***
К тому моменту, когда яркий серебряный диск осветил мрачное беззвездное небо, черноглазая девушка сидела на полу перед зеркалом. Расчесывая свои недлинные волосы деревянным гребнем, она тихо напевала нежную колыбельную матери, а точнее то, что осталось от неё в своей памяти. — Баю-баюшки-баю, милосердие дарю: сердце тает как свеча — не бросай слов сгоряча~ Баю-баюшки-баю, утешение дарю: не одна в любой беде — Богиня Солнца тёмного везде~ — тонкий голосок только в некоторых местах писклявил, а в целом звучал почти идеально, из-за чего у его обладательницы расплылась самодовольная улыбка на лице. — Печально, что тебе запомнился самый конец. Но заметив краем глаза прядь волос знакомого цвета, улыбка погасла также, как и появилась. — Баю-баюшки-баю, мудрость я тебе дарю — будет нас она беречь, от совсем не нужных встреч~ Умный, ласковый малыш, Почему же ты не спишь? ~ Закрывай скорее глазки И послушай мою сказку: я пойду с тобою в путь, помогу тебе уснуть~~ — не быстрый темп, приятный ласковый голос. Очень похоже на мамино пение. Прямо холодные мурашки по коже. — У тебя всегда получалось лучше, чем у меня. — поворачиваясь в сторону сестры с грустной улыбкой молвит Марика. Она всегда мечтала если не красиво петь, так хотя бы как Лилиан — нежно и приятно на слух. — Зато ты умеешь шить — это куда полезнее, поверь. — уверяет та, что была в форме истребительницы демонов, усмехась. — Марика, на самом деле я здесь не насильно — у меня задание… Я стала убийцей демонов. — Ч-что? Но как… Почему?.. — Долго объяснять, а я спешу. — Девушка достает из кармана конверт и кладёт его вперёд. — Это благодарность хозяивам за то, что заботились обо мне, передашь им. — фиолетоволосая собирает свои волосы в низкий хвост. — Дальше — потерпи немного, — как закончу миссию, выкуплю тебя и мы вместе пойдём к Асоми. Он ведь из нас троих больше тебя любил, обрадуем кузнеца. — усмехается одним уголком губ Ли, подходя к подоконнику и расслабленно кладя ладонь на рукоять катаны. Конечно, кому не понравится такая послушная сестра? В отличии от Акиры, что всегда дерзила и Лилиан, которой было всё лень и если не продавала товар, и не рубила дрова, то читала книги. Танджиро сейчас прощается с Койнацу-ойран… Интересно, он хотя бы подозревал всё это время, что Марика может оказаться её сестрой? Ну там, по запаху? — Ох, сестрёнка, я так рада! — хлопнув в ладоши стала сиять радостной улыбкой Марика. Да только, «Нежелание» и «Враньё» написано на ней вкупе с «Отвращение». Ясно. Ничего хорошего это не предвещает — знает по опыту момента с предательством. Нужно бежать, пока средняя сестра не нагнала беду. Ли бы конечно ещё спросила о ситуации с платком, но времени в обрез. Правдоподобно улыбнувшись в ответ, Лилиан поворачивается всем туловищем к большому раскрытому окну, через которое вошла. — «Поздно» — проносится в голове. Она успела лишь мельком увидеть злобно ухмыляющееся красивое лицо демоницы, прежде чем от удара в живот пролетела несколько метров. Марика вздрогнула и отскочила. Ли влетела прямо в зеркало и оно разбилось, крупными осколками вонзаясь в кожу. Несколько секунд Мурасаки не могла встать, так как с каждой опорой о осколки стекла, на куче которой она лежала, приносило колючую боль. Тихий зырк в сторону Марики — та напугана не на шутку, явно не играет. Неужели она и правда её зря подозревала? — Я бы съела тебя, но ты нужна Мудзану-сама в качестве лекарства. — с явной ненавистью и ревностью шипит демоница с собранными волосами и в лёгкой ночнушке, оголяя клыки и демонстрируя когти. — Ой, я бы всё равно выжила. — хрипя еле как встаёт на ноги используя катану как опору девушка. — И выживу. — и надменная ухмылка украшает лицо, что немного в порезах из-за осколков стекла, как и всё тело. — Ты понимаешь, с кем разговариваешь? — гневается Даки, злобно смотря на истребительницу из-под лобья. Как она посмела так на неё смотреть? Жалкая букашка! Мурасаки делает рывок в сторону демоницы и использует первую кату тёмной стороны солнца — тёмный свет в виде полумесяца направляется прямо к цели, как та тут же исчезает и техника разрушает окно вместе с балконом. Смотря назад, Ли замечает как о’ни бежит с атакой своим живым длинным поясом в сторону Марики — фиолетоволосая еле успевает вонзить конец лезвия в пол и активировать технику земли — перед средней сестрой в мгновенье вырастает земляная стена, что и защитила её от удара демоницы. Конечно же о’ни попытается по быстрому сейчас съесть кого-то, чтобы стать сильнее. Это опасно. Да и, нормально не разгонишься, когда ещё нужно вдобавок кого-то защищать. Оружие демона — её пояс. Он обладает особенной силой. О’ни может поймать и спрятать жертву внутри пояса, также он используется как оружие — еластичное, резущее и мощное. — «То ленты, то теперь пояс… Судьба, ну по што ты меня так не любишь?» — думает Лилиан. Ну, Танджиро должен быть где-то рядом, и если так не учуять беду, то хотя бы заметить отсутствие почти что половины комнаты от атаки, от которой увернулись. Нет, Ли конечно всё понимает и в другой бы момент не стала надеяться на скорый приход товарищей, но это высшая луна, мать его, а Лилиан достаточно неадекватна, чтобы спокойно есть лимон словно это — яблоко, и достаточно адекватна, чтобы понимать, что одной ей не справиться с этим о’ни. — Марика, Тебе лучше уйти. Но было бы ещё лучше, если бы ты ушла и попросила остальных эвакуироваться или бежать куда подальше. — На удивление сестры спокойно просит Ли. Спокойствие в голосе вселяет уверенность в сердце той, что боится даже пошевелиться. — «Лилиан ещё и сражается против неё! Неужели она ни капли не боится?..» — не понимает Мурасаки-средняя, также не понимая, что страшно бывает перед битвой, а во время неё уже ничего не боишься. Там некогда бояться: демон жаждет крови, атакует, принимает крысьи уловки… Все страхи уходят на задний план, самое главное — победить, выжить любой ценой. Если чего-то бояться в этот момент, то и глазом моргнуть не успеешь, как тебя убьют — это Ли усвоила ещё на отборочных, когда сидела на дереве и наблюдала за всеми свысока. Конечно, она могла бы попытаться помочь всем тем молодым людям, но просто бы не успела, лишь стала бы новой мишенью для демонов. — Что такое — побаиваешься, что не справишься и в итоге я случайно их всех убью? — хмыкает самодовольно высокомерный демон. — Кого я побаиваюсь, так разве что твоих кривых зубов, — ядовито улыбается Лилиан в ответ, ещё больше выбешивая врага. — Ууух! Хватит! Нормальные у меня зубы! Достала уже! Как же ты бесишь! — на секунду потеряв самообладание, Даки стала размахивать руками в разные стороны и вести себя как капризная девочка. — «Баба есть баба, даже если это демон» — убеждается про себя Ли. — Я тебя не бешу, это ты бесишься. — ухмыляется точно чёрт фиолетоволосая, ставя перед собой клинок. Она просто обожает издеваться над о’ни. — АААААА!!!!! — обожает издеваться, но не очень сильно любит бороться с последствиями этого. Даки издала такой разъярённый рык, что кажется это услышал каждый человек и демон на планете. Острые конечности её пояса встрепенулись и кучей стали бросаться на бедную Марику. Так как Мудзан запретил ей убивать девушку, всё что она может — это хотя бы выместить свой гнев на жалкой трусихе. Но Лилиан и этого не позволяет ей сделать! Становится перед сестрой и всеми силами старается отбиваться от атак пояса! — «Какая благородная. — с отвращением думает Даки, после чего ухмыляется: — Но будешь ли ты такой же, после того как узнаешь секрет?» — Я же сказала тебе уходить, почему ты не ушла? — хмурится Лилиан, что еле успевает отбиваться от атак. — Я… Я… — голос Марики звучит неуверенно, словно перед ней стоит выбор между жизнью и смертью. Не своей. Хотелось бы Ли сейчас посмотреть на шатенку и увидеть, что она на самом деле чувствует, но если она сделает хоть одно лишнее движение — её покромсает на куски, как и её сестру. Внезапно, сёдзи отъехало со стуком в сторону. — Марика-чан, с тобой всё хоро… Голос резко обрывается. На пороге комнаты появилась Койнацу-ойран с обеспокоенным выражением лица, обращая на себя внимание всех присутствующих. — Койнацу такая заботливая… Тебя-то я точно должна съесть! — демоница со злобой улыбкой бросается с поясом на ойран. — Койнацу-ойран! — Ли собирается использовать свой максимум, чтобы спасти девушку, как краем глаза еле успевает уловить движение со стороны Марики. Неожиданная дикая боль огнем пронеслась и проносилась по всему туловищу, заставляя её тяжело дышать и морщиться. Ли схватилась за бок, и с ужасом нащупала рукоятку кинжала, лезвие которого засело глубоко между ребрами. Густая и теплая кровь мигом хлынула вниз, окрашивая форму истребительницы и пол в алый цвет. Большие голубые глаза Мурасаки неверящим взглядом смотрели в бок, на сестру, пока сама она раскрыла рот в безмолвии, не в состоянии произнести что-либо. В глазах вспыхнули горячие слёзы, и в груди всё больно сжалось. На заднем фоне пояс демоницы схватил Койнацу-ойран. — «Твою мать, ты же знала…» — и от этих мыслей стало ещё больнее. Не от того, что она была менее бдительной, а от того, что её догатки оказались верны. — «Знала, но не верила. Отказывалась верить» — Боже, как бы ей хотелось чтобы это всё было НЕ правдой. Чтобы она НЕправильно подумала. Она говорила, что сможет убить Марику также, как и Акиру, но Акира была демоном — она ела людей, Ли обязана была её убить. Марика же… такая добрая, послушная… «Сестрица, не волнуйся! Я прикрою тебя!» «Ли-чан, давай помогу!» Дуже если всё сейчас происходящее — правда. Ли всё равно бы не смогла убить сестру. Ещё одну. Снова пережить эту боль, снова посмотреть на свои руки и увидеть, что они по локоть в чужой, но родной крови. — Моя заветная мечта — быть счастливой. Прости, сестрица… — тонкий заплаканный голосок пронзает сознание. … сильный толчок… из-под ног уходит окровавленный пол, а расплывающиися от слёз глаза сами устраняются в тёмное беззвездное небо. Слабость и жар охватывают летящее тело из третьего этажа все сильнее и сильнее, завлекая в соблазнительные объятия обморока, но она знала, что не посмеет сдаться. Она не в силах заплакать, не слышит биение собственного сердца, не шевелится и не чувствует страха от падения. «Моя мечта — чтобы вы все были счастливы!» — говорила всегда Марика, а сейчас оказалось, что она врала, что каждый раз когда так говорила, думала лишь о своём благополучии… — «Твоя мечта была моей…» — тихо думает Ли. Она безумно желала, чтобы вся её семья была счастлива. По настоящему мечтала и желала этого, не лицемеря и не лгя. А теперь, её снова предали… родная сестра, что всегда помогала и заботилась… — Лилиан, не смей умерать! Мы же поклялись! — сознание вмиг просыпается; в тусклых глазах просыпаются краски жизни и появляется желание дышать. Голос Камадо заставил её вспомнить, для чего она здесь и сейчас, её обязанности. Сильные руки подхватывают раненое тело и спешат отскочить в безопасное место. Спас. Он снова спас её. Танджиро был зол и не отводил взгляда от врагов, но как только девушка оказалась у него в руках, гнев подавило огромное волнение и беспокойство. — Ли-чан, ты как?! — глаза бегали по исцарапанному телу и танто (Танто — самурайский кинжал. Танто использовался только как вспомогательное оружие для добивания, отрезания голов), что был глубоко вонзит между рёбер. Конечно же ей плохо! Но кинжал нельзя вытаскивать — станет только хуже! — Обо мне не… остальные… — еле слышно хрипит обессиленная Мурасаки. — Всё хорошо, всё будет хорошо! — убеждает как себя, так и девушку Камадо. Он аккуратно кладёт фиолетоволосую на землю, сам же становится на колени. — Попробуй сконцентрироваться и остановить кровотечение! — Это не… — Не спорь, а делай так, как я говорю! — Танджиро и сам не замечает, как от переполняющего его волнения повышает голос. Сердце колотиться точно бешеное, пальцы чуть подрагивают, а в голове только одно: «Я не могу её потерять». Сначала его семья, потом Ренгоку, а теперь и Ли?! Неужели и здесь он ничего не сможет сделать?! Лилиан немного поморщилась — сейчас все её шесть чувств были острые как никогда, так что мысль о том, что она может оглохнуть из-за Камадо, была. К слову, вроде бы он как-то рассказывал, что Ренгоку тоже требовал от него такое, что он попытался и у него получилось остановить кровотечение. Прикрыв глаза, Мурасаки приложила все свои на то, чтобы сконцентрироваться в одной точке. Во время этого она чувствует каждую каплю боли, что затаилась или оглушилась. — Вот, так держать! — начинает подбадривать Ли Камадо. Он видит, как её кровь понемногу останавливается, отчего плохие мысли улетучиваются и в душе просыпается радость. Она не умрёт! Всё хорошо! Но радоваться долго пареньку не пришлось — он вспомнил про врагов и гнев затмил другие чувства. Сняв рюкзак, он просит демоницу позаботиться о подруге. — Ли-чан, я не могу простить Марику-сан за то, что она сделала, даже если она — твоя сестра… — это было последнее, что услышала Мурасаки, прежде чем окунулась в сон. Лилиан ощущала, будто плывет на волнах неведомой черной реки сквозь собственное сознание. Вокруг неё не было ничего и никого. Дуновение ветерка, голос Танджиро и взволнованное мычание Незуко растворились, оставляя девушку в одиночестве. Ли не ощущала течение времени. Единственное чувство, которое у неё осталось в абсолютной темноте — горечь, однако, откуда оно взялось, понять не могла. Плыла она по реке бессознания минуту или же сотню лет, но незнакомое ощущение в груди не покидало её. Ровно до той секунды, пока её не отбросило на берег. Тёплый песок приятно грел холодные босые ноги, продолжающие путь в глубь неизвестного леса, откуда исходил тусклый свет. — Добро пожаловать, Лилиан. — мягкий голос снимал усталость, а печальная улыбка заставляла ещё больше восхититься красотой той самой, что и изучала этот тусклый свет. Подул лёгкий ветерок, и заструились водопадами длинные волнистые волосы необычного цвета. На секунду Мурасаки показалось, что перед ней стояла она, только из другого времени. Нет. Не она, а предок. — Это сон? — изумлённо интересуется Ли. — Почти. — слышится в ответ. — Так и знала — во сне были бы вкусняшки. — надувшись буркнула Мурасаки, чем вызвала тихий смешок со стороны предка. — Кто Вы и что делаете в моём сознании? — Моё имя Юри… И я также, как и ты, пережила много боли от предательств. — грустные голубе глаза опускаются на землю и только сейчас до Лилиан доходит, кто стоит перед ней. Создательница дыхания тёмной стороны солнца! Чёрного солнца! — Э… а можно спросить? — Да, конечно… — Раз Вы были обычным человеком… откуда такой цвет волос? — хлопает глазами Мурасаки, оставляя Юри на несколько секунд в ступоре. — На самом деле, — с серьезным лицом женщина поднимает указательный палец вверх и создавая интригу, — … просто в детстве я ела очень много слив и баклажанов! Вот и отразилось! — улыбнулась создательница дыхания, сделав обломинго для Ли. — «Быстро же она из плохого состояния в хорошее влезает» — проносится в голове девушки. — Ладно. Так как и зачем Вы… — Я пришла предупредить тебя. — перебивает её пришедшая и смелеет. — Чтобы ты не допусткала те же ошибки, что и я. — и сквозь её серьёзный взгляд Лилиан смогла разглядеть некую схожеть с её почившим отцом. Но поток мыслей прерывает недолгое землетрясение, что значит — времени у пришедшей весьма мало. — Не показывай никому свои слабые места. Не верь никому, кроме проверенных битвой и временем людей. И ещё, самое главное — в командых боях, следи больше за безопасностью тех, кто сражается. Тогда их цель — победить, а не выжить. Но ты же не хочешь, чтобы они умерли, верно? — Девушка кивает, и Юри расплывается в горькой улыбке, чувствуя, что растворяется в воздухе. Пусть хотя бы это дитя обретёт счастье. И она надеется, что так и будет. — Стой. Это было слишком быстро. Это не… честно? — в ступоре хлопает глазами Мурасаки.***
— Ты трусиха! Предательница! Думаешь, всё сойдёт тебе с рук? Небеса покарают тебя! А если они этого не сделают, то сделаю я!!! — кричал Камадо, видя, как шатенка убегает. Он каждой клеткой тела чувствует, как кровь кипит словно вулкан. Он ненавидит и не понимает — почему?! Разве можно так, предать и попытаться убить свою родную сестру?.. Если да, то Танджиро не признаёт её, её сестрой! Такие узы, в котором человек может предать, не могут называться семейными! А ведь Ли-чан только-только приходила в себя. Только-только начала улыбаться, проявлять заботу. Только-только тот маленький лучик света внутри неё стал расти, уничтожая мглу, что вокруг. Камадо считает это непростительным. И он не простит. Как только подумает, что Лилиан вновь закроется в себе, сердце больно сжимается. Юноша собирается ненадолго отвлечься от боя с демоном, сделать рывок в сторону предательницы и схватить её, как ему мешает та же демоница — наносит новую атаку поясом, от которой приходится отбиваться, упуская из виду Марику. — Понимаю твоё недовольство. — молвит Даки, сама сидящая на крыше одного из домов неподалёку. — Для меня тоже стало неожиданностью то, что Марика попыталась убить ту девчонку. Но только Мудзану-сама решать, оставлять ли в живых её. — Эй, что это ты… — появляется знакомый аромат лилий и громкий мужской голос резко обрывается. Обернувшись, красноглазый видит как вырубившегося мужчину подхватывает фиолетоволосая. — Чем больше шума, тем больше жертв… — тихо шепчет Ли без эмоций. — «Хах, Мудзан-сама предупреждал, что она живучая тварь. — усмехнувшись про себя, Даки проводит взглядом с головы до пят девушку. Вытащила танто и очень узко перевязала рану своим хаори, а теперь из-за адреналина в крови почти не чувствует боли… — Последствия этого будут весьма болезненны. Впрочем, Мудзан-сама всё равно её должен съесть» — Ли?! Почему ты здесь?! Ты должна сейчас лежать и не двигаться! — Танджиро сильнее сжимает рукоятку катаны, пока капли пота скатываются по его лицу, а волнение неприятно шевелится внутри. — Я понимаю. — отвечает Ли, слабо кивая. — Но также я понимаю, что если хоть кто-то из мирных граждан пострадает, то это будет на нашей совести. А мне как-то не хочется вместо сладкого сна видеть их и слышать их упрёки. — Мурасаки, придерживая незнакомца за плечи, поворачивается спиной к коллеге. — Я лишь позабочусь о безопасности окружающих, пока ты будешь увлечён битвой. — и исчезает, спеша направиться в безопасное место. — «Сейчас я слишком слаба и уязвима, чтобы сражаться с демоном. Простите, ребят, сейчас вы сами…» — погружается в свои мысли Ли. Как же ей сейчас лень даже двигаться. И на данный момент, Мурасаки это в себе осуждает. Осуждает и слабость, и что перед глазами всё плывёт. Интересно, это из-за того что она много крови потеряла в начале или просто от недостатка сна?.. — Сюда! — Всем сюда! — голоса неизвестных дам вытаскивают Ли в реальность и она ослабевает темп. Вокруг люди выходят из своих зданий и следуют по направлению, что показывают две женщины-куноичи. — Вы жёны Узуй-сана, верно? — спрашивает Ли, отпуская мужчину, что понемногу приходит в себя. — Да. А ты, походу, та самая «девушка с «длинным» языком»… — произносит Макио — девушка с черными волосами сложенными в хвостик, с двумя светло-коричневыми прядями по бокам лица. — Т-твоя рана! У тебя рана! О боже, нужно что-то делать с этой раной! — паникует Сума с расспущенными чёрными волосами, чем получает несколько усмирительных вскриков от Макио. — «Кого-то они мне напоминают…» — думает Ли, пока в голове крутятся флэшбеки с Иноске и Зеницу. — Забейте. Давайте лучше продолжать заниматься дело-о-ом. — лениво протягивает голубоглазая. Сейчас бы чего сладкого — тогда бы лень точно рассеялась. Сума неохотно согласилась и временами кидала взволнованные взгляды на Лилиан. Макио также иногда беспокойно зыркала в её сторону. Всё же, рана у неё глубокая и только благодаря тому, что с помощью концентрации удалось остановить кровотечение, она всё ещё стоит на ногах. Страх управлял людьми, поэтому они с лёгкостью велись и спешили в безопасные места. Всё шло хорошо, да только раздающиеся на заднем фоне звуки рушащихся зданий и много пыли из-за этого, немного напрягало. Всё ли там хорошо? В чью пользу идёт бой? Никто не знал. — Можешь не волноваться о своём друге — Тенген вместе с остальными наверняка уже присоединились к нему. — внезапно сказала Макио, отвлекаясь и отвлекая. — Хорошо. — кивает Ли, но в сердце всё так же не спокойно. Да, возможно они победят, но какой ценой? Жалкие демоны не имеют права на то, чтобы забрать хоть чью-то жизнь столпа или её друзей, что и так прошли через путь боли и достойны счастья. «Следи больше за безопасностью тех, кто сражается. Тогда их цель — победить, а не выжить» — эти слова создательницы дыхания тёмной стороны солнца штампом остались в её мозгу и сердце. Потом что они по истине правдивы и да, Лилиан не хочет потерять кого-то из них. Юри говорила, чтобы Ли не повторяла её ошибок. События из прошлого имеют свойство возобновляться. — «Чёрт, как же мне хочется им помочь!» — ноет в мыслях фиолетоволосая. Когда вновь раздаются звуки битвы, девушка просто не выдерживает. — Эй, ты куда? Нельзя! Ни в коем случае! Тебе и так сейчас нельзя двигаться! — стала кричать Сума, но к тому моменту Мурасаки не могла её услышать. Начиная чувствовать боль в области раны, голубоглазая прорезает себе тыльную сторону ладони, и размахивает руками, дабы вновь пробудить адреналин и на время забыть о боли. — «Что?..» — ноги сами останавливаются, и глаза расширяются в ужасе. Развалины. Везде развалы. Иноске валяется на крыше с пронзенным сердцем, Зеницу корчится под упавшими на него обломки, так что его просто оставили умирать… столп хоть и был сильный, но в итоге тоже повержен и лежит на земле лицом вниз, истекая кровью. Один лишь Камадо в сознании — худощавый уродливый демон глумится над ним, пока Даки сидит на крыше и победно улыбается. Он хватает парня за ладонь и медленно ломает тому пальцы, смеясь. Затем, с садистским удовольствием спрашивает, как чувствует себя теперь Танджиро: живой, жалкий и покинутый, который тихо корчится от боли… — Не имеешь права… — тихое злобное шипение точно смертельной змеи почему-то пробуждает холодок по всему телу. — А? — уродливый демон, удивляясь про себя своему появлению страха, поворачивает голову в сторону звука — Никого. Точно, да кто там может быть? Ему наверно показа… Лёгкое колыхание ветерка под ухом, лязг меча; пронзающая боль в области рук, заставляющая расширить зрачки до невозможного. — Братик! — кричит демоница, вскочившая на дрожащих ногах и отчётливо слышащая, как громко сейчас стучит сердце в ушах. Она лишь еле успела мельком уловить размазанное скоростное движение, после которого обе руки её брата, по локоть, тяжело упали на землю. — Никто не имеет права говорить такое о Танджиро Камадо — человеке, трудящемуся больше всех на свете! — Ли-чан… — с удивлением и одновременно надеждой поднимает взгляд на девушку аловолосый, как в тот же момент ужасается. Её глаза налиты кровью, радужки искрятся пёстро-голубыми, обжигая ненавистью и презрением врагов, пока в её душе бушует ужасный смерч. И на лбу, с левой стороны чёрная метка в виде тёмного солнца. «Сила твоей ненависти равна энергии тысячи солнц…» — вспоминаются слова Ренкогу. И сейчас Танджиро отлично понимает, что тот прав. — «Она прекрасна» — невольно проносится в голове демона. Эта необычная внешность прекрасна, но в то же время убийственна. Она как прекрасный цветок, внутри которого яд. Сравнима с Даки и даже больше. — Я вырву тебе язык. Нет… за то, что ты сделал с моими родными, я убью тебя. — Её лицо безэмоционально, только глаза и аромат кричат о её гневе. — Красавице вроде тебя, простительны эти слова… Но ты и впрямь собираешься умереть за этих отбросов? — с усмешкой спрашивает о’ни, но в голосе чувствуются нотки непонимания. — Братик, не говори с ней! Я боюсь! Убей уже скорее её! — пищит беловолосая, но её лишь игорируют. — Из тех, кто здесь умрёт, только ты и твоя прогнившая сестра… — девушка становится в боевую готовность, держа перед собою пурпурного цвета клинок. — Я собираюсь не умерать, а жить ради тех, кто дорог мне всем сердцем! В одно мгновение, голова худощавого внезапно затрещала. Он схватился за неё, надеясь, что так станет легче, но нет. «Не умирать ради любимых, я буду жить ради них!» — Кто… кто эта девушка? Он не знает её. Цвет волос и глаз такой же, как и у той, что стояла рядом. Неужели это воспоминание Мудзана? Но мысли и головная боль уходит на второй план, как только демон улавливает колыхание ветра — нападает! И он не прогадал — тёмный свет в виде полумесяца порубал бы его на куски, если бы он не отскочил и не прыгнул, тем самым уворачиваясь. Фиолетоволосая становится перед Танджиро и до его ушей отчётливо доносится тихий кашель вперемешку с кровью. Точно ведь! У неё же ещё рана! — Ли-чан, но ведь твоя рана!.. — Рана?! — вскипает девушка, ещё сильней сжимая рукоять оружия. — Не смешите меня! На себя посмотрите! У вас по ходу битвы приходили сотни ран и переломов, но вы не сдавались и снова брались за меч! Ты сейчас просто не имеешь права напоминать мне о какой-то ране… Рана?! Это всего лишь одна маленькая рана, чёрт возьми! Посмотрев на вас, я поняла это. Поняла, что пока я могу двигаться, я должна сражаться! Я ОБЯЗАНА СРАЖАТЬСЯ!!! — с такими словами был начат бой не на жизнь, а на смерть. Гютаро — имя демона, был потрёпан, Лилиан тоже, но была полна ненависти. Голубоглазая двигалась во сто крат быстрее и была во столько же сильнее. Отрубала руки, ноги, но до шеи никак не могла достать — слишком быстро регенирировали конечности, и слишком быстро у неё заканчивались силы. Без посторонней помощи ей не справится — Танджиро понимает это, как ни кто другой. Даки хотела помочь своему брату, но появился Зеницу, сумевший выбраться из обломков и помешал ей. Он тоже не должен сидеть без дела! Как Ли и говорила, пока можешь двигаться — должен сражаться. Хинацуру — третья жена Узуя, дала ему кунай с ядом глицинии — это должно помочь остановить его регенерацию. Теперь нужно только найти подходящее время, чтобы вонзить его в тело о’ни. — Дыхание земли: восьмая ката: земляной купол! — клинок Мурасаки слегка ранит врага, после чего из земли вырываются огромные твёрдые куски подзола и камня, соидиняясь над его головой и тем самым заключая в купол. — Ненавижу сырость! — возмущается демон, с третей попытки всё же разрушая купол. Эта сырость напоминает ему о его прошлой жизни… гнилой и бедной. Он с презрением вспоминает это, даже не замечая, что в его ноге уже вонзит кунай с ядом. Отлично, совсем немного и яд подействует. Тем временем, девушка подпускается ближе, отрубает одну руку — кожа становится мертвецки-белой, вторую — из рта так и льётся водопад крови. И до Танджиро доходит. — Лилиан, дыши! Не пересекай черту второго предела! Прошу тебя, ДЫШИ!!! У людей есть два предела: когда человек достигает своего физического предела, ему становится больно двигаться. Но если ведомый гневом он может двигаться, позабыв о боль и раны, его глаза наливаются кровью. Второй предел — предел жизни. Пересекая эту черту, человек умирает. Лилиан была близка к тому, чтобы достичь этого, и Камадо, переживший это около часа назад, понял в чём дело и поспешил остановить её, в следствие чего Мурасаки ощутила на себе всю удвоенную боль своих ран. Упав на колени, она сделала очередную попытку глотнуть воздух, но поперхнулась от боли и зашлась в диком кашле, выплевывая наружу сгустки крови — Гютаро хотел воспользовался этим и прихлопнуть надоедливую, как увидел, что его руки не регенирировали. Посмотрев на себя, он замечает кунай, но уже поздно — Камадо бьёт его лбом по затылку, тем самым мокая лицо о’ни в землю. Не проходит и секунды, как чёрный клинок вонзается в шею демона. — «Чё-ё-ёрт! Не могу отрезать! Шея слишком крепкая!» — Кричит про себя Танджиро. В тот же момент из тела демона вырываются режущие тёмные потоки воздуха. Он пытается втянуть его в этот водоворот и покрошить на куски! Ещё и в итоге оттолкнул клинок. А ведь оставалось совсем чуть-чуть до победы! — «Дурёха! Ещё бы капля и ты бы умерла! — как всегда, укоризненный взгляд отца заставляет будить здравый смысл. — Почему не послушала меня, когда я просил тебя остановиться?!» — «Потому что не было никакой гарантии, что ты — не очередная техника крови демона, а Танджиро — живой и настоящий» — отвечает лениво Ли. — «Ну хоть спасибо, что его послушала… А теперь, марш в бой!» — после этих слов отец исчез, выталкивая дочь в реальный мир. Очнувшись словно ото сна, девушка осматриваться — Зеницу и Иноске уже прилагают все силы, чтобы разрубить голову демоницы, шея которой тянется словно резина, Танджиро тоже старается, но у него получается менее эффективно, так как он один. — Слышь! Если помогаешь — то помогай до конца! — слышится голос Тенгена — это стало словно сигналом, после которого фиолетоволосая рванула с атакой, вонзила клинок в шею Гютаро и прилогала все усилия, дабы рассечь ему голову. Всё вокруг затихло. Взошла прекрасная луна. И раздались звуки клинков, рассекающих демонов. Головы брата и сестры упали друг напротив друга. — Они их победили?! Они смогли! Смогли! — радостно крикнула девушкам Хинацуру. Сума тут же стала плакать и говорить, пусть Хинацуру смотрит, пока не откинулась, за что и получила подзатыльник и упрёки от Макио. — Постойте. Что-то не так… — забеспокоилась Хинацуру. Прищурившись, девушка сначала увидела тело демона, из которого начинало что-то вырываться, после чего мужа, который кричал Танджиро и Ли «бегите». Но было уже поздно. Тело о’ни взорвалось и оттуда ураганами вырвался токсичный, режущий воздух.***
Наконец-то этот ад закончился. Благо, Незуко смогла спасти своего брата, остальных же откинуло на несколько метров, но они всё равно живы. Точнее, они еле дышали из-за яда, а Незуко своей демонической техникой крови смогла вывести его и уничтожить. Камадо вместе направились к головам демонам, дабы удостоверится, что те больше никакой угрозы не представляют. Они и не представляли — собачились друг с другом в последние мгновения своей жизни. Ссорились, но на самом деле любили друг друга — Танджиро это чувствовал и помог советом. Затем, как головы демонов испепелились, аловолосый занялся волнующим его вопросом — где Ли? Она ведь тоже должна быть неподалёку. — Спасибо, Незуко. Дальше я сам. — улыбается парень, благодарно гладя сестру по голове, что была тоже обеспокоена насчёт девушки и что-то мычала. Эх, увы, но он не понимает что говорит ему Незуко. Только Лилиан может понимать и общаться с его сестрой. Учуяв запах подруги, ноги сами двинулись в ту сторону. Мурасаки сидела уперевшись спиной о один большой кусок завалины в одной белой майке и хакама. Рядом лежало кровавое хаори и верхняя часть формы истребителя, с другой же стороны — раскрытый рюкзак, знатно потрёпанный за всю битву. Впрочем, как и его обладательница. На протяжении около семи минут, Лилиан натужно сопела, пытаясь зашить иглой из рюкзака распоротый бок, из которого на землю накапала лужа крови. Мало того, что Ли не профи в этом и вообще, в шитье, так ещё и руки дрожали, а вспыхнувшиеся слёзы из-за воспоминаний застилали глаза, делая всё расплывчатым. «Сестрица, нет ничего страшного в том, что ты не можешь никак научиться шить. У каждого ведь, есть свои плюсы и минусы!» «Сестрица, давай я зашью! Только это будет нашим секретом, хорошо?» «Ли-и-и-и! Не ленись, не ленись! Давай скорее пойдём покупать новую ткань! Хи-хи! Я обязательна сошью тебе красивое кимоно!» — Чёртова иголка! — швыряет предмет неизвестно куда Ли. Как только видит иголку или что-то связанное с шитьём — вспоминает Марику. Марику, которая всегда… лицемерила. И как Ли раньше не замечала? Она не знает, но готова поклясться, что нет ничего хуже — чем когда самый близкий и родной человек, предаёт тебя. Это такое гнилое чувство, что просто хочется себя разорвать на куски, и даже если ты это сделаешь — легче не станет. Розоватые губы задрожали. Обжигающие слезы так и стоят в глазах — запрещено дать слабину. Она не играла. Хотя лучше бы это всё было наигранно, на публику, чем так, в тени и по настоящему. Чёрт, как же обидно. Как же больно. Как же больно! — Нельзя просто так разбрасываться такими предметами… — Этот добрый голос она узнает из тысячи. Как же не вовремя! — Я… Э, рана. — девушка отвела взгляд, хотя Камадо и стоял сзади неё. — Очень больно, поэтому я решила самой по быстрому зашить её, но как видишь, фиг мне. — … Ли-чан… ты как? — обычный вопрос, но запал прямо в душу. И чтобы задать его, аловолосый сел на колени напротив фиолетоволосой и посмотрел той прямо в глаза со своим взволнованным выражением лица. И она просто не могла найти сил отвести взгляд, а ведь эти алые глаза смотрели прямо в душу, читали как открытую книгу, что до мурашек пугает Ли. Никто не должен знать, что она чувствует. Даже друзья. — Мы победили, так что я рада. — Лилиан даже не пыталась улыбнуться, всё равно у неё ничего не вышло бы. Она не врала, когда сказала, что рада победе. Просто, горечь от предательства родного человека сильнее, чем чувство победы. — Ум-м, я тоже. Но я немножко другое имел ввиду… — на секунду растерялся парень, видевший как собеседница еле сдерживается чтобы не закричать навзрыд и опечаленный этим же. — Нет, всё хорошо. Правда… — горько улыбнулась голубоглазая. Приятно, что о ней так волнуются, давно она такого не чувствовала. Сейчас бы ещё… что? Лилиан непонимающе моргает, из-за чего стоящие слёзы протекают по щекам. Это чувство… тепло! Приятно! Становится легче! — Прости, если тебе не нравится… — хоть Танджиро и извиняется, но точно чувствует, что Лилиан приятно. И всё же, он обнял её без спроса, это как-то неправильно. Но просто, она нуждалась в объятиях, и он их ей дал. А Мурасаки молчит, тихо всхлипывает и уже менее дрожащими руками, осторожно и медленно обнимает парня в ответ. Танджиро становится светлее — приятно чувствовать, что он ей не противен и она всё же ответила. — Ли, никогда не показывай своим врагам, что ты беззащитна. Однако при мне… при нас, твоих друзьях, ты можешь не сдерживать своих чувств. — крепкие объятия, тёплые слова… что ещё для счастья нужно? И почему она всегда сопротивляется этому человеку, несущему везде свет и добро, где бы не оказался? Боится быть зависимой?.. Да, но больше всего она боится — влюбиться в такого человека. Он ведь, он ведь сеет добро и не понимает, сколько людей влюбляется в него, отдают свои сердца. И быть среди этой толпы ей не хочется. Непременно, это будет безответная любовь. Она будет всеми силами стараться, он же лишь наверно посчитает это как проявление дружелюбности. Игра в одни ворота, театр одного актёра — так считает Ли. Именно поэтому мозг перекрывает все пути к сердцу. Головой нужно думать, а не тудумкающим красным органом. — Я не могу. Пусть я и считаю вас друзьями, но не могу. Не могу доверять. — закрывая глаза, Ли старается успокоить бешеное сердце. Да, нужно думать головой, но как же соблазняет дорога сердца — приятные, тёплые чувства, что испытывает тот, кто любит, трепет и ожидание каждой встречи… — Ты боишься, что тебя вновь предадут? Боишься снова упасть? — отстраняется юноша, после чего встаёт в исходное положение с румянцем на щеках. Лицо Ли было слишком близко. — Убивает не падение, Танджиро, а приземление… — О, тогда тебе нечего боятся — я тебя словлю! Как сегодня! — начинает глубокого вдыхать и выдыхать, тем самым показывая упражнение для сконцентрированного дыхания. — Не зря же я тренировался! — Да тебе надоест. — изогнула бровь девушка. — А вот и нет. — а глаза блестят невинность и искренностью. — Ли, ты очень дорога мне и Незуко. Ты, Иноске и Зеницу — стали для нас новой семьей. И нам не надоест помогать или спасать, потому что мы очень сильно вас любим! — Камадо ярко улыбнулся, даже не подозревая, что сделали эти слова и действия с Ли. — Ты… Чёрт. — только-только отступающие слёзы вновь наступили. Не выдерживая, теперь девушка обнимает Камадо, оставляя того в непонимании секунды две. Проиграла, походу она проиграла. Ну здравствуй, безответная любовь… а безответной ли правда будет?