Пределы

Кайло смотрел на старое фото деда и с тоской размышлял о единстве и борьбе противоположностей. Казалось бы, его дед, став крупным государственным деятелем, с суровостью военного времени вершил судьбы миллионов людей, но властью все же не злоупотреблял. Мог позволить себе любой каприз, но отличался аскетизмом. А еще, нарушив все возможные правила последователей света и тьмы, влюбился и женился. Правда, семейная легенда гласила, что избранницей деда Энакина стала не обычная девушка, а натуральный ангел. Кайло отчего-то был уверен, что любовь деда к его ангелу была как притяжение света, когда смотришь со дна колодца, темного и сырого, вверх, где яркая звезда, наплевав на законы оптики, пробивая вековую черноту тонкими лучами, дарит свой ровный и теплый свет только тебе. Он был уверен, что именно такой была любовь, обреченная звездами, потому что и сам испытывал нечто подобное каждый раз, когда вспоминал россыпь золотистых веснушек на загорелом лице Рей. — Прости меня, — взмолился он, взывая к деду, — я снова его ощутил... притяжение света... Направь меня, покажи силу тьмы, и тогда я смету все преграды! Кайло сжал рамку и с надеждой вновь уставился на фото, где был запечатлен Энакин, еще мальчик. Он стоял, прижимаясь к матери, верно прощаясь, и заглядывал ей в глаза, но на лице была настоящая улыбка — впереди ждало приключение. Шми, наклонившись к сыну, смотрела на него с гордостью и скрытой грустью, угадывающейся только в уголках сощуренных глаз и едва поджатых губах. Она знала, чтобы он стал кем-то, она должна его отпустить. Одного. Много лет назад, когда Кайло еще был ребенком, а родители жили вместе, он был свидетелем их частых ссор. Но одна из рутинных, казалось бы, перепалок запомнилась ему особенно. Мать уже хотела сдаться и вяло отвечала отцу, собираясь ретироваться из своего кабинета, но в ответ на его усмешку и брошенное вслед: «Амбиции и слепое упрямство. Ты истинная дочь своего отца!» — вдруг замолчала. Он не видел, но чувствовал, как мать повернулась на каблуках, а потом оказалась рядом с отцом и вцепилась в него. Тот захрипел: «Лея, нет!», а затем все стихло. Послышался глухой удар — это отец упал и не издавал больше ни звука. Кайло, прятавшийся за креслом, увидел только безвольно лежащую на полу руку, а потом услышал всхлип. Мать, склонившись над отцом, сотрясалась в рыданиях и умоляла ответить, что с ним все в порядке. Кайло тогда показалось, что воздух в комнате стал морозным. Он почувствовал, как его лицо и кончики пальцев заледенели, а сердце наполнилось ожиданием чего-то неизбежного и очень плохого. Не веря себе, он выдохнул и в тот же момент замер, не смея вдохнуть вновь — ему показалось, прозрачное облачко пара вырвалось изо рта и застыло у него перед лицом. Ощущение было настолько реальным и нереальным одновременно, что мозг ребенка не выдержал. Мальчик потерял сознание. Что было дальше, он не помнил, пространство вокруг него стало серым, а потом и вовсе потемнело, превращаясь в черноту. Очнулся он уже на своей кровати. Рядом с ним сидела мать с опухшим от слез лицом и держала его за руку. Отец, как ни в чем не бывало, стоял за ее спиной, положив руку на ее плечо. Едва Кайло открыл глаза, Хан улыбнулся широко, но в уголках глаз залегли тени, видно было, что они с матерью напуганы. — Ты был там? — то ли спросил, то ли утвердительно произнёс он. Кайло прикрыл глаза, хотел вырвать руку, но мать не позволила, только ухватила крепче пальцами. Прошептала, сдерживая слёзы: — Хан, у него руки ледяные, что делать? — Согреть? — пожал плечами мужчина и наклонился к кровати. Лея стремительно подалась вперед, потянулась к сыну, стараясь согреть его своим дыханием, одновременно растирая маленькие ладошки своими руками. Кайло почувствовал, как отец накрыл их соединенные ладони сверху. Мальчик чуть приоткрыл глаза и увидел, что теперь слезы катились по лицу матери не останавливаясь, чтобы упасть обжигающе горячими каплями, растапливая лед и страх, сковавшие его. Кайло уснул. Прошло какое-то время, прежде чем он смог оправиться от потрясения, но брошенная отцом фраза о схожести матери и ее отца не давали ему покоя. Он хотел знать, кто был его дед и почему родители и все их знакомые так тщательно это скрывают. Расспрашивал прислугу, родительских друзей и случайных знакомых, искал информацию в архивах старой домашней библиотеки и даже попытался взломать старый сейф в кабинете, в котором, по его представлению, непременно должны были храниться самые страшные семейные тайны, но все безрезультатно. Люди на его вопросы заметно нервничали, отводили глаза или меняли тему, нужная часть архива была утеряна, а сейф оказался пустым. Помог случай. Будучи уже студентом в академии дяди, он оказался на международном форуме, посвященном политике и войнам востока, и познакомился с интересными людьми – доктором Артуром Диту, знаменитым востоковедом и политиком, участвовавшим за свою долгую жизнь во многих военных конфликтах, и его секретарем-помощником Ситом Рипио. Их представил общий знакомый. Полный, невысокий, но крайне подвижный политик молча кивнул на приветствие, тогда как его секретарь рассыпался в комплиментах, а под конец неожиданно отметил его удивительное сходство с молодым Вейдером, печально известным отцом некой принцессы Леи и ее брата-близнеца Люка. Кайло, почуяв след, едва сдержал свое нетерпение и вежливо уточнил, кто это. На что получил увлекательную лекцию длительностью два часа и сорок три минуты о жизни одного небольшого, но очень независимого милитаристского государства, управляемого неким императором Палпатином с манией мирового господства. И трагичную историю его главного помощника или Вазир-е Азама Вейдера, последователя тайного общества света и тьмы. Тогда Кайло понял, что судьба предоставила ему шанс и приоткрыла завесу тайны. И чем больше спрашивал, тем сильнее убеждался, что речь идет о его легендарном деде, чье имя боялись произносить вслух. Форум закончился, а вот поиски Кайло, напротив, начались. Всю свою нерастраченную энергию он направил на выяснение обстоятельств жизни и смерти его деда, по крупицам собирая информацию из всех доступных источников. А когда они оказывались неполными или закрытыми, не гнушался и незаконными способами, подкупая служащих, а один раз даже сам совершил кражу со взломом. Сбор информации оказался трудоёмким, и ему потребовались помощники. Тщательный отбор претендентов закончился тем, что Кайло собрал команду профессионалов, разделявших его убеждения. Так в его жизни появились рыцари Рен, философия света и тьмы и история о Вейдере-Энакине. Он выяснил, что Энакин родился в небольшом городке, разбитом под горной грядой прямо в пустыне. Там проживали в основном инженеры и разнорабочие, служившие на местном нефтеперерабатывающем заводе. Жил с матерью, про отца знал только то, что его не было. С самого детства отличался неуёмным любопытством, желанием постичь самую суть вещей, чего бы это ни стоило, и авантюрным характером, достойным странствующего рыцаря. Соседи говорили про Энакина — «плохо кончит», осуждающе качали головой и выражали соболезнования матери. Шми кротко соглашалась, но глаза ее хитро блестели. Женщина была уверена, её сына ждет особенная судьба, он избран для чего-то большего, чего-то, что было выше ее понимания. И надо сказать, надежды оказались не напрасными. На девятом году жизни Энакина страна оказалась вовлеченной в международные дрязги. Сначала на заводе прошли сокращения. Иностранные специалисты покинули негостеприимную землю. Местные, голодные и злые, стали сбиваться в банды. Кое-кто даже ушел в пустыню, чтобы промышлять разбоем. Шми терпеливо оставалась на прежнем месте, перебиваясь непостоянным заработком: убирала в домах оставшихся иностранцев, часто вместе с сыном торговала в лавке, заменявшей магазин электроники. Однажды в магазин зашли странный посетитель и девушка, совсем юная. — Фаришта (Ангел, в переводе с арабского), — прошептал Энакин, не спуская с нее изумленных глаз, — ты не можешь быть человеком. Девушка в ответ мелодично рассмеялась и только покачала головой. Зато ее спутник нахмурился и стал задавать мальчику много вопросов. Он расспрашивал обо всем на свете: о том, как живется в этом городке, что за люди приезжают сюда и как часто, а главное, чей это Dodge Charger 1970 года выпуска, с огромным мотором, мощность которого, согласно предоставленных сведений на продажной бирке, составляет 900 л.с. Раскрасневшийся Энакин с искренностью, что доступна лишь детям, игнорируя другие вопросы, основательно отвечал, что тачка — его, а сведения не лгут. Достаточно взглянуть на огромные задние колеса и внушительного вида воздухозаборник, торчащий из капота, чтобы убедится в этом. Белый господин, если желает, может вместе с ним прокатиться и своими глазами увидеть, что машина в состоянии обогнать ветер и даже лучи солнца. Господин кивал, соглашаясь, и ещё долго выспрашивал у мальчика, что и как он использовал, когда собирал машину. Наконец, удовлетворившись ответами, он вышел, поманив за собой Шми. Энакин и девушка остались вдвоем. Мальчик спросил: — Так ты правда ангел? — Нет, — улыбаясь, отвечала незнакомка, — лишь человек. — Но ты ведь свободный человек? — Энакин смотрел на нее с тревогой и даже отложил коробку с деталями, которые он аккуратно чистил. Девушка больше не улыбалась. — Что это значит? — Что у тебя нет хозяев, — пожал плечами Энакин, тщетно стараясь показаться равнодушным, но глаза и движения выдавали его волнение. Глаза фаришты недобро блеснули, когда она спросила: — А у тебя хозяева есть? — Ну да, я — раб. — Вскинул голову Энакин, готовый к привычной жалости или, что было бы хуже, брезгливости, но увидел в умных карих глазах собеседницы только боль и... гнев. Она спросила, задыхаясь от едва сдерживаемой ярости: — Как может такое быть? Все люди свободны. Ты свободен! Это право дано тебе от рождения! — И так посмотрела на него, что Энакин забыл как дышать. Тогда он был ребёнком и многого не понимал. Поэтому вновь лишь пожал плечами и, чтобы развеселить «ангела», принялся показывать все те вещи, которые смастерил сам и которые находил удивительными. Девушка с неподдельным интересом смотрела и прикасалась к его поделкам, она даже коснулась его руки и не вздрогнула, не отвела глаз и на его немой вопрос «как?!» лишь широко улыбнулась. А потом вдруг стала рассказывать замечательные истории: про путешествия в далекие страны, про сказочные дворцы и книги, в которых можно найти ответ на любой вопрос, про людей и их привычки. Он же, заметив ее неподдельный интерес, рассказывал ей такие обыденные и простые в его понимании вещи о том, как выжить в пустыне или что делать, если нападут песчаные разбойники — тускены. Как помочь при солнечном ожоге и почему надо остерегаться песка. Сам Энакин песок ненавидел, считал его грубым, жестким, неприятным и проникающим всюду. Энакин был так поражен поведением девушки, ее верой в справедливость, что сам не понял, как вышло, что фаришта с коротким именем Падме стала в тот миг для него целым миром. Через неделю странный посетитель вернулся, правда, в этот раз без смешливой спутницы, и забрал мальчика в столицу. Прощаясь, ни Энакин, ни Шми не догадывались, что ждет каждого из них впереди. Энакин даже предположить не мог, что пройдет трудный путь от раба до Вазир-е Азам, полный боли, предательства и потерь. Что сквозь годы он будет нести воспоминания о незнакомке, каждый день, каждый час будет с тоской вспоминать нежный овал лица, изящные кисти рук, тонкий стан. Но больше всего карие глаза и выражение, с которым фаришта смотрела на него, когда узнала, что он раб. И все это будет заставлять его сердце биться в груди все быстрее. Он даже представить не мог, что обретет любовь своего ангела, но счастье будет недолгим. Поддавшись гневу и страху, своими руками он уничтожит мечту. Его дети долго не будут знать своего отца и никогда не познают любовь матери. Он до конца будет верен учителю, ставшему ему братом, а тот — предаст, станет причиной его чудовищных физических увечий. Тело будет заковано в тесный костюм, а на лице будет маска, призванная поддержать его жизнь, но на самом деле лишь продлевая агонию. Его душа, как и тело, будет обожжена, будет одной незаживающей, кровоточащей раной. Внешне он станет могущественным, от движения его руки будут зависеть человеческие жизни. Но внутри он будет ничтожен и слаб, лишен простого человеческого счастья. Он обретет потерянного сына, чтобы через мгновение вновь потерять, и умрет у него на руках. Но все это будет потом. А сейчас, когда мать и сын на фото прощались, каждый думал о будущем с надеждой, оба верили, что впереди их ждет удача, как награда за все те лишения, что они претерпели. Кайло протяжно вздохнул, подумав, что, наверное, только дед, обезумевший в свое время от любви к женщине, смог бы понять его тягу к другому человеку, которого он и видел-то всего несколько раз, и отчаянную уверенность, что эта любовь размером со вселенную и столь же неизменна, как постоянная Хаббла. Образ смешной девчонки с веснушками и вечно приоткрытым ртом глубоко въелся в разум Кайло, заставляя совершать странные, нелогичные поступки. Со стыдом, смешанным с приятным и теплым чувством в груди у самого сердца, он вспомнил, как он погнался за Рей в лесу, как, оставив приличия, нес на руках, тесно прижимая к себе, словно они были связаны узами интимнее и ближе, чем могли быть связаны даже любовники. Кайло вновь посмотрел на старое фото деда и решился. Если уж его любовь обречена звездами — так тому и быть. Он не будет больше сомневаться. Сделает все, что в его силах, чтобы быть рядом с НЕЙ. А воевать (и завоевывать) он умеет. Как и матери, в наследство ему достались амбиции и упрямство, и теперь он точно был уверен, что все получится.