Подарок для Хьюза

//Данный события разворачиваются в отрезке времени после прилета их Ахара в Сагар. Не являются продолжением какой-либо серии или сцены. Рассказ ведется от лица Джессики/       На часах около 3:23, самолет заходит на посадку в аэропорту Хезура. Адам сосредоточенно смотрит в иллюминатор. Весь полет мы провели почти молча, лишь изредка он отвлекался от своих мыслей, улыбался мне и сжимал мою руку. Полет казался вечностью, ведь мы оба понимали, что остановленная война с Ахаром — ничто, по сравнению с тем, что ждало нас по прилету.        Буквально пару дней назад я отказала крон-принцу Сагара — Ричарду. Любая бы на моем месте уже удавилась бы, но я знала, что счастье — любить и быть любимой тем, к кому лежит душа, а не власть, богатство и статус. Хотя нужно отдать должное, Ричард все равно создал для меня (и больше для себя) все условия, чтобы наша возможность вступить в брак была равной и не обсуждалось ни королевской четой, ни местными сливками общества — современными аристократами.       Я стала графиней Таунширск-Мекленбругской и основательницей своего рода. Благодаря новоиспеченной подруге — графине Рашшской Вильме Валлин — я смогла обзавестись некоторым состоянием на ставках от скачек и от того, что мои владения — не много не мало целый замок — стали приносить доход от посещения этого замка туристами. Со мной стали считаться в этом обществе, хоть сначала и относились как к игрушке.       Но Ричард был разочарован отнюдь не моим отказом. А моим согласием. Согласием выйти замуж за сильного, прекрасного и отважного мужчину. За его лучшего друга — Адама Хьюза.        Я уверена, что и для Адама, и для Ричарда это тяжелое испытание, ведь они дружили с самого детства и вдруг приезжая американка рушит их идиллический строй жизни. Они оба мучились и оба желали друг другу счастья, но при встрече их словно подменивали и они могли лишь сухо обсуждать рабочие дела или язвительно и колко бросать друг-другу обидные и больные фразы.        Сейчас же, при заходе на посадку Адам крепко сжимает мою ладонь, подносит к лицу и целует кончики пальцев. — Джесс, пообещай мне одно…? — вдруг начинает разговор, хотя почти 4 часа полета прошли в молчании. — И что же? — я почти уверена, что он хочет снова начать тему мальчишника. — Что когда я устрою мальчишник, я смогу позвать стриптизершу! — в его глазах загорает огонек и на лице рисуется хитрая ухмылка. — Это будет для моих друзей, клянусь! — Адам Хьюз, если у тебя будут стриптизерши, то у меня — Горячие Гладиаторы, выпрыгивающие из торта! — саркастично отвечаю я. — Хорошо, малыш, тогда всего лишь дополнительный ящик виски, бильярд и грязные разговоры о холостяцких воспоминаниях. — Не самый лучший вариант, но уже лучше. И с кем ты хочешь провести свой последний холостяцкий вечер? — я понимаю, что давлю на больное и что по правде говоря мне интересен лишь один человек, но Адам и сам понимает, что рано или поздно разговор между ним и Ричем состоится. — Думаю, позову Даниэля, Джона и Эдда с участка, можно позвать Эмму, она же как братан для меня, только в юбке! — ловко уходя от ответа, восклицает он. — Эмма будет на моем девичнике, даже не думай! — парирую ему. Я понимаю, что он не хочет откровенничать прямо сейчас. — Хорошо, Джесс. Только ведите себя хорошо — отвечает он мне, немного тише и с невероятной теплотой и заботой. Он снова сжимает мою руку, в то время как самолет начинает выпускать шасси.        Летели мы с Адамом вдвоем на обычном самолете с кучей туристов, возвращающихся из жаркого Ахара. Мы могли использовать борт номер один, но Адам настоял, чтобы Ричард и пара ребят их охраны летели отдельно, так как Ричарду нужно было уладить вопросы во дворце. Спустившись с трапа самолета Адам мягко вытолкнул меня из общего потока и указал на авто, стоявшее в 20 метров от крылотой махины. Пассажиры рейса заинтересовано оглядывали парочку, садившуюся в авто. Авто оказалось служебным, а их водителем был Даниэль. Адам сел на переднее пассажирское, а я — смогла раскинуться сзади. — Доброй ночи, путешественники! Как долетели? — он был улыбчив, несмотря на поздний час. — 4 часа пути в эконом-классе и невозможность вытянуть ноги — вот за эти мучения я заплатил, Даниэль! — возмущался Адам, которому и вправду, с его мускулатурой и ростом было довольно неудобно в маленьком кресле. — Ахахаха, а почему Ричарда мы забрали уже как 3 часа назад, а вы не с ним? У него что-то срочное к Его Величеству? — несколько взволнованно спросил Даниэль.       Даниэль не был в курсе дворцовых интриг, он предпочитал серьезную и ответственную работу в участке, нежели следование светским правилам аристократичного общества. Не смотря на благородное происхождение, он скрывал это, хотя основания были: Даниэль был красивым, статным мужчиной, который производил впечатление истинного джентльмена с высоким чувством долга перед своей страной — придворные пустышки-красавицы облепили бы его уже давно. — Даниэль, — Адам вдруг стал более серьезным и собранным — я хотел бы тебе сообщить одному из первых и лично! — мои щеки залило краской и я начала глупо улыбаться. Я еще не свыклась с мыслью, что выхожу замуж, но эта мысль определенно меня радовала. — Адам, что-то случилось с Ричардом? — Даниэль сам стал серьезнее некуда. Он несколько сбросил скорость авто и ждал новостей. — Почему сразу с Ричем? Это случилось со мной! — Адам оттягивал интригу как мог и уже не мог скрыть радостной улыбки. — С тобой? Айла все-таки уговорила тебя работать на нее за бешеные деньги? — Даниэль понял, что новости не так страшны, но его заинтересованность была на пределе — Черт, Хьюз, ты будешь продолжать лыбиться или скажешь? — Я сделал предложение! — Хьюз самодовольно улыбался, зная, что я на заднем сидении раскрасневшаяся и счастливая, смотрю на лучшего мужчину в моей жизни. — ЧТО? ЧЕРТ, ХЬЮЗ, ТЫ СЕРЬЕЗНО? — воскликнул он. Даниэль снова сбросил скорость авто, на этот раз резко. Он смотрел то на Адам, то на дорогу, то на зеркало заднего вида, высматривая мои глаза. — Да-да, — смеясь ответил Адам. — Главный Казанова Сагара женится на лучшей девушке этого мира! — Адам повернулся ко мне и в его глазах снова жегся огонек, который заставляет сердце биться чаще в моей груди. Дальше Адам рассказывал Даниэлю истории из Ахара, попутно описывая как храбро я их спасла и что именно я спасла Сагар от войны. Даниэль был в шоке предлагал место в рядах полиции Сагара, но серьезно ли было это? Через полчаса мы завернули на подъездную аллею у дворца. Выйдя из машины, Адам принялся забирать сумки и чемоданы, а Даниэль подошел ко мне. — Джессика, я очень рад за тебя и Адама. Я никогда не видел его таким счастливым и буду уверен, что ваш брак — лучшее, что было в его жизни, кроме работы, конечно! — с улыбкой добавил он. — Я поздравлю вас, свадьбу планируете этим летом? — Ох, про дату свадьбы мы объявим позже. Наверняка в середине августа, чтобы успеть подготовиться — ответила я. Я и забыла, что нужно тщательно подготовиться к такому торжеству. — Охрана для торжества будет точно лучшей, будь спокойна! — мягко улыбнулся он. Я ответила ему такой же улыбкой. Адам дал указания по работе и мы распрощались с Даниэлем, а сами поднимались в гостевое крыло.        Усталость с дороги дала о себе знать. Хотелось освежающего душа и чашку кофе, потому что поспать вряд ли удастся. Эмму будить не хотелось, хотя не терпелось рассказать ей все. От мыслей меня отвлек Адам. — О чем думаешь? — Обо всем по чуть-чуть. Но о тебе больше! — О-о-о, польщен — с улыбкой сказал он. — А я не переставал думать о тебе с нашей первой встречи! — сказав это, он заключил меня в нежные объятия. Мы стояли в центре комнаты. Моя комната в лучах рассветных красок. Его теплое дыхание чувствовалось в волосах. Хотелось сохранить этот момент нежности в самом сердце. Я положила голову ему на грудь и слышала размеренное биение его сердца. — Джесс…? — прервал он тишину, но не прерывая объятий. — Что, Адам? — Ты тверда в своем решении выйти за меня? — его голос звучал спокойно, но я слышала как его сердце прервало размеренный ход. Я подняла на него глаза, чтобы разглядеть снова это любимое лицо. Его карие глаза глядели по-доброму, с теплотой и заботой. Его небритость выглядела органично на его грубых чертах лица и при всем его образе. Я встала на цыпочки, чтобы быть чуть ближе и заключила его лицо в свои руки. Он прижал меня к себе крепче, вглядываясь в мои глаза и ожидая ответа. — Адам Хьюз, с того самого момента как я сказала тебе «да» и до конца наших дней, я — твоя. Ты лучший мужчина и я не капли не сомневаюсь, что ты будешь отличным мужем. — сказала я почти шепотом, будто нас могли услышать. — Лучшего ответа и не придумаешь — с блаженной улыбкой ответил он. — Я люблю тебя, Джесс. И я положу свою жизнь, чтобы ты была счастлива. Чтобы мы были счастливы.       Я обвила руками его шею, мягко проводя пальцами от воротника футболки до волос. Он крепче прижал меня к себе. В мире не существовало большей концентрации нежности и любви.       Он вдруг повалил меня на кровать с легкой ухмылкой лег сверху. Одна рука была под моей головой, а другая лежала на моей талии. — Ты так быстро получила свой титул и так быстро его потеряешь. Не жалко? — вдруг спросил он, смотря на меня хитрым взглядом. — Что? В смысле? О чем ты? — я искренне не понимала, почему я теряю свой титул? — Ну как же? Ты ведь больше не будешь графиней Таунширск-Мекленбургской, потому что титул в Сагаре дают по роду мужа, если он благородных кровей — отметил он. И тут я поняла, что совершенно не знаю о его титуле. — И какой титул носишь ты, Адам Хьюз? — Графа! — с наигранной гордость ответил он, словно он был единственным аристократом в округе. — Очень остроумный ответ — саркастично ответила я. — Так что с титулом? — Я — Адам Хьюз, граф Девон-Сагарский — нарочито пафосно ответил он. Немного помолчав, словно обдумывая и прикидывая какое будет звучание с моим именем, я ответила. — Что ж, не так плохо звучит! — сказала я и засмеялась, увидев несколько раздосадованное лицо Адама. — Будущей графине Девон-Сагарской не пристало смеяться над собственным титулом — прошептал он мне это на ухо, уводя руку с талии на мое бедро. — Ох, простите граф, не хотела задеть ваше графское эго! — смеясь ответила я, хотя мысли уже улетали куда-то далеко.       Всего одно нежное прикосновение и мое тело так реагирует на него. Его рука гладила мое бедро иногда дразня, останавливаясь у кромки подола платья. Я положила руку ему на плечо, а другой стала вести по шее к волосам. Он смотрел на меня с любовью и нежностью, которая могла превратиться в миг в ярость и злость, если бы сейчас кто-то нарушил нашу идиллию. Его рука крепко сжала бедро, притягивая к себе, чтобы я могла закинуть ногу на него. Я запустила руку в его волосы и, легко почесывая и поглаживая, продолжала смотреть в его глаза цвета смолы. В его глазах давно горел огонек, который он держал в себе еще с Ахара. Сейчас же он понимал: спешить некуда, но и ждать невозможно. Он мягко улыбнулся своим мыслям и мягко поцеловал меня в губы. Нежный, наполненный любовью и заботой, поцелуй был недолгим. Он отстранился, чтобы взглянуть снова в мои глаза. — Ты лучшее, что случилось в моей жизни — тихо сказал он, заправляя выбившуюся прядку волос за ухо.       Мне же не хватало всех языков и наречий мира, чтобы описать свою любовь к нему, поэтому в ответ на это я притянула его к себе и поцеловала. Этот поцелуй был моей инициативой и я задавала тон, поэтому в нем я лишь просила его самого. Всего Адама. Без остатка. И он отвечал на этот поцелуй уверенно и дерзко. Адам сжал положил руку на ягодицу, мягко поглаживая. Поцелуй все распалялся: его губы сминали мои, языком он давно исследовал мой рот, иногда, словно дразня, он отстранялся от меня на несколько сантиметров, а затем снова припадал к моим губам; страсти становилось все больше, а температура в комнате росла в геометрической прогрессии. Мои руки шарили по его телу, пытаясь зацепить края футболки, но от накопившегося желания хотелось просто разорвать ее на нем же. Поняв мои мысли, он быстро скинул свою футболку и прильнул в поцелуе обратно.        Господи, его тело — это лучшее, что сотворила природа, ну или его упорство в зале. Эти кубики пресса, рельефная спина, мускулистые руки — он был идеалом в моих глазах и самых влажных фантазиях. Я гладила его руки, спину и не могла насладиться этими изгибами рельефа. Он был словно скульптура Микеланджело в мировом музее.        Его руки нащупали на спине замок от платья. Но видимо по той же причине что и я, он не смог расстегнуть его. Его попытки были тщетны, но в отличии от меня он не ждал помощи, а просто порвал платье вдоль замка. С треском он разошлось по швам и легко спало с моего тела. — Черт, Адам, это платье Эммы! — воскликнула я от неожиданности. — Плевать, куплю новое — сказал он, целуя меня в шею. Он не хотел отрываться на разговоры. — Господи, Адам… — мой голос переходил в стон, когда он закусил кожу на моей шее.        Я осталась в белье, а он был все еще в джинсах. Нащупав ремень, я надеялась наскоро разделаться с ним, но мы будто оба спешили как подростки, боясь быть застуканными. Через минуту упорного боя, я смогла расстегнуть ремень, ширинку и даже не попытавшись стащить их, просто засунула руку в его боксеры. Мои плавные движения были скованными, но верными. Его одобрительный рык был знаком, что ему все нравится. Его руки уже сняли с меня лиф. Он накрыл своей ладонью мою грудь, мягко сжимая. Он отстранился от губ и начал проводить поцелуями дорожку от шеи к груди. Эти прелюдии были моим раем и адом: хотелось бесконечных нежностей и ласки, но в то же время хотелось просто оттрахать этого парня, чтобы весь дворец знал, как вам хорошо.        Он сжал мою грудь, вновь закусив кожу на моей шее. Я обожаю, когда он из нежности уходит в жесткость. Он прижался своим пахом к моей промежности, я обняла его за шею и мы снова слились в страстном поцелуем. Его руки сжимали мою грудь, а губы сминали мои. Мы уже достаточно хорошо изучили что нравится друг другу и потому могли доставлять максимальное удовольствие. Вдруг он отстранился и привстал, чтобы стянуть с себя оставшуюся одежду, вместе с тем оглядывая меня, почти что голую, раскрасневшуюся, с растрепанной прической. — Джесс, ты как с обложки жур… — он не договорил, так как в дверь вошел Ричард.

***

      Я наскоро прикрываюсь футболкой Адама и отворачиваюсь к окну от двери. Адам, застыв в том же положении на кровати, смотрел неотрывно на Ричарда. Я понимала, что сейчас в голове Ричарда — вулкан ненависти и гнева, но, черт, он мог постучать! Повернув только голову, я замечаю, что картина куда более нелепая: Ричард в дверях с открытым ртом, болью и гневом в глазах; Адам с приспущенными штанами, в черных боксерах и стоящим членом смотрит на Ричарда и понимает, что его лучший друг готов дать ему в морду.       А, собственно, за что?