Глаза - лютики

      Лютик проснулся только ближе к обеду. Когда уже солнце вовсю светило озаряя округу, а петухи уже давно прокукарекали, оповещая жителей о наступлении утра.       Бард кое — как разлепил глаза, в первую очередь, он почувствовал резкую головную боль за которой следовал дикий сушняк. Но собрав все свои силы в кулак — отправился принимать водные процедуры. После мытья, минут этак пять, приходил в себя (тупо пялясь в стену не моргая). Всё таки встав он попытался выползти из комнаты и, как бы это не было странно, у него получилось.       За стойкой сидел Райен, приметив барда, помахал ему рукой и жестом указал на стул рядом с собой. Он ему ярко улыбался, будто и не он пил вместе с ним вчера. — Хей, Лютик, что за кислая мина? А ну взбодрись, ведь жизнь прекрасна! — весело сказал пастух. — И тебе доброе утро. Сейчас бы чего-нибудь от головы, у тебя нет там… травы какой? — пробормотал бард — Ты обратился по адресу, друг мой. Я как раз вчера собирал кукольник, вот так помогает — он показал большой палец, — Вот, на, через полчаса будешь как новенький! — Спасибо, выручил. — Ты сегодня как-то не весел, на тебя это не похоже. — Да вот из-за головы все вокруг ходуном ходит. — Плавали, знаем. Слушай, а айда со мной на поле? Я твои баллады послушаю, скучно мне там одному, а тут хоть компания. — Да, было бы здорово. — с Геральтом видься не хотелось, раны после ссоры были ещё свежими. Но Лютик понимал, что он приедет сюда только через неделю, так как ему нужно разгребать проблемы с Йен, от её имени стало тошно. — Это просто замечательно, — пастух улыбнулся довольной улыбкой, прищуривая глаза, — Тогда, ты знаешь где меня искать, но знай я тебя жду, — на последних словах он преблизился к лицу барда и положил руку ему на плечо, — До скорой встречи. — слезая со стула и уходя, сказал Райен.       Лютик чуть не поперхнулся от такого настроя, но проводил его интересующим взглядом. Через некоторое время бард отправился в назначенное место.       Он сразу заметил пастуха, тот лежал в тени того же дерева, с соломинкой во рту.       Лютик присел рядом замечая, что Райен спит. У него появилась возможность его разглядеть: слегка рыжеватые волосы, веснушки в хаотичном порядке украшали лицо, тонкие губы в которых была, всё та же соломинка. Кожа чуть загорелее чем у Лютика, это показалось странным ведь он всё-таки пастух и большую часть времени находится на солнце. На шее красовалась россыпь маленьких родинок, уходя по воротник рубахи. — Хорошая сегодня погода, Лютик, — Бард чуть не подпрыгнул на месте от неожиданности, — Будешь так смотреть — дыру прожжешь. Но я, вообще — то, не против- усмехнулся пастух поднимаясь. — Да я это… просто… будить тебя не хотел! — буркнул бард краснея. —  Хахаха, да я же шучу, ты такой милый, когда стесняешься. — вытирая подступившие, от смеха, слёзы. — Ничего не милый, — закрывая лицо руками проговорил музыкант. Райен приблизился и взял его руки в свои: — Они очень красивые, ведь ими ты создаешь шедевры, — затем посмотрев в лицо, переместив руку на щёку, проведя по скулам и поглаживая большим пальцем губы, сказал — А этим ты издаёшь прекрасные звуки. Я не слышал их все, но надеюсь у меня будет такая возможность.       Лютик смотрел ему в глаза и не думал ни о чем, он видел только эти серые глаза напротив.       Пастух приблизился, что их губы были в сантиметре друг от друга, поняв, что его не отталкиват впился в губы поэта.       Секунд пять Лютик не понимал, что происходит, но потом начал отвечать на поцелуй. Они остановились только тогда, когда закончился воздух в лёгких. Оба тяжело дышали. — Ох, это было… приятно. — сказал пастух, целуя ещё раз в уголок губ. — Д-да, наверное. — проговорил бард.       Лютик лёг рядом с пастухом, перебирая струны лютни, пропадая в своих мыслях. Он думал о том, как это вообще произошло? Они ведь знают друг друга не больше двух дней. В голове вдруг возник образ Геральта. Его сильного и смелого Белого Волка. Его бледная кожа, жёлтые глаза, о которых Лютик слогал бы легенды всю жизнь, Его губы… — Споешь что-нибудь? — вырывая из раздумий спросил Райен. «Сидел пред свежею могилой Красивый парень молодой. Смотря на облик своей милой Что высечен его рукой. Глаза красные от недосыпа И слез, что моря соленей. Бог чашу полную насыпал Потом разбил о грани дней… В руках лишь слабость. В голове Смиренья горечь.паутина. На красном жизни полотне Насыпан порох тех времен. Однажды снежною зимой В разгаре ссор непониманья Он от нее ушёл домой. И ждал пока уйдут страданья. Так год прошел.и гордость в нем По капле тихо умирала…»       Лютик ещё много пел баллад не заметив, что уже стемнело. — Думаю мне пора возвращаться в таверну, говорят тут зверь завёлся, убивает молодых людей. — Лютик встал отряхиваясь от травы. — Да, конечно, я вечером загляну туда. Будь осторожен. — Райен тоже встал, чтобы попрощаться с бардом, он приблизился с намерением поцеловать. — Д-думаю на сегодня хватит, — музыкант криво улыбнулся, — До встречи. — До встречи.       Помахав на последок, Лютик отправился обратным путем. Он очистит свой разум от ведьмака, но сегодня и не сейчас. Белый Волк слишком впился в память барда, чтобы его просто так выкинуть. Так не бывает, даже если сильно хочется.       Поэтому музыкант шёл, вспоминая те недалёкие деньки, когда их обоих захватывали приключения, не было никакой чародейки, были только он, Геральт и Плотва. Господи, как же Лютик по этому скучат! Но ссора снова и снова появлялась кадрами в голове и только обида, обида, обида. На Геральта? Йеннифр? Себя? Не важно, он это переживет, пройдёт много времени, как он забудет о сильном ведьмаке и об его приключениях, но Лютик, правда, забудет, начнёт жизнь заново, и может, этот же пастух ему поможет.       Бард дошёл до трактира и увидел лошадь, привязанную за один из столбиков. Он подошёл чуть ближе, лошадь услышала шаги и подняла голову, смотря на приближающего человека, затем узнав знакомое лицо она подошла ближе и утнулась мордой в грудь, прося погладить. — Ох, привет, Плотвичка, давно не виделись, я скучал, — проговорил бард, лошадь довольно буркая принялась опять жевать траву. На Лютика вдруг накатило осознание, что если Плотва здесь, то и Геральт тоже. — Черт. Чееерт! Почему так скоро? Вы должны были, с вашими проблемами, сюда добраться только через дня три, — говорил он видимо это сам себе так как собеседница не слушала, а уплетала травку.       Бард подошёл к крыльцу трактира, думая о том нужны ли ему вещи которые лежат в его комнате. Опять таки он не расплатился с той добродушной хозяйкой. Сделав глубокий вдох он всё-таки зашёл. В зале было много пьяных мужиков и женщин, подойдя к стойке музыкант спросил: — Эй, хозяйка, чего сегодня опять за праздник? — Да вот ведьмак приехал, не будем мы больше волноваться за своих ребят. Отрубить ему голову Белый Волк! За ведьмака! — крикнула женщина. — За ведьмака! — откликнулись остальные. — Так, а где же он? — вновь, дрожащим голосом, спросил Лютик. — Так это, я ему комнату дала, он сейчас наверху, отдыхает. Говорит с завтрашнего дня начнёт своё дело. — Спасибо, мамзель! — Трубадур, а исполни — ка песню! — Не сейчас, голос сорвал со вчерашнего дня, — улыбнулся бард — Эва как, ну ладно. Испей хоть эля за честь ведьмака, даром. — Ну если даром, то можно! — в каком состоянии бы не был Лютик — от бесплатного эля никогда не отказался. Музыкант выливал в себя уже пятую кружку. В голове шумело, горло приятно обжигала терпкая жидкость. Мужчины и женщины плясали в такт музыке. От этого барда повело. Решая расслабиться полностью он пошёл в пляс с какой-то полной девушкой, лет двадцати пяти, пока его кто-то не дёрнул и не потащил на себя, — О, Райен, я тут чуть-чуть пьяный! — кричит в ухо Лютик попутно улыбаясь. — Да вижу. Идём! Они дошли до лестницы, которая шла на второй этаж, — Почему мы уходим? Я же… — не понимающе спросил бард.       Ему не дали договорить, сильно прижав к стене впиваясь в губы. Руки пастуха блуждали по податливому телу, зарываясь под тонкую рубаху. Доставая до сосков, пощипывая их, Лютик только сладко постанывал. Райен уже давно терся своим стояком о бедро барда.       Он отстранился смотря на хмельного барда, тот чуть ли не падает от большой дозы алкоголя. Затем снова припал к чужим  губам, жёстко целуя, покусывая раскрасневшие губы и проталкивая язык.       Музыкант невольно открывал рот, глаза слипались, очень хотелось спать после попойки и танцев. — Отойди от него! — скомандовал голос сверху. Райен посмотрел оценивающе на мужчину, — Он не против, — сказал тот, притягивая его за зад ближе, — О, да ты ведь тот самый ведьмак. С тобой я не прочь поделиться этим лакомым кусочком. — после этих слов пастух, вытянув язык, облизнул шею барда от основания до ключицы. — Я. Сказал. Отпусти. — И что ты мне сделаешь?       Ведьмак молниеносно приблизился к пастуху, толкая в стену, пальцами одной руки сдавливая шею. Другой придерживая Лютика. — Ещё раз увижу — пеняй на себя! — процедил ведьмак. — Понял, я, понял! — хрипя вопил пастух.       Геральт толкнул его с лестницы, что тот чуть с неё не свалился.       Музыкант уже посапывал, уткнувшись в шею, опаляя холодную кожу горячим дыханием. Ведьмак поднял лёгкое тело и понёс до комнаты. Ему пришлось нести его в свою комнату так как не знал номера в котором тот проживает, а спрашивать у барда смысла не было. Дойдя до апартаментов, зайдя в комнату, он положил его на кровать, смотря сверху вниз, — Опять доставляешь мне неприятности, Лютик.