***
Лучи утреннего солнца уже освещали двор поместья и проникли в каждую комнату, заполняя её приятным теплом и ярким светом, для кого мешающим нормально спать, а для кого работая своеобразным будильником, чтобы не проспать тренировку и не получить потом от Аой. Ответственный Танджиро, конечно же, относился ко второму типу — юноша сидел на белоснежной постели и потирал кулаками глаза. Не сказать, что он выспался после четырёхчасового сна, но Камадо надеется, что не уснёт прямо на тренировке. Более менее придя в себя и закончив застилать кровать, аловолосый прошелся взглядом по чистой палате и остановился на соседке, спящей на спине и прикрывшей свое лицо простынью, чтобы свет не мешал ей смотреть сон. «Нужно разбудить Лилиан…» — с такой мыслью красноглазый подходит к девушке, осторожно снимает с лица простынь и на секунду приходит в замешательство. С удобной подушки на него смотрело не спящее лицо, а пятки, той самой обладательницы спящего лица. Немного опешивший брат демоницы спешит подойти к концу постели и стянуть простынь, с, теперь точно уверен парень, лица Мурасаки. Спящая отреагировала моментально — недовольно нахмурилась, повернулась на бок, где стоял юноша, и быстро скрутилась в клубочек. После секундного облома, посетившего Танджиро за минуту вновь, он наклонился над телом девушки и почувствовал себя монстром, чуя носом, как сладко спится Ли, и как она не хочет с этим расставаться. Девушку сейчас можно было сравнить с беззащитным милым котёнком, а он, чудовище, хочет сейчас всё испортить. «Я должен. Ведь иначе Ли потом будет хуже» — уверяет себя Камадо и сначала уверенно, но потом аккуратно и осторожно дотрагивается до плеча фиолетоволосой. — Ли-чан, вставай — пора на тренировку. — шепчет брат демоницы, стараясь не разбудить других своих товарищей. И Камадо знатно удивился, когда Мурасаки почти сразу же открыла глаза и кивнула, принимая сидячее положение на кровати. Похоже, что хоть она и может быстро, и где угодно, засыпать, но её легко разбудить, в отличии от того же Иноске. — Ну, Камадо, постараемся сегодня. — улыбается одним уголком губ девушка, которая всеми силами постарается победить Канао на этапе с рефлексами. — Да! Мы сможем! — кивает с улыбкой Танджиро, перед этим отметивший, что Ли уже не так холодно относится к нему, как раньше. Это радует, ведь означает, что она понемногу начинает доверять ему, и он не подведёт! С этого момента начались обычные дни: Камадо и Мурасаки сначала бывали на восстановительной тренировке, после чего расходились по разным углам двора особняка и дополнительно тренировались. В такие моменты они могли видеться, когда Танджиро делал пробежку — пробегая мимо, он приветливо махал ладонью девушке, которая кивала и продолжала тренировать движения из книги, принесённой из дома кузнеца. Как-то раз аловолосый спросил Ли, сколько времени она может держать концентрацию дыхания. Ответ был, что максимум два часа. — Так и завёлся разговор о дыхании, в котором брат демоницы восхитился Канао и высказался о том, что тоже хочет постоянно держать концентрацию. «Хотеть не вредно», сказала бы Мурасаки, если бы юноша не добавил, что может уже с помощью дыхания взорвать небольшой сосуд. — Я тоже так хочу. Научи пожалуйста. — не долго думая просит Лилиан. Она просто прикинула, что это дыхание укрепляет тело и делает его выносливее, а если она не владеет особо скоростью с гибкостью, то тогда хоть не отбросит копыта от удара врага. Лучше уж учить одно, но сложное, чем два, но средних — так считает голубоглазая. Танджиро был рад найти соратника по цели, а когда через время присоединились Иноске с Зеницу, которых своеобразно смотивировала Кочо, ещё больше воодушевился. Теперь тройка друзей могла вместе тренироваться, в то время как Ли по прежнему предпочитала проводить время тренировок наедине с книгой. Цуюри же стояла около колодца, смотря пустым взглядом на убийц демонов. Несколько минут назад, Шинобу спросила её, не хочет ли она потренироваться со сверстниками. Вспомнив об этом, темноволосая достаёт из кармана единственную память о близком человеке — монетку. Невысоко подбрасывая, она загадывает решку и несколько секунд молча смотрит, когда выпадает орёл. Значит — не пойдёт она с ними тренироваться. — Если бы ты не хотела присоединиться к ним, ты бы не подбросила монетку. — внезапно раздавшийся уже знакомый голос, заставил Канао обернуться. Лицо Лилиан было красным и покрытым капельками пота, пока она сама старалась как можно тише отдышаться. Она стояла возле края колодца, на котором находилось ведро полной чистой воды и держала в руках глиняную чашку, наполненную той же прохладной жидкостью. Голубоглазая отпивает содержимое чаши, не сводя глаз с Цуюри — та кланяется с той же привычной безразличной улыбкой на лице и собирается уходить, как Ли с небольшим стуком кладёт уже пустую посуду и указывает на сжатую ладонь, в котором находится монетка: — Чего сразу уходишь? Тебе же безразлично, так подбрось монетку и посмотри, можно ответить мне, или нет. Давай. Если выпадет орёл — то ты будешь со мной говорить. — настойчиво скрестив руки на груди, Ли отчётливо читала на лице аметистовоглазой «Безразличие», но было там написано ещё что-то, очень мелким шрифтом. Это её настоящие чувства — понимала теперь девушка и могла предположить по чуть расширенным зрачкам Канао, что та удивлена её упёртости. Ещё бы, ведь обычно, она сама ни с кем не начинала разговор, общалась редко и вообще, занималась своими делами. Выпрямившаяся темноволосая слабо кивнула, раскрывая ладонь с монетой. «Канао всегда ставит на решку. Если на этот раз у неё провал — значит, выпал орёл. А вероятность того, что ты подбросишь монетку стороной орла и выпадет решка, очень мала» — наблюдая за подбрасыванием монетки думала Ли, и еле удержалась от самодовольной ухмылки, когда всё же выпал орёл. — Я сделала это лишь по просьбе наставницы, иначе — мне безразлично. — и вновь кланяется, а у Мурасаки складывается такое впечатление, что девушка хочет поскорее свалить, ведь это легче — сбежать от проблем и зависнуть в запутанных мыслях. Не то, чтобы Лилиан горела желанием помочь Цуюри, нет, после предательства это чувство помочь всем испарилось. Просто Ли хотела доказать, что слова Канао о её безразличии — ложь, чтобы она так не думала и не говорила. Безразличие — и чувствовать его по отношению к другим, плохо, и получать его от кого-то, тоже. Конечно, болит меньше, когда тебе просто безразлично, но у Канао ведь всё хорошо — у неё есть вкусная еда, крыша над головой, любящие и волнующиеся за неё друзья вместе с наставницей. Она не должна говорить, что ничего не чувствует, потому что это попросту невозможно. Безразличие проявляется лишь тогда, когда плохо, но точно не тогда, когда вокруг тебя и с тобой, всё хорошо. — Тебе же безралично, тогда почему прислушалась к словам Шинобу, а не проигнорировала? — приподняв одну бровь вопрошает голубоглазая. — Значит, Шинобу для тебя что-то значит. Значит, что ты чувствуешь к ней что-то. И это также значит, что ты способна на эмоции и чувства, что тебе далеко не безразлично. — Лилиан говорила прямо, упёрто, доказывающим голосом и наглым видом. И Цуюри, которая внимала каждому слову, чувствующая волну отдачи эмоций, исходящей от фиолетоволосой, почувствовала, словно её поставили перед фактом. Её глаза округлились и ей показалось, что Ли слишком близко, так что она сделала шаг назад, но при этом не переставала обдумывать сказанное. Она была растеряна и не знала, что отвечать. И Мурасаки это прекрасно видела. Значит, Канао не такая упёртая и до неё можно достучаться. Но этих слов мало, их мало чтобы разрушить ту стену в её голове, запрещающую возможность чувствовать. Так как же это сделать? Почему аметистовоглазая не хочет развивать свой тихий внутренний голос? Боится рискнуть, как она? Или её тоже предали, как и её? Нет, не похоже, что Канао не доверяет всем подряд. Тогда что же это может быть?.. дошло. — Оглянись вокруг! — разводит руками девушка, смотря прямо в глаза собеседницы. — Тебя окружают хорошие люди! Не бойся того, что твои чувства могут помешать им, быть им ненужными, потому что они хотят! — кладёт руку на сердце истребительница. — Всем сердцем желают увидеть, узнать, что ты чувствуешь по отношению к ним, что ты их любишь! — Взгляд голубых глаз наполняется печалью и Ли опускает тёмные ресницы вниз. — Говори им об этом. Пусть они узнают об этом, пока не станет слишком поздно. Обнажи своё сердце, пока не стало поздно… Последние слова были произнесены тихо, совсем шепотом. Кому они предназначались — здесь Ли не была уверена. Кажется, словно она не только говорила это Канао, но и обращалась к себе. Между девушками повисла тишина — не напряжённая, но и не приятная. Это была тишина, в которой в голове каждой прокручивалось осознание чего-то. Цуюри вспомнила, что в детстве, до того, как её забрали к себе в дом глицинии, какое-то проявление эмоций каралось больными ударами. «Родители» постоянно пили, поэтому как такового чувства счастья она не знала, а жаловаться, кричать или плакать, было нельзя — побьют. Её эмоции и чувства никому не были нужны тогда, и Канао так же думала про настоящее, пока минуту назад не услышала реплику Ли. Она попала прямо в яблочко, что-то разрушив в голове и в сердце, отчего стало легче. — А, Ли-чан, давай и ты попробуй! — радостный голос из дали разорвал поток всё непрекрашающихся мыслей и заставил фиолетоволосую посмотреть в сторону звука — Танджиро стоял с правой стороны Зеницу, что с помощью верёвок, завязанных на дереве, поднял два валуна и со всех сил старался держать груз как можно дольше. — Она?! Эта Баклажановая голова небось и минуты не продержится! Да ты погляди на неё, какая хиленькая! — отвлекаясь от своеобразной поддержки Агацумы кричит Иноске в маске кабана и тыча в девушку. — «Интересно, стоит ли мне повестись на его жалкую правокацию?» — усмехается про себя Мурасаки. Этот Кабан оказался не таким плохим, как ей казалось в начале. Он просто немного вредный. И если с Зеницу они обычно тырили печеньки, а потом прятали их в тайные места, то с Иноске Лилиан игралась, когда ей было скучно. Ну, для Кабана это было соревнование и шанс похвастаться, а для Ли просто игра, чтоб скучно не было. — И это мне говорит Кабан, который и дня не может просто лежать на кровати и ничего не делать? — ухмыляется одним уголком губ голубоглазая и начинает топать в их сторону, напоследок махая Цуюри и кидая ей «Не игнорируй своё сердце — он тебе, — лучший советник. Если запрешь его на замок, точно их потеряешь», и снова не до конца оставаясь уверена в том, что эти слова она больше сказала девушке, нежели себе. «Если бы», «Если бы»… Пора бы перестать строить планы на прошлое. Лилиан хочет одолеть ту себя, что цепляется за ту неудачу в виде предательства. Она не хочет забывать свой провал, но если держать при себе плохие воспоминания и постоянно убегать, она никогда не изменится. Есть вещи, которым учишься, ошибаясь. — Так считает Ли и с уверенностью может привести пример — не доверять всем подряд, не тешить себя надеждой, что кто-то со временем изменится. Жизнь полна рисков, опасностей и ошибок. Но если Лилиан будет боятся рисковать, боятся совершать ошибки, то просто останется стоять на месте, не сдвинется с мёртвой точки. И многого ли стоит такая жизнь, где ты трясешься над переменами, потому что боишься? А кажется ли такая жизнь тогда такой прекрасной? Нет, нет…***
В тот же день прибыли кузнецы вместе с починеными клинками. Их было трое — Хаганедзука — тот, кто сковал клинок Танджиро, Канамори — тот, что работал над парными мечами Иноске, и Йошино — кузнец Лилиан, починивший её катану. Встреча прошла в небольшой комнате, сёдзи которой были открыты и открывали вид во двор, но и этого было достаточно, чтобы кузнецы вместе с клиентами подняли шум — Хаганедзука был гневен на Камадо за то, что тот сломал клинок, Канамори возмущался от выходки Хашибары — взял камень с размером ладонь и стал дубасить то по одному клинку, то по другому, оставляя рубцы. А Йошино, на котором была маска с устрашающе улыбающимся лицом, спокойно сидел напротив Лилиан и делал вид, словно их не замечает. — Вот, я его починил. — протягивает чёрные ножны, из которых выглядывает болотно-зелёная крышка тёмно-фиолетовой рукояти. — Спасибо большое. — благодарно кивает девушка. Лилиан спешит расчехлить лезвие, и чувствует бьющееся в груди воодушевление, когда тот тут же покрывается аметистовым цветом. Как же она любит свою катану и как же она по ней скучала! Но не успевает девушка насладится этим приятным чувством, как чувствует холодок, доносящийся со стороны. — Если сломаешь его снова — тебе не жить. — от Йошино, одетого в серые хакама и белое кимоно, исходила убийственная аура, а маска на его лице с улыбкой делала его ещё сильней похожего на обезумевшего психа. От увиденного Мурасаки икнула и дрогнула, после чего стала активно кивать, клянясь, что больше такого не повторится. А тот продолжал сверлить её злобным взглядом даже когда уходил вместе со своими коллегами, один из которых всё ещё не переставал возмущаться на Кабана. В тот момент, как три мужские фигуры скрылись с поля зрения, Танджиро и Лилиан смогли вздохнуть спокойно. Иноске же, вообще было на всё это наплевать. Придя уставшей после выматывающей тренировки, в голове Ли, перед тем как она плюхнулась на кровать, снова нарисовалось ужасающее лицо и аура Йошино. Нужно будет и правда, сдержать обещание и максимально постараться не сломать клинок. — с такими мыслями Мурасаки и уснула. Но спать пришлось ей недолго, ибо прилетело пернатое чудо Танджиро и стало орать, что для них есть задание, чему Камадо и Иноске радовались, пока сонный Зеницу пытался прийти в себя, а Ли, поворачиваясь на другой бок, бормотала: «Поздравляю-поздравляю. А теперь можно не мешать мне спать?» — так и уснула. И на удивление самой Лилиан, проснулась она часов в одиннадцать. И вокруг пустая палата, тишина. Совсем непривычно. — Они что, уже ушли? — задаётся вопросом фиолетоволосая. Взяв тарелку с завтраком в руки, Мурасаки несколько секунд смотрит на еду задумчивым взглядом, потом раздражённо цокает, с негромким стуком кладёт еду на поднос, и, срываясь с места, направляется быстрыми шагами на выход. — Не ешь всё и сразу, Кабан! — пытался Зеницу оттащить парня от онигири, приготовленных тройняшками, проважающих их. Но тот вырывался и как ему на зло, набивал рот рисом. Агацума продолжил бы свою тираду, да вот прервал его знакомый стук сердца, дошедший до ушей — Лицо Ли было спокойно, но глаза метались в беспокойствии и остановились лишь тогда, когда увидели тройку истребителей. — Я то думала, что вы уже свалили. — подходит ближе фиолетоволосая, попутно приветственно кивая тройняшкам, тут же обрадовавшимся её появлению. Как они там ей говорили, когда она тренировалась? Что восхищаются ею и хотят быть такими же? Что-ж, она такая как есть не из-за самых хороших моментов и не хотелось бы ей, чтобы девушки пережили тоже самое. — Ли-ча-а-ан! ~ Ну, а ты то хоть, будешь по мне скучать? ~ — слышится голос блондина. — Хм, дай-ка подумать… — делает задумчивий вид Мурасаки, краем глаза видя Танджиро, разговаривающего с Томиокой Гию. — Я скорее буду скучать по съеденным печенькам, чем по тебе. — пожимает плечами девушка с лёгкой ухмылкой на лице. — Это было довольно жестоко, учитывая то, что мы вместе прятали и ели сладости… — поник ненадолго желтоглазый. — Ну что, Камадо, уже готов к новому заданию? — переводит взгляд, а вместе с тем и тему на подходящего к ним Танджиро. Тот кивнул с лёгкой улыбкой на лице. Небольшие ссадины, полученные им в последней битве против демона уже зажили. Да только, как уснула тогда Незуко, так и до сих пор не проснулась. Парня беспокоило и то, что его сестра, озверев, внезапно накинулась на Лилиан, но после того, как голубоглазая предположила, что Незуко просто потратила много сил, ему стало легче. — Ты уже проснулась? Я хотел попрощаться с тобой раньше, но ты так сладко спала, что мне стало жалко тебя будить. — Что-то тебя это не останавливало, когда у нас были восстановительные тренировки. — буркнула Лилиан, хотя в душе была благодарна, ибо от Аой получить не хотелось. И, видимо, аловолосый это учуял. — Ли-чан, я хотел сказать тебе, чтобы ты не закрывалась от всех нас! Не опускала руки только потому, что тебя предали! Считай это уроком и иди вперёд — ведь в этом и есть вся сила людей — вставать после каждого падения и идти дальше! — Камадо говорил искренне, как и всегда. Его переполняет желание помочь и доказать, что не все люди плохие, что она может довериться ему и его друзьям. — Тебе бы стоило обзавестись своим цитатником. — ухмыляется одним уголком губ голубоглазая. Всё равно она больше никогда не будет той наивной девочкой, доверяющей всем подряд. — Хорошо. Желаю удачи вам на задании. — кивает Мурасаки, и напоследок, когда ребята уходят, кидает: — Эй, Иноске, ты там присматривай за ними! Эти слова знатно утешили самолюбие Кабана, который сразу же повернулся в сторону девушки и, показав большой палец вверх, ответил: «Можешь положиться на меня, Лилиан Мурасаки!». У всех там чуть обморок от шока не случился. Хашибара, который постоянно назвал Ли «Баклажановая голова», или постоянно путался в именах, сейчас полностью и идеально произнес её имя с фамилией! Скрестив руки на груди, фиолетоволосая самодовольно хмыкнула. Получилось значит у неё получить его уважение и немного приручить. После ухода ребят, в поместье стало слишком тихо. Не хочется признавать, но у Ли даже аппетит был не тот, чем когда она ела с коллегами. Далее своя тренировка по книге, короткий разговор с тройняшками, осмотр Кочо, что с улыбкой на лице заявила, что она теперь полностью здорова. Шагая по коридору на пути к себе, девушка встречает недовольное лицо того самого парня, которому Камадо сломал руку на отборочных. Генья подрос с того момента, и мускулатура хорошо развилась, судя по комплекции тела; глаза гневны и лицо, испещренное шрамами, делает его ещё более грозным. Парень шёл по середине, торопливо и уверенно, прямо на встречу Мурасаки. По началу Ли хотела пропустить его, но после плюнула на это дело. Ничего с ним не будет, если он побудет немного джентльменом и пропустит её. Он то точно не сахарный — не растает. Сделав максимально серьёзное лицо и сосредоточенный вид, голубоглазая уверенно смотрит через плечо юноши, точно не замечая его. Расстояние между ними — пять шагов. Четыре шага, три шага, два… Зрачки темноволосого расширяются и он пытается увернуться, но всё же идущая задевает его плечо своим. Генья в ступоре оборачивается, но видит лишь спину Лилиан, не собирающуюся остановиться и попросить извинение. Характер этой девушки явно отличается от Танджиро, который извинился и спросил о его самочувствии, когда Генья его задел и пошёл дальше. «Буга-га, ну как тебе? Правда ведь трудно сбить с пути того, кто чётко видит точку назначения и идёт прямо к ней, кто бы не был впереди? И тебе пришлось уступить!» — ухмылялась во всю Ли, чувствуя на себе взгляд парня. И несмотря на это, она ускорила шаг. Вдруг психанёт? А ей такое «счастье» и даром не нужно. Походная сумка, принесённая из дома Асоми, была собрана и лежала под кроватью, когда чёрно-белый ворон явился с известием о новом задании. — Ну и какого ёжика мне до того города добиратся три дня пешком? Да ну его! Мне лень! — Негодовала Лилиан, уже переодевшись и поправляя брюки-хакама. По началу она, как и все истребительницы, носила юбку, которую всеми силами терпеть не могла. После второй своей миссии, лопнуло терпение, и Ли заказала себе ещё один комплект формы, только теперь уже со штанами. — Кря! меньше слов, больше дела! — крякает Куроширо и начинает активно махать крыльями, когда Лилиан замерает с задумчивым лицом. — Скорее! Скорее! Кря! У нас мало времени! — Вот и я о том же… — тихо проговаривает голубоглазая. — Не легче ли и быстрее будет на поезде? — вопрос повис в воздухе — ответ на него не нужен был, ведь всё решено. Фиолетоволосая накинула чёрный рюкзак за спину и лениво, без интереса и специально расслабленно зашагала к выходу, тем самым, кажется, ещё больше заставив Куроши волноваться. Какая же Мурасаки безответственная! Там наверняка с каждой секундой демон убивает невинных людей, а она так спокойно идёт, только чтобы выбесить его! — вот о чём думал крякающий ворон, пока в его голову не залетела отличная мысль. — Кря, я слышал, что в том городе есть магазин с очень дешёвыми и вкусными сладостями. Там даже есть твой любимый рулет!.. Раз тишина, два тишина… — Ни слова больше! — и внезапно голубые глаза вспыхивают ярко-сапфировым светом, ленивое выражение лица моментально сменяется на самое серьёзное и целеустремлённое в мире, а ноги сами впускаются в скоростной бег.***
— Танджиро, ты уверен, что стоило брать с собой Незуко? — с нотками волнения интересуется Агацума, смотря в глаза своего друга и чувствуя, как ветер понемногу сильнее начинает развивать его волосы из-за стремительно набирающего скорость поезда. — Да. Мы с Незуко, вместе всегда и везде. — кивает Камадо, мягко улыбаясь в сторону ящика, где спит его сестра. Он тихо добавляет: — Я её больше не оставлю… — Ха-ха! Вы только поглядите, кто пытается догнать этого чудовищного монстра! — Иноске был в хорошем распоряжении духа и указывал вперёд, на стремительно остававшуюся позади железную дорогу и девушку, что с полной концентрацией и сверкающими глазами, собрав всю свою скорость пыталась нагнать и очутиться в поезде, на который опоздала. — Э?! Ли-чан?! — воскликнули в один голос шокированные Танджиро и Зеницу, наклонив спины немного вперёд. Лилиан была такой устрашающей, что блондин лишний раз дрогнул, ведь и правда, создавалось такое ощущение, словно она собиралась догнать их и убить. — Ли-чан, хватайся скорее! — Камадо поспешно подошел к краю ограждения и протянул руку помощи той, что была уже совсем близко. В его карминовых глазах плескается желание помочь и волнение, что будят у девушки страх вновь довериться не тому, не тем. Но так же его глаза манят за собой, словно шепча: «Всё будет хорошо, мы — не они, мы не сделаем тебе больно. Пожалуйста, верь нам, верь мне». И Лилиан начинает верить. Мурасаки ухмыляется одним уголком губ и, принимая помощь, оказывается на поезде. «Обнажи своё сердце» — Нет, и всё-таки она сказала это тогда больше себе, чем Канао Цуюри. — Ли-чан, разве ты ещё не должна лечится? Что ты здесь делаешь? — спрашивает Танджиро после того как Ли его поблагодарила, и как видит что фиолетоволосая перевела дух после бега. — Шинобу сказала, что я уже здорова. У меня задание, а до того города добиратся долго, поэтому я решила воспользоваться поездом — так ведь быстрее. — поясняет Лилиан, выпрямляясь. — Но у нас тут самих задание. И мы не знаем, будет ли останавливаться поезд вообще. — вводит в курс дела Зеницу. — Задание в поезде? — переспрашивает с толикой изумления Ли. Она никогда ещё такого не видела, чтобы приходилось убивать демонов в поезде. — Верно! Мы будем сражаться внутри желудка этого монстра! — боксирует с воздухом Иноске. — «Монстра? Желудок? Всё ясно с тобой, Иноске» — сразу поняла фиолетоволосая. И Ли поняла ещё то, что она знатно влипла — пока не завершиться миссия Танджиро, Зеницу и Иноске, вряд ли она сможет доехать до нужного места. — Тогда, если вы не против, я присоединюсь ненадолго к вашей команде, чтобы быстрее завершить это дело. — Нет-нет, мы только за! — одновременно радуется и удивляется Камадо предложению девушки. — Ха-ха! Можешь даже не напрягаться! Я покажу тебе, насколько я крут! — показывая кулак твердит Хашибара. И только от Зеницу слышится: — Значит, тебе не повезло. — М? — В нашей команде одни сумасшедшие. — С усталым видом выдохнул блондин и вздрогнул, увидев, как губы голубоглазой расплылись в ухмылке чёртика. — Ой, а я как будто бы сама «мисс адекватность». — и был бы у неё хвост чёрта, он бы сейчас непременно медленно вилял из стороны в сторону. Агацума аж икнул. Ну за что ему такое?! С одной стороны дикий Кабан, с другой — Твердолобый пацан, а теперь ещё и с третей — Сатиричная девушка, в случай чего раздающая мощные щелбаны! Как только убийцы демонов зашли в вагон поезда, то сразу почувствовали убаюкивающее тепло. — «Здесь так тихо и спокойно…» — с небольшим удивлением отмечает Ли, идя позади всех и невольно вглядываясь в людей. Ноги сами резко останавливаются, когда на глаза попадается знакомая макушка. Затаив дыхание, она отчётливо чувствует, как от увиденного внутри начинает зарождатся чувство радости, волнения и воодушевления. — Ли-чан, ты идёшь? — непонимающе смотрел на девушку Камадо, остановившись в нескольких метрах от неё. — Да. Вы идите, я сейчас приду. — отвечает Ли, не отводя взгляд с макушки цвета каштана, дабы не упустить её из виду. Танджиро кивает и уходит вместе с друзьями в другой вагон, после чего фиолетоволосая, не совсем уверенно подходит ближе к человеку, на которого смотрит, и так же неуверенно называет её имя: — Марика?.. Сидящая у окна и следящая за меняющимся видом за ним, тут же вопросительно оборачивается и через мгновение приходит в шок — расширенные зрачки чёрных глаз тому доказательство. «Большое удивление», «Стыд», маленькая «Радость» и «Страх» — написано на её лице.