данный момент я бы не стал.  — Им вообще никогда нельзя доверять, — согласился с другом Артём. — Пусть Максим сначала разберётся с тем, что натворили его сторонники.  — Тоже верно, — согласно кивнул Добровольский и пару секунд подумал, затем посмотрел прямо на Антона и Арсения:  — Парни, я думаю, что завтра вам будет лучше переночевать в другом месте, там, где не будет Угольных. Вам не стоит пока встречаться с Первым.  — У меня? — пожал плечами Шастун, переводя взгляд на своего парня.  — Давай не будем напрягать твоих родителей, пока они мне голову не оторвали. Вряд ли это, — Арсений указал пальцем на заососы на шее парня. — И это, — палец поднялся вверх и слегка коснулся большого синяка на скуле. — Останется без вопросов. Так что переночуем в гостинице. Шастун улыбнулся ему, чуть прикусывая нижнюю губу. Он чувствовал, как почти десяток пар глаз устремился в их сторону, и лишь одна Ира, не удивленная происходящим, прокашлялась и подошла к основной компании.  — А что насчёт дежурств? — поинтересовалась она. — Полагаю, в них больше нет необходимости. Не думаю, что они будут продолжать нападения на людей, ведь, кажется, они нашли то, что искали.  — А если они не остановятся на этом? — задал встречный вопрос Артём. — Если Арсения им будет мало? Если они захотят найти таких, как он? Мы ведь не уверены, что Арсений такой один. К тому же, они пытались создать Примесь самостоятельно, вдруг они захотят продолжить это делать? Что тогда?  — Антон умер, чтобы доказать им, что его кровь несовместима с Угольными клетками, — мотнула головой Виолетта. — Неужели они настолько глупы, что будут продолжать убивать людей одного за другим, не понимая, что их эксперимент провалился? От её слов что-то в груди у Арсения болезненно сжалось. Он обвил свою руку, что держал на плече Антона, вокруг его шеи, приобнимая и чуть прижимая к себе.  — Мы не знаем, что у них в головах, — ответил всем сразу Серёжа. — Сегодня ко мне в отделение снова пришло объявление о пропаже молодого человека. Он Примесь Угольного и Топаза. Паша устало вздохнул и потёр опухшие глаза.  — Дежурства будут продолжаться в привычном режиме, но пар будет не шесть, а пять. Если будет нужно, возьмём лишние территории.  — Почему пять? — спросил Антон, начиная догадываться, к чему клонит глава.  — Потому что тебя к дежурствам я не допускаю, — ответил Алмаз.  — Но я…  — Это не обсуждается. Это приказ. Арсений освобождён, потому что тебя нельзя оставлять одного, кто-то должен приглядывать за тобой.  — Я думаю, так действительно будет лучше, — Арсений посмотрел на скрепленного.  — Но я в порядке, — возмутился он, но тут же был прерван.  — Антон, ты слышал приказ. После того, что случилось, я бы вообще закрыл тебя где-нибудь и не выпускал, — ответил ему мужчина, крепче обнимая за плечи и прижимая к себе. — Просто не спорь. Шастун послушно замолк, позволяя крепким мужским рукам обнимать себя на виду у всех. Где-то в глубине души он радовался, что в помещении не было Оксаны, иначе всей тяжести его холодного ледяного взгляда на себе он бы точно не выдержал.