Жизнь барда была невероятно тяжёлой, но в то же время лучше, чем он ожидал.
Юлиан - теперь уже Лютик - провёл неделю, сопровождая группу торговцев, изо всех сил стараясь уйти как можно дальше от Архельда. Украденная у кого-то лютня непривычно болталась за спиной, ведь бывший наследник предпочёл бы ей любое оружие. Но к сожалению, вооружённый бард привлекал бы слишком много ненужного внимания. А Лютику нужно было время, чтобы сочинить свою предысторию, прежде чем люди начнут задавать вопросы.
Барды были знакомы большинству жителей деревень и, казалось, легко заводили знакомства с любым. Но бард, которого Юлиан помнил по вечеринке, был юн, так что он надеялся, что молодой музыкант не успел обзавестись широкой публикой, которая могла бы заметить подмену. Так же Лютик старался отдалиться подальше от земель графини де Стэль, даже если это предвещало отсутствие крупных городов на его пути.
Прошло несколько месяцев, прежде чем Лютик перестал вздрагивать каждый раз, когда слышал говор жителей Архельда. Он слышал разговоры о пропавшем наследнике. Это было странно, осознавать, что его жизнь и смерть были не более чем мимолётной фразой в разговорах горожан. Странно, но в тоже время успокаивающе.
Юлиан Альфред Панкрац был мёртв.
Остался только Лютик.
С этого момента всё сводилось к тому, чтобы стать тем, кого люди хотели бы избегать. Тихие загадочные типы всегда вызывают любопытство. Поэтому Лютик стал очень болтливым. Он добровольно рассказывал всю личную информацию о себе (в основном выдуманную). Сочинял баллады обо всём, что попадалось на глаза и пренебрегал злыми взглядами, которые часто говорили ему заткнуться. Всё, что требовалось от него, это собрать в себе привычки самых надоедливых членов его двора. И вот Лютик мог наблюдать ужас, расцветающий на лицах незнакомцев, когда он открывал рот. И всем уже было не до сомнений по поводу его фальшивой биографии.
Вторым испытанием, которое ему предстояло преодолеть, была лютня.
Когда Лютик был ребёнком, его мать наняла учителей, чтобы обучить сыновей танцам и музицированию. Он отлично играл на лютне, пока его отец не решил, что боевые искусства им будут нужнее. Поэтому теперь инструмент был вновь незнаком барду, из-за чего ему приходилось тратить много времени на практику.
Первый раз, когда Лютик попытался выступить на публику, обернулся фееричным провалом.
Уверенность в том, что быть бардом - это просто иметь инструмент и играть на нём на определённом уровне, подвела его. Ведь когда бард только открыл рот, чтобы спеть одну из старых любовных баллад, которую он услышал от особо романтичного наставника, его встретила тишина.
Со временем у Лютика появилась формула успешного исполнения. Во-первых, простая и в тоже время броская мелодия. Во-вторых, необходимо понимать свою аудиторию и уметь подбирать темы. Ведь жители деревень не были заинтересованы в балладах о подвигах великих воинов. Ровно как и солдаты не хотели бы слушать складные песни о выращивании капусты.
В пути между городами Лютик сочинял новые баллады. Но находить всё новые идеи для них было трудно. Он старался не петь песни Архельда, чтобы это место не закрепилось за ним. Вместо этого бард утверждал, что он родом из Новиграда, затем из Оксенфурта, и, в конце концов, закрепился как бывший Реданский парень. Не то чтобы так много людей интересовались его происхождением, просто у него было достаточно времени, чтобы самостоятельно выстроить несколько версий своей истории.
Его выступления стали лучше. Лютик даже заработал достаточно денег, чтобы заменить свой изодранный наряд на один из безвкусных костюмов, что обычно носили барды. Всё это казалось бесконечно вызывающим, по сравнению с униформой, что он носил всю свою жизнь в замке.
Лютик научился очаровывать скупых пьяниц, получая от них малые деньги. Соблазнял мужчин и женщин, проводя с ними ночи. Это давало ему место, где он мог остановиться, и человека, который прикрывал его спину некоторое время. Так, он был уверен в том, что его не смогут отследить, заподозрив в чём-то. Бард проводил время, слагая всё новые баллады и разучивая более сложные мелодии.
В конце концов Лютик убедил себя в том, что даже судьба забыла о его существовании.
Стало легче спать на улице, когда звёзды над головой напоминали ему, что он сбежал из клетки. Болтая без умолку он не старался скрыть свою настоящую личность. Лютик уже не был Юлианом. У Лютика просто не было оснований опасаться, что другие подумают о болтливом барде. Лютику не нужно было гадать, сколько времени пройдёт, прежде чем его близнец придёт и убьёт его. Всё, о чём заботился Лютик - это найти тёплую постель на ночь, желанного партнёра и хорошо выступить на следующий день после этого.
Так бард оказался в маленькой таверне на границе Эдирна, в городке под названием Посада. Он был маленьким и скромным. Не лучший вариант для такого как он, даже учитывая отсутствие войны и неплохой урожай.
Но, очевидно, жители были более чем готовы кинуть заплесневелый кусок хлеба в барда, просто старающегося изо всех сил. Животные.
- Сядь и заткнись! - крикнул один из посетителей таверны.
- Невероятно, - проворчал бард и присел, чтобы собрать пару кусков хлеба, на которых было меньше всего грязи. До следующего города было довольно далеко, а его кошелёк уже казался болезненно лёгким.
Брюки барда были слишком тесны, чтобы иметь карманы, поэтому он просто сунул несколько кусков за пояс и встал. Лютик оглядел комнату, в надежде найти кого-нибудь, кто согласился бы провести с ним ночь.
И тогда он увидел его.
Тёмная тень с копной седых волос, сидящая вдали от шумной толпы крестьян. Бард практически чувствовал, как другие посетители избегают этого человека, и нетрудно было догадаться почему. Рядом с ним лежали два сверкающих клинка. В какой-то момент Лютик обнаружил, что приближается к странному незнакомцу.
На ум приходили тысячи фраз, которыми можно было бы начать разговор. Поэтому бард выбрал худшую из них.
- Мне нравится то, как ты сидишь в этом тёмном углу один и размышляешь.
Мужчина поднял на него свои золотые глаза, а затем перевёл взгляд к окну.
- Я хочу выпить в одиночестве.
- О, да, хорошо. Отлично, - пробормотал Лютик, игнорируя намёк о том, что ему нужно было уйти.
Краем глаза он заметил шевеление у входа и поднял свой взгляд как раз вовремя, чтобы увидеть, как два архельдских солдата вошли в таверну. Они, игнорируя прочих посетителей, подошли к бармену, и Лютика охватила лёгкая паника. Если один из них посмотрит на него, то непременно узнает. Узнает, и это станет тем, что разрушит единственную возможность избежать судьбы, отца и убийства, ожидающего его дома.
С бешено бьющимся сердцем он оглянулся на ведьмака и отчаянно попытался придумать то, как он мог бы выйти из таверны незамеченным. Бок о бок с ведьмаком, чья аура охотника на монстров отпугивала любого, это было бы прекрасно. Всё, что оставалось сделать - это очаровать воина, чтобы тот взял его с собой. Предельно просто.
- Все, кроме тебя, не постеснялись прокомментировать качество моего выступления, - начал он, отходя за опорную балку, чтобы скрыть своё лицо от солдат. - Не заставляй человека с хлебом в штанах ждать. Я хочу услышать твоё мнение. Три слова или меньше.
Лютик мысленно простонал от глупости этой фразы. Он должен был быть очаровательным, а не болезненно неуклюжим. Ему нужно заставить мужчину вожделеть его. Ведь, если бард не сможет, солдаты заметят его, а затем отправят прямиком к отцу.
- Их не существует.
Казалось, всё вокруг замерло, когда ведьмак пересёкся взглядом с Лютиком. Тот в свою очередь нервно провёл языком по губам, на секунду забыв об опасности в лице двух стражников.
- Не существует кого?
- Существ из твоей песни.
- А тебе-то почём знать?
Снова тишина.
Заинтригованный приключением-спасением, которое предвидел бард, он наклонился вперёд.
- Седые волосы, золотые глаза, два очень страшных меча. Сидишь тут в одиночестве, - Лютик ощутил предвкушение, когда незнакомец поднялся на ноги, и его лицо вспыхнуло первым намёком на эмоции - раздражение, но всё же. - Я знаю кто ты.
Глаза Лютика метнулись туда, где стояли солдаты, и он постарался не выдать своего отчаяния. Барду пришлось поспешить, чтобы он смог догнать ведьмака, который мог загородить его от чужих глаз.
- Ты ведьмак, Геральт из Ривии!
Геральт даже не остановился, и Лютик усмехнулся себе под нос, когда они вышли из таверны.
Лютик знал, что солдаты всё ещё ищут мертвеца в море живых лиц. Судьба всё ещё охотилась за ним, загоняя, как стая гончих несчастную лису. Лютик стиснул зубы, наблюдая за тем, как ведьмак сел на гнедую кобылу и направился к выезду из города.
Бард направился вслед за ним.
Позже, встретив короля эльфов и посмотрев в глаза дьяволу, Лютик обнаружил, что следует по дороге за ведьмаком.
Это была головокружительная мысль - осознание того, что Геральт считает его обычным человеком. Он не знал Юлиана Панкраца, коварного и хитрого, готового проливать кровь, как вино. Он знал Лютика, надоедливого, болтливого барда, и всё же решил защищать его, хоть в односторонних разговорах продолжал рычать и хмуриться.
Ведьмак был загадкой, которая привлекала Лютика. Он был существом, которое превратили в оружие, но ведьмак, казалось, был милосерден. Он мог убить дьявола или ослабевших от голода эльфов, но предпочёл мирный исход и даже пожертвовал парой заработанных монет. Хоть он и ударил барда при их первой встрече, ведьмак яростно отреагировал на то, когда его била эльфийка.
Это был первый раз в жизни Лютика, когда кого-то волновала его боль.
Лютик ощущал бурю эмоций в своей груди. Он пытался не выпускать из головы то, что пошёл за ведьмаком только лишь для того, чтобы уйти от стражников. Ему бы хватило того, что он выбрался из города, в сопровождении ведьмака.
Но сейчас... Лютик чувствовал, как в его голове рождается новая песня.
И, улыбнувшись, бард пошёл дальше рядом с Плотвой.
***
Стражники отвели их в знакомые Лютику камеры на нижних этажах замка.
Как только хватка на его руках ослабла, бард рванул обратно к двери, но встретился лишь с железными прутьями. Послышался мерзкий смех охранников. Время, проведённое вдали от отцовского двора, оставило его без союзников и брата, который только и думал, как бы ему навредить.
Геральт, сидевший в камере напротив, зашевелился. Цепи на его руках издали характерный металлический звон. Киль явно не хотел рисковать, пока ведьмак оставался в его замке. Ему хватало и того, что здесь находился единственный человек, способный убить его.
Вероятно ведьмак не догадывался, что Лютик должен будет умереть, если это подарит спасение Геральту.
- Лютик? - голос Геральта был хриплым и растерянным. Ведьмак не заслуживал этого. Он не заслуживал того, чтобы страдать из-за ошибок Лютика.
Бард придвинулся ближе к решётке, стараясь сократить расстояние между ними, наблюдая, как Геральт медленно садится и оглядывает цепи на своих запястьях.
- Я здесь. Ты в порядке?
- Что случилось?
Этот вопрос заставил последние частички тепла в груди Лютика исчезнуть. Он закрыл глаза, стараясь приготовиться к предстоящему разговору. Но он не был готов разбить сердце Геральта.
А это непременно случилось бы.
Геральт мог прятаться за своей суровой внешностью и ложью об отсутствии чувств, но Лютик знал правду. Человек, который спасал его снова и снова, который шептал добрые слова своей лошади и дарил мягкую улыбку Лютику, когда тот делал что-то нелепое, любил так же, как и любой другой. Может быть даже сильнее. Ведьмак был одним из тех, кто пойдёт войной, чтобы спасти немногих, которым позволял находиться рядом с собой. Он был тем, кто будет расплачиваться за свои грехи снова и снова, если это обезопасит дорогих его сердцу людей.
Лютик увидел в нём эту мягкость и использовал, чтобы спрятаться за ней. Он читал Геральту лекции о бегстве от судьбы, в то время как его собственное прошлое дышало ему в спину, как брошенный любовник. Лютик знал, как болезненна будет правда для Геральта, но он не мог пойти на смерть, не будучи, по крайней мере, честным на этот раз.
- Я должен сказать тебе кое-что, - произнёс Лютик пугающе ровным тоном, что взгляд ведьмака стал беспокойным.
- С тобой всё в порядке?
- Не надо об этом сейчас... - бард прошёлся по камере и попытался собраться с духом. - Я лгал тебе, Геральт.
Ведьмак замер, будто ожидая удара. Всё это убивало Лютика, ведь во всём был виноват лишь он.
Голос барда угрожающе надломился.
- Моё настоящее имя не Лютик. Меня зовут Юлиан. Юлиан Альфред Панкрац.
- И ты не бард.
Голос Геральта отдавался эхом от каменных стен.
- Нет-нет, я не собирался стать бардом. Я... На самом деле я родился как старший сын лорда небольшого королевства на юге. Моя семья, они прокляты.
- Так вот почему твой брат близнец напал на меня. Потому что ты сбежал?
Скорость, с которой Геральт собирал осколки пазла, была ужасающей. Ему не потребуется много времени, чтобы понять, насколько велико было предательство Лютика.
- Наша семья проклята. У нас всегда будут рождаться близнецы, одарённые долгой жизнью и силой. В свой восемнадцатый день рожденья, чтобы сохранить свое наследство, они должны сойтись в смертельном поединке. Победитель получает всё. Проигравший будет забыт навек, - эти слова были до боли знакомы даже спустя много лет. Он практически мог слышать, как отец повторяет их снова и снова.
В камере напротив была тишина. Лютик с трудом сглотнул.
- Я... Меня учили драться. Чтобы я смог победить своего брата и стал править нашими землями. Мой отец... чёрт... Мой отец думал, что я буду идеальным наследником, но я ненавидел это. Я не хотел этого... - Лютик глубоко вздохнул и грубо провёл пальцами по волосам. Он заставил себя продолжить свой монолог, чувствуя как каждое слово застревает в горле осколком.
- Я убежал. Накануне вечером мы должны были драться. Там был один бард. Он был похож на меня, и я взял его имя, а потом сбежал. Всё, что я когда либо делал - это бежал как трус. Бежал и надеялся, что никто не узнает, кто я такой. - Лютик замолчал, почувствовав, как его глаза наполняют слёзы. Яростно ругая себя, он попытался воззвать к своим способностям рассказчика, которыми, как предполагалось, он был известен.
Но всё, на чём он мог сосредоточиться, - это растущая тьма в глазах Геральта. То, как он практически мог видеть, как разрушаются все надежды в глазах любви всей его жизни.
- Я пытался стать обычным бардом, чтобы никто никогда не подумал, что я тот самый человек, который был рождён, чтобы стать убийцей. Я научился играть. Научился выступать. Я...
- Ты сказал, что хочешь поехать со мной, чтобы написать песню. Это была правда?
Лютик замешкался и увидел, что его молчание убивало Геральта.
- Я встретил тебя случайно, честное слово. Мне нужен был способ, чтобы избежать встречи с солдатами, и я начал говорить с тобой, но потом... Потом я узнал тебя получше и не захотел уходить никогда.
Это было концом.
Геральт резко дёрнул головой и уставился на свои руки. В этом движении не было его обычной грации.
- А что-то вообще было не фальшивым?
Голос ведьмака был охвачен агонией и болью. Лютик придвинулся ближе, желая протянуть руку и коснуться другого мужчины. Прогнать боль и поклясться, что он найдёт способ загладить вину. Лютик готов был обещать ему весь мир у его ног, даже когда сам не был уверен, наступит ли завтрашний день.
- Геральт, пожалуйста, - умолял бард. - Я люблю тебя. Я-
Звук открываемой двери прервал его. Три стражника вошли и направились к Лютику, даже не взглянув на молчаливого ведьмака. Один шагнул вперёд, чтобы отпереть камеру барда, в то время как остальные держали оружие наготове.
- Тебя ожидают.
Лютик не сопротивлялся, когда его выводили из камеры, но он не смог удержаться от желания оглянуться и посмотреть на Геральта. Он ждал, что Геральт окликнет его по имени или накричит на охранников за грубое обращение с ним.
Но тишину прервал лишь звук захлопнувшейся за ним двери.
***
Киль смотрел, как солдаты ведут Лютика, который даже не сопротивлялся, в комнату, где стоял большой письменный стол, который когда-то принадлежал их отцу. Он кивнул охранникам, и те, приковав Лютика к крепкому деревянному стулу, вышли.
Бард старался, чтобы на его лице не отразилась агония, которая могла выдать то, что произошло между ним и Геральтом всего несколько минут назад. Прошло так много времени с тех пор, как он был Юлианом. И всё, на что его хватило, было сдержанным презрением.
- Будешь угрожать убить меня? - спросил он.
- А ты хочешь этого? Думаю, твой ведьмак не был в восторге, узнав как долго ты лгал ему. Интересно, будет ли он горевать, когда я наконец прикончу тебя?
- Только если тебе удастся. В этом плане ты всегда был хуже меня.
- Ты долго отсутствовал, брат, - выплюнул Киль. - Я долго жил без твоего влияния.
- И всё же я здесь.
Наступила тишина, и Киль откинулся на спинку стула, чтобы получше рассмотреть своего близнеца.
Этот Киль был незнаком ему. Годы, проведённые без отца и брата, нависавших над ним, сделали из него совсем другого человека. Гнев и стремление к успеху всё ещё горели в нём, но теперь он научился направлять эту ярость в полезное русло. Это делало его опасным.
- Завтра мы закончим то, что должны были закончить давным-давно, - сказал Киль, и его зелёные глаза потемнели. - Хочешь выбрать способ, которым я убью ведьмака? Или, быть может, показать ему сначала твою смерть?
Лютик дёрнулся, когда гнев поглотил его разум.
- Не смей прикасаться к нему!
Киль рассмеялся, и Лютик представил себе, как этот звук оборвётся, когда он схватит его за горло.
- Раньше у тебя выходило лучше, Юлиан. Кто бы мог подумать, что ведьмак сделает тебя неженкой?
- Он лишь показал мне, как выглядят настоящие монстры.
Они смотрели друг на друга - две половинки одного целого. Каждый рождён и воспитан, чтобы ненавидеть другого.
- Что тебе нужно, чтобы ты оставил его в покое? - наконец спросил Лютик.
- Ты знаешь, чего я хочу.
Лютик закрыл глаза и глубоко вздохнул. Знакомый страх смерти и неотвратимость судьбы обернулись паникой, которая становилась ещё больше, когда он думал о том, что Киль мог бы убить Геральта. Этой мысли хватило, чтобы подписать себе смертный приговор.
- Я согласен.
